Полуночники

Сергей Анатольевич Нохрин, 2023

Сборник стихов современного поэта отражает его глубокий взгляд на мир, чувства и эмоции. В каждой строке – искренность, боль, радость и красота бытия. Стихи пронизаны свежестью восприятия, яркостью образов и музыкальностью слога. Этот сборник является уникальным свидетельством таланта автора и прекрасным подарком для всех, кто ценит качественную поэзию.

Стихотворения 1997-2023 гг.

Быть может находка, а может потеря

Считать с наслажденьем, почти не дыша

Дробинки на шкуре свирепого зверя —

Большущей медведицы в форме «ковша»…

***

Ни звука, музыка

Ни звука, музыка,

Ни звука,

Но стёртых клавиш

Стройный ряд

И пальцы — в круговой поруке,

Невольно вечности вторят…

Ни звука, музыка,

Ни звука.

Ни слова, тишина,

Ни слова,

Но чуть охрипшая гортань

Поёт тебе, а значит снова

Уходит всё:

Упрек и брань…

Ни слова, тишина,

Ни слова…

***

Закинув шапку к Млечному Пути

Закинув шапку к Млечному Пути,

Ковал кольчужки. Брови супил хмуро.

И по привычке рот перекрестив,

Спал на полатях, потешая Муром.

Но если супостат озорничал,

Он поднимался, говоря: «Негоже!»

И Змей Горыныч часто получал

Арапником по окаянной роже.

***

Игрушка

— А имя у тебя есть? — спросила принцесса.

— Ну, конечно! — обиделся дракон, — Меня зовут Ще.

— Смешно!

— Ничего смешного. Наоборот, ужасно.

Кострище, ветрище, волчище, чудовище. Чтобы боялись.

— А ты, забавный. Щетинишься. Щеришься от щедрот.

Поиграем в щеталочку, щекастый?

Чудовище было из ваты.

Из ваты клыки и язык,

И хвост, и полёт крылатый,

И даже звериный рык.

Пусть мягкой была посадка,

И легоньким слыл дракон,

Но… как-то жилось не сладко —

Проблемы со всех сторон.

К примеру, принцесса из жести.

(Чего с них с девчонок взять?)

И будь тех драконов — двести,

Её ни за что не поднять.

И вот, утирая слезы,

Рыдал он, скрывая дрожь:

«Ну, как тут сдержать угрозы?

Скорее с натуги помрёшь.

Осталось забиться в пещеру,

Забыть про налоги и дань,

Утратить богатство, карьеру.

Выходит, что дело — дрянь!

Болтаешься, словно флюгер

И мечешься взад-вперед.

Какой-нибудь Фредди Крюгер

И то веселей живет.

А как бы хотелось сразиться

С зазнавшимся храбрецом!

Напиться нельзя и влюбиться

Размякнешь и дело с концом.

И чёрта ли, что бумажный

Раскрашенный бастион

Где рыцари бьются важно

И ставка под миллион.

И как тут продолжиться сказке,

Как вымыслу петь у свеч?

Ни с умыслом, ни по подсказке

Не рубит бумажный меч!

Придется пойти на уступки,

Не веря в значение чудес…»

Ты знаешь? Дела и поступки

Имеют свой собственный вес…

***

То ли ватным одеялом

То ли ватным одеялом,

То ли опахалом белым

Небо притворяться стало,

Небу до всего есть дело.

Небу всё в нас интересно,

Всё, что свято и зазорно.

Небо знает — Здесь нам тесно.

Мы же знаем — Там просторно.

Небо вертит хула-хупом,

Лбы людские задевая.

Небо выпятило купол,

Купол без конца и края.

А под небом синагоги,

Мавзолеи и мечети.

Всё пройдёт… а мы в итоге

Неба так и не заметим.

***

Почти по Хемингуэю

Плыви в облака старость.

Скользи как звезда, в небе.

Он просто жалел парус

И часто думал о хлебе.

Он пятые сутки видел

Как капли падают в воду.

Замерзший, но не в обиде

На ветреную погоду.

Ведь если считать приметы

На пальцах и верить слову,

То хвост уходящей кометы —

На счастье и быть улову.

И, если не ждут дети,

То, может быть, ждут внуки.

Иначе, зачем сети?

Иначе, зачем руки?

А голод — почти не горе,

А только прелюдия к схватке.

Достаточно знать море

И дьявольские повадки.

Но лодочка только из досок

И небогата палитрой.

А рыба была толстой,

И рыба была хитрой.

Пропитана кровью наживка

И тесно в ладонях бечевке.

Чуть в сторону и ошибка.

(Рискованно без страховки).

Гудел Посейдон в трубы,

И пальцы были из ваты,

Но как целовал губы

Ветер солоноватый!

Но как окрылял душу

Гул предрассветного вече!

А рыба прятала тушу

В тайну морского лечо.

Домой бы — шептать молитвы,

И хлеб разломить с тмином.

А рыба была хитрой,

И рыба плыла к минам.

Ах, если бы видеть чуть лучше

(Плыви к облакам старость…),

Но так далеко суша

И в клочья лодка и парус.

Ведь лодочка только из досок

И небогата палитрой.

А рыба была толстой,

И рыба была хитрой.

***

Рассказ девочки Маши

Я знаю, как прятать надежно секреты:

Любые секреты, про то и про это.

Укрыть их не в сейфе, не в банке, а дома.

Пусть в доме любая пылинка знакома,

Пусть мелочь любая домашним известна,

Пусть даже секреты хранить в доме тесно.

Любые, послушай, конечно, любые…

Не нужно держать взаперти кладовые.

Поместятся все, лишь бы только не злые.

И этот мой метод действительно новый.

Пустая затея — замки и засовы.

Пусть даже секрет потрясает основы.

Вы спросите: «Как же хранить незаметно

Все то, что так важно, бесценно, секретно.

И как разместить их в простой комнатушке?»

Любые секреты доверьте подушке…

***

Течёт во мне безумье

Течёт во мне безумье галльской крови.

(Подкинул чёрт, согласно дележу…)

И посему обугленные брови

Я часто к переносице свожу.

Вот потому, порою воровато

Я в вашей спальне лишь для грабежа,

Пусть вы давно и счастливо женаты,

А я хожу по лезвию ножа.

А так как мой ночлег везде и всюду

Я, в самом деле, искренне смеюсь,

Смотря, как вы тираните посуду

За то, что крайне редко остаюсь.

***

Вийон

« Я знаю все, но только не себя».

Франсуа Вийон

I

Городских квартир бродяга

Иногда сутулю плечи.

Ночью — горькая «бодяга».

Утром — голова и печень.

С детства щеки раздувая

Выдавал то свист, то трели.

Почему и сам не знаю,

Я подался в менестрели.

Эти улочки и лица

Воспевал я, без утайки.

О тебе, моя столица

То стихи орал, то байки:

«Как-то утром я «надрался»,

Изнывая от безделья.

Бес на цыпочках подкрался,

Заглянул в монашью келью»

II

Город в синем полумраке.

Солнце под гору скатилось.

Ни одной кровавой драки

Без меня не обходилось.

Этот блюз средневековья,

Кабачков визгливый сейшн

Не давал душе покоя,

Не однажды был повешен.

Воскресал стократ и снова

Под звенящую сурдинку

То в лохмотьях, то в обновах

Я тянул свою волынку:

«Бес косился на кадило,

Да поглаживал монашку

Так что все слова забыла

И сняла с себя рубашку».

III

Подарил Господь удачу —

Приложил печать на плечи.

Следом тяжкий крест в придачу —

Пониманье человечье…

И теперь на всех дорогах

(Знаю всё — себя не знаю)

То на воле, то в острогах

С хрипотцой распеваю:

«Бабы знают, что послаще.

Дымом пыхнуло кадило.

Ужаснулся бес, узнавши,

Чем монашка наградила…»

***

Безобразное пело с красивым

Безобразное пело с красивым —

Разухабисто и голосисто.

Пусть тянуло одно фальшиво,

Выводило другое чисто.

Хоть орало одно матерщину,

А другое играло фуги…

Безобразное пело с красивым.

Вроде разные, а… подруги

***

Художникам

Вам

В листья выронить кисти,

А краски пустить ко дну.

Из тысяч придуманных мистик

Сберечь хотя бы одну.

Увидеть: Светает —

Свет тает.

Построить утопий бриг,

И знать… (Но никто не знает

Как долго продлится миг,

Как долго продлятся тяжбы

И войны с самим собой,

В которых мученье жажды,

В которых палящий зной.

В которых всего за полгода

Нажить вам на сердце шрам.

Увидев в зрачках народа

Слиянье церквей и казарм,

Слиянье тоски и смеха,

И жадно сосать никотин…)

А впрочем, желаю, успеха

И ста двадцати картин.

***

Желание

Вот бы было хорошо,

Если б летом снег пошел.

Всё бы перепуталось —

В шубы позакуталось.

Детвора на радостях

Снег сжимала бы в горстях.

От вторжения метели

Дворники остолбенели…

Санки, ледяные горки,

Рукавички из ангорки,

Апельсины из Найроби,

Снеговик повесит «шнобель»,

А над домом там и тут

Кто-то учинит салют…

Чай с лимоном, борщ, пельмени,

Синячище на колене,

Щёки, будто в кипятке,

Пируэты на катке,

Лыжи, валенки, метёлки,

Дед Мороз храпит под ёлкой.

Песни, пляски на морозе,

Историчка в «коматозе».

Всё нам радостно, знакомо.

Папа бы остался дома.

Вот бы было хорошо,

Если б летом снег пошел.

А еще б неплохо было,

Чтоб зимой жара палила.

***

Хочешь? Я из воздуха

Хочешь? Я из воздуха,

Из белого этого воздуха,

Прозрачного этого воздуха,

Губами поймаю стих.

Он будет, не зная отдыха,

Стараться, не зная отдыха,

И нас согревать двоих.

И что-то в мире изменится,

И горе куда-то денется

Впервые за много лет.

А мы в этой жизни останемся

И в нашей любви не обманемся

Как в панацее от бед.

Не веришь? А я из осени,

Застенчивой этой осени,

Заносчивой этой осени,

Однажды (И буду прав!)

Выкраду эти уставшие,

На взлете меня поймавшие

Зрачки с иконных оправ.

И в этих очах я вымокну.

Не отвечай…

Подойди к окну.

Видишь? Смыкается круг?

Видишь, как время пятится?

Видишь, они не тратятся —

Эти запястья рук…

***

На последнем этаже

Дочери

На последнем этаже

Дремлет в звёздном витраже

Отраженье.

Где-то трели сторожей.

И пора бы спать уже,

К сожаленью.

Не случайно мы — вдвоём

(Перемазаны углём

Этой ночи)

Видим как над декабрём

Управляет кораблём

Строгий кормчий.

Небо — мятный леденец.

Подоконник, где отец

И девчонка…

Посмеяться парусам,

Не угнаться Гончим Псам

За лодчонкой.

И когда захочет дочь

Вдруг, добавить в эту ночь

Акварели,

Я всего лишь буду с ней

Собирать кусочки дней —

Менестрелей.

День уставший и не злой

Нам достанется с тобой

Для удачи.

Связан с плаксою луной

Золотистою волной

Глаз кошачий.

А под ним, сверяя путь

Не желая отдохнуть

Аргонавты.

За светящимся руном

Над зашторенным окном.

Что же завтра?

***

Долго билась об углы

Голова.

Не хотела без любви,

Не могла.

Только это голове

Не к лицу.

Вот и дали как уме…

Подлецу.

А потом ходила долго

Молва,

Что не дружит с головой

Голова.

И решили попенять голове,

А печаль решили снять

На челе.

Ни к чему повыше лба

Этот сплин.

Вышибали, вышиба…

Клином клин.

Так бывает — в этом море голов

Лишь один собой остаться готов.

***

Добрых дел не собрать,

Как не сжечь всех свечей.

И нельзя умирать

По запрету врачей.

Всё идёт хорошо.

Дай-то Бог. Поживём…

Только что-то с душой —

Неразменным рублём…

***

Вертинскому

Ах, смешон был сей образ сценический

В мире сером где всё одинаково.

Как поется вам Ваше Величество

Среди сборища вурдалакова?

***

Тридцать седьмой

Рисовал художник дочерей.

Напевая, складывал эскизы.

Позабыт в саду воздушный змей,

И на час оставлены капризы.

Белый вальс ложился на бульвар,

Чуть задев фигурки и треножник.

Две косички. Уличный загар.

К ссадине привязан подорожник.

Это трудно — озорной душе

Неподвижной быть в течение часа,

Но вершится магия уже —

У мольберта кисть выводит пассы.

Ворожили руки той весной

То, создав, то что-то вдруг стирая

И вопило за его спиной

Радио: «Страна, моя родная…»

Общепит распродавал рагу

На углу у парашютной вышки.

Первомайский колесил загул

Так знакомый нам не понаслышке.

Милиционер стоял «во фрунт».

Колыхались в доме занавески,

Но уже сквозь выбеленный грунт

Проступали два лица. Две фрески.

Разрывался где-то телефон

И затих, оставшись без ответа.

Лишь судьба отвесила поклон

У почти готового портрета.

И осталось вроде бы всего

Два штриха и маслом запятую,

Но устал художник: «Ничего,

Нам не к спеху. Завтра дорисую…»

***

Монолог начальника особого объекта

По правилам игры

Воздушные шары

Летают,

Но только до поры

Те правила игры

Скрывают.

А ну, как среди нас

Отыщутся на час

Особы,

Готовые на спор

Лететь во весь опор

Для пробы.

Пускай на полчаса,

Но с неба голоса

Мешают.

И тех, кто так взлетел,

Охрана, взяв в прицел,

Снимает.

Посмотришь — просто цирк,

Когда в траву — кувырк,

Как фантик,

С отверстием в спине,

По собственной вине

Романтик.

И потому всегда

Колючка в три ряда

Из стали.

В штыках аэродром,

Чтоб не переть дуром…

Достали!

Какой от неба прок?

Рвут псины поводок

Под фары…

Намёк пустым умам —

Сидите по домам,

Икары!

***

Руки небрежно скрещены…

Руки небрежно скрещены.

Свет уходящего дня.

Очень практичная женщина

Рядом. Напротив меня.

Всё в ней легко и ухожено,

Мягкая прядь волос.

Я же, как тень тревожная

В горле душу вопрос.

Полушутливым жестом

(Сплав из стихов и зла)

Ставит меня на место.

Практичней бы не смогла…

Девочкой деревенской

Бегала за село

И, может быть, в круге вселенском

Ей больше всех повезло.

Кофты открытый вырез

Мне говорит смеясь,

О том, что обиды забылись

А жизнь… почти удалась.

Ведь никаких трагедий

Не было до сих пор…

И я подключаюсь к беседе,

Поддерживаю разговор:

О том, что на все проблемы

Просто не хватит дня.

Затем в продолженье темы

Про то, как твердит родня

О том, что важен лишь случай,

Но… лучше уж быть ничьей.

Так проще — себя не мучить,

И много еще речей…

О том, что не будет принца,

Что нужен комфорт и уют,

А если в любви есть принцип

То принципы подождут.

В чашках остывший кофе,

Тонко порезан сыр.

В такт коммунальной Голгофе

Вздрагивает эфир.

Пусть губы очень тактично

Еще не дарят ответ.

Куда уж еще практичней

Я понимаю — Нет!

Где ценят наполовину

Уж точно гнезда не свить.

С работы встречать мужчину,

Детей не моих кормить

Станет она однажды

Практична как никогда.

И это уже не важно.

И это почти не беда.

Я у порога. Прощанье.

Что может быть глупей?

Коротко: — «До свиданья!».

Проще сказать: — «Добей!».

Сумерки за окошком,

Вскоре зажгут огни.

Медлю чуть-чуть. Немножко.

Тихое: — «Позвони!».

Руки небрежно скрещены.

Часики на кисти.

И только глаза этой женщины

Мне говорят: — «Прости!».

***

Султан был проклят проказой

Султан был проклят проказой.

Он прятал лицо под маской,

И лика его ни разу

Не видели люди в Дамаске.

Ни трели диковинной птицы,

Ни славящий хор дивана,

Ни ласковый взор девицы

Ни радовали султана.

Врачей, убоявшись с детства

(Ах, что за боязнь такая?)

От лекарей требовал средства

Он, маски с себя не снимая.

Ни корень, растертый в саже,

Ни колдовское уменье,

Святые молитвы даже

Не принесли облегченья.

Еще бы! — диагноз вслепую.

Леченье на ощупь длилось…

В отместку им казнь такую,

Какая во сне не снилась.

ЛОР выпал в окно случайно,

Дантист невзначай повешен,

Но слуги все делают тайно,

А значит, султан не замешан.

Убит терапевт в субботу,

Хирург уничтожен в среду.

Сегодня для ровного счету

Мышьяк подадут ортопеду.

Полгода страна хворает,

Но лекарей нет. Извините!

Когда медицину карают —

Врачи в большом дефиците.

Визирь на хмельной пирушке

Друзьям проболтался не сразу

О том, что султан веснушки

Лечил, как лечат проказу.

***

Рассказ Андрюши

Я знаю, мой сюжет непрост,

Но по рассказам мамы,

У бегемота толстый хвост

И маленький у ламы.

У ослика чуть-чуть длинней,

Роскошный у павлина.

Волнистый хвост есть у коней,

У пони — в половину.

Змея сама, по сути — хвост.

С хвостом волчица рыщет.

У зайца хвостик очень прост,

А у лисы — хвостище.

И в зоосаде напоказ

Хвосты любого ранга:

Слоны, гориллы, дикобраз,

И даже хвост мустанга.

Я двойку с «хвостиком» принёс,

И тут же был наказан.

Животным помогает хвост,

А мальчикам ни разу…

***

Второй рассказ Андрюши

Я с детства с рифмой не дружу,

И очень этого стыжу…

Печальна моя повесть.

Зато куда не погляжу

Она такая выбражу…

Совсем ее не уважу…

Не уважаю, то есть.

Но отчего-то все вокруг

Мне говорят:"Она твой друг.

Друзья не подкачают",

И я тяжелый как утюг

Зубрю среди душевных мук:

Хорей и ямб, и сотни штук,

Что жизнь мне омрачают.

Мне в рифме чудится луна —

То нет ее, то вдруг видна

На черном небосклоне,

То горяча, то холодна,

И мне совсем уже родна…

И в сон почти не клони…

***

Одна рубаха у меня

Одна рубаха у меня

Истлевшая по швам,

Но зябко другу без огня

И рубище отдам.

Одна, которой я в ночи,

Стыдясь, сказал: «Люблю!»,

Но сердце друг ожесточил

И с болью уступлю.

Одно не в силах я свершить.

Когда в глухой тиши

Мне скажет друг:

«Пора платить!

Верни мне часть души…»

***

И дом не дом

И дом не дом,

А так… избёнка.

Тепло. Уют.

Но в нём рождения ребёнка

Однажды ждут.

А значит, поднимайте выше:

Не дом — дворец.

В нём будут счастливы под крышей

Мать… Сын… Отец…

Так что же Господи, даруй им

Теперь троим

Ни близорукость поцелуев,

Ни счастья дым.

А дай всего и в полной мере,

Чего не жаль…

Чуть-чуть добра. Немного веры,

А к ним печаль.

Печаль родства и пониманья

Как щит от бед.

Вот только Боже, расставанья

Не дай им. Нет!

***

«Они, выслушав царя, пошли.

И се, звезда, которую видели они навостоке,

шла перед ними, как наконец пришли и остановились над местом, где был Младенец»

Мф. 2:9

Незряч и нем

Под инеем

Путь в Вифлеем.

Унынием

И скупостью утра

Укутанные горы…

Им чудится — Пора!

Сейчас откинут шторы,

Сейчас протрут звезду

Как лампу от нагара…

И тридцать с лишним лет

До первого удара…

***

Премьера в новом шапито

Премьера в новом шапито:

Конферансье витиеватый,

Гимнасты делают сальто,

И тигр жутко полосатый,

Затем атлет, всезнайки псы,

Жонглер подбросит кверху блюдца,

А фокусник, стянув часы,

Пообещает, что вернутся.

Оркестр лобает попурри,

Стараньями канатоходца —

Всё без страховки!

Раз! Два! Три!

И даже страшно — вдруг сорвется?

Скучают праздные ряды.

Официантки на разносах:

То эскимо, то газводы.

К антракту будут папиросы.

Бренчит в кармане номерок,

В авоське мятый «Роллинг Стоун»,

Но то и дело говорок:

«А где же шут? Когда же клоун?».

И он явился, он возник.

Ура! Весь вечер на манеже.

Всё те же туфли и парик,

И всё кокетничал, манежил.

Всё отрабатывал процент

У тех, что заплатили рубль.

Не клоун — чуждый элемент,

Не мим, а второсортный дубль.

«Насмешка! Этот шут не прав!» —

И в воздух чепчики летели.

Ах, публика! Смирите нрав…

А вы за рубль, что хотели?

***

Считалочка

«10 апреля 1917 г. последовал холодный полуофициальный ответ английского министерства иностранных дел Керенскому, пытавшемуся"сплавить"царя с семьей на берега Альбиона:"Правительство Его Величества не настаивает на своем прежнем приглашении

царской семьи".

А. Бушков «Россия, которой не было»

На златом крыльце сидели,

Да отправились в тюрьму.

Непривычно плохо ели,

Дни тянулись еле-еле

Во Ипатьевском дому.

Повар, лекарь, царский служка,

Цесаревич, государь…

Рядом с домиком церквушка.

Вечер. Табаку понюшка

И в глазах слезится хмарь.

Образа. Анастасия.

(Про нее отдельно речь…).

Колесило по России,

Голосило по России

Лишь одно: — «Куды бы сбечь?».

Слева — бело, справа — красно,

Только в небе золотисто,

Только в небе безопасно.

Кто-то выдумал напрасно

Миф о графе Монте-Кристо…

Алекс. Фрейлины. Сестрицы.

Горожане. Конвоир.

Так считаться, не годиться.

Надо бы остановиться…

«Всех в подвал… Аве плезир…».

***

О вреде случайных связей

В год тысяча семьсот шестой,

Под Рождество случайно

К хозяйке прибыл на постой

Сам император… тайно.

Облюбовал себе чердак,

Спросил леща и пива.

За сутки выложил пятак

И заперся. О, диво!

Хозяйка недурна собой:

Грудь, шея, всё такое…

Постой — и в Африке постой.

Постой, когда ты холостой,

Как в светлый пост жаркое.

Шипит на вертеле каплун,

Анжуйское пенится.

«А посетитель-то шалун» —

Подумала девица, —

«Три года я сдаю внаем

В трактире комнатушки.

Дверь запереть… Такой прием

Годится для дурнушки.

Ну, пошутил… Щипнул бочок…

Поерзал динамично,

А здесь молчок — в двери крючок,

Что даже неприлично.

Кошмар! Соседи засмеют,

И что смешней подруги.

Им восемь раз на дню суют

Оплату за услуги.

Средь бела дня такой пассаж,

Но полно возмущаться…»

И вот заходит на этаж

Хозяйка… чтоб отдаться.

Король тем временем не спал,

Мурлыкал «Марсельезу».

Он от своих-то баб устал,

И вдруг… все с тем же лезут.

Бежать? Увы! Пустая блажь!

Силёнок по убыло.

Пассаж — и в Африке пассаж,

Ради престижа черту дашь.

Хозяйка победила.

Известно, что пойдешь на риск,

Когда нужда в клиентах.

В борьбе, заполучив мениск,

Король не знал, как страшен иск.

О чем? Об…

***

Зарешечено окно…

Выход в сад.

Стало уксусом вино.

«Мор» и «глад».

В потолок колечком дым

Как-нибудь.

В уши рвется чей-то гимн.

Отдохнуть…

***

Торопился.

Накурился.

От чего-то загрустил.

На работу не явился.

Пулю в голову пустил,

А затем в анатомичке:

Величаво-скучен, сер…

(С крана капала водичка)

Не ханжа, не лицемер —

Видно что-то показалось,

А еще устал, отвык.

Не услышим. Эка, жалость —

Мефистофелевский рык.

«Правда» свежая писала:

«Как же так? Ушел от нас…»

А еще вчера кромсала,

Норовя не в бровь, а в глаз.

Был рифмач, да только вышел.

Был поэт — поэта нет.

Те же жестяные крыши,

Та же пачка сигарет.

Та же «конка» вдаль умчалась,

Та же детвора и крик…

«Для чего же Вы скончались?

Вас любили! Лиля Брик».

***

Новогоднее

У ёлки отпилить верхушку.

Пусть станет чуточку короче.

Повесить шарик и хлопушку,

Снабдить гирляндами и прочим.

Немалый плюсик настроенью —

Мотив застольный, новогодний.

На кадриках замрет мгновенье,

И в наших планах на сегодня —

Шампанское. Что тоже, кстати.

(От пузырьков в носу щекотно).

На штурм! И горку излохматит

Толпа повзводно и поротно.

Придет открыточка от мамы,

Но позабудется за смехом.

И даже частая реклама

Нам не преграда, не помеха.

***

Год торчал в афгане

Год торчал в Афгане.

Писем ждал от Лены —

Убиенный Ваня,

Ваня убиенный.

Смерть слепила дулю —

Деликатно, мило —

Горлом принял пулю

Сибиряк-верзила.

Вроде, как в романе

Рыцари когда-то

Убиенный Ваня

Одевает латы…

С виду парень статный,

А в глазах хитринка,

Припылил обратно

В облаченье цинка.

То-то на поминках

Перепьемся кваса, —

Эх, гуляй глубинка…

Пушечное мясо…

***

Как призрак на тропку волчью

Как призрак, на тропку волчью.

Как каторжник с кистенем.

Как птица, как факел ночью,

Сжигающий все огнем,

Невидима и свободна,

Без всяких оков и лат

Любовь. Это та же Фронда,

Где колокол бьет набат,

Где шастают дезертиры,

Где в воздухе рубит брешь,

Скользя острие секиры,

Где только одно — мятеж.

Но даже в накале смуты

Бывает затишья час.

И мы отдаем кому-то

Все лучшее. Все, что в нас

Смеясь, воплотил Создатель…

***

Диалог

«И бубенцы шута весь день звенят у трона»

Жан Пассера

« Во Франции измена —

Короне нелегко.

Потешь-ка, сюзерена

Мой весельчак, Шико».

« Ах, государь, я ныне

Винца хватил лишка.

В стране же, как в пустыне

Ни смеха, ни смешка».

« Но мне, дофин, сегодня

Поведал анекдот:

Как на кресте Господнем

Кривлялся гугенот».

« Увы, я, сир, не спорю.

Весьма забавно но…

Таких смешных историй

Во Франции полно».

« Возьми же в руки лютню,

И влагу в кубок лей,

Пусть станет жизнь уютней,

А во дворце теплей».

« Попробуй-ка, посмейся

Над тем, что не смешно.

Узнай, что эдельвейсы

Нельзя купить мошной».

« Отряд за этой штукой

Тотчас отправлю в рейс.

Поведай мне, а ну-ка

Что значит эдельвейс?».

« Для дела лишь отвага

Годится, а не страх.

Они растут во благо,

Но высоко в горах».

« Теперь безвкусны блюда…

Постыл, мне стал чертог,

До той поры покуда

Не получу цветок».

« Жаль не свершиться чуду.

К чему впадать в экстаз?

Пока цветок добудут

Состаришься шесть раз».

« Прости, Шико, пожалуй,

К утру тебя казнят.

Пусть ты веселый малый,

Но так не веселят.

***

Ad interim

Подставь человеку Кресло —

Узнаешь, каков он есть.

Один вмиг расправит чресла

И явит такую спесь,

Такую лютую злобу,

Такую лихую прыть…

Желаешь, узнать? Попробуй!

И не о чем говорить…

Другой же, усевшись резво

С извечным российским «Бля!»,

Промолвит, довольно трезво:

«А, ничаво, мебеля».

Ну, не о чем говорить…

***

Марине Цветаевой

Не то, чтобы небыль.

Не то, чтобы в небо,

А в бок ножевую,

Зашьем на живую.

Тужили в обмане?

Отжили? Помянем,

И выдохнем разом…

Но корчился разум:

С огня да в полымя

Отыскивал имя.

Зажгите огарки,

Простимся с Парижем.

И нуте-с, подарки —

Задобрим. Залижем.

Книжонки к продаже

Расставим в витрину.

Отбелим. Отмажем.

Помянем Марину.

Куда ж еще дальше

Тарус и Елабуг…

Вы только без фальши

Сыграйте нам, лабух.

Хотелось без меры,

Мечталось на мили.

А все, что без веры —

Веревкою в мыле…

И голову к плахе,

И вороны-птахи.

Прервись, одиссея.

Прости нам… Рассея…

***

Французская история

Сырую воду никто не пил —

Не помогала

Наполеона свели в распыл —

Два генерала.

Конспиративно приехав в Льеж

Из Девоншира,

Сумели чудом поднять мятеж

За честь мундира.

Но император (Каков подлец!)

Всем, скорчив мину,

В сундук дорожный сложил венец

И Жозефину.

Плыл месяц, круглый как лаваш.

Хотелось чачи.

Пересекая, вплавь Ла-Манш

Он был захвачен…

От исторических седин

И по сегодня

Ложится пухлый господин

К стопам Господним.

На Рождество и в Новый год,

И в праздник марта

Сооружают эшафот

Для Бонапарта.

Но тайну эту хранит чердак

Под слоем пыли:

Два генерала один коньяк

Приговорили…

***

Папина дочка

В венок заплету цветочки,

На цыпочках стану выше,

Я — папина дочка. И точка.

Но папа мне год не пишет…

Я утром давала Светке

От пирога кусочек.

Мой папа служит в разведке,

А может полярный летчик,

Но мама и дядя Владя

Сжимая стакан угрюмо

Твердят, на меня не глядя,

Что папа гостит у «кума»…

Я знаю они устали

И часто шумят «на взводе»:

«Ему еще мало дали!»,

И что-то еще о разводе.

«И впредь ему будет наука,

Сам рыжий и кособокий,

А как ерепенился с-сука…».

…У-уф, так не люблю уроки.

Сердилась училка в классе,

Мол, я еще та дочурка,

Что папа мой был опасен,

И вылитый с виду урка,

Что спьяну убил заточкой

Соседского парня Лешу.

Я — папина дочка. И точка.

Я буду, как он, хорошей.

***

Памяти Александра Башлачева

«Отпусти мне грехи,

Я не помню молитв»

Александр Башлачев

Конец ознакомительного фрагмента.