Красно-белые волны в Царицыне и окрест

Сергей Гордиенко, 2021

Вторая книга о российском контрразведчике Станиславе Истомине (Валерий Проскурин). 1918-1919 гг. Оборона Царицына (Волгоград), противостояние Сталина и белого генерала Носовича. Книга основана на реальных исторических событиях, исследованиях и воспоминаниях участников.

Родине

О Русь святая! О тебе молюсь

Я так тебя люблю безмерно,

И для тебя отдать клянусь

Я жизнь свою нелицемерно.

Живи во славе. Будь могуча

И под крылом родным не страшна бури туча.

Под сению своей ты русских век оборони…

О, Русь Святая! Бог Тебя храни.

Генерал-майор А. Л. Носович29 октября 1918-го, г. НовочеркасскГауптвахта

Кто это?

Москва. Май 1918 г.

— Вставай к стенке! — голос комиссара пронзил меня пулей. Нет, тремя пулями: в голову, в сердце и в живот. Наверно, именно туда попадут эти трое, ещё вчера засевавшие поля где-нибудь под Рязанью, а теперь мобилизованные для борьбы с контрреволюцией. — Одной контрой сейчас станет меньше!

Комиссар выпрямился во весь огромный рост, широко расставил ноги, скрипнув сапогами, заложил руки за спину и, смерив меня презрительным взглядом, подал знак. Стволы винтовок нацелились в голову, в грудь и в живот. Всё правильно… Комиссар прошёлся вдоль шеренги, глядя в пол.

— Унтер-офицер кавалерии! Служил царю, награды получал, германский плен! Теперь решил служить революции?! Думал, поверим?! Не разгадаем твоё империалистическое нутро?!

Мой вид представлял жалкое зрелище: небритый, босой, из одежды только подштанники. Два месяца в казематах не прошли бесследно.

— Товарищ, комиссар…

— Гражданин комиссар!

— Гражданин комиссар, я говорил на допросах. На фронте, в плену проникся революцией. Ваши товарищи открыли мне глаза на империалистическую сущность войны.

Комиссар смерил меня взглядом полным презрения.

— Заряжай! Именем революции и трудового народа…

— Отставить! — в каземат вошёл невысокий человек в пенсне, фуражке со звездой и в такой же, как у комиссара, кожаной куртке, перепоясанной ремнями. Жидковатая бородка, из-под фуражки виднеется густая чёрная шевелюра. — Отставить, товарищи!

— Отставить! — повторил приказ комиссар и вытянулся перед вошедшим. — Товарищ Председатель Реввоенсовета, приводим в исполнение приговор. Царский золотопогонник!

Я почувствовал, что его самоуверенность улетучилась как пар из кипящего чайника.

— Какой он вам золотопогонник?! То старшие офицеры и генералы, а этот — унтер, — председатель держал в руке мои бумаги. — Отсутствуют некоторые документы, — обратился ко мне.

Я пожал плечами.

— Социальное происхождение?

— Отец из обедневших дворян. Мать — казачка.

— Поэтому пошли в кавалерию?

— Да.

— Считаете себя дворянином или казаком?

— Казаком. Простым крестьянином! — поторопился поправиться я. Казаки не приняли революцию. Надо сойти за своего, за крестьянина.

Председатель пронзил меня умным, леденящим взглядом. Стёкла пенсне отражали рыжий свет керосиновой лампы, придавая угрюмому лицу оттенок сюрреалистичности. Демон, подумал я. Демон революции.

— Правильно! Рабочие и крестьяне — вот за кого мы боремся. Желаете присоединиться?

— Так точно, — по привычке едва не добавил «Ваше превосходительство».

— Рад, что и к Вам пришло осознание правильности нашех идей. Что убедило, не считая агитационной работы наших товарищей на фронте?

Вспомнить что из коммунистической макулатуры я читал!

— «Большевики и мелкая буржуазия» товарища Ленина и «Наша революция» товарища Троцкого.

Сдержанная улыбка появилась на лице председателя, как будто демон, наконец, получил очередную жертву и готовился праздновать победу.

— Что понравилось в «Революции»?

— Теория перманентности.

— Рад, что моя книга помогла Вам выбрать путь революционера. Читали Сталина?

— Кто это?

На сей раз лицо председателя расплылось торжествующей, несдерживаемой улыбкой. Раздался оглушительный хохот.

— Вы правы! Ох, как правы! Кто это… Вы родом из Царицына?

— Да. Саратовской губернии.

Председатель выдержал паузу, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Дайте ему помыться, накормите, оденьте. Завтра ко мне.

— Слушаюсь, товарищ Троцкий! — отчеканил комиссар.