Повелитель костей

Сергей Данилкин (2024)

Втроём придут они, вобрав весь свет в свой взор ненастный, предвестники времён ужасных, и мрак окутает миры…Это история о людях с весьма тяжёлой судьбой. Моррус — командующий отрядом, с юных лет ведёт войну с узурпаторами. Война вырвала из его жизни всех, кого он любил. Когда он приближает конец кровопролития, его предают. В час отчаяния, ощутив боль предательства, его окутывает злоба и жажда мести, но он не подозревает о том, что ждёт его впереди и насколько на самом деле велики границы зла. На пути он повстречает Ониро, который станет его другом. Будучи маленьким мальчиком, Ониро утратил всё, что было ему дорого. Жизнь с годами стирает улыбку с лица человека; с лица Ониро она была стёрта в один день. Отныне ненависть и желание отомстить — это всё, из чего он соткан. Кто будет третьим? Удастся ли им, оказавшись на дне бездны, остаться на стороне света?

Глава III

Звон решетки оборвал сон, перед Моррусом стоял капитан стражи и двое караульных:

— Заключённый, встать! Лицом к стене!

Моррус неторопливо поднялся, повернулся к стене.Разум постепенно начал понимать суть происходящего, так крепко он давно не спал, сон смог вбить огромный клин между реальностью и сознанием. Поняв суть происходящего, Моррус отказывался верить, разум бунтовал, в голове крутился вопрос: «Почему я проснулся именно в этом дне, именно в этой чёртовой решётке, ведь есть огромное множество иных, в сравнении с этим чудесных, вариантов начала дня». Он понимал, что его ждёт, он понимал, что уже ничто его не спасёт, что казнь неизбежна, конечно, есть место для надежды на чудо, но Моррус не верил в чудеса, несмотря на то, что много раз его судьбу решал удачный случай.

Холодная сталь оков коснулась рук, словно Смерть взяла его за руку для последней прогулки. «А сейчас ли она взяла меня?» — подумал он. Может, она взяла меня ещё на подходе к Валлиаму, в тот день погибли все, в тот день погиб Олаф, в голову ударил образ товарища с воткнутыми в грудь пиками, что было бы, если враг не промахнулся копьём по самому Моррусу. Может, Смерть взяла меня за руку в Кронийском лесу? Если бы не шаман и его духи, мне бы никогда не выйти из него. Может, Смерть взяла меня за руку уже когда я сделал свой первый кинжал? Может, Смерть взяла меня за руку, когда я перешагнул за границу своей родной деревни? Как бы то ни было, Смерть давно шла рядом, но сейчас Моррус чувствовал, что ему не удастся сбежать с этой прогулки.

Часовой сменился новым, единообразие солдат делало их практически неразличимыми, этот также злобно смотрел Моррусу в глаза, что заставило его слегка ухмыльнуться: «Ненависть и отвага» — девиз имперского дозора, не на секунду не утратил своей силы.

Не хотелось умирать, тем более так, Моррус видел сотни живых костров на полях сражений, эти агонии даже самый крепкий разум заставляли ужаснуться. Можно было бы убить стражников и умереть при попытке побега, но он не мог позволить себе такую низкую смерть, побегом он признает свою вину, а виновным он не был. Единственное, что решил он для себя: как бы не было больно, он не закричит.

Поднявшись из темницы во двор, Моррус увидел свой эшафот и толпу зрителей. Пройдя в сторону эшафота, он увидел виселицу, на которой висели три трупа с табличкой «НАРУШИТЕЛЬ ЗАКОНА», Моррус узнал в них своих соседей по темнице. Разум до последнего отказывался верить в то, что происходит, Моррус считал, что не может отступить, даже путем смерти! Ненависть — единственное, что бушевало в нём, ненависть к заговорщикам, ненависть к судьбе за её предательство, он не мог поверить, что всё закончится так, что всё закончится даже не на середине пути, он не мог поверить, что оставил стольких мерзких людей и тварей, заслуживающих смерти, ходить по этой земле, совершать убийства, подлость и обман, наслаждаясь этим.

Стражники вели его по настилу из брёвен к столбу. Толпа стояла молча, Моррус хотел вглядеться каждому в глаза, он хотел призвать их, пробудить от безмолвия, но в глубине души он переживал, что это невозможно, массы глупы, «хлеба и зрелищ» — вот девиз толпы.

— Моррус, герой! — раздался крик из толпы.

Этот крик вспыхнул искрой в сердце Морруса, он не ожидал этого от толпы, и он понял, что перед ним не простой сброд.

— Да! Герой! — послышался крик с другого конца.

— Герой! — раздалось снова.

Признание для него было приятным откровением. Моррус всегда понимал, что его дело правое, всю свою жизнь он боролся со злом, с бесчинством, он видел в людях отцов и матерей, братьев и сестёр, он хотел защитить каждого, защита была его движущей силой, он не мог допустить зло, он видел, каким оно может быть, видел, как травится разум, видел предательство, как убивают невинных, как толкают людей на гибель. Смыслом жизни он видел борьбу со злом, и сейчас его война привела на этот помост. Моррус понимал, что зло проникло во власть, корона была отравлена, и он стал опасен, за что теперь понесёт наказание.

Толпа начала подхватывать возгласы, были и те, кто не знал Морруса лично, но их было меньшинство и, как эффект толпы, спустя короткое время, они также скандировали его имя. Волнения толпы продолжали накаляться, Моррус чувствовал это, и его без того горящая в душе ненависть разгорелась с немыслимой силой. «Только не сейчас! Только не так!» Он стоял молча и смотрел в толпу, тут не было нужды в словах, и так всё было ясно, все понимали несправедливость происходящего, все знали, что представляет собой этот человек, все помнили Хэнка Лютого и его кровожадных убийц, Стигийскую высоту, Валлиамское вторжение, все эти бесчинства прервал Моррус, человек, которого сейчас сожгут, человек, чья смерть может означать только одно — начало тёмных времён.

Стражник толкнул Морруса в сторону столба, толпа пришла в движение. Крики оглушили улицу. Вилен, который наблюдал за происходящим с балкона, ещё сильнее сжал от злости кулаки, он ненавидел Морруса, он считал его глупым идеалистическим бараном, который за своё идиотское добро пойдёт на что угодно. По распоряжению наместника Хэнка Лютого оставили в живых и помогли бежать. Моррус не сомневался в том, что наместник в доле от грабежей его банды, и тем самым был как кость в горле. Наместник приказал арестовать Морруса, осудить за гибель собственного отряда в бою за Валлиам и приговорить к смерти.

Трое мужчин из скандировавшей толпы двинулись к эшафоту Морруса, в тот же момент просвистели стрелы, все трое упали, один скончался мгновенно от попадания стрелы в голову, двоим стрелы попали в шею, они, корчась от боли и истекая кровью, пытались кричать, но были слышны лишь булькающие звуки. Толпа отошла и на мгновение замерла, воспользовавшись тишиной, наместник заявил:

— Ещё один крик — и смертей будет больше!

Толпу окутал страх, Моррус понял — это конец.

Палач с факелом подошёл к костру и поднёс его к веткам у ног, загорелся огонь. Вместе с огнём горела и злоба в душе Морруса, он видел страх в глазах людей, и его переполняла ненависть, он знал, что их ждёт, и что он бессилен этому помешать.

Пламя начало разгораться, и ноги уже чувствовали тепло, быстро переходящее в жар. Моррус вспомнил пытки в плену Эхберов, он был ещё молодым солдатом, тогда он провисел на дыбе всю ночь, и под утро верёвка оборвалась. Ему повезло, что это случилось при смене караула и удалось бежать, он не мог поверить в эту удачу. Его тревожили руки, которые, как он полагал, пришлось бы отнять из-за того, что он провисел так долго и не мог ими пошевелить, но добежав до леса он смог почувствовать их. Моррус подумал, раз уж смог вытерпеть такое, то и тут сдюжит, не гореть же ему весь день.

Загорелись сапоги. Огонь начал обжигать лицо, по ногам стрекотали языки пламени, огонь взялся за ступни, загорелась рубаха. «Я не стану орать», — сказал себе Моррус, — «Пусть моя смерть будет пугать этих тварей ещё не один год, мой дух не сломить». Пламя объяло всё тело, сгорели сапоги и загорелись ноги, боль была невыносима, дыхание сильно участилось, в ноздри влетал запах дыма и жареной плоти. В агонии Моррус переставал различать реальность и даже мысли в своей голове, он видел ужас в глазах людей, все понимали, что он в сознании, но не понимали, почему он молчит. Моррус понимал, что осталось ему недолго, ноги ужасно жгло, ещё немного, и он потеряет сознание от болевого шока, и всё закончится. В мгновение отчаяния вспышкой промелькнула надежда на то, что ему не показалась упавшая на голову капля. Он думал, что никакого дождя не хватит на то, чтобы потушить бушующее пламя вокруг него, и что дождь только растянет его мучения, но в ту же секунду хлынул ливень, и вместе с тем смыл сомнения. Пламя отступало.

— Это божья милость! — послышался крик из толпы.

Моррус оглядел ноги, они были в ужасных ожогах, кожа вздулась кровавыми волдырями, но они не сгорели дотла и были восстановимы. Толпа вокруг была шокирована увиденным, на лицах сиял восторг, женщины плакали, мужчины ликовали, сильный шум ливня не мог заглушить эти выкрики. Он почувствовал касание бога, он неспроста ощущал себя миссией, и понял, что рано грешил на судьбу, он был неуязвим. Он смотрел на Вилена, злость переполнила Морруса, он представил, как отомстит, и его ничто не сможет остановить. Наместник смотрел на Морруса, и было видно, что он взбешён, он резко подошёл к стражнику, ударил кулаком в плечо, затем что-то ему прокричал, крик утонул в шуме ливня, стражник озадаченно посмотрел на Морруса, потом снова на наместника. Вилен закричал вновь, стражник поднял лук и произвёл выстрел, точно в голову Морруса. Темнота заполнила его глаза, он умер.