Мир меняется

Сергей Александрович Синицын (2025)

Посмотрев вокруг, увидишь много интересного. Когда ты молод, любознателен, рисков, то бездумно с головой в неизведанное. Мир меняется, нужно это успеть увидеть.

Глава

II

.

«Контурные карты».

Утром я проснулся вовсе не с первыми лучами солнца. Было часов около девяти утра, и разбудил меня звук, который был мне знаком, с этим звуком Мама гладила белье.

Заспанными глазами, я увидел, как Юлька уже одетая во все свое только что видимо поглаженное, гладила теперь мои вещи. За ночь на балконе наши постирушки высохли.

— Вставай, «Спящая красавица», — не преставая гладить сказала Юлька.

— Я побежала домой, но сначала заскочу к Люське, ведь я ночевала сегодня ночью у нее. Ты меня не видел, понял? Не вздумай никому ничего рассказывать, задушу собственными руками, — закончила свой монолог Юлька, закончив при этом и гладить.

— Скажешь то же, — ответил наконец я, — буду нем как рыба.

Произнеся слово «рыба» я кое — что вспомнил, — да, и поторопись, сейчас должен приехать с рыбалки Папа, не думаю, что он правильно поймет: что здесь произошло прошлой ночью.

— А чего ты молчал до сих пор, — возмутилась Юлька, фыркнула носом и быстро ушла, хлопнув, при этом нашей входной деревянной дверью.

Так, от Юльки избавились. Мне как раз жутко приспичило в туалет.

Сделав то, что обычно все и делают со сна, я совершенно случайно увидел в ванной, где вчера мылась Юлька ее не длинные русые, выгоревшие на солнце волосы. Видимо, помывшись, она и не думала их убрать, может просто забыла.

Я представил себе, как мой Отец заходит в ванную и видит эти волосы. Понятно, что они не мои. Определенно какой — то девушки. И что я ему скажу, когда он спросит: кого я приводил к нам домой.

В ужасе от такой перспективы, я проснулся окончательно, став судорожно весь этот компромат убирать. А вот банный халат моей Мамы висел на прежнем месте, как будто никто его и не трогал.

Тут, как всегда с шумом, в квартиру ввалился мой Отец. Усталый, небритый, но довольный.

— Клева нет, — с порога пожаловался Отец, — погода меняется, всего то бидончик наловил.

При этом Отец сунул в угол удочки, бросил туда же резиновые сапоги. Мамы дома нет, можно разбрасывать вещи куда душа пожелает.

Я заглянул в бидончик, — слушай, а чего это он наполовину пустой? — спросил я, больше из любопытства, чем из жадности. В отличие от моих родителей, я речную рыбу не любил. Я и эту — то есть не хотел. При этом прекрасно знал, что сегодня на ужин эта рыба и будет.

— Так я немного отсыпал соседям, пока поднимался по лестнице, — сказал Отец, — есть известная истина, — продолжил он, — пессимист говорит, что стакан наполовину пуст, а оптимист что наполовину полон. Я оптимист, говорю, что бидончик наполовину полон.

Отец направился в ванную, а я на кухню, заваривать чай на двоих, теперь на нас с Отцом.

Позавтракав, Отец вытащил из кармана штанов ключи от нашей машины и талоны на бензин, положив все это на стол.

Наша машина это: «Запорожец», в последствии в народе получивший название «Горбатый». По тем понятиям вполне хорошая машина. Пусть шумный, медленный, деревянный по подвеске. Но в этой машине были и несомненные плюсы: проходимость, ремонтопригодность, экономичность. Для моего Отца, любителя природы, грибов, ягод, рыбалки, и различных путешествий, «Запорожец» был в самый раз. Все лучше бывшего у него до этого, мотоцикла с коляской.

Машин в личном пользовании в то время было не много: на один подъезд пятиэтажного жилого дома одна, две. Нет, не на одну семью, как сейчас машин одна, две, а на один подъезд. Так что, по мнению соседей, наша семья считалась не бедной.

— Вот тебе «партийное» задание: бери ключи и талоны на бензин, съезди до заправки, заправь, можешь ее и помыть на ручье, вот тебе еще один рубль за это, — строгим голосом сказал Отец, — я спать, сегодня ночью на реке был дождь, а потом налетели комары, поспать у реки мне не дали.

Вот это удача: я чуть не подпрыгнул от радости.

Дали порулить на машине, дали денег на газировку. Ну все, можно теперь ехать к Наташе.

Наташа: это моя одноклассница. В школе наша классная руководительница перед каникулами попросила завести ей «Контурные карты». Географические. Домашнее задание ей на лето. Выполнять это поручение я не спешил, лень матушка. Да и идти к ней пешком не хотелось. А вот подъехать, как бы между прочим, к дому, где она жила с родителями, на Папином «Запорожце», было бы совсем другое дело.

Наташа уже в то время была «Звезда». Училась почти на одни пятерки, вне школы изучала с репетитором английский язык, занималась музыкой и еще чем — то.

Выглядела она тоже «супер»: длинные каштановые волосы, длинные ноги, белые зубы. Еще любила подчеркнуть своим плоским животиком выше расположенные две выпуклости. Чувство стиля и моды, видимо у нее было врожденное. Родители ее были уже довольно возрастные. Мама, видимо, красила волосы, Отец, на моей памяти, был уже весь седой. Дочка у них была одна, они в ней души не чаяли.

В школе все были одеты примерно одинаково, ну может у кого воротничок побелее или туфельки поновее. А вот вне школы, детишки одевались в соответствии с финансовыми возможностями своих родителей.

Наташу, в смысле одежды, родители снабжали хорошо.

Этой весной с ней произошел забавный случай: она пришла в школу с маникюром. Вернее, просто обработанными ногтями, покрытыми бесцветным лаком. Незамеченным это не осталось. Некоторые, более возрастные учительницы, пришли в «ужас». Вызвали в школу Наташину Маму. У них с Завучем, как женщина с женщиной, произошел примерно такой диалог:

Завуч: — а вы знаете что Ваша дочь пришла в школу с маникюром, который может себе позволить далеко не каждая взрослая женщина?

Мама: — да знаю, но девочка должна быть чистоплотной, следить за собой, ведь так?

Завуч: — да конечно, грязь под ногтями надо убирать, но это вопрос не гигиены, а воспитания подростка. Если Ваша дочь уже в таком возрасте позволяет себе такие выходки, то что же будет с ней дальше.

Мама: — нужно воспитывать у девочек умение стильно одеваться, пользоваться косметикой. Ведь в Школе этому не учат.

Завуч: — в Школе есть предмет «домоводство», где девочек учат всему, что будет им нужно по домашнему хозяйству и в дальнейшей, взрослой жизни. А косметикой им пользоваться еще рано. Если лицо или руки обветрились после занятий физкультурой на улице, их можно смазать кремом фабрики «Свобода».

Мама: — Наташа все это знает, да и с успеваемостью у нее порядок.

Завуч: — к учебе Наташи вопросов нет. А вот Вы знаете сколько стоит такой маникюр в парикмахерской?

Мама: — конечно знаю.

Завуч: — а вы знаете, что заплатить столько денег за маникюр некоторые наши учительницы не могут себе позволить? По разным причинам.

Мама: — так вот в чем дело.

Обычная бабская зависть — подумала Наташина Мама, но вслух такое не произнесла. Ее дочке в этой школе заканчивать десятый класс.

В общем, Завуч с Наташиной Мамой остались каждая при своем мнении, но мудро решили считать инцидент исчерпанным.

Я положил в сумку, где продолжал находиться фонарик с рубинчиком, «Контурные карты», взял ключи от машины, талоны на бензин, и быстро вышел во двор.

В абсолютно пустом дворе, одиноко стоял наш «Запорожец». Весь по крышу грязный. По каким «буеракам» мой Папа на нем катался, не понятно.

Водить «Запорожец» я умел, меня научил Папа. Хотя Прав у меня, понятное дело не было. В город, где можно было нарваться на сотрудника ГАИ я не ездил, а на нашей окраине такие люди в погонах появлялись не часто.

Здорово, конечно, ехать пусть и на «Запорожце», мимо людей на остановке, ждущих свой автобус, при этом смотрящих на тебя с неприкрытой завистью, граничащей с ненавистью. Они прекрасно видели, что за рулем этого транспортного средства сидит какой-то парнишка, чего по их понятиям, быть не должно. Вот что действительно, не имеет никаких границ, так это людская зависть.

Дорога в нужном мне направлении была одна, потом она разветвлялась: направо на АЗС, налево в Академгородок к Наташе, и прямо на ручей, где в скрытном месте можно помыть машину. Автомоек в то время не было.

На АЗС пришлось постоять, машин было немного, но отпускали бензин не быстро. Заправив машину, я с облегчением оттуда уехал. Люди, персонал АЗС, работали по своему распорядку: могли закрыться в любой момент на «обед» или «учет».

На ручье никого не было, я спокойно помыл нашу «Ласточку». Потом некоторое время стоял и любовался на нее: вся белая, хромированные детали блестят, колеса чернят. Отец знал, что делал, когда посылал меня мыть машину. Сам это он делал редко.

Вот теперь к Наташе. Еще подъезжая к ее пятиэтажке, я увидел их красный «Москвич», в багажник которого Наташин Папа засовывал вещи, которые Наташина Мама выносила из подъезда.

Небрежно припарковавшись, я, не открывая дверь помахал из окна Наташе, которая сидела на скамеечке и молча наблюдала за этой суетой.

В то время, мы слышали, что самая популярная кукла в Америке называется «Барби», но никто эту куклу еще в глаза не видел. Но если бы мы эту куклу видели, то несомненно сразу же нашли несомненное сходство Наташи с этой «Американской поделкой».

Одета Наташа была в коротенькие шортики и блузочку с короткими рукавами. Ее шикарные каштановые волосы, в Школе, обычно, уложенные в косу, здесь струились мягкими волнами на плечи. На своих длинных, красивых ногах, она не торопясь подошла к «Запорожцу» и открыв правую дверь, небрежно уселась радом со мной. Пахло от нее утренней свежестью.

Повернув ко мне свое «кукольное» личико и закинув ногу за ногу, она поздоровалась: — привет «Бездельник».

— Как отдыхается? — продолжила Наташа неторопливую беседу, — а мы с родителями собрались на Озера на неделю. Папа взял у знакомых палатку, Мама у других друзей спальники.

Наташа кивнула головой в сторону красного «Москвича».

— Да нормально, сплю до обеда, вот катаюсь по разным делам, — ответил я, изобразив из себя крутого прожигателя жизни, — к тебе заехал: «Классная» просила передать «Контурные карты».

С этими словами, я повернулся налево и наклонился, чтобы достать лежащую на заднем сидении сумку. Куда смотрит Наташина Мама. Верхняя пуговица Наташиной блузки оказалась расстегнутой. Поскольку, Наташа сидела неподвижно, даже и не собираясь от меня отстраниться, то я перед своим носом увидел ее груди. Тут у меня, как у любого нормального парня, произошло помутнение сознания, и я забыл, зачем эту сумку достал.

Машинально, пытаясь собраться с мыслями, я вытряхнул из сумки все ее содержимое. Вместе с «Контурными картами» выпал фонарик и рубинчик.

— А это что? — сразу заметив рубинчик и проигнорировав «Контурные карты», задала вопрос Наташа, — какой красивый камешек.

Не дав мне опомниться, Наташа взяла его в руки и стала рассматривать на свету в лучах солнца. И правильно, лучи солнца попадая внутрь рубинчика разлагались как маленькая радуга.

— Это такое устройство для отпугивания собак, — не найдя другого объяснения, все еще пытаясь собраться с мыслями, ответил я.

— Вчера вечером провожал Юльку, — начал я рассказ, правда при упоминании Юльки, Наташа поморщилась, — на тропинке в поселок появилась черная собака. Когда я достал рубинчик и он загорелся, собака сбежала.

Про то, что было у нас с Юлькой дальше, я конечно, умолчал. Как в прочем и про то, откуда у меня взялось все это. Ну не буду же я рассказывать про то, как мы с Диким копались в мусорных баках.

— Так эта вещица и красивая, и полезная, — предположила Наташа.

Не обращая более на меня внимания, Наташа ловко загнула торчащие сзади рубинчика проводки вокруг своего указательного пальчика левой руки. Получился перстень.

— Так ты говоришь, что это камешек отпугивает собак, а комаров он отпугивает? А то на Озерах, говорят, вечером их полно, — продолжила разговор Наташа.

Невольно мои глаза косили на Наташины ноги, я терял при этом нить разговора. Чтобы собраться с мыслями, я посмотрел в зеркальце на дверке машины и увидел идущего к нам Дикого. Вот откуда только у Дикого способность появляться в самый неподходящий момент.

— А вот и я, а вы не ждали ни х…, — тут Дикий увидел сидящую в машине Наташу, — ни хвоста, — закончил свое приветствие.

Конец ознакомительного фрагмента.