Повелитель костей

Сергей Данилкин (2024)

Втроём придут они, вобрав весь свет в свой взор ненастный, предвестники времён ужасных, и мрак окутает миры…Это история о людях с весьма тяжёлой судьбой. Моррус — командующий отрядом, с юных лет ведёт войну с узурпаторами. Война вырвала из его жизни всех, кого он любил. Когда он приближает конец кровопролития, его предают. В час отчаяния, ощутив боль предательства, его окутывает злоба и жажда мести, но он не подозревает о том, что ждёт его впереди и насколько на самом деле велики границы зла. На пути он повстречает Ониро, который станет его другом. Будучи маленьким мальчиком, Ониро утратил всё, что было ему дорого. Жизнь с годами стирает улыбку с лица человека; с лица Ониро она была стёрта в один день. Отныне ненависть и желание отомстить — это всё, из чего он соткан. Кто будет третьим? Удастся ли им, оказавшись на дне бездны, остаться на стороне света?

Глава V

Это было за три года до Стигия. После череды побед над Эхберами, командующий Септим решил организовать наступление на восточном направлении. Для прорыва обороны врага ему была необходима информация о численности и расположении войск противника, убедиться, что нет подходящих к пункту базирования резервов. Разведывательная операция должна была стать масштабной. В разведке важно не только раздобыть данные, но и суметь выжить, иначе от этих данных не будет проку. Моррус, как никто, понимал это; первое, что он планировал, — это пути отхода. На тот момент он уже больше года возглавлял разведывательную группу, лишь однажды группа угодила в засаду и вернулась ни с чем, Моррус утратил двух хороших воинов.

Сроки операции были ограничены, Септим ждал подкрепления из Рльеха, которое должно было подойти через день, это означало, что через два дня начнётся наступление. Моррус уводил группу на задание всегда глубокой ночью, он знал время смены дозора Эхберов, она производилась утром и вечером. Ближе к рассвету бдительность караульного притуплялась, накапливалась усталость. Раньше чаще всего он находил караульных спящими и без труда выполнял задание, но в последнее время Эхберы ужесточили дисциплину и спящих караульных казнили на месте.

Сложность предстоящего задания заключалась в том, что группе нужно было пробраться незамеченными через поле, а это было непростой задачей, так как очень многое, если не всё, зависело не от навыков группы, а от случая: будет ли светить луна и насколько ярко, удастся ли зайти с подветренной стороны, насколько многочисленным и бдительным будет караул Эхберов. Времени на подготовку не было, Моррус не любил такие задания, но выбора не оставалось, приказ есть приказ. Он взял на задание двух лучших бойцов — Сивона и Къёльна. На счёт последнего у Морруса были сомнения. Къёльн был лучшим разведчиком, каких знал Моррус, но в последнее время он сильно хандрил. Вернувшись из побывки, Къёльн был сам не свой. Спустя четыре года в ополчении он возвращался домой к жене и маленькой дочке Грейс, он так долго ждал этой встречи, только и говорил об этом, но подходя к родной деревне, он увидел лишь руины и пепел — Эхберы убили всех, кого любил Къёльн. Он вернулся словно без души, всю радость будто вырвали из него, с тех пор он каждую ночь во сне кричал имя дочери, он пытался её спасти, но всегда не успевал. Моррус понимал, что Къёльн был опытен и силён духом, для того чтобы не впасть в ступор в самый ответственный момент, Моррус решил, что задание пойдет ему на пользу. Рассказав план задания и обсудив детали, Моррус отправил бойцов на отдых.

В полночь Моррус разбудил Сивона и Къёльна. Те были уже готовы, потребовалось около пяти минут на то, чтобы одеться, взять оружие, оседлать коней и выдвинуться в сторону Кронийского леса. Эхберы расположились по ту сторону лесного массива, Моррусу с группой предстояло обойти лес справа, выйти на плато, не обнаружив себя, преодолеть его, добыть данные и вернуться назад. Ещё раз прокрутив в голове всю операцию от начала до конца с возможными трудностями, Моррус отпустил эту мысль и наслаждался встречным ветром, который обдувал его наскоку. Потоки ветра выдували из головы тревогу и волнение, оставляя лишь уверенность в удачном исходе операции. Кронийский лес был большим, часть его, которую огибала группа, напоминала выступающий шип лесного массива, если бы они прошли по лесу, то оказались бы с другой стороны в несколько раз быстрее, но у этого леса была дурная слава: соваться в него всё равно что умереть, тем более в ночное время. Двигаясь вдоль леса, Моррус заметил блуждающие огоньки в глубине чащи, сердце окатил лёгкий холодок, он не был уверен, реальны ли они, может, это просто видение. Останавливаться для выяснения не было времени, спрашивать Сивона и Къёльна о них он не стал: даже если они их видели, пусть думают, что им показалось, решил Моррус. Через некоторое время он направил лошадь чуть правее, подальше от леса.

Группа была в пути уже больше двух часов, Моррус понимал, что всё идет по плану, вскоре они прибудут на место. На разведку он отвёл три часа и столько же на возвращение. К полудню он планировал доложить Септиму о результатах. Они прибыли на место вовремя, до того как на горизонте начало появляться рассветное зарево и вокруг лишь начинались сумерки. Вдалеке по ту сторону небольшого поля, на небольшой возвышенности виднелись огни факелов — это плацдарм Эхберских войск. Привязав лошадей у кромки леса, группа выдвинулась к Эхберскому лагерю. Моррус поручил Къёльну обойти лагерь слева и осмотреть подходы к нему с юго-восточной стороны, Сивон должен был обойти лагерь справа и осмотреть юго-западное направление. С наступлением рассвета горизонты будут хорошо просматриваться и если к лагерю продвигается подкрепление, разведчики его обнаружат. Сам Моррус должен был осмотреть лагерь и вычислить количество войск врага. Поле, по которому передвигались бойцы, было сильно заросшим, что было на руку разведчикам. Дойдя до середины поля, группа подошла к большому кусту. Всего на поле кустов было немного, около десяти, Моррус обозначил этот куст как точку сбора. Группа разделилась. Моррус ощутил лёгкое дуновение ветра в лицо, что сильно обрадовало его: они подходили с подветренной стороны, если в лагере есть собаки, они не смогут учуять разведчиков. Моррус пробирался к лагерю проворно и бесшумно, словно зверь на охоте. Лагерь находился на небольшой возвышенности, для лучшего обзора и выявления наступающих к нему войск. Слева от лагеря виднелись небольшие деревья, справа торчали из земли большие камни в высоту три человеческих роста. Когда до лагеря осталось порядка ста аршин, он решил обойти его левее, добраться до деревьев и через заросли начать наблюдение, но когда он начал двигаться в этом направлении, он ощутил порыв ветра в левую щеку и сменил направление в сторону камней. Моррус надеялся на то, что Къёльн учтёт это и догадается взять ещё левее от намеченного маршрута. Добравшись до камней, в сумерках рассвета, Моррус осторожно взобрался наверх. Ветер усилился, «хорошо, что я сменил направление», — подумал Моррус. Осторожно поднимая голову над самым верхним камнем, он резко присел обратно: в трёх шагах от него, по ту сторону камня, стоял Эхберский дозорный. «Удача исчерпана», — подумал Моррус. Ему предстояло быстро решить, убивать ли этого Эхбера. Даже если ему удастся убить его быстро и без шума, даже если он спрячет тело в стороне, труп могут найти и вся операция пойдёт насмарку, Эхберы догадаются о том, что обнаружены и разоблачены. Брать в плен Эхберов тоже не имело смысла, Моррус неоднократно пытался это делать: все как один поднимали шум и лезли в драку. Для Эхбера лучше умереть, чем сдаться в плен, весь род пленника умертвляли, проклиная и вырезая глаза. Моррус принял решение рискнуть, оставив дозорного в живых. Он знал, что после рассвета на смену этому придёт другой дозорный, у него будет не так много времени на сбор данных. Моррус взглянул на Кронийский лес: солнце тронуло кроны деревьев, пора действовать. Моррус осторожно поднялся в полный рост, высоты камня хватало, чтобы оставаться незамеченным. Оглядываясь на дозорного, который смотрел на лес, Моррус начал искать наилучшую позицию для наблюдения. Солнце осветило лагерь Эхберов, и тот был как на ладони. Моррус принялся считать войска. Лагерь был гораздо больше, чем ожидалось. Моррус торопливо вёл подсчёт: точности не требовалось, если он ошибётся на десять человек — это будет не критично. Он насчитал тридцать малых шатров и пятьдесят больших, у каждого шатра были привязаны лошади: десять около малых и двадцать около больших. «Одна тысяча триста, даже если у них не будет подкрепления, сражение будет тяжелым», — подумал Моррус. Его раздумья оборвал внезапный журчащий звук: дозорный решил отлить, он по-прежнему смотрел в сторону леса. «Пора уходить», — решил Моррус. Он понимал, что это ещё далеко не конец: сейчас будет самая ответственная часть операции, а именно уйти незамеченными. Моррус медленно и бесшумно начал удаляться от камня, дойдя до ближайшего куста, он наметил траекторию, по которой будет двигаться до места, на котором они условились встретиться. Он посмотрел на запад, вдруг увидит Сивона, но потом понял, что увидеть опытного разведчика практически невозможно. Поле ещё находилось в тени от холма, что было на руку Моррусу, но несмотря на это нельзя было спешить, любое резкое движение моментально приковывает к себе взгляд. Спустившись к полю, он медленно начал перебираться к кусту, держа в голове направление взгляда дозорного. На то, чтобы добраться до лошадей, оставался ещё час, время было в запасе, единственная тревога у него была за Сивона и Къёльна. Подходя к кусту, он обнаружил Сивона — тот вернулся незадолго до Морруса.

— Цел? Что увидел? — спросил Моррус.

— Дождался солнца, полчаса в горизонт глядел, никого, — ответил Сивон.

— Немудрено, там и без подмоги их как грязи, тысяча триста узкоглазых головешек, — сказал Моррус.

— Где же Къёльн? Нам бы по тени убраться отсюда, уж больно яркий рассвет нынче, — сказал Сивон.

— Надо ждать, — сказал Моррус.

Спустя десять минут приполз Къёльн.

— Рассказывай, — сказал Моррус.

— Прости, что долго, командир, ветер подул, левее забирать пришлось, потом ещё рощицу небольшую обходил. Горизонт чист, — сказал Къёльн.

— Я так и думал. Лагерь Эхберы не разбивают меньше чем на три дня, вероятно, подкрепление будет завтра или послезавтра. Если Септим сегодня вечером нападет на Эхберов, то будут хорошие шансы их перебить. Давайте выбираться отсюда, — сказал Моррус.

Первым пошёл Сивон, спустя тридцать шагов Сивона, выдвинулся Къёльн, ещё через тридцать пошёл Моррус. Двигались они в зависимости от травы: то в приседе, то ползком. Спустя полчаса они добрались до края леса. Морруса встретил Сивон с озадаченным лицом.

— Лошадей нет! — с тревогой сказал Сивон.

Моррус решил, что они вышли не к тому месту. Он приказал осмотреть ближайшую опушку леса, спустя десять минут Сивон и Къёльн вернулись без лошадей.

— Я нашёл сломанные ветки и взрытую копытами землю, — сказал Къёльн.

— Значит, чего-то испугались и убежали, — сказал Моррус.

— Если пойдём пешком, то придём только к ночи, Септим не успеет выступить, а значит, все наши потуги напрасны, — удручённо сказал Моррус.

— Вы бегите вдоль леса, возможно, успеете к вечеру, а я пойду через лес, возможно, мне посчастливится не сгинуть в нём, и наши в обед начнут наступление. — сказал Моррус.

— Я пойду с тобой! — сказал Къёльн.

— И я! — сказал Сивон.

— Нельзя, если мы все там пропадём, кто про Эхберов будет рассказывать? — сказал Моррус.

— Сивон, я пойду с командиром, мне сгинуть не страшно, жить мне всё равно не для кого, а ты поживи ещё, — сказал Къёльн.

Повисла небольшая пауза, понимая, что это может затянуться, а времени на это нет, Моррус сказал:

— На этом и порешим, вперёд!

Сивон посмотрел в глаза Къёльну, затем Моррусу, он слегка кивнул головой, развернулся и сорвался с места вдоль леса.

Моррус и Къёльн вошли в Кронийский лес.

— Нужно идти прямо, рукав тут небольшой, не больше мили, — сказал Моррус.

Несмотря на ясную погоду, лес был мрачен. Деревья были настолько стары, что стволы покрылись серым мхом, а их кроны будто касались облаков. Было видно, что лесу не хватает влаги, массивные деревья забирали всё своими могучими корнями, от чего молодняк засыхал рано, превращаясь в торчащие из земли колья. Уходя в глубину леса, Моррус оглядывался на опушку, вскоре она пропала из виду. Они оставляли зарубки на стволах деревьев, тем самым отмечая путь, по которому направлялись, на случай того, если они заблудятся, то смогут вернуться назад. Тишина была мёртвой, не было слышно пения птиц, стрекочущих сверчков, казалось, даже шорох листвы под ногами постепенно становится тише. Спустя некоторое время ноги начали ощущать спуск, они шли под откос. Чаща становилась гуще, ветки царапали лица. Свет солнца терялся в листьях, казалось, что темнота подступает с каждым шагом. Тишина была оглушительной. Внезапно Къёльн остановился, прислушиваясь, затем раскрыл широко глаза и взглянул на Морруса.

— Слышишь? — сказал Къёльн.

Моррус прислушался, но ничего не услышал. Он посмотрел на Къёльна с недоумением и медленно покачал головой.

В следующее мгновение Къёльн повернул голову в сторону, будто опять услышал что-то. Он резко взглянул на Морруса с лёгкой ноткой презрения в глазах, будто тот обманывал его, а затем побежал в сторону настолько быстро, насколько могла позволить густая чаща.

— Стой! Куда ты?! — крикнул Моррус.

— Я спасу её! В этот раз я не дам ей умереть! — убегая, прокричал Къёльн.

Моррус хотел было кинуться за ним, но вовремя осёкся: нельзя было оставлять тропу с зарубками, иначе они будут обречены. Он кричал ему вслед, но Къёльн удалялся, будто не слышал Морруса.

«Папочка, где ты? Мне страшно!» — слышал Къёльн голос. Он одержимо мчался сквозь чащу к любимой дочери, которую он любил больше жизни. Ему было плевать на мрачный лес, плевать, что он заблудится, он точно знал, что через несколько мгновений утонет в блаженной радости, ведь он сможет обнять свою Грейс.

«Папочка, я здесь!» — слышал Къёльн.

— Я иду, Грейс! Я уже рядом! Только не молчи! — кричал Къёльн.

Чаща отступила, и ему удалось бежать быстрее. Голос дочери не умолкал и звал его, он был уже совсем рядом. Несчастных десять шагов отделяло Къёльна от его маленькой Грейс. Вот уже скоро он обнимет её и спасёт из этого жуткого леса. Он на бегу раздвинул кусты, отделявшие его от Грейс, и в тот же миг свалился под откос. Голос дочери замолчал. Къёльн летел вниз по крутому склону, пытаясь ухватиться, но тщетно: не было ни корней, ни веток, только твёрдая, как щит, земля. На дне оврага, к которому мчался Къёльн, была лёгкая дымка тумана. Приближаясь, он увидел торчащие из тумана колья.

— Грейс… — еле слышно и сдавленно произнёс Къёльн. Едва слёзы успели навернуться на глаза, как он налетел на колья.

Оставив на земле крест из двух сорванных палок, Моррус пошёл на крик убегающего Къёльна. Шёл быстро, как мог, оставляя засечки на деревьях. Крик Къёльна удалялся, раскатываясь небольшим эхом, но всё ещё был хорошо различим. Внезапно крик стих, Моррус на мгновение замер, зарубил засечку, крики не возобновились, Моррус побежал. Спустя некоторое время Моррус вышел к обрыву. Он увидел сорванные кусты, видел следы на склоне, затем его взор наткнулся на тело Къёльна. Моррус собрался крикнуть ему, но осёкся, он заметил, как кол пронзил его голову, Къёльн был мёртв, кричать уже было некому. Моррус осмотрел склон, он хотел понять, сможет ли достать тело, но зацепиться было не за что, даже если бы ему удалось спуститься и не налететь на колья, он бы рискнул остаться на дне навсегда. Он постоял молча какое-то время, простился с товарищем и пошёл обратно к тропе.

Моррус шёл осторожно, выслеживая оставленную засечку на стволе и только потом начинал идти к ней и так до следующей. Моррус думал, что могло случиться с Къёльном: помутился его рассудок или тому способствовал проклятый лес, как бы то ни было, нужно было оставаться на чеку. Он дошёл до креста из веток. Моррус поднял голову, чтобы найти засечки и сориентироваться, в каком направлении ему продолжить путь. Он переживал, что не удастся их найти, но они нашлись быстро. На мгновение сердце тронула радость, он сможет выйти из леса, но вдруг на глаза попалась ещё одна засечка, всё внутри похолодело: он увидел засечку там, где её не должно быть, приглядевшись, он нашёл ещё одну. Оглядываясь по сторонам, он находил засечку на каждом стволе дерева вокруг него. Сомнений не было, лес погубил Къёльна, и вскоре погубит и его самого.

Моррус решил идти, хотя понимал, что смысла в этом не было: в лучшем случае он только выбьется из сил и умрёт от изнеможения, если лес не убьёт его раньше. Моррус подумал про Сивона, он надеялся, что тот не решит срезать через лес. Несмотря на всё случившееся, Моррус продолжал думать о деле. Выбрав направление, он двинулся в путь.

Прошли долгие часы скитания. Моррус выбился из сил, но несмотря на это он шёл осторожно, всё, что он искал, это дерево без засечки, но все они были посечены с разных сторон. Он решил, что когда наступит ночь, он упадёт без сил, уснёт и больше не проснётся, но пока было светло, он не терял надежды. Времени у него оставалось немного, учитывая то сколько прошло времени, был уже вечер, и вот-вот должно начать темнеть, но этого не происходило, в лесу по-прежнему царили мрачные сумерки, он продолжал идти. Он ждал голоса, который свёл с ума Къёльна, но он ничего не слышал, кроме оглушительной тишины. Вода у Морруса закончилась уже давно, его мучила жажда, он ждал момента, когда рухнет без сил, но продолжал идти, еле передвигая ноги. В лесу не темнело, он решил, что лес находится вне времени и существует сам по себе. Внезапно Моррус услышал звук, который пронзил тишину, это был звук крыльев, на ветку сел огромный ворон. Птица издала пронзительный звук, Моррусу показалось, что ворон каркнул внутри его головы, это повторилось ещё два раза, и птица взмыла в воздух. Через минуту Моррус уловил свечение, в этой серости это особенно выделялось. Из-за дерева к нему плавно спустился светящийся шарообразный огонёк солнечного света. Моррус насторожился, но шар не представлял опасности, он просто завис над ним, никуда не звал и никуда не улетал. Моррус посмотрел на него какое-то время и попробовал отойти в сторону, шар плавно поплыл вслед за ним. Раздались звуки, они были еле различимы, будто на дне глубокого озера. Моррус прислушался: это было шуршание листьев, кто-то приближался в его сторону. Он положил руку на рукоять клинка, в таком состоянии он не смог бы сопротивляться даже ребёнку, но и сдаваться он не собирался. Шум шагов нарастал, из чащи показалась голова огромного волка, затем ещё одна, и ещё. Вместе с волками вышел человек в волчьей шкуре и направился к Моррусу. Приближаясь, волки вели себя не агрессивно, не скалились и не рычали, Моррус не ощущал опасности, но и руку с клинка не убирал. Незнакомец подошёл к Моррусу, оглядел его с ног до головы, затем дал ему флягу и сел на землю, скрестив ноги, волки окружили их. Моррус жадно испил из кожаной фляги, посмотрел на волков, затем на незнакомца и тоже сел. Незнакомец смотрел в глаза Моррусу около минуты и сказал размеренным тоном:

— Кто ты?

Моррус никогда не мямлил, и сейчас, несмотря на усталость, собрался с силами и чётко ответил:

— Моррус из Рльеха.

Незнакомец слегка прищурил глаза, будто что-то вспоминал, затем сказал:

— Меня зовут Омнус.

Немного помедлив, он спросил:

— Зачем ты пришёл в лес?

Моррус рассказал про столетнюю войну, про задание, про то, что пропали лошади, про Къёльна, про то, как скитается среди деревьев уже целую вечность. Омнус выслушал Морруса, отвёл глаза в сторону и произнёс:

— Война — неизлечимая болезнь твоего мира, люди всегда убивают друг друга. Люди слепы, они не видят, что жаждущие богатства обречены на нищету, жаждущие власти обречены на предательство, несущие смерть обречены на смерть. Лес отторгает всё чужое, словно тело, которое лечит болезнь, которая несёт с собой силки и капканы, поэтому погиб твой друг, поэтому тебя ждала та же участь. Ты решил войти в лес, потому что думал, будто это детские сказки, я позволю тебе уйти, чтобы ты поведал остальным о том, что это не так… Внешний мир смертельно болен, и когда он умрёт, останется только лес.

Закончив говорить, Омнус поднялся, Моррус встал вслед за ним. Вставая на ноги, Моррус заметил, что усталость покинула его, будто он выспался и поел, он подумал, что во фляге была непростая вода. Омнус поднёс правую руку к лицу, ладонью вверх, через мгновение шар света, круживший над ними, начал спускаться, пока не лёг ему на ладонь. Омнус прошептал несколько слов на незнакомом языке, шар поднялся над их головами и начал медленно улетать.

— Ступай за светилом, — сказал Омнус.

Моррус посмотрел на удаляющийся шар, сожалея о том, что у него нет времени на вопросы, он бросил взгляд на Омнуса и слегка склонил голову в знак уважения, поблагодарив его. Удаляясь, Моррусу пришла в голову мысль, что это всё не наяву, что на самом деле он рухнул без сил и уснул своим последним сном. Он обернулся в сторону Омнуса, но никого не увидел.

Шар медленно плыл в лесном мраке, касаясь тёплым светом стволов деревьев, на которых уже не было засечек. Моррус переживал, что если светило ускорится, он не сможет догнать его, поэтому практически не отрывался взглядом от него и следовал за ним. Глядя на шар, он не замечал корни под ногами, несколько раз он больно ударился, но его это скорее обрадовало, так он понимал, что не спит. Спустя около часа пути Моррус заметил, как к шару присоединилось ещё одно светило, схожее по размеру, но слегка светлее, потом ещё одно и ещё, вскоре Моррус шёл в сопровождении пяти огней. Внезапно резко начало темнеть с каждым шагом, ночь будто рухнула на лес. Светящиеся шары стало лучше видно, Моррус уже не боялся, что упустит их, но их света не хватало на то, чтобы осветить путь, и он шёл на ощупь. Пройдя немного в кромешной тьме, Моррус услышал что-то: звук постепенно нарастал с правой стороны, и Моррус различил в нём топот копыт, приближались всадники. Сердце Морруса затрепетало: лошади не могут скакать в лесу, значит, он уже на опушке леса. Он решил не обнаруживать себя, это могли быть Эхберы. Светящиеся шары зависли на одном месте и через мгновение поплыли в обратном направлении. Моррус еле слышно прошептал им «спасибо», не зная, поймут ли они его. Всадники приближались, их было трое. Видимость была плохой, Моррус с трудом различал силуэты, они скакали вдоль леса, и когда поравнялись с ним, он почувствовал нечто противоестественное: ему показалось, что он увидел развивающийся плащ Къёльна. Всадники пронеслись мимо, он вышел из леса и смотрел им вслед, через мгновение они ушли правее, подальше от леса.

Моррус стоял оцепенев, глядя, как удаляются всадники, он не мог поверить в то, что ему показалось, но совпадения были очевидны. Нужно было попасть в лагерь, тогда всё встанет на свои места. Он развернулся и пошёл по пути, противоположному движению всадников. Моррус взглянул на лес, огней уже не было видно, он ещё раз подумал о том, что ему сильно повезло повстречать этого… друида или шамана, он точно не знал, кем был Омнус.

К утру Моррус дошёл до лагеря. Он рассказал командующему Септиму о произошедших событиях. Командующий отказывался верить словам Морруса, думал, что тот сошёл с ума в этом лесу. В какой-то момент Моррус и сам начал подозревать свой рассудок в помутнении. Септим долго знал Морруса и доверял ему, он принял решение выступить на Эхберов. Через два часа войска были на марше. Через три часа пути они встретили запыхавшегося Сивона.

— Они живы? Дошли? Эхберы за лесом! Одна тысяча триста узкоглазых рыл! — еле дыша выпалил Сивон.

Септим посмотрел на него, потом повернулся к Моррусу и слегка натянул левый уголок рта в одобрительную улыбку.

— Всё в порядке с твоей головой, — с теплом и облегчением произнёс Септим.

К вечеру Эхберы были атакованы и разбиты. Моррус вскоре стал командующим отряда, запретил охотиться в лесу и сам обходил его стороной.