Белая пустота

Сергей Анатольевич Шаповалов, 2013

Фантастическая повесть. Простому студенту вдруг открываются тайны мироздания. Он должен построить свой мир. Но прежде ему предстоит пережить опасные приключения, столкнуться с фантастическими тварями и обрести друзей из параллельных миров.

2

Как не странно, в Питер доехали без приключений. На дороге мешанина из снега и воды. Тяжелые фуры чуть сторонились к обочине, пропуская легковушки. Из-под колес фонтаны грязи. Впереди авария за аварией. Искореженные авто, битые стекла, яркие жилеты сотрудников ГАИ, белые машины с мигалками и красными крестами. Лишь только показались яркие огни Пулковского аэропорта, дядя Юра облегченно выдохнул:

— Пронесло! Добрались.

Дома — все, как обычно.

— Юрка совсем с ума сошел, в такую погоду ездить, — кипела мама, встретив меня в прихожей. — А если бы в аварию попали? Я ему завтра позвоню… Я ему устрою…

— Вау! — воскликнула сестренка, хитро блеснув глазками. — Ты мне нотик привез. Красивый какой!

— На. Бери! — я отдал ей ноутбук, и Юлька с визгом восторга бросилась в свою комнату.

Я прошел на кухню и полез за банкой кофе.

— Похоронили? — спросила мама.

— Кого? Нет, — сообразил я. — Пропал дядька. Перешел в другое состояние.

— Сам-то понял, что сказал? — немного обиделась мама.

В кухню вошла мрачная Юлька. Щеки надуты, губки трубочкой. Она прижалась к маминой груди, так обычно делает, когда хочет, чтобы ее жалели, и обиженно прогундосила:

— Брат называется…

— На этот раз, что не поделили? — устало вздохнула мать.

— Я обрадовалась, — чуть не хныкая, начала объяснять сестра. — Любимый братик ноутбук подарил…А там ничего нет.

— Разбирайтесь сами, — воскликнула мать. — Я в компьютерах не понимаю. — Строго взглянув на мою ухмыляющуюся рожу, набросилась тут же: — И доставляет тебе удовольствие над сестрой издеваться!

— Ни над кем я не издевался. Попросила ноутбук — я ей отдал, — оправдывался я и, в свою очередь накинулся на Юльку. — Маленькая что ли. Диск возьми да винду поставь. У самой мозгов хватит?

— Там дисковода нет, — чуть не плача, ответил Юлька.

— Не заливай, — начал злиться я. — Во всех нотах есть дисководы.

— А там — нет, — продолжала настаивать Юлька. — И юизбишки нет. Мам, чего он?

— Помоги сестре, — вновь оказался в виноватых. — Притащил хреновину, только ребенку нервы портишь.

— Ладно! Сейчас посмотрю, — сдался я.

Раздраженный, вышел из кухни. В Юлькиной комнате вечный розовый бардак, кружку с кофе поставить некуда. На столе среди тетрадок с пестрыми обложками и косметики стоял открытый ноутбук и невозмутимо мигал красным курсором в белом окошке. Я уселся перед ним, провел рукой по блестящему черному корпусу… Никаких дисководов или портов. Чудеса! И как с ним управляться? Нашел гнездо для сетевухи или для модема. Может отсюда как-нибудь до него достучаться?

— Юлька! — сердито крикнул я. — Хоть бы на стол прибрала.

— Я приберу! — Даже вздрогнул. Юлька стояла за моей спиной. Умеет незаметно подкрадываться. — Ну, чего? — плаксиво спро-сила она.

— Пока — не знаю, — ответил я. — Попробую.

— Пожалуйста, пожалуйста! — Терпеть не могу, когда Юлька начинает подлизываться и клянчить что-нибудь. Она мастеритца в этотм деле. Обняла меня за шею сзади, начала петь, что я у нее единственный любимый братик…

— К компу подсоединю, к своему. Попробую винду воткнуть, — пообещал я.

— А скайп поставишь? — тут же пристала сестра. — Ты на своем компе не разрешаешь ставить, а у меня в классе у всех есть. Одна я…

— Хватит ныть. Поставлю, — сдался, только бы не надоедала.

— И Sims, — посыпались требования.

— Обязательно…

***

…Провозился до ночи, так и не понял, как пробиться к мозгам ноутбука. Никакие хакерские программки не могли обнаружить его. Похоже, стояла хорошая защита. Я уставился на экран с пронумерованными файлами: И что же мне с тобой делать? Открыл файл под номером 3. Всплыло окно с предупреждающей надписью: «Внимание! Работать с документом только в присутствии магистра». Внизу две кнопки с надписью: «Магистр присутствует» и «Закрыть документ». Очередной бред! Какай еще магистр? Где я тут магистра раздобуду среди ночи? Я кликнул по первой кнопке, окно с предупреждением исчезло.

В документе оказались карты. Странные какие-то. Все, как обычно: меридианы, параллели, моря, материки… Только все — не так. Что именно я сразу не сообразил. Но после увидел… Антарктида с множеством городов. На северном полюсе огромный архипелаг островов. Еще на одной карте был изображен земной глобус. Над северным и над южным полюсами нарисованы воронки. Странная надпись «Входы в Белую Пустоту»

Скрипнула дверь. Клава юркнула под диван. Вот, зараза! Теперь ее оттуда не выгнать. Ну, да бог с ней.

— Только попробуй в шкаф залезть! — грозно предупредил ее.

Два зеленых глаза настороженно уставились на меня из-под дивана.

В квартире все спали. За окном ночь, свет желтых фонарей. Одинокие машины иногда проносились по улице. Я выписал слова «Вход в Белую Пустоту». Открыл файл № 1 и по кодировочной таблице составил заклинание. Произнес — ничего не произошло. А! вспомнил я. Забыл о пробелах. Начал составлять новую формулу…Клава зашипела под диваном. На кого это она так? В комнате только я один. На меня, что ли? Да, ну ее. Вновь принялся выводить заклинание. Клава вскочила ко мне на колени и заурчала.

— Не мешай!

Я скинул ее на пол. Она вновь запрыгнула.

— Отстань! — опять прогнал ее.

Клава уставилась на меня, как на врага и злобно зашипела. Вот дурра!

— Пошла вон! — прикрикнул я.

Клава метнулась в угол комнаты. Сжалась в комок, но продолжала недовольно рычать. Придурошная!

Наконец я составил полное заклинание и произнес странные слова…

…Со мной ничего не произошло. Я сидел так же, на стуле… Но вокруг меня все переменилось. Никаких вспышек, молний, дымовых завес. Все свершилось незаметно и тихо, как слайд сменился на мониторе.

Окно исчезло. Стены в комнате состояли из желтого пористого камня. И пол из того же камня. Интересно, на этот раз, куда меня занесло? Стул подо мной — не стул — каменный жесткий трон с широкими подлокотниками. Дурацкая белая одежда на мне, перетянутая красным поясом с кисточками. Ого! Широ-ченное ожерелье на плечах. Тяжелое. Блин! А где штаны? Я без штанов!

Огляделся. Никого. Да и комната пустая. Куда мебель делась? Где мой Диван? Где стол с компом? Шкаф? В углу зашевелилась черная мохнатая куча и поднялась на лапы. Клава! Точно — она. Только раз в десять крупнее. Но это — Клава! Да что же творится?

— Кис, кис, — позвал я.

— Кис, кис, — передразнила меня кошка, сузив зеленые глаза. — Ну и чего ты сюда приперся?

— Ты разговариваешь или это очередной глюк?

— До чего же вы люди — глупые. — Огромная пушистая кошка медленно подошла ближе ко мне и заурчала. — Думаете, что управляете миром. Живете в самом паршивом измерении и всем довольны.

— Клава, это ты, — чуть не взвизгнул я. — Ты говоришь?

Она приблизила ко мне мохнатую голову с немигающими глазами и длинными усами. Принюхалась. Голова ее была не меньше моей.

— Я. Ты не ошибся. Чего дрожишь, глупенький, мягкотелый, лысый человечишка?

— Эй, поосторожней, — погрозил я. — Не помнишь, как тебя на помойке нашли, да отмыли. Блох твоих давили… Все же в квартире нашей живешь.

— Откуда ты знаешь, глупец, где кошке лучше жить: в квартире или на свободе?

Она медленно с презрением отвернулась и медленно обошла вокруг трона, на котором я сидел, мягко ступая большими когтистыми лапами.

— Это кто — глупец? — возмутился я. — Как вискас у меня клянчить, — так я не глупец.

— Вискас, — иронично бросила она, появляясь с другой стороны. — Ты должен быть счастлив, что я живу в вашем доме. Ты же не знаешь, что за гадость появляется у вас по углам ночью.

— Мыши? — удивился я.

— Мыши? — она расхохоталась, показывая острые белые зубки. — Думаешь, случайно твоя сестра заболела воспалением легких три года назад и чуть не умерла?

Я вздрогнул, вспомнив, как Юльку увозила скорая помощь. Она месяц в больнице провалялась под капельницей. Мы с мамой и с отцом чуть ли не каждый день к ней ходили. Мать совсем извелась. Я сильно переживал. Врачи нас ругали за то, что мы не доглядели за ребенком. Еще бы чуть-чуть и… Даже жутко вспоминать.

— Она простудилась, — пожал я плечами.

— Простудилась, — хмыкнула Клава. — С тобой бесполезно разговаривать.

— Почему, это? — возмутился я.

— Зачем ты сюда пришел? — Она уселась напротив и принялась вылизывать переднюю лапку.

— Заклинание вычислил…

— Прежде, чем вычислять заклинание, и куда-нибудь пере-носиться, надо подумать, как обратно выбираться, — холодно произнесла говорящая кошка. — Ты же не магистр.

— Нет, — признался я.

— Так чего в карты полез? Разве предупреждение не прочитал?

— А где мы? — глупо огляделся я.

— Вот, с этого и надо было начинать. — Она прекратила лизаться. — Мы недалеко в Белой Пустоте, в межполевой зоне.

— А что такое — Белая Пустота?

— Ты даже этого не знаешь? — возмутилась она. — Вопросы — потом.

— А ты как здесь оказалась?

— За тобой пришла. Надо же выручать глупого мальчишку.

— Хватит обзываться! — запротестовал я.

— Ладно, — снисходительно бросила Клава. — В каком виде перед тобой предстать?

— Не понял, чего, как, в каком? В естественном.

— Ты совсем ничего не понимаешь. Зачем, только тебе доверили книгу Тота.

— Кого?

Но Клава меня не слушала. Она выгнулась, затем подобрала лапы, свернулась в клубок, и передо мной распрямилась высокая стройная женщина. Я раскрыл рот от изумления. Смуглое лицо с правильными тонкими чертами гордое, красивое напоминало лик древних египетских богинь. Густые черные локоны на затылке перехватывала нить крупного жемчуга. Дальше волосы хвостом падали на спину. Черное узкое платье оставляло открытыми сильные красивые плечи и тонкие руки. Подол мягкими складками спускался до самой земли, очерчивая крутые бедра.

— Рот закрой, — гланды простудишь, — сказала Клава, чуть разжимая полные пунцовые губы.

Я захлопнул челюсть. Не зная, что сказать, несмело спросил:

— Как мне теперь тебя…Вас звать?

— Ах, у тебя кодировочной таблицы нет с собой. Бедняга. — Она улыбнулась одними глазами. О, ужас! Глаза у нее остались кошачьими зелеными, с вертикальными бездонными зрачками. — Зови меня Неферклава. Прекрасная Клава.

Я чуть не прыснул от смеха.

— Пойдем. — Она протянула мне узкую смуглую ладонь. — Не бойся, не волосатая.

Я коснулся ее руки. Теплая, мягкая, как у кошечки. Она сильно сжала мои пальцы, когти впились в ладонь.

— Я не убегу, не бойся, — попытался вырваться, но она крепко держала руку.

Презрительный оскал прорезался сквозь пунцовые губы:

— Я знаю, — издевательски спокойно сказала Клава. — Куда тебе бежать?

Ничего не понимая, я поднялся со стула, сделал шаг и чуть не упал. Неферклава удержала меня. На ногах неудобная обувь, чем-то напоминающие сандалии. Лодочки с загнутыми вверх носами, да еще изготовлены из тяжелого металла.

— Осторожней, малыш, — усмехнулась Клава, отпуская мою руку. — Никогда не делай необдуманных шагов.

— Нафига мне эти коры, — возмутился я, указывая на сандалии.

— Так принято, — холодно осадила меня Клава. — Все, кто от людей ходят в этих сандалиях.

— А ты? — спросил я.

Она одернула подол платья. В вырезе показалась стройная мускулистая икра, а вместо ступни шерстяная кошачья лапа.

— Конечно, башмаки у тебя круче, — вздохнул я, но потом вспомнил: — А где мои штаны. Я так и буду, как шотландец трясти…

— Разве тебе неудобно, — ухмыльнулась Клава. — Или боишься потерять драгоценный груз?

Во, зараза! Еще издевается.

— А ты тоже без трусов ходишь? — спросил я, стараясь ее задеть.

Клава сузила черные зрачки. Лицо ее приняло грозное выражение. Казалось, сейчас набросится на меня.

— Может тебе еще и волосы на лобке показать? — чуть разжимая губы, прошипела она. — Говоришь много. Здесь не принято много говорить. С каждым словом — теряешь силы.

Она грациозной кошачьей походкой двинулась вперед. Я заковылял вслед, стараясь приноровиться к незнакомой и очень неудобной обуви.

— Куда мы идем? — окликнул я ее.

— К моей госпоже, — не оборачиваясь, ответила она.

Что еще за госпожа? Ай, ладно. Пойду за ней. А что мне еще оставалось делать?

Как будто мы петляли по древнему городу. Узкие улочки вились зигзагами, так что впереди и сзади на сто шагов видны все те же одинаковые каменные стены из пористого песчаника. Яркий солнечный свет заливал все вокруг. Но странно: солнца в голубом чистом небе я не видел, и еще удивительней — нигде не было тени. Под неудобными сандалиями шуршал песок, такого же неприметного желтого цвета, что и стены вокруг. Клава впереди меня крутила попой. Фигурка стройная, — загляденье. Бедра, как литые. А талия до чего же тонкая. Но плечи, как у пловчихи, хотя очень изящные. Можно принять за простую девушку, если бы не кошачьи следы, остающиеся после нее. Мы проходили мимо сводчатых проемов дверей. На металлических створках чеканкой выбиты странные символы. Возле одной из дверей Неферклава остановилась.

— Нам, сюда.

Со всех сторон с жутким жалобным завыванием к нам стали подползать серые фигуры в бесформенных балахонах. На головах огромные капюшоны, скрывающие лица. Я попытался разглядеть лицо одной из фигур. Меня обдало жутким холодом. Под капюшоном оказалась глубокая черная пустота. Все поплыло перед глазами. Слабость сковала тело. Как будто из меня вытягивают силы…

— Не смей! — крикнула испуганно Клава. Она шагнула вперед, закрыла меня телом, напряглась, как кошка перед прыжком и громко заорала: — Прочь!

Балахоны тут же разбежались.

— Кто это? — дрожащим голосом спросил я, восстанавливая дыхание.

— Тени, — просто ответил Клава, все еще озираясь по сторонам.

— Это как?

— Это кто, — поправила она, повернулась ко мне, оглядела, словно врач пациента. — Тени — материя с остатками энергии. Чувствуешь себя нормально?

— Блин, ну, ты — физик. Объясни по-человечески. Какая, нафиг, материя?

— Потом, — отмахнулась Неферклава, вновь повернулась к двери и принялась читать жуткие заклинания, при этом делая плавные пассажи руками.

Створки распахнулись под напором горячего ветра. Нас окатило жаром раскаленная воздушная волна. Взору открылась красновато-коричневая пустыня, вся в невысоких барханах. Порывы ветра закручивали вихри мелкой бурой пыли. Небо темное, как будто только после заката.

— Владенье Сета, — объяснила мне Клава. — Надо быстро пройти до следующего входа.

— А стоит ли? — засомневался я. — Может, как-нибудь в обход?

Не очень то хотелось идти по пустыне. Какое-то дурное предчувствие вдруг овладело мной. Клава посмотрела на меня, как на глупого мальчишку.

— В обход — нисколько не легче. Пойдем здесь. — На губах мелькнула презрительная ухмылка. — И не бойся, малыш, — я рядом.

Почуяв мою нерешительность, Клава вплотную приблизила свое смуглое остренькое личико с красиво очерченными скулами к моему лицу и сказала:

— Хочешь попасть домой — слушай меня.

— А что, могу не попасть?

Рот ее скривился.

— И что я только с тобой вожусь?

— Вискас отрабатываешь.

Черные зрачки вновь зло сузились.

— Может, тебе припомнить, как ты меня маленькую к туалету приучал? Мордой в обоссаный ковер тыкал?

В ее взгляде и шипении было столько злости, что я решил больше не спорить.

— Пошли, — согласился я и шагнул вперед.

Ноги тут же утонули по щиколотку. Я зачерпывал пригоршни горячего песка сандалиями. Мне это надоело. Попытался снять дурацкую обувь.

— Не советую, — остановила меня Неферклава.

Тут же по металлическому сандалию что-то клацнуло. Я отпрыгнул в сторону. Из песка, где я только что стоял, появилось жало, а следом вылез черный скорпион с ладонь величиной. Клава гортанно крикнула заклинание, скорпион скукожился, как кусок бумаги, брошенный на угли, и рассыпался в прах. На его месте появился красный светящийся шарик и поплыл вверх.

Шаровая молния! — шарахнулся я в сторону. Но Клава ловко поймала шарик рукой, и он исчез в ее ладони, превратившись в маленький желтый камешек.

— Это что? — спросил я.

— Янтарь, солнечный камень.

— Я алмазы можешь делать?

— Как мне надоели твои глупые вопросы… — покачала она головой.

Дальше я шел осторожней: хорошенько смотрел, куда ступаю. Правда, приходилось еще защищать лицо от ветра, швырявшего в нас мелкий песок. Клаве хорошо. Она перекинула густые волосы со спины на лицо. Ветер с песком ей не страшен.

Я обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда мы вышли. Никаких стен, никакого города, только безбрежная красная пустыня. Единственное строение — гранитная пирамида устремилась ввысь метров на сто. Внизу чернел прямоугольник входа. Куда делся город? Чудеса!

–Нам надо добраться туда, — указала Клава вперед рукой. Я еле различил сквозь вихри песка холмик, торчащий клином в небо. Еще одна пирамида.

— Как в древнем Египте, — поделился я соображениями. — В таких хоронили фараонов.

— Никого там не хоронили, — хмыкнула Клава, поражаясь моему невежеству. — Это всего лишь ворота. Просто, на Земле ими давно никто не пользуется.

— Ага, — вспомнил я. — Чего-то там американцы фильмец стави-ли. «Звездные врата», вроде бы…

Клава даже не обратила внимание на мою реплику. Совсем за дурачка меня считает.

Мы очутились на краю обрыва. Под нами раскинулась низина, напоминающая лунный кратер. Ровная круглая площадка пару километров в диаметре. Крутые песчаные откосы тянулись метров на сорок вниз. Клава уверенно стала спускаться. Я — за ней. Здесь, в долине ветер стих, и красный песок под ногами казался плотнее, даже кое-где попадались камни.

Мы прошли больше половины кратера, когда Клава вдруг замерла и насторожилась. Я огляделся, но ничего подозри-тельного не заметил: все тот же безжизненный пейзаж.

— Идем, — нетерпеливо воскликнул я.

Но Клава подняла вверх палец, призывая к молчанию, и шумно втянула воздух носом. Бросила быстрый взгляд по сторонам, вытянула вперед руку, произнесла жуткое заклинание. Из ладони ее вырвался луч пламени. Она очертила огненный круг, внутри которого мы оказались. Песок вскипел тягучей пеной, под действием луча, превращаясь в грязные куски оплывшего стекла.

На склонах кратера я увидел множество черных точек. Они быстро спускались вниз. Вскоре со всех сторон к нам бежали высокие люди с дубинами в руках, явно, не с дружескими намерениями. Только, когда они приблизились шагов на двадцать, я увидел, что головы их напоминали волчьи или собачьи. Они кидались на нас, но никак не могли переступить оплавленного круга. Словно натыкались на невидимую стену. От досады чудовища жутко завывали, рычали, клацали зубами. Пена клочьями летела из пастей. Глаза горели злобой, грязная шерсть вставал дыбом на их спинах. Я чуть не обмочился от страха. Это когда по телеку смотришь ужастик, смеешься над героями, попавшими в лапы монстров, а тут меня самого охватил такой страх, что я еле сдерживался, чтобы не завопить.

Повелительный короткий окрик, и все люди-волки затихли, застыли в покорном поклоне. К кромке заколдованного круга подошел человек с нормальным лицом. На обнаженном торсе, поросшем клочьями рыжеватой шерсти, бугрились стальные мышцы. Кожаные штаны обтягивали крепкие бедра. Высокие сапоги загибались острыми носами вверх. На широком поясе висел длинный прямой меч с костяной рукоятью. Кого-то мне он напомнил. Где же я видел этого Чингачгука. Наконец узнал его жуткий пустой взгляд и бледное лицо. В машине! Он мне привиделся, когда мы с дядькой ехали в Москву… Это он сидел сзади.

— Что, признал, слизняк? — кивнул человек и довольно оскалился.

— Не отвечай ему, — предупредила Клава. — Ты не умеешь говорить с шакалами. — И крикнула Чингачгуку: — Что надо тебе, Аниб?

— Нарушаешь закон! — погрозил грязным когтистым пальцем предводитель. — Нельзя при постороннем называть имена. Он еще не мертвый.

— Он посвященный, — огрызнулась Клава. — А теперь: убери своих псов и дай нам пройти.

— Ишь, чего захотела, — недобро ухмыльнулся он. — Я знаю, что вы задумали. Отдай мне этого слизняка.

— Не отдам, — твердо ответила Неферклава.

— Зачем противишься? Ты же знаешь, что я спокойно могу разорвать твой магический круг.

Услышав последние слова, полулюди-полушакалы приго-товились к новой атаке: напряглись, подобрались, как для прыжка. Клава смело подошла вплотную к Анибу. Их разделяла только оплавленная черта.

— Разрывай! Но ты так же знаешь, что я тут же могу высушить тебя. Тогда, грош — цена всем твоим щенкам. Без тебя они превратятся в трусливых шакалов и разбегутся.

Аниб и Клава долго стояли и испепеляли друг друга взглядом. Казалось, даже воздух вокруг них раскалился.

— Хорошо, — сдался Аниб, отступив на шаг. — Если он — посвященный, пусть докажет. Я готов сразиться с ним. Иначе сморю вас здесь. Призову жаркий ветер. Вы иссохните.

— Он будет биться, — нехотя согласилась за меня Клава. — Но поединок пройдет в моем круге. Ты зайдешь один. Прикажи псам отойти на десять шагов.

— Меч мальчишке, — не поворачивая головы, крикнул тот, кого Клава называла Анибом.

Один из волков-воинов бросил к моим ногам изогнутый серпом широкий меч. Я машинально поднял его. Тяжелый! Рукояти, обтянутой толстой кожей, хватило для обеих рук. Лезвие отполировано до зеркального блеска с отведенной острой кромкой. С оружием я почувствовал себе спокойнее. Если кто приблизится, хоть по башке огрею.

— И что теперь? — вопросительно взглянул я на Клаву.

Она ничуть не волновалась. Холодно ответила:

— Сражайся.

— Но я…

— Умеешь, — тут же, твердо прервала она меня.

Аниб обнажил прямой длинный меч. С противным скрежетом клинок медленно выполз из ножен с чеканным узором. Чингачгук одним прыжком оказался в круге.

— Слизняк, бейся! — с издевкой крикнул он. Вокруг завыли псы, подбадривая главаря.

От жуткого воя холодок пробежал по спине. Надо шарахнуть этого Чингачгука хорошенько по лбу, — подумал я и покрепче сжал рукоять. Я вспомнил, как бейсболисты бьют по мячику битой, размахнулся и ударил. Враг чуть заметно уклонился назад. Лезвие описало дугу, рассекая с шуршанием воздух. Чуть Клаву не задел. Аниб, сощурив пустые черные глаза, громко рассмеялся. Я ударил еще раз — опять в пустоту.

— Хорош воин, — усмехнулся Аниб, показывая желтые клыки.

Он резко взмахнул мечом над головой. Я еле успел закрыться. Раздался звон. Искры брызнули во все стороны. Руки отсушило, не смотря на кожаную мягкую рукоять. Он ударил еще и еще. Я отходил, едва успевая защищаться. Враг наступал, безжалостно рубил и хохотал мне в лицо, издеваясь над моей беспо-мощностью. А Клава? Неферклава безучастно наблюдала за поединком.

Предательница! — сетовал я. — Во что меня втянула!

Аниб напирал, пока я не ткнулся спиной в невидимую стену. Удар! Руки немели.

— Тебе конец, слизняк, — холодно изрек противник, отошел на шаг назад, сощурил темные глаза, как бы прикидывая: как меня лучше разделать. А Клава… Все так же безучастно глядела на наш поединок. Ее холодное лицо абсолютно ничего не выра-жало.

— Клава! — крикнул я в отчаянии.

— Ну, что же ты, — упрекнула она меня. — Бейся, как воин. Не будь размазней.

Неожиданно ее слова меня успокоили. Такое бывает, когда просыпаешься утром, кидаешь взгляд на часы, и понимаешь, что безнадежно опоздал. Теперь тебя ждет куча неприятностей. Вскакиваешь с постели, и тут вспоминаешь, что сегодня выход-ной. Сейчас я ощутил тоже самое. А чего я, собственно, испугался? Это же — сон. Я сплю! Мне привиделся очередной кошмар. Никто во сне меня не убьет. А я смогу всех победить. Пустыня, Клава, эти люди-шакалы — все мне сниться. Надо только сосредоточиться и заставить сновидение подчинить своей воле. Откуда только взялись силы и уверенность? Я взмахнул мечом и сделал выпад. Чингачгук еле сдержал мой удар, аж зубами клацнул от напряжения. Теперь я попер на шакала, пытаясь достать его.

— Почему не смеешься? — крикнул я, заметив, как противник мой переменился в лице. — На! Получай! Получай! — Я бил со всей дури. Металл скрежетал. Искры сыпались из-под перекрещивающихся клинков. А шакалы вокруг притихли.

Чингачгук извернулся под очередным моим бешеным ударом. Лезвие его меча скользнуло по моей груди… Вот, гад! Как ему это удалось?

Со мной что-то произошло. Навалилась слабость. Меч отяжелел, и я не в силах был удержать его. Голова пошла кругом. Ноги подкосились. Я попятился назад, готовый свалиться, но наткнулся на упругие холмики грудей Клавы. Она подхватила меня под мышки и крепко прижала к себе, не давая сползти на землю.

— Все! — воскликнул шакал с хищной улыбкой. — Он — мой. Брось его. Я высушу слизняка. Ты же, — это он обращался к Клаве, — можешь убираться.

Мой враг воздел кверху меч и жутко победно расхохотался. Следом засмеялись псы, будто радостно затявкали.

— Довольно! — услышал я над ухом твердый голос Клавы. Перед моим носом возникла ее открытая смуглая ладонь. На ней лежал янтарный камушек — все, что осталось от черного скорпиона.

Яркая вспышка резанула по глазам. Вокруг раздался визг, как будто сотню псов одновременно били палками. Я ослеп, но почувствовал, что Клава поднырнула под мою руку, крепко схватила меня за пояс и куда-то потащила.

— Неферклава! Гадина! Я все равно тебя достану! — Орал или лаял Аниб.

Ноги заплетались. Я спотыкался о камни, но Клака тащила и тащила меня вперед. Даже не предполагал, что женщины бывают такими сильными. Мы начали взбираться по крутому откосу. Зрение постепенно возвращалось. Наконец, я увидел, что мы почти выбрались из кратера. Над головой вновь завывал ветер, закручивая песчаные вихри. Сил у меня совсем не осталось, да и Клава выдохлась. Я оглянулся. Нас преследовали. Вряд ли удастся оторваться. Тело совсем меня не слушалось. Я слабел с каждой секундой.

— Оставь меня, — попросил я. — Не могу больше идти.

— Не раскисай! — требовала Клава. Но она сама тяжело дышала.

— Прекрасная. Ты звала меня?

На кромке откоса, прямо над нами стоял могучий воин с широченными мускулистыми плечами. Из одежды — белая набедренная повязка. Он держал высокое копье. Сослепу я сразу не разобрал, что голова у воина — кошачья.

— Помоги Вася, — крикнула Клава. — Нас преследуют.

Воин схватил Клаву за протянутую руку и без всяких усилий вытянул нас обоих наверх. Сзади слышалось тявканье преследователей. Люди-шакалы не бежали, а передвигались большими прыжками. Часть их уже преодолевала склон. Наш спаситель произнес заклинание и стукнул копьем оземь. Почва под ногами вздрогнула. Склон тут же обрушился вниз. Опять послышалось жалобное отчаянное тявканье. Василий взвалил меня, словно мешок на широкое плечо и побежал к пирамиде, к той самой, к которой мы должны были добраться. Земля прыгала перед глазами. Голова болталась во все стороны.

— Разгони тени, — приказал он моей подруге. — Слизняк ослаб. Тени могут накинуться на него.

Клава метала заклинания. В ответ слышался плачь и визг. Я едва держался, чтобы не потерять сознание.

Ветер стих. Кругом мрак. Шаги Василия эхом метались под сводами туннеля. Потом — свет. Я увидел яркое лазоревое небо. Меня опустили осторожно на мягкую траву. Василий склонился надо мной. Зрачки его кошачьих глаз то расширялись, то сужались.

— Плох, — наконец произнес он. — Ну, и зачем ты повела его через пустыню Сета?

— Я знаю, что делаю, — отрезала Клава.

— Высохнет он, — безнадежно пожал плечами воин.

— Госпожа Баст разрешит сорвать цветок с дерева жизни.

— Для этого слизняка? — в негодовании воскликнул воин-кот.

— Не нам судить, слизняк он или — нет. Поднимай его. Надо спешить, пока у него еще есть силы.

— Не донесем, — опять покачал головой Василий.

— Что ж, — вздохнула Клава. — Отвернись.

— Ты это сделаешь? — воин чуть не задохнулся от гнева.

— Отвернись! — настойчиво повторила Клава.

Она нагнулась к моему лицу, и я почувствовал ее поцелуй на губах, горячий… Вас когда-нибудь целовала кошка? Ничего интересного. Но я тут же ощутил прилив сил. Как будто огненная струя полилась в меня, разогревая мышцы.

С трудом поднялся на ноги, вновь оперся на плечо Клавы. Мы продолжили путь. Воин с кошачьей головой даже не взглянул в нашу сторону, всем видом выражая свое отвращение.

— Кто он? — спросил я у Клавы, указывая на широкую муску-листую спину воина.

— Василий. Ты его не узнал? Он живет в нашем доме у пенсио-нерки на первом этаже.

— А-а! — вспомнил я. — Черный кот, что вечно торчит у помойных баков.

Василий хмыкнул. Клава серьезно сказала:

— Он не питается помоями. Он гоняет крыс от баков. Вы, люди, должны быть ему благодарны, а не швырять в него камни.

— И за что его благодарить? — не понял я.

— Вместе с мусором вы на помойку выносите отрицательную энергию. Она во всем: в протухших продуктах, в очистках, в соре, собранном с пола… Крысы питаются этой энергией и заносят обратно ее в дома.

— Крысы, тоже из ваших?

— Серые твари живут в другом измерении, но я бы не советовала тебе туда заглядывать. Ничего интересного не найдешь среди вонючих нор, мрака и вечных драк за превосходство.

Я ощупал грудь, где меня этот гад полосонул мечом. Как будто тысячи иголок впились в тело. От боли поплыли разноцветные круги перед глазами.

— Он меня чуть не убил, — пожаловался я. Но Клава никак не ответила. — Я бы умер?

— Умер? — она задумалась. — До чего же ты еще глупый. Здесь не умирают.

— А как?

— Теряют жизненную энергию. Существо сохнет. Помнишь теней? Они вечно торчат у дверей в переходы. Это иссушенные души.

— За что их?

— За грехи, так, по-моему, у вас это называется. Тени стонут, жалуются. Их отовсюду гонят, издеваются над ними.

— Они так вечно будут существовать?

— Ох, как много вопросов ты задаешь, — недовольно пробурчала Клава.

— Но мне надо знать, — настаивал я.

— Человек, покидая материальный мир, попадает в другие измерения. Если он жил — как это — праведно, то накопил доста-точно положительной энергии. У него сильная Ба.

–Чего?

–Ай, — вновь поморщилась Клава. — Хранитель. Ба защищает человека от теней. Но если человек жил плохо, то и Ба слабая и трусливая. У первых же ворот тени набрасываются на него и высасывают энергию. Грешник сам превращается в тень.

— Ну, насосались тени энергии, а дальше что? — не унимался я.

— Дальше, если хватает сил, проникают в мир живых и пита-ются там отрицательной энергией. Потом, нажравшись, могут попасть в темные миры. Становятся существами, подобными филинам или крысам. Другой путь — помогают живым: совершают добрые дела, не требуя награды. Тень постепенно становится белой. Любая благодарность придает ей силы. В конце, совсем просветлев, ее могут впустить в какой-нибудь солнечный мир и позволят остаться.

–А…, — на меня навалилось сразу столько информации, что я даже не знал о чем спрашивать.

— Пришли, — прервал объяснения Клавы Василий.

Перед нами простиралась цветущая долина. Высокая трава волнами колыхалась под набегающим ветерком. Множество цветов пестрело среди зеленого ковра. А впереди вырос огромный замок. Кругом изящные башенки, арки окошек — как будто полный хаос, но все вместе казалось стройным, продуманным.

— Ничего себе — Кошкин дом? — присвистнул я.

Василий впервые обернулся и испепелил меня недовольным взглядом.

Клава лишь спокойно пообещала:

— Тебе понравится.

Высоченную арку ворот охраняли черные люди — пантеры. Стражники только напоминали людей: руки, ноги, строение тела, но вместо кожи лоснилась короткая шерсть, а голова — хищная, кошачья.

— Куда тащите слизняка, да еще полудохлого? — остановил один из стражников.

— К госпоже Баст, — ответил Василий.

— Натрите его благовониями, — посоветовал брезгливо второй стражник, — провоняет человечиной весь замок.

— Думаешь, если ты яйца вылизываешь, от тебя пахнет лучше? — огрызнулся я. Но стражники даже не глянули на меня.

По ту сторону стен открылся волшебный город. Среди развесистых деревьев стояли причудливые дома, казавшиеся воздушными. Уступами, высоко в небо устремились квадратные башни. Наверху башни соединялись арочными мостиками. И всюду — кошки. Кошки гуляли по улицам, лежали на арочных мостиках, лениво свешивая лапы и хвосты, торчали в окнах.

— Мы в кошачьем раю? — спросил я у Клавы, зачарованный великолепным городом.

— Когда ты прекратишь задавать глупые вопросы? — промур-лыкала Клава и тревожно добавила: — Береги силы. Ты стано-вишься тенью.

Я посмотрел на свои руки. Они стали худыми и бледными. С трудом передвигал ноги. Тяжесть навалилась на плечи. Мы подошли к высоченной башне, напоминающей обелиск. Два здоровенных кота сидели у входа. Один из них взглянул на нас и недовольно прорычал:

— Скорее! Госпожа Баст уже давно ждет вас.

Мы прошли арку и попали в огромный светлый сад. Я оглянулся, но позади нас не было никакого обелиска, только резная легкая беседка и высокие развесистые деревья. Да и город исчез.

— Приклони колени, — быстро шепнула мне Клава.

–А? Чего? — не понял я.

— На колени, — прошипела она и потянула меня к низу за руку.

Я послушно опустился. Даже стало легче. Сил стоять на ногах не осталось совсем. Василий, так же, опустился и склонил голову. Рядом со мной грациозно приклонила колени Клава. Я хотел у нее спросить: перед кем мы… Но не успел. Сверху упал широкий луч яркого света. Возникло видение, будто мираж, постепенно проясняясь, приобретая четкие очертания.

Мы уже были не в саду, а в каменном величественном храме. Среди таинственного сумрака вырисовывались толстые цилин-дрические колонны, покрытые светящимися письменами. Перед нами, в луче света, на кубическом троне с низкой спинкой восседала женщина удивительной холодной красоты. Полупрозрачная белоснежная одежда в мелкую складку облегало ее сильное стройное тело. Левая рука с тонкими пальцами и плавным изгибом в локте, лежала на коленях. Правая держала сверкающий крест с кольцом наверху. Грива рыжих густых волос уложена назад и прибрана яркими тонкими лентами. Лоб опоясывал широкий металлический обруч с большим граненым кристаллом посредине. Кристалл излучал мягкий голубоватый свет. Уши с большими сережками, но странные: внизу мочки человеческие, а кверху поднимались клином и заканчивались рыжими кисточками, как у рыси. Лицо узкое, с резко обозначенными скулами, строгое, но приятное. Я взглянул в ее желтые глаза с вертикальными щелочками-зрачками, и мозг мой пронзила резкая боль. Я тут же опустил взгляд. Пришлось смотреть на ее ноги, обутые в чудные сверкающие сандалии. По обеим сторонам от стоп богини сидели две сердитые кошки, так мне показалось. Одна кошка абсолютно черная с яркими желтыми глазами, другая белая, белее снега. Глаза у нее были чистые, голубые.

— Это и есть избранный? — строго спросила черная кошка, подозрительно оглядывая меня.

— Да, госпожа, — с почтением ответила Неферклава.

— Почему в нем так мало силы? — задала вопрос мягким бархатным голосом белая кошка.

— Он сражался с Анибом. Тот одним из своих подленьких при-емчиков задел избранного мечом, покрытым лунной пылью, — объяснила Клава.

— Он же теперь высохнет, — с сожалением ахнула белая кошка.

— Разреши вдохнуть ему жизнь, — попросила Клава

— Что? — шерсть у черной кошки встала дыбом. — Да как ты смеешь просить об этом госпожу.

— Но мы должны спасти посвященного. Он нам нужен, — мягко возразила белая кошка. — Что толку от него — обессиленного.

— А напомнить ли тебе про его земные проделки, — вспылила черная кошка. — Как он швырял камнями в наших…

— Но, Неферклава разрешает ему жить рядом с ней, — возразила белая кошка.

Это совсем возмутительно. С чего они взяли, что Клава разрешает жить с ней? А кто ее кормит вискасом, да говно за ней убирает? Я решил встрять.

— Это кто кому разрешает, — воскликнул я. — А кто ее на помойке нашел и мыл с шампунью за сто пятьдесят рублей…, — я еще много мог рассказать.

— Молчи! — зашипели на меня со всех сторон.

Ничего не оставалось, как только — заткнуться.

Богиня, сидевшая на троне, не проронив ни слова, подняла руку с крестом и указала вправо от себя. Мрачные колонны осветились ярким разноцветным сиянием. Я взглянул в ту сторону. Стройное дерево с шаровидной кроной росло посреди спокойного прозрачного озера. С его ветвей свисали плоды или большие цветы. Именно от них исходило мягкое свечение, очень приятное и кажущееся живым.

— Наша мудрая госпожа разрешает сорвать для человека цветок жизни. Пусть вдохнет, — объявила белая кошка.

— Иди, — сердито кивнула черная Клаве.

Моя подруга поднялась и подошла к кромке воды. Тут же на поверхности озерца появились большие розовые бутоны. Бутоны раскрылись, превращаясь в цветы лотоса. Осторожно ступая по цветкам, Клава подошла к дереву и сорвала сияющий плод. Дерево вздрогнуло от ее прикосновения и зазвенело тысячами мелодичных колокольчиков.

Неферклава подошла ко мне и сунула в нос волшебный плод. Формой он напоминал крест с кольцом вверху. Наподобие таких обычно эму таскают на шее.

— Что это? — отшатнулся я.

— Анх — дыхание жизни, — пояснила Клава. — Вдохни аромат цветка. Не бойся.

Я послушался. Чистый воздух, какой бывает в горах с нежной примесью аромата цветов, теплого молока и меда. Да, что там — мне показалось, в нем присутствуют все запахи земли. Мне хотелось вдыхать и вдыхать чарующий аромат. Я чувствовал, как тело мое крепнет. Сила наполняла меня и как вода, разливаясь теплыми струйками по телу.

Конец ознакомительного фрагмента.