Посох патриарха

Сергей Абашкин

Спешно собираясь на вызов, доктор Бордезе не предполагал, чем закончится встреча с незнакомым пациентом. Поразительное открытие, которое он сделал, осмотрев больного, привело разум эскулапа в смятение, а память подняла из глубин прошлого то, что когда-то и забыть не представлялось возможным. Мог ли догадываться сеньор Бордезе, что знакомство с новым подопечным положит начало удивительным по непредсказуемости и мистическим по существу событиям в его жизни…

Глава 2

Добравшись до намеченной цели, Энрико сразу же обратил внимание на великолепный экипаж, стоявший возле дома Джакомо. Глядя на него, без ошибки угадывалось высокое положение обладателя замечательной кареты. Только знатный и очень состоятельный сеньор мог позволить себе подобную роскошь. Энрико замедлил шаг, рассматривая удивительное творение человеческих рук. Наступила уже глубокая ночь и только луна освещала предместья Вантино, но это нисколько не мешало доктору Бордезе наслаждаться восхитительной картиной. Скорее наоборот, холодный матовый свет, мягко изливающийся с безоблачного неба, только усиливал впечатления от увиденного.

Очертание кареты поражало изысканностью линий. Её лакированный корпус покрывала затейливая инкрустация перламутром, а пышная отделка позолотой выглядела вызывающе роскошной. Мастерство краснодеревщиков, создавших неповторимый шедевр, заслуживало наивысших похвал. Подстать карете смотрелась и четверка великолепных лошадей. Любуясь ими, доктор внезапно поймал себя на мысли, что впервые видит столь замечательных и породистых скакунов.

— Что я говорил вам, сеньор Бордезе? — сказал Джакомо, подойдя к доктору. — Теперь-то вы, надеюсь, понимаете, почему я не сдерживал восторгов, когда рассказывал об удивительной карете, появившейся здесь словно из сказки.

— Отдаю вам должное, друг мой. То, что сейчас находится перед нами, никого не оставит равнодушным, и теперь я хорошо вас понимаю.

— Но что понадобилось в нашем городке столь знатным особам? Каково ваше мнение по этому поводу, сеньор Бордезе? — поинтересовался Джакомо.

— А почему вы решили, что их чем-то привлек Вантино? — не отрывая взгляд от кареты, задал встречный вопрос Энрико.

— Это же просто, как ясный день. Они двигались по направлению к городу, а не в обратную сторону. Это, во-первых. И сразу за Вантино начинается море, а посему ехать им дальше некуда. Это, во-вторых. Вот и получается, что конечной целью для знатных сеньоров является именно наш городок, и ничто иное.

Доктор Бордезе обернулся и с любопытством посмотрел на сеньора Ковалли.

— Поздравляю, дорогой Джакомо. Ваша способность анализировать события выше всяких похвал, — Энрико улыбнулся. — Но давайте-ка поспешим к вашему больному.

— Вы правы, Энрико, нам лучше действительно поторопиться, — согласился Джакомо.

Они направились к жилищу сеньора Ковалли.

Лючия уже вышла из дома и поджидала их на улице.

Неожиданно Джакомо остановился.

— Как провожатый, я вам больше не нужен. Жена и без меня покажет вам дорогу к больному. Ступайте-ка прямиком к ней. Я же займусь нашими лошадьми. Сдается мне, предстоит непростой денек… — и Джакомо направился к конюшне.

Энрико поспешил к дому.

— Доброй ночи, уважаемая Лючия, — поприветствовал он хозяйку. — Несмотря на печальное событие, так некстати посетившее эти благословенные стены, мне все равно приятно вас видеть. Мы обязательно еще поговорим сегодня, но только чуть позже. Сейчас же я хотел бы осмотреть вашего гостя. Выражу признательность, если вы проводите меня к нему.

Энрико оказался прав, когда предположил, что сеньора Ковалли сильно обеспокоена трагическим событием. Все эмоции, охватившие Лючию в тот момент, без труда угадывались на её лице. Красные от слез глаза испуганно смотрели на доктора Бордезе, губы и подбородок, не переставая, подрагивали. Она часто всхлипывала и держалась из последних сил, чтобы не потерять самообладание, и не расплакаться.

— Здравствуйте, сеньор Бордезе. Вы не представляете, как я рада вас видеть. Не знаю, что бы со мной произошло, появись вы хоть минутой позже. Мне становится не по себе, как только представляю, что в нашем доме умирает человек. Господи, как мне хочется, чтобы ему стало хоть немного легче. Ведь вы поможете ему, не правда ли? — она в мольбе сложила на груди руки. — Мне кажется, он очень страдает, и сейчас вся надежда только на вас.

— Именно для этого, уважаемая Лючия, я и прибыл сюда. Прошу вас, успокойтесь. Может быть, еще не все так плохо… — Энрико ласково взял ее за руку и приветливо улыбнулся. — Удивляюсь, как это некоторым особам удается плакать по любому поводу и даже без него. Мне казалось, что вы не относитесь к их числу. Неужели я ошибался все это время?

Лючия всхлипнула и виновато посмотрела на сеньора Бордезе. Невозмутимое поведение Энрико, его уверенный голос благотворно влияли на нее.

— Сама не знаю, что на меня нашло. Какие ужасные картины мне рисовались! Жуткое предчувствие беды не покидало меня. Мне казалось, что все невероятно плохо и надежды на спасение несчастного нет. Я покажу вам комнату, где он лежит, но заходить не стану. Боюсь снова расплакаться…

Они поднялись с доктором на второй этаж. Остановившись у одной из комнат, Лючия указала рукой на дверь, за которой находился гость. Не говоря ни слова и только печально вздохнув, она покинула сеньора Бордезе. Доктор знал, что эта комната предназначалась для гостей. Он и сам не раз ночевал в ней, когда засиживался допоздна у Джакомо.

Энрико переступил порог гостевой.

В дальнем правом углу возле окна располагалась кровать, на которой неподвижно лежал человек весьма преклонного возраста. Скорее всего, несчастный пребывал в бесчувственном состоянии и не мог даже пошевелиться. Длинные седые волосы старца разметались по подушке.

Доктора удивила и озадачила неестественная бледность старика. Чтобы рассмотреть больного лучше, Энрико взял свечу, стоявшую на столе, и поднес ее ближе к несчастному. Да! Старец с удивительно бледной кожей выглядел по меньшей мере странно.

Вдруг доктору показалось, что больной пытается что-то сказать. Энрико склонился над ним, стараясь разобрать едва уловимый шепот. К сожалению, сеньору Бордезе не удалось ничего расслышать. Тяжелое дыхание старика, прерываемое стонами, сильно мешало ему. Он уловил лишь отдельные слова, но язык, на котором они произносились, оказался ему не известен. Разочарованный, он выпрямился и поставил свечу на место.

Присев рядом с больным, доктор смог лучше рассмотреть его. Старца облегал замечательный дорожный костюм черного цвета, сшитый из дорогой ткани. Но большой воротник-стойка, плотно прилегающий к шее старика и доходящий до подбородка, смотрелся весьма нелепо.

Доктор осторожно расстегнул верхнюю пуговицу воротника. Внезапно, Энрико ощутил на своём плече прикосновение. От неожиданности доктор Бордезе вздрогнул и сразу же обернулся. Он увидел незнакомого мальчишку. Трудно сказать, почему Энрико не заметил его сразу. Скорее всего, тот находился в глубине комнаты, в неосвещенной её части, и когда доктор оказался в гостевой, то просто не увидел молодого человека. Неудивительно, что поглощённый осмотром, сеньор Бордезе не слышал, как тихо юноша подошёл к нему сзади. «Ну конечно, ведь Джакомо говорил, что со стариком прибыл мальчик. Именно он и стоит сейчас передо мной», — сообразил Энрико. Доктор подметил, что на вид тому исполнилось не более пятнадцати лет. Он имел невысокий рост и худощавое телосложение. Благородное выражение лица и горделивая осанка выдавали в нём знатное происхождение. Тёмные волосы красивыми прядями ниспадали на хрупкие плечи. Что-то неуловимо притягательное присутствовало в его облике. Пристально всмотревшись в лицо мальчишки, Энрико понял, что же привлекло его внимание. Глаза незнакомца! Большие, иссиня-чёрные глаза настороженно смотрели на доктора. Их выразительность поражала! Казалось, они говорили вместо своего хозяина. Все, о чём думал юноша, как в открытой книге, читалось в его удивительных глазах. Доктор мог поклясться, что в данный момент они выражали страх и смятение. Ещё несколько секунд оба пристально разглядывали друг на друга. Ни тот ни другой не проронили при этом ни слова. Первым нарушил неожиданную паузу Энрико. Решив отложить разговор с мальчиком до более подходящего времени, он возобновил прерванное занятие.

Доктор расстегнул еще несколько пуговиц воротника, когда вновь почувствовал прикосновение незнакомца. Он обернулся и вопросительно посмотрел на юношу. Тот по-прежнему сохранял молчание, и только рука, положенная на плечо Энрико, почему-то слегка дрожала. Мальчик сильно волновался и хотел что-то объяснить доктору, но делал это крайне неуверенно и в какой-то странной манере.

Не дождавшись объяснений, Энрико и в этот раз отказался от расспросов. Он вновь приступил к работе. Но то, что произошло далее, заставило доктора Бордезе иначе отнестись к молодому путешественнику. Только доктор склонился над больным, как сразу же услышал голос юноши. Его не удивило, что тот заговорил первый, и даже не интонация, более чем настойчивая, а поразила просьба, с которой молодой человек обратился к Энрико.

— Я прошу вас не делать этого, — требовательно произнес он.

Несмотря на решительный тон, Энрико догадался, как непросто далась ему подобная фраза. Мальчик хорошо понимал намерения доктора Бордезе и именно поэтому просил его не продолжать начатое занятие. Видимо, существовала какая-то причина, заставлявшая мальчишку настаивать на своем.

Энрико удивленно посмотрел на собеседника.

«Интересно, почему мои действия вызывают у него столь бурный протест?» — в недоумении подумал доктор.

— Молодой человек, я осматриваю твоего спутника, чтобы установить причину несчастья, которое так некстати случилось с ним недавно. Именно с этой целью я и прибыл сюда в столь неурочное время. Если кто-то думает, что подобное занятие доставляет мне сейчас огромное удовольствие, то, уверяю, он сильно ошибается. Тем не менее я все равно сделаю то, что велит мне долг, и никто меня не остановит. Скажу честно, мне совсем непонятно, почему ты пытаешься мне помешать. Выяснять же данный вопрос я не стану. Я не расположен к долгим дискуссиям и просто предупреждаю о бесполезности любой подобной попытки. Еще раз ты воспрепятствуешь мне — и твоей ноги не окажется в этой комнате до тех пор, пока я лично не разрешу тебе переступить ее порог. Надеюсь, мое недвусмысленное заявление остановит тебя от принятия необдуманных решений, — тон Энрико оказался резким, а интонация категоричной.

Юноша стоял неподвижно. Он, словно, размышлял над словами доктора Бордезе. Вдруг его глаза наполнились слезами, и он по-детски расплакался.

Доктор Бордезе искренне пожалел мальчика. Он догадался, что происходит в душе у ребенка, и решил исправить положение.

— Послушай-ка, кажется, я знаю выход из создавшейся ситуации. Раз уж ты находишься здесь, то почему бы тебе не оказать помощь старику вместе со мной? Вдвоем мы быстрее справимся с поставленной задачей, — Энрико приветливо посмотрел собеседнику в глаза и улыбнулся.

Предложение доктора Бордезе не оставило юношу равнодушным. К тому же он понял, что сила не на его стороне. Смахнув слезу, он молча кивнул в знак согласия.

— Вот и замечательно. Подойди к больному с другой стороны и помоги мне снять с него одежду.

Доктор Бордезе остался доволен. Ему удалось успокоить мальчика и найти в нем союзника.

Через минуту несчастного путешественника уже раздели, и на том оставалась лишь шелковая рубашка. Когда Энрико расстегнул ее ворот, он невольно отдернул руку и резко выпрямился.

«Так вот в чем дело! — пронеслось в голове у потрясенного доктора Бордезе. — Господи, кто бы мог подумать, что мне вновь придется с этим столкнуться. А самое главное, где и когда? В самом центре Европы и по прошествии стольких лет забвения!»

Лишь сейчас он осознал, что с самого начала, как только увидел старика, у него возникло странное и необъяснимое чувство тревоги.

Ему казалось, что когда-то, очень давно, он уже наблюдал нечто подобное. Только это произошло много лет назад.

И доктор Бордезе отчетливо вспомнил то, что и забыть когда-то не представлялось возможным.

Воспоминания Энрико Бордезе

В тот год Энрико заканчивал обучение в медицинской академии Милана. Он великолепно успевал по всем предметам и считался одним из лучших ее выпускников. Перед получением диплома учащимся предоставлялось свободное от занятий время для подготовки к экзаменам.

С приближением волнительных событий для многих студентов наступала напряженная пора. Только Энрико Бордезе не входил в их число. Дипломная работа, давно подготовленная им, ждала лишь своего часа. Знаниями он обладал блестящими, что позволяло Энрико совершенно не беспокоиться об экзаменах. Поэтому ближайшее время он планировал провести за настоящей врачебной практикой. И не где-нибудь, а за границей. Как всегда, предложение поступило совершенно случайно. Хороший знакомый отца, работавший в крупной торговой компании, как-то за дружеским обедом обмолвился о том, что в ближайшее время ожидается увеличение штата сотрудников в одном из ее зарубежных представительств.

Конечно, место для работы не самое лучшее (маленькая восточная страна), но зато предполагалось хорошее жалованье для персонала, и время контракта не ограничивалось жесткими рамками.

У Энрико появился шанс получить работу.

Он узнал все подробности о возможных вакансиях и предложил свою кандидатуру на должность врача. Имя Энрико Бордезе незамедлительно внесли в список предполагаемых кандидатов.

Уже через неделю он получил заверенный у нотариуса контракт, сопроводительное письмо и авансовый платеж в размере четверти суммы, указанной в договоре.

Энрико Бордезе сразу же отправился в путь, к месту первой в своей жизни настоящей работы.

Без каких-либо приключений, проведя в дороге чуть более недели, он прибыл в пункт назначения и сошел с трапа корабля на далекий заморский берег.

Отыскав носильщика, Энрико отправился на поиски указанного в документах адреса.

Узкие кривые улицы, вымощенные булыжником, выглядели мрачно. Почти все они оказались плохо убраны и немноголюдны. Громкоголосые торговцы водой столь навязчиво предлагали прохожим свой товар, что не всякий из них отказывался от покупки. Стайки чумазых детей при виде чужеземца исчезали с глаз Энрико, словно иностранец представлял для них опасность. Несколько нищих, одетых в рубища, пытались выпросить у сеньора Бордезе подаяние, и не получив ожидаемых монет, громко ругались ему вслед, проклиная скаредность приезжего. Найдя нужный дом, Энрико расплатился с носильщиком, который сразу исчез, как только деньги оказались в его руках.

Как выяснилось позже, тот бессовестным образом обманул доверчивого иностранца, воспользовавшись неопытностью Энрико. Видя, что перед ним находится чужеземец, восточный хитрец запросил небывалый гонорар за пустяковую услугу, не сомневаясь, что отказа не получит. Не подозревая подвоха, Энрико с готовностью согласился с предложением услужливого носильщика, чем несказанно обрадовал последнего.

Словом, Энрико почувствовал неповторимый колорит Востока, который очень нравится одним и совершенно неприемлем другими.

То, что в сопроводительном письме гордо именовалось представительством компании***, на деле оказалось каменным двухэтажным строением с колоннадой у входа и десятком чахлых деревьев, в нестройном порядке стоявших вдоль фасада. К главному зданию примыкал высокий флигель с витиеватой башенкой на крыше. Большой пыльный двор, обнесенный забором, завершал незамысловатый архитектурный ансамбль.

Энрико Бордезе смело переступил порог нового пристанища.

Отдадим должное людям, которые давно здесь трудились и с нетерпением ожидали пополнение. Они приветливо встретили молодого человека и уже через час после знакомства все запросто общались с ним, будто являлись его давнишними друзьями.

Ему показали место новой работы. Энрико остался очень доволен увиденным. Он даже не предполагал, что найдет здесь замечательно оборудованный кабинет и великолепно оснащенную лабораторию.

Для проживания ему отвели комнату на втором этаже флигеля, так что дорога на службу и обратно занимала совсем немного времени.

На следующее утро Энрико с готовностью приступил к исполнению профессиональных обязанностей. Ему надлежало оказывать медицинскую помощь не только маленькой итальянской колонии, которую и составляли сотрудники уже известной торговой компании, но так же всем местным жителям, желающим воспользоваться услугами чужеземного врача.

Ходили слухи, что заботливой опеке населения придавалось очень большое внимание со стороны высокого начальства в Риме. Таким образом оно завоевывало симпатии горожан, намереваясь воспользоваться ими в интересах компании, когда для этого наступит время. Так ли обстояли дела на самом деле или иначе, судить трудно, но в клиентах Энрико не испытывал недостатка. Надо ли говорить, что большую их часть составляли проживающие здесь аборигены.

С утра до вечера в приемной доктора Бордезе толпились посетители. Иногда доктор Бордезе навещал заболевших на дому и там же проводил лечение.

Энрико не смущали подобные вызовы. Собрав в дорожную сумку необходимые лекарства, он с готовностью отправлялся к больному, пусть даже тот находился на другом конце города. Энрико оказывал людям помощь и очень гордился этим.

Однажды утром к нему в приемную зашел Карло Бонито. Он работал заместителем управляющего и наведывался иногда к Энрико, чтобы поболтать о предстоящей вечеринке или другом безобидном увеселении, в котором предполагалось участие сеньора Бордезе. Если доктор оказывался свободен, они выпивали по чашке кофе, обсуждая возможные варианты вечернего отдыха или последние новости, которых, как всегда, имелось превеликое множество.

На этот же раз, войдя в кабинет, Карло важно сел в кресло и обратился к Энрико со следующими словами:

— Думаю, уважаемый сеньор Бордезе, вам пора собираться в дорогу.

— В дорогу? — переспросил Энрико, не сразу сообразив в чем дело.

— Да. Необходимо навестить человека, который нуждается в вашей помощи. Его родственник сейчас находится в приемной шефа и обсуждает последние детали предстоящей поездки. Кстати, он уверяет, что бедняге очень плохо, и лучше, не задерживаясь понапрасну, как можно скорее отправиться к больному.

— Подождите, Карло, одну минуту, — Энрико наморщил лоб. — Обычно подобные дела оговаривают исключительно со мной. Вы же сказали, что один из родственников заболевшего находится в вашей приемной. Мало того, проситель встречается с руководством компании, обсуждая вопросы, входящие исключительно в мою компетенцию. Если это так, то я не совсем понимаю, что происходит. Кто тот загадочный больной, чье лечение обсуждается на самом высоком уровне?

— Вы абсолютно правильно все подметили, дорогой друг. Речь действительно идет не о простом пациенте. Некоторое время назад внезапно ухудшилось самочувствие весьма знатного и очень уважаемого в этих местах человека. Сначала родные решили не прибегать к помощи посторонних врачей и обойтись своими силами. К несчастью, это не принесло положительных результатов. Поразмыслив, они обратились за помощью к нам, решив, что лучшего доктора им не найти во всей округе.

— Ну что же, я готов выехать в любую минуту. Только мне хотелось бы знать, как скоро я вернусь обратно. Необходимо предупредить посетителей, что на время откладывается их прием.

— Видите ли, сеньор Бордезе, в чем дело. Когда я говорил о том, что в помощи нуждается уважаемый в этих местах человек, то совсем не имел в виду, что и живет он по близости отсюда. В данном случае это совсем не так. В дороге вам предстоит провести несколько дней, прежде чем вы доберетесь до его селения. Сколько потребуется времени на лечение, сейчас известно лишь одному Богу. Вы останетесь с больным до полного его выздоровления. Я уже не говорю про обратный путь. Получается, вы не сможете сообщить пациентам не только точное время, но и дату своего возвращения. К сожалению, но это так.

— Позвольте. Вы хотите мне сказать, что ради одного больного я должен отказать в приеме многим нуждающимся, оставив их на неопределенный срок без врачебной помощи? Но, мне кажется, это не справедливо. И почему, интересно, выбор родственников пал на меня? — Энрико озадаченно посмотрел на Карло. — Кстати, а куда вообще предстоит ехать?

— Не волнуйтесь так сильно, уважаемый доктор. Сейчас я отвечу на все ваши вопросы, и многое для вас сразу же прояснится, — Карло удобнее разместился в кресле и подробно изложил все, что знал. —

В медицинской помощи нуждается глава очень уважаемого в этих местах племени. Да, живет этот народ вдали отсюда, но его могущество столь велико, что признается не только здесь, но, поверьте мне, далеко за пределами этого небольшого государства. Отказать им сейчас в помощи не представляется возможным. Мы рискуем обрести в их лице злейших врагов, поступи мы подобным образом. Надеюсь, нет необходимости долго объяснять, что такая перспектива нас не устраивает. К тому же у компании впервые появился шанс оказать им неоценимую услугу, которая поспособствует становлению дружественных отношений между нами. До этого дня об этом приходилось только мечтать, и руководство намерено не упустить представившийся случай. Воистину верно изречение, что нет худа без добра, и у нас имеется возможность убедиться в справедливости данных слов. Почему выбор пал на вас? Вы даже не представляете, как быстро здесь распространяются слухи. Все уже знают, что у нас появился доктор, излечивающий все заболевания, которые только известны на земле. Местное население очень любит приукрасить действительность, хотя в данном случае оно не слишком переусердствовало. Именно благодаря слухам родственники больного узнали о вас. Они навели справки и удостоверились, что слухам можно верить. Во всяком случае, они твердо решили воспользоваться именно вашей помощью, а не чьей-либо другой. Ехать же вам предстоит в пески Большого Нефада. Да, бесспорно, путь неблизкий, но в данном случае выбирать не приходится.

— Пески Большого Нефада?! — от удивления Энрико даже привстал с дивана. — Правильно ли я вас понял?

— Да. Вы правильно меня поняли. И я хочу вам сказать, что для волнений нет никаких оснований, так как… — Карло не закончил фразу, потому что доктор Бордезе нетерпеливо перебил его.

— И вы говорите, что для волнений нет совершенно никаких оснований! Да именно вы рассказали мне четыре дня назад жуткую историю об ограблении торговцев, которые проезжали вблизи тех мест. Даже я, проживший здесь без года неделю, наслышан об опасностях, которые таят в себе подходы к пескам, не говоря уже о самой пустыне. И после всего, что я слышал об этом, мне советуют сохранять спокойствие? Знаете, что-то не получается, — Энрико от возбуждения нервно прохаживался по комнате.

Как ни странно, речь доктора Бордезе не произвела на Карло должного впечатления.

Он по-прежнему сохранял невозмутимый вид и безмятежно восседал в кресле, слегка покачивая ногой.

Когда Энрико немного успокоился, заместитель управляющего обратился к нему со следующими словами:

— Да, то, что я рассказывал вам, является абсолютной правдой, как и то, что вы слышали ранее. Не стану спорить и отрицать факты. Просто я хочу обратить ваше внимание на одну очень важную, на мой взгляд, деталь, о которой вы еще не знаете. Я уже говорил, что люди, которые приехали за вами, весьма уважаемы в здешних местах. Скажу больше: их попросту боятся. И страх этот не безосновательный. Поверьте мне, ни один, даже самый кровожадный разбойник не пожелает иметь с ними дело. Я уже не говорю о том, чтобы вступить с кем-либо из них в противоборство. Злодеев в этих местах, конечно, предостаточно, но я не слышал, чтобы среди них встречались сумасшедшие. Если этого мало, то поведаю вам еще один интересный факт. Человек, который сейчас находится в канцелярии, слывет здесь бесстрашным воином и искуснейшим бойцом. Уверяю вас, это не пустые слова. Хорошо, вообразим совершенно невероятную картину и представим, что встреча с разбойниками все же произошла. Мне искренне жаль их заблудшие души.

Надеюсь, что кто-нибудь все же похоронит безжизненные тела глупцов, чтобы их останки не оказались добычей диких животных. Поймите вы, наконец, простую истину. Тот, кому предстоит сопровождать вас

в пути, защитит не только себя, но и любого другого человека. Вы можете в этом не сомневаться. Не забудьте к тому же, что караван охраняет не он один. С ним приехали еще несколько воинов, таких же смелых и отважных, как и наш герой, а это уже говорит о многом. Так что ваша безопасность гарантирована полностью, и дальше не стоит даже обсуждать данный вопрос.

Уверенный голос Карло несколько успокоил доктора Бордезе. Тому уже приходилось слышать нечто похожее о людях из пустыни, но Энрико не придавал рассказам должного значения. Слишком уж неправдоподобно описывались их подвиги и ратное мастерство. Но если с обеспечением безопасности все прояснилось, то другие вопросы не давали Энрико

покоя. Он не знал ни характер заболевания, ни его симптомы, а без этого подобрать лекарства для предстоящего лечения не представлялось возможным. А если в нужный момент не окажется под рукой необходимого препарата?

— Но мне ничего не известно о состоянии больного, и даже о том, что с ним произошло. Я просто не знаю, как быть в подобной ситуации. Может, расспросить его родственника о недуге, который охватил несчастного, и получить хоть какую-то картину по симптоматике?

Карло безнадежно махнул рукой.

— Ничего из этого не выйдет. Я пытался это сделать, и знаете, что он ответил? Говорит, что обсуждение болезни соплеменника не входит в его планы. Эти аборигены слишком суеверны и боятся рассказывать о чужих неприятностях, чтобы не навлечь такие же на себя.

Карло прекрасно понимал затруднительное положение, в котором оказался Энрико. Он раздумывал, как тому выйти из него достойно, и пытался что-нибудь придумать. Вдруг он хлопнул ладонью по ноге и радостно произнес:

— Я знаю, как вам поступить. Конечно, захватить с собой всю лабораторию с ее бесчисленным содержимым вы не сможете. Это не реально. Но все же вы имеете возможность взять достаточно большое количество необходимых препаратов, которые, на ваш взгляд, пригодятся для лечения пациента. За вами прибыл большой караван. Воспользуйтесь этим. Подумайте, что понадобится больному, и смело берите с собой все, что посчитаете нужным. Помните, что в вашей помощи нуждается престарелый человек. Таким образом, вы максимально застрахуете себя от неожиданных неприятностей.

Карло встал и направился к двери.

— Не хочу вам больше мешать, а посему оставляю одного. Единственное, о чем я еще не упомянул, так это о времени отправления. Оно назначено на шестнадцать часов. У вас достаточно времени, чтобы хорошенько подготовиться к отъезду. Только помните, вам необходимо появиться у меня в канцелярии с вещами без четверти четыре. Я представлю вас гостю, после чего вы без промедления отправитесь в путь.

Простившись с доктором Бордезе, заместитель

управляющего скрылся за дверью приемной.

Энрико решил составить подробный список медикаментов и оборудования, которые он хотел бы захватить с собой в путешествие. Размышляя о полезности того или иного препарата для предстоящего лечения, доктор подготовил список, перечитал его и остался доволен проделанной работой. Казалось, он предусмотрел все, что пригодилось бы для столь необычного вызова.

Посмотрев на часы, сеньор Бордезе незамедлительно приступил к сборам. Занятие это оказалось нелегким. В трех огромных тюках и двух дорожных сумках уместилась добрая половина медицинской лаборатории доктора Бордезе. Не без труда Энрико перенес громоздкую поклажу к канцелярии. Он проделал эту нелегкую работу самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи.

В коридор вышел Карло.

— Очень хорошо, что вы не опоздали. Я начал волноваться и собрался уже идти за вами, — взгляд его упал на имущество доктора. — Все это вы сочли нужным захватить с собой? И принесли сюда без посторонней помощи? Но здесь же колоссальный вес! Вы действовали неосторожно. Лучше бы вы вызвали носильщиков и не подвергали себя таким испытаниям, — в голосе Карло угадывались сочувственные нотки.

— Времени на поиски помощников не осталось, а опаздывать я не хотел.

— Вы молодец, Энрико, — сеньор Бонито хлопнул приятеля по плечу.

Вынув из нагрудного кармана часы, он посмотрел на них и озадаченно покачал головой.

— Да, нам уже пора. Заходите, дорогой друг.

Карло открыл дверь и, пропустив перед собой доктора Бордезе, проследовал в приемную.

В канцелярии уже находились два человека, ожидавшие Энрико. Одного из них доктор сразу узнал. Им оказался переводчик Салах, местный житель, услугами которого часто пользовались многие сотрудники компании. Он великолепно справлялся со своими обязанностями, за что некоторое время назад получил приглашение официально занять столь ответственную должность в представительстве компании, с окладом и премиальными, восхитившими не только супругу переводчика, но и всю его родню. Как всегда, его традиционный наряд выглядел скромно и не выделялся на фоне одеяний главного героя этой встречи.

Тот, в свою очередь, являл собой чрезвычайно колоритную фигуру. В глубине комнаты находился высокий, крепкий мужчина, весьма необычного вида. Незнакомец словно сошел с картины художника, изобразившего безжалостного сарацина, ожидающего битвы с крестоносцами у стен священного Иерусалима. Черные высокие сапоги из мягкой телячьей кожи с загнутыми вверх носками плотно облегали его исполинские ноги. Широкие шелковые шаровары, заправленные в голенища, подпоясывал кожаный ремень, за пряжкой которого находился огромный нож. Легкая черная рубашка облегала его могучий торс. Сбоку он придерживал кривую, в виде полумесяца, саблю, свисавшую почти до пола. На левом плече, в расшитом бисером чехле, находилось ружье. Странный наряд незнакомца дополняла чалма с крупным зеленым камнем посередине. Нижнюю часть его лица покрывала густая черная борода. Большие карие глаза с любопытством рассматривали доктора Бордезе.

Конечно, Энрико не считал себя подлинным знатоком Востока, но человека подобной внешности он здесь еще ни разу не видел.

В комнате воцарилась тишина. Никто из присутствующих не решался первым нарушить молчание. Неловкая пауза тянулась бы и дальше, если бы незнакомец не произнес несколько слов на непонятном для Энрико наречии.

— Что он сказал? — попытался узнать Энрико, обратившись к переводчику.

— Он говорит, что надеялся увидеть убеленного сединами старца, но совсем не юношу, подобного вам, — перевел Салах.

Ничего не понимая, Энрико посмотрел сперва на собеседника, затем на Карло. Стоя рядом с переводчиком, тот не проронил ни слова. Доктору показалось, что помощник чем-то смущен.

— Спросите у этого господина, почему он так решил, — задал вопрос Энрико, обращаясь к Салаху.

Тот незамедлительно перевел слова сеньора Бордезе и, выслушав ответ, дал разъяснение.

— Он говорит, что до него дошли слухи о небывало умелом докторе, который недавно появился в этих местах. До последнего момента он думал, что речь идет о человеке, достаточно прожившем на этом свете. Только умудренный опытом и покрытый сединами целитель способен творить чудеса, о которых довелось ему слышать.

От смущения Энрико потупил взгляд и неуверенным голосом поблагодарил будущего попутчика за высокую оценку его скромных познаний в медицине. Еще никто и никогда не хвалил его прилюдно, тем более в такой, по-восточному утонченной форме.

Наконец, в разговор вступил Карло и представил присутствующих друг другу.

Так состоялось знакомство Энрико Бордезе с Муататдином. Именно так звали бородача в черном одеянии.

Быстро оговорив нюансы предстоящего путешествия, его участники вышли из душного кабинета и направились к центральному выходу.

Здесь произошел забавный случай, который впоследствии доктор всегда вспоминал с улыбкой.

Энрико попытался было поднять принесенную ранее поклажу, но, к стыду своему, тут же опустил ее на пол: она оказалась слишком тяжела. Увидев это, Муататдин подошел к доктору и жестом попросил отойти его в сторону. Бородач сгреб вещи Энрико в охапку и понес их к выходу с такой легкостью, будто в руках его находилась воздушная перина.

Подивившись невиданной силе Муататдина, Энрико поблагодарил воина за помощь и последовал за ним. Во дворе огромная толпа зевак плотным кольцом обступила десяток верблюдов, которые расположились у дома, где проходила уже известная читателю встреча. Все с интересом наблюдали за караваном и последними приготовлениями к его отправке, живо обсуждали действия погонщиков, проверявших правильность креплений мешков с провиантом и бурдюков с водой.

Как только в дверях представительства компании появился Муататдин, люди замолчали. Как будто по мановению волшебника все присутствующие лишились возможности говорить. Разительная перемена в настроении зевак удивила доктора Бордезе. Пытаясь сообразить, что же произошло, Энрико осмотрелся. Ответ он нашел очень быстро. Взгляд каждого человека, который находился на площади, оказался прикован к бородачу. Словно ветерок, по толпе пробежал легкий шепот. Люди тихо переговаривались друг с другом, произнося имя воина. Менее чем через минуту, опустив головы и не поднимая глаз, все кто находился на площади быстро разошлись.

«Интересно, — подумал Энрико, — почему присутствующие так странно отреагировали на появление этого необычного человека? Неужели Муататдин действительно так опасен, как выглядит, или же здесь кроется какая-то тайна, которая мне неизвестна?»

У доктора пока не имелось ответов на эти вопросы.

К тому времени подготовка к отправлению закончилась. Муататдин отдал короткое распоряжение, и два человека из сопровождения быстро погрузили вещи Энрико на верблюда. Люди заняли свои места и без лишних церемоний тронулись в путь.

Не станем утомлять читателя описанием путешествия, которое совершил доктор Бордезе. Скажем лишь, что оно заняло четыре дня и прошло без каких-либо происшествий. Все это время путники двигались в стороне от больших дорог, выбирая малоизвестные и пустынные тропы. Они обходили стороной города и населенные пункты, словно не желая ни с кем встречаться. Это казалось немного странным, но Энрико подумал, что в целях безопасности подобная мера предосторожности абсолютно оправдана.

Длительные переходы сменялись короткими остановками, когда люди и животные могли утолить жажду.

За время короткого путешествия Энрико познакомился со всеми, кто в нем участвовал. К сожалению, близких контактов с Муататдином и его товарищами установить так и не удалось. Они оказались любезными и вежливыми попутчиками, но в разговоре предпочитали сдержанность и не откровенничали понапрасну. Даже вопросы о болезни родственника загадочный бородач сумел обойти стороной и ничего не объяснил толком.

Именно тогда Энрико порадовался тому, что предусмотрительно взял с собой большую часть лаборатории. Ему оставалось лишь надеяться, что каким-то чудесным образом предстоящее лечение закончится благополучно.

Если с соплеменниками Муататдина тесно сойтись так и не получилось, то с Салахом с первого же дня доктор великолепно поладил и к концу путешествия они считались неразлучными друзьями.

Салах оказался замечательным собеседником. Энрико искренне пожалел, что раньше не познакомился с ним так близко. Казалось, не существовало в жизни того, о чем Салах не слышал или не знал. Его эрудиция не имела границ, в чем доктор Бордезе неоднократно и не без удовольствия для себя убедился во время путешествия.

В ночь с третьего на четвертый день перехода, когда уже стало известно, что караван вскоре прибудет на место, между Энрико и Салахом произошел очень интересный разговор.

Обычно на ночной стоянке разводили большой костер для отпугивания диких животных, которых водилось в тех местах превеликое множество.

Каждый участник перехода имел свой день и час для дежурства. Только для Энрико решили сделать исключение. Когда он узнал об этом, то сильно рассердился. Он не хотел ничем отличаться от спутников и тем более иметь какие-то привилегии, и добился того, что наравне со всеми его зачислили в караул.

В ту ночь ему предстояло сменить переводчика и находиться у огня до рассвета.

Когда все уснули, Энрико подошел к Салаху, сидевшему у костра, и опустился рядом с ним на теплый песок. Он налил в кружку зеленый чай, который Салах только что заварил в большом походном котелке, и, сделав несколько маленьких глотков, поставил ее рядом с собой.

— Уважаемый Салах, можно ли вас кое о чем расспросить? — обратился он к переводчику.

— Конечно, дорогой друг. Почему бы и нет. Если ночью не спится, то не следует, ворочаясь с боку на бок, напрасно выискивать покровы Морфея, нащупывая вместо них краешек собственного одеяла. Есть отличный способ избавиться от неблагодарной работы. Он очень прост. Необходимо найти хорошего собеседника и провести неожиданный досуг за приятным разговором. Именно его вы только что выбрали для дальнейшего времяпрепровождения, — Салах улыбнулся. Он привстал, подкинул несколько веток в костер и, усевшись на место, повернулся к Энрико. — Так что вы хотели узнать у меня?

Доктор Бордезе неторопливо сделал глоток ароматного напитка и, глядя на искрящиеся язычки пламени, тихо произнес:

— Я всего лишь приезжий иностранец, случайно оказавшийся в этих краях, и недалек тот день, когда я покину их, увозя с собой лишь воспоминания об удивительной восточной стране и людях, ее населяющих. Впечатлений могло бы оказаться несравненно больше, имей я возможность общаться с коренными жителями так же запросто, как сейчас с вами. К сожалению, об этом приходится только мечтать. Мешает языковой барьер, и многое происходящее вокруг меня остается мною не понятым. Данное обстоятельство сильно досаждало мне, однако после нашего знакомства я понял, как мне повезло. Рядом со мной появился человек, к помощи которого я могу прибегнуть без боязни оказаться непонятым, а самое главное, его знания и интеллект не позволят мне остаться в стороне от того, в чем бы я хотел разобраться.

— Ну что же, я надеюсь, что сумею доходчиво ответить на ваши вопросы. Так что не стесняйтесь и задавайте любой, даже самый каверзный из них. Если он находится в моей компетенции, обещаю, вы получите исчерпывающий ответ, — переводчик с наслаждением отпил из кружки зеленый чай. Усевшись удобнее, он приготовился слушать Энрико.

— Мне хотелось бы расспросить вас о Муататдине. Он кажется мне не совсем обычным человеком. Во всяком случае, меня не покидает эта мысль с момента нашей первой встречи. С каждым днем подобное ощущение только усиливается. Вот поэтому я и захотел разузнать о нем подробнее.

Энрико посмотрел на Салаха и заметил, как тот изменился в лице. Веселый и жизнерадостный балагур, лицо которого редко покидала улыбка, выглядел совершенно испуганным.

Он несколько раз посмотрел по сторонам, словно пытаясь разглядеть кого-то в темноте. Затем, приложив палец к губам, пристально вслушался в ночную тишину. Убедившись, что все вокруг спят и нежелательных свидетелей беседы нет, он понемногу успокоился. Посмотрев в глаза доктору Бордезе, переводчик шепотом спросил:

— И что же вы хотите узнать об этом человеке?

Энрико удивился переменам, которые произошли с его другом, и поэтому не сразу задал следующий вопрос. Он пытался понять причину, изменившую настроение Салаха. Очевидным для него являлось только одно: имя бородача, произнесенное вслух, сыграло в этом основную роль. Доктор Бордезе ни на минуту не сомневался в правильности своей догадки.

Вообще он заметил интересную деталь, которую Салах всячески скрывал от него. Как только в пути возникала необходимость общения с Муататдином и требовалось его присутствие, переводчик сразу же сникал. Если до этого момента он чувствовал себя уверенно, то во время перевода виновато прятался за Энрико и делался совершенно незаметным. Салах сутулился, опускал голову и проделывал работу автоматически, без эмоций и заинтересованности в происходящем. Очень часто это походило на работу механической куклы, которая монотонным голосом произносит известные ей фразы, но не принимает полноценное участие в беседе.

Еще одна деталь не ускользнула от доктора Бордезе. Он заметил, что Салах старался не смотреть в глаза Муататдину. Если их взгляды все же пересекались, переводчик моментально опускал веки и еще больше сутулился, словно на его плечах находился непомерно тяжелый груз. Вспомнив это, Энрико утвердился в правильности неожиданного предположения.

Тревожное настроение Салаха передалось Энрико. Он также перешел на шепот и очень тихо произнес:

— Как я уже сказал, с самого первого дня знакомства Муататдин показался мне очень странным человеком. Помните тот день, когда мы отправлялись в Большой Нефад? На улице собрались горожане, которые провожали караван. До появления Муататдина люди вели себя беззаботно и непринужденно. С его появлением народ словно подменили. Все моментально смолкли и, затаив дыхание, смотрели в его сторону. Что произошло через минуту, вы наблюдали вместе со мной. Улица совершенно опустела. Как мог один человек, пусть даже столь необычной наружности, как наш бородач, испугать толпу? То, что дело именно в страхе, не вызывает у меня никаких сомнений. Перед отъездом мне говорили, что воинов из пустыни уважают и даже боятся, но то, что я видел на площади, потрясло меня. Может быть, правильнее говорить о том, что их сначала боятся, а уж потом уважают? Я заметил, как люди что-то говорили друг другу, тайком указывая на него. Именно после этого все быстро разошлись. Что случилось с присутствующими на площади? Почему они так резко изменились в лицах?

Салах задумчиво кивал, внимательно слушая Энрико. Когда доктор Бордезе закончил, он тихим голосом произнес:

— Замечательно, что вы обладаете отменной наблюдательностью, дорогой друг. Надеюсь, это качество вам еще пригодится. Все ваши умозаключения абсолютно правильны. Об этом человеке можно очень многое рассказать, и почти все это окажется неправдой. Все или почти все, что я могу поведать о нем, основано на слухах и не проверенных фактах. Настоящей правды не знает никто. Если же кому-то известно нечто, заслуживающее доверия, то об этом стараются прилюдно не говорить, чтобы не призвать на свою голову несчастье.

Он привстал и подбросил хворост в догорающий костер. Пламя с новой силой разыгралось, выпустив в ночное небо огромный сноп сверкающих искр. Салах занял прежнее положение и продолжил:

— Дело в том, что Муататдин принадлежит к очень древнему народу, который уже многие века живет в наших краях. Неизвестно почему, но образ жизни этих людей совершенно замкнутый. Кстати, именно поэтому местом их жительства выбрана пустыня, и это совсем не случайно. Они избегают общения с посторонними. Ни раньше, ни сейчас они не допускают к себе чужаков. Повторяю, что причины их обособленности никому не известны, и именно поэтому никто не знает настоящей правды о загадочном племени. Разные слухи ходят об этих людях. Говорят, например, что руководит таинственным народом старейшина, мудрость которого затмевает мудрость почтенного Соломона. Он получает знания от своего предшественника и передает их впоследствии лучшему из своих учеников. После его смерти управление народом переходит к избраннику. И так происходит из поколения в поколение. Также говорят, что эти люди живут между собой в мире и согласии, не ведая зависти и корысти.

Они не правоверные и не христиане, хотя и к тем, и к другим относятся с большим уважением. У них своя, никому не известная религия.

Трудно сказать, чем они занимаются на самом деле. Иногда говорят, что живут они за счет ювелирного ремесла, коим владеют в совершенстве. Также есть и другое мнение, которое, на мой взгляд, ближе к истине. Все мужчины таинственного племени отличные воины, и с детства приучены владеть оружием в совершенстве. Часто они пользуются этим, обеспечивая защиту заинтересованным лицам. У нас всегда найдутся желающие обезопасить себя от происков коварных недоброжелателей. При этом каждый знает, что в здешних местах лучшей охраны, чем воины из пустыни, просто не существует.

Неожиданно Салах прервал беседу и, оглядевшись по сторонам, наклонился к самому уху Энрико. Понизив голос, он загадочно произнес:

— Но это, скажу вам, не самое главное, что можно рассказать об этом народе. Вы хотели узнать, почему люди испугались, когда увидели Муататдина в день нашего отъезда? Я отвечу на ваш вопрос, — Салах на минуту задумался и после короткого перерыва продолжил повествование. — Истинных причин я не знаю, но воинов пустыни у нас боятся с глубокой древности. От отца к сыну передаются невероятные истории о загадочном народе, к которому принадлежит Муататдин. Дело в том, что за ними прочно закрепилась дурная слава магов и волшебников. Говорят, что нет сил в природе, не подвластных им. Они могут влиять на события в жизни людей, рассказывать прошлое, вмешиваться в настоящее и предсказывать будущее. Единицам удалось воспользоваться их услугами в гадании, но тех, кто все же отважился на это, потрясла правдивость прогнозов. Конечно, многие из подобных историй сущая выдумка, но есть среди них и такие, которые заслуживают особого внимания.

— И вам известна одна из них? — нетерпеливо перебил собеседника Энрико. Рассказ Салаха так увлек его, что желание узнать как можно больше об удивительном народе переполняло сеньора Бордезе.

Салах впервые улыбнулся и, загадочно посмотрев на доктора, тихо произнес:

— На этот раз я могу вам пересказать не слухи и домыслы, услышанные где-то, а реальную историю, свидетелем которой оказался самолично два года назад. Кстати, события, о которых я поведаю дальше, происходили на глазах у многих горожан, и в правдивости моих слов не стоит сомневаться. Все факты можно потом проверить, и половина города подтвердит, что я рассказал вам правду.

— Вы хотите сказать, что знаете реальный случай, который подтверждает ваши догадки? — переспросил Энрико. Ему не терпелось узнать обо всем подробнее.

— Да. Только хочу вас предупредить, что мой рассказ основан не только на событиях, в которых я принимал непосредственное участие, но и на собственных наблюдениях, подмеченных только мною, и больше никем другим. Во всяком случае, я ни разу не слышал ни о чем подобном, хотя происшествие, о котором пойдет речь, до сих пор весьма часто обсуждается в приватных беседах. Как я уже сказал, это событие произошло два года назад, в один из весенних дней у городского рынка. Наступило воскресенье, и многие горожане собирались на базар за покупками, так что к полудню вся рыночная площадь оказалась усеяна народом. Находился там и Муататдин с десятком своих воинов. Не знаю, что они делали в городе в тот день, да это, впрочем, и не столь важно. Все шло своим чередом, и ничто не предвещало беды, пока по площади не пополз едкий, удушливый запах гари. Люди с тревогой осматривались по сторонам. Внезапно из дома, который находился в глубине тенистого двора, что напротив мечети, послышался страшный крик. Там произошло возгорание, и несчастные призывали на помощь. Надо ли говорить, что каждый из нас, кто в то время присутствовал на площади, бросился к горящему дому. Началась настоящая паника. Только Муататдин и его товарищи стояли в стороне. У воинов из пустыни не принято вмешиваться в дела людей, не принадлежащих к их племени. Тем временем пожар усиливался. Старый большой дом, словно промасленный факел, разгорался с невероятной быстротой. Огнем охватило весь первый этаж, и языки пламени уже подбирались ко второму. Хозяйка дома кричала нечеловеческим голосом, умоляя вытащить из огня ее единственного ребенка. Несчастная женщина рвала на себе волосы и пыталась броситься в пламя в надежде спасти дитя. Несколько взрослых мужчин едва сдерживали ее от безрассудного поступка. Может, и нашелся бы среди нас смельчак, готовый рискнуть своей жизнью ради спасения ребенка, но, как я уже сказал, огонь бушевал с такой невероятной силой, что подобный поступок казался совершенно бессмысленным. Убитая горем мать упала на землю и тихо стонала. Силы окончательно покинули ее. Вот тогда-то и произошло неожиданное событие.

Толпа с шумом расступалась, пропуская вперед Муататдина. С мрачным видом он шел к горящему дому. Когда он добрался до пожарища, строение почти полностью охватило пламя.

Воин остановился в нескольких метрах от горящего дома. Секунду он стоял молча и смотрел на усиливающийся пожар. Зрелище выглядело фантастическим. Казалось, человек бросает вызов стихии и перед тем как что-то предпринять, внимательно изучает ее. Муататдин вскинул руки к небу и что-то прокричал. И повторил то же самое, но только руки простер в сторону огня. После этого произошло то, чего никто не ожидал. Огромными прыжками он ринулся к дому и скрылся в бушующем пламени. Это случилось так быстро, что никто даже не смог остановить его. Воцарилось тягостное молчание. Все находились в полном оцепенении. Замешательство продолжалось несколько минут. За то время, что Муататдин провел в огненной круговерти, балки второго этажа обрушились, и последняя надежда людей на чудо безвозвратно покинула их. Вот уже и задняя стена дома угрожающе накренилась. Через минуту часть ее с грохотом обвалилась. Вздох отчаяния пронесся по толпе. Люди отходили от места трагедии из-за невыносимого жара.

И вдруг кто-то крикнул: «Смотрите!» Вот здесь, дорогой друг, и произошло то событие, которое до сих пор обсуждают между собой жители нашего города. Из огня показалась человеческая фигура. Дым, исходивший от неё, мешал что-либо разглядеть. Когда же последний рассеялся, все увидели Муататдина. Он стоял совершенно невредимый, держа на руках маленькую девочку. Все, кто оказался свидетелями удивительного события, неподвижно застыли на месте, не веря своим глазам. Произошло настоящее чудо. Первым бросился к Муататдину ваш покорный слуга, потому что находился в тот момент ближе всех к нему. Воин отдал мне девочку и как ни в чем не бывало удалился. Когда люди пришли в себя и поняли, что же случилось на самом деле, Муататдина уже и след простыл. Все бросились поздравлять спасенного ребенка и счастливую мать. Та не сразу поверила в чудо и только беспомощно разводила руками, не осознавая в полной мере свое счастье. Так закончилась эта история.

Я слышал, что родственники женщины пытались найти бородача, чтобы отблагодарить его за героический поступок, но не смогли этого сделать. С тех пор до четвертого дня сего месяца он ни разу не появлялся в нашем городе.

Салах замолчал и посмотрел на доктора Бордезе.

Энрико, запинаясь от волнения, неуверенным голосом произнес:

— Ваша история столь невероятна, что больше похожа на сказку. Если бы вы не предупредили, что ваш рассказ правдив и его достоверность подтвердят многие люди, то, честное слово, я принял бы услышанное за вымысел. У меня нет оснований не верить вам, но согласитесь, что данная история столь фантастична, что нелегко избавиться от сомнений в ее реальности. Позвольте, но как такое вообще возможно? — не мог успокоиться Энрико.

Здесь он спохватился, что ведет себя не корректно по отношению к рассказчику, и извинился.

— Простите меня ради Бога. Я просто не нахожу объяснений этому удивительному происшествию.

— Во-первых, дорогой друг, я и сам не знаю, как все это объяснить. Я поведал историю, свидетелем которой оказался лично, я видел все происходящее собственными глазами. Напомню, вы вправе проверить ее достоверность, как только мы вернемся из Большого Нефада. Думаю, что вам недолго придется искать свидетелей данного происшествия. Я уже говорил, в тот день половина жителей нашего города присутствовала на торговой площади. Каждый из этих людей поведает вам то же самое. Сейчас дело не в этом. Пока вам известна лишь часть того, что я хотел рассказать. Вторая часть моего повествования основана на личных наблюдениях, которые удалось сделать лишь мне, и никому другому.

— Да, да. Я очень внимательно слушаю вас, дорогой Салах. Только прошу, не упустите из воспоминаний ни одного, даже самого незначительного эпизода, — умоляюще произнес Энрико.

В знак согласия переводчик кивнул и продолжил удивительную историю.

— В отличие от остальных страх и отчаяние не сковали в те минуты мой разум. Мне удалось подметить весьма любопытные детали, которые сопровождали это в высшей степени загадочное происшествие. Как вам уже известно, я знаю все наречия, на которых говорят люди, населяющие нашу страну. Также мне знакомы еще десятка полтора диалектов, которые не часто, но все же можно услышать в этих местах. Три европейских языка, на одном из которых мы разговариваем сейчас, я не беру в расчет. Боюсь показаться нескромным, но в нашем городе лучше меня никто не разбирается в лингвистике вообще и в местных наречиях в частности. Я посвятил их изучению всю жизнь и знаю, о чем говорю. Когда Муататдин простер руки сначала к небу, а затем в сторону огня, он прокричал некоторые слова. Так вот, я очень хорошо их расслышал. Конечно, вы желаете узнать, что же он произнес тогда? К сожалению, я не смогу удовлетворить ваше любопытство. Вы, конечно же, спросите, почему. Вот на этот вопрос я с удовольствием отвечу. Мне совершенно не знаком язык, которым он воспользовался в тот момент. Понимаете, что это значит? Это значит, что существует язык, о котором я ничего не знаю, но которым замечательно владеет Муататдин. Уже потом, несколько дней спустя, пытаясь проанализировать услышанное, я пришел к выводу, что, вероятней всего, бородач говорил на давно забытом наречии, которое уже долгое время не используется в обиходе. Скорее всего, мои предположения правильны, но тогда возникает следующий вопрос. Дело в том, что данный язык не применяется людьми для общения, по меньшей мере, лет восемьсот, а может быть, и больше. Если мои предположения верны, то каким образом давно забытый диалект известен Муататдину?

И какое значение имели слова, которые он произнес на мертвом наречии? Хотя, как я уже говорил ранее, это всего лишь догадка, и ничто больше, но меня она заставила сильно призадуматься. Как видите, с рациональной точки зрения не только вы рассматриваете это удивительное событие, но также и я. Могу поделиться с вами еще наблюдениями, которые также не имеют объяснений, как, впрочем, и все, что связано с этой загадочной историей. Не знаю как другие свидетели столь странного происшествия, но я обратил внимание на дым, который окружал Муататдина, когда тот показался из пламени. И знаете почему? Да потому, что выглядел он крайне необычно. Дело в том, что облако дыма имело слишком правильную форму. Оно будто окутывало человека. Муататдин находился словно в коконе под его защитой и походил скорее на бабочку, нежели на человека, одежда которого дымилась. Это, кстати, длилось долю секунды, и многие просто не заметили столь странного явления. Если же не дым окутывал бородача, то что тогда, позвольте вас спросить? Думаю, вы также не сможете правильно ответить на этот вопрос. Напоследок же я приберег для вас самое интересное наблюдение, которое мне удалось сделать. С гордостью скажу, что об этом знает только один человек на свете, и он сидит сейчас перед вами. Наша встреча с Муататдином в тот злополучный день длилась совсем недолго. Он отдал мне ребенка, после чего сразу же удалился. Но этого времени мне хватило, чтобы обратить внимание еще на одну необычную деталь. Мы стояли очень близко друг к другу, и знаете, что больше всего поразило меня? Огонь, в котором он находился достаточное время, совсем не тронул его. Да, Муататдин выглядел совершенно невредимым! Представьте себе человека, который провел с десяток минут в пламени бушующего пожара. Как вы думаете, что с ним произойдет? Правильно, несчастный неминуемо погибнет. Если же ему суждено выжить, то он превратится в калеку, который до конца своих дней обречен на жалкое существование. Нашему герою подобная участь не грозила. Ни одной, даже маленькой ссадины я не заметил на его лице. Густая борода воина осталась совершенно невредимой. Его одежда не имела повреждений. Я говорю об этом с уверенностью, потому что стоял рядом с ним и рассмотрел его очень хорошо. Когда я принимал ребенка из его рук, случайно коснулся эфеса сабли, которая всегда находится при нем. Знаете, что я почувствовал? Вы думаете, я обжегся о раскаленный металл? Вы никогда не угадаете. Я почувствовал холод! Да, да, именно холод, и ничто другое! Это после того, как сталь побывала в огне. Вы уже знаете, что ребенок остался невредим. Когда бородач передавал мне дитя, девочка улыбалась, словно недавний кошмар, конец которому положил этот необычный человек, вовсе и не с ней случился. Ее лицо испачкала лишь сажа, вы понимаете, ничто не говорило о том, что она провела достаточно долгое время в огне. На самом деле, все, о чем я рассказал, происходило так стремительно, что осталось для всех незамеченным. Для всех, кроме меня. Не знаю, почему Муататдин так поспешно удалился. Может быть, ему не хотелось общаться с толпой, а может быть, потому, что он не желал, чтобы еще кто-нибудь заметил то, на что я обратил внимание. Это так же трудно объяснить, как, впрочем, и все остальное, имеющее отношение к тому происшествию. Теперь и вы получили возможность поразмышлять над событиями, всколыхнувшими наш город пару лет назад.

Салах замолчал. Энрико поразила эта история. Он по-прежнему сидел неподвижно и с удивлением смотрел на собеседника.

В удивительном рассказе Салаха имелось столько невероятных фактов, что они не укладывались в голове здравомыслящего человека.

— И что вы думаете по этому поводу? — поинтересовался у переводчика Энрико.

— Что я могу думать? — пожал плечами Салах. — У меня есть небогатый выбор вариантов для объяснения удивительного события. Или я верю в магические силы этого народа и тогда становится понятным

чудесное спасение девочки, или я не верю своим глазам и весь мой рассказ является выдумкой. Как вы думаете, какой вариант мне предпочесть? — в голосе Салаха чувствовалась ирония.

— Вы хотите сказать, что вынуждены поверить в легенды, окружающие загадочный народ?

— А как бы вы поступили на моем месте?

— Если говорить откровенно, то не знаю. Я верю вашим словам, но найти им объяснений не могу. Никогда раньше мне не доводилось слышать ничего подобного.

Собеседники смолкли.

Ночную тишину нарушал только треск догорающего костра.

— Уважаемый Салах, — обратился Энрико к товарищу через несколько минут полного молчания, — у меня имеется еще один вопрос, который хотелось бы сегодня задать, но боюсь, он окажется сейчас неуместным. Не знаю, стоит ли вообще продолжать начатую тему?

— Перестаньте, господин Бордезе. Задавайте свой вопрос без лишних церемоний. Между хорошими друзьями не может быть недосказанного.

— Я заметил одну деталь в вашем поведении, которую, как мне кажется, вы пытаетесь ото всех утаивать. У вас это неплохо получается, но мне все же удалось ее подметить. Общаясь с Муататдином, вы не смотрите ему в глаза. Если ваши взгляды всё же встречаются, вы отводите взгляд в сторону. Чем вызвано такое поведение?

Вопреки ожиданиям Энрико переводчик нисколько не смутился и не обиделся на деликатный вопрос. Улыбнувшись, он хитро посмотрел на доктора Бордезе.

— Видно, мне и впрямь плохо удается скрывать нежелание смотреть в глаза Муататдину, — он тяжело вздохнул. — Это следствие все того же случая, о котором я вам только что поведал. Перед тем как отдать девочку, Муататдин посмотрел мне в глаза. Не знаю, как описать чувства, охватившие меня в тот момент. Такие понятия, как страх, боязнь, не выражают и сотой доли ужаса, который тогда обуял мой разум. Лицо воина в ту минуту не выражало никаких эмоций и выглядело совершенно безжизненно. Его словно высекли из камня, а глаза…

Салах замолчал. Его голос задрожал от волнения.

— Я ни разу не видел таких глаз у человека. Когда он посмотрел на меня, я почувствовал его абсолютную и безграничную власть надо мной. Только поймите меня правильно. Я говорю о физическом ощущении. Да, да, именно о физическом ощущении. Знаете на что это похоже? Как будто нечто потустороннее вселялось в меня в ту минуту. Мою голову, тело, всего меня как будто заполняла какая-то невидимая сущность.

Я чувствовал, как постепенно теряю контроль над собой. Если бы прошло еще немного времени, я не знаю, чем бы все это закончилось. К счастью, он перестал на меня смотреть, и я сразу испытал облегчение. Пропал страх, я опять чувствовал свое тело, исчезли все неприятные ощущения. Когда ребенок оказался у меня на руках, мы еще раз посмотрели друг другу в глаза. На этот раз я увидел обыкновенный человеческий взгляд. Воин кивнул мне на прощанье, на его губах появилась легкая усмешка. После этого он повернулся ко мне спиной и удалился, не проронив ни слова. Скажу честно, и по сей день я не могу забыть жуткого состояния, которое охватило меня в тот момент. Иногда ночью я просыпаюсь от кошмара: мне снятся его глаза. Поверьте, это очень страшные сновидения.

— Может быть, в тот день вы сильно переволновались? Именно из-за этого вам и показалось что-то необычное во взгляде Муататдина? — робко предположил Энрико.

И тотчас понял свою ошибку. Излишним любопытством он разбудил в товарище самые неприятные воспоминания и пожалел об этом.

— Нет, уважаемый Энрико, дело здесь совершенно в другом. Я действительно чувствовал себя несколько взволнованно, но тому имелись причины. Теперь вы узнали все, что случилось тем утром, и понимаете, о чем я говорю. Согласитесь, подобные события мало кого оставят равнодушным. Охватившие меня эмоции тем не менее не помешали мне остаться в здравом рассудке. Я даже подметил то, на что другие вообще не обратили внимания. Нет, дорогой друг, дело здесь вовсе не в волнении. То, что я чувствовал, когда Муататдин смотрел на меня, являлось физическим ощущением, а не эмоциональным. Я терял контроль над телом не оттого, что мне стало дурно, а потому, что некая потусторонняя сила овладевала моими членами. Казалось, мое тело являлось для нее одеждой, которую необходимо тщательно осмотреть перед покупкой, а лучше всего примерить. Мою плоть примеряли, словно платье, понимаете ли вы это! Лучшего сравнения и придумать невозможно. Теперь, надеюсь, вы осознали, что я имею в виду, говоря о физическом ощущении. Я чувствовал, как нечто неизвестное находилось у меня внутри и пыталось раствориться во мне, предварительно проверив, подхожу ли я для этих целей. И все это происходило, когда воин смотрел мне в глаза. Я долго думал, почему он усмехнулся мне на прощанье. Мне кажется, он знал о моих ощущениях с самого начала, потому что именно Муататдин и вызвал их во мне. Не могу вам объяснить почему, но я уверен в правильности своей догадки. Может быть, таким образом он хотел меня о чем-то предупредить, а может быть, давал знак, что больше нечего бояться. Этого я не знаю и по сей день.

— Теперь мне многое понятно, дорогой друг. Вы испытали неприятные минуты, вспоминать которые совсем непросто. Мне очень неловко, что своим любопытством я причинил вам страдание. Искренне прошу прощения за это.

— Вы ни в чем не виноваты, Энрико, а значит, не извиняйтесь напрасно. Если бы я не захотел, то ничего бы не рассказал вам. Мне понятен ваш интерес, и я охотно поведал вам все, что знал о загадочном народе, к которому принадлежит Муататдин. Вас, наверно, удивляет, что я согласился на это путешествие? Я хотел сразу же отказаться от сопровождения вас в поездке. Это первое желание, которое посетило меня, когда я узнал, куда и с кем предстоит ехать. Но, поразмыслив, я все же согласился участвовать в путешествии. Дело в том, что любопытство взяло верх над благоразумием. Понимаете, еще никому не удалось побывать в селении, где живет загадочное племя, и близко пообщаться с его представителями. Такой случай выпадает только раз в жизни и далеко не каждому, так что не воспользоваться им я просто не мог.

У меня появился шанс наблюдать жизнь этих удивительных людей воочию и убедиться, правдивы ли слухи о них. Вот поэтому мы разговариваем с вами ночью у костра в одном переходе от намеченной цели. Так что любознательность присуща не только вам, уважаемый сеньор Бордезе, — Салах улыбнулся.

— Интересно, что нас ждет завтра? — задумчиво произнес Энрико. Он очень обрадовался, что Салах не сердится на него за излишнее любопытство и они по-прежнему остаются друзьями.

— Во-первых, уже не завтра, а сегодня. Мы увлеклись разговорами и не заметили, как половина ночи уже благополучно миновала. Во-вторых, у меня есть для вас заманчивое предложение, которое обязательно вам понравится. Ложитесь-ка вы спать, уважаемый доктор, а мне позвольте подежурить за вас. До рассвета еще достаточно времени, а значит, у вас имеется шанс неплохо выспаться.

— А как же вы?

— Обо мне не беспокойтесь. Мне все равно сегодня не уснуть, потому что слишком эмоциональными оказались воспоминания. Я еще долго буду находиться под их впечатлениями. Вы же успеете хорошенько отдохнуть и набраться сил. Поверьте, очень скоро они вам здорово пригодятся.

— Не знаю, удобно ли мне принимать столь щедрый подарок. Отдых и вам совсем не помешает.

— Дорогой доктор, ложитесь спать и не думайте о моем благополучии. Я покараулю лагерь за вас, совершенно не утруждаясь при этом, — Салах встал и подбросил несколько сухих веток в огонь. Всем видом он показывал, что вопрос окончательно решен и не подлежит дальнейшему обсуждению.

Энрико от чистого сердца поблагодарил товарища за заботу. Через несколько минут он уже спал крепким сном.

Утро нового дня выдалось несколько суетливым. Муататдин предупредил всех о том, что караван, по его расчетам, окажется на месте назначения ближе к вечеру. Для того чтобы не выбиться из графика, необходимо поспешить с отправлением и не задерживаться на стоянке дольше обычного. К тому же остановок в пути окажется мало, и всем необходимо приготовиться к нелегкому переходу.

Его стремление скорее добраться до родного селения понимали все, и никто не возражал против подобной спешки. Очень скоро люди покинули стоянку и отправились в путь.

Путешествие закончилось без приключений, и к концу дня караван прибыл к племени отшельников.

Наши друзья стояли на вершине огромного бархана, осматривая картину, открывшуюся перед ними. Великолепный оазис, островок жизни, затерянный в раскаленных песках, и являлся пунктом их назначения. Именно здесь располагалось селение Муататдина, в котором находился человек, нуждающийся в помощи доктора Бордезе.

За несколько дней путешествия Энрико настолько привык к однообразию окружающего ландшафта, что буйство красок, открывшееся пред ним, произвело на него неизгладимое впечатление.

Высокие деревья и пышные кустарники дарили обитателям зеленого царства спасительную тень. Четыре больших озера питали округу живительной влагой, являясь залогом процветания затерянного в пустыне селения. Вода в них казалась кристально чистой. По берегам озер располагалось множество домов, в которых и проживал загадочный народ Большого Нефада.

Находясь на вершине песчаного холма и любуясь замечательным видом, Энрико не заметил, как Муататдин что-то сказал переводчику.

Тот немедленно обратился к Энрико:

— Как вы уже догадались, именно здесь обитают люди Большого Нефада. Теперь понятно, почему они выбрали для себя это место. Замечательные условия для жизни и полное отсутствие нежелательных свидетелей. Кстати, Муататдин просил передать, что очень скоро мы окажемся в благодатной долине. Он сейчас отправит человека в селение, чтобы тот оповестил соплеменников о прибытии каравана. Если у вас есть какие-нибудь пожелания, то Муататдин передаст их с посыльным, и жители неукоснительно исполнят их в самое ближайшее время.

— Пожелания? — задумался Энрико. — Единственное, чего мне хотелось бы сейчас больше всего, так это поскорее увидеть больного.

Салах перевел ответ Муататдину. Тот одобрительно кивнул.

В долине уже заметили приближение каравана. Из селения к путешественникам выдвинулась группа всадников. Муататдин, привстав на стременах, приветственно замахал соплеменникам руками, а затем пустился им навстречу. Очень быстро они поравнялись, и после короткого дружественного приветствия кавалькада подъехала к ожидающим их путешественникам.

Вновь прибывшие с радостью обнимали товарищей, поздравляли с благополучным возвращением. Скоро от группы всадников отделились два человека и направились в сторону Энрико. Муататдина сопровождал незнакомый воин.

Подъехав ближе, бородач что-то произнес, обращаясь к спутнику и показывая на доктора Бордезе. Незнакомец внимательно и молча выслушал его.

Затем он подъехал к Энрико и обратился к нему с коротким приветствием.

— Мой брат рассказал мне о вас. Наши люди рады, что вы приняли приглашение и приехали к нам в селение. Для нас большая честь принимать такого гостя, как вы. Где бы вы хотели остановиться и есть ли у вас какие-то особые требования к условиям проживания?

Салах перевел вопрос. Не задумываясь, Энрико повторил слово в слово сказанное ранее Муататдину.

Ответ удовлетворил незнакомца и, перекинувшись несколькими словами с бородачом, он удалился. Через минуту несколько всадников отправились в обратный путь, чтобы обрадовать соплеменников вестью об удачно завершенном путешествии.

Не прошло и получаса, как утомленные путники въехали в селение. Уставшие люди остановились возле небольшого дома, который ничем не отличался от других построек, разве что размеры имел несколько меньшие и выглядел чуть скромнее остальных строений. Энрико и Салах с наслаждением разминали затекшие ноги.

Мимо них, сказав что-то переводчику, прошел Муататдин и скрылся в доме. Салах изменился в лице.

— Что хотел на этот раз наш суровый воин? — поинтересовался доктор Бордезе.

— Его требование на этот раз более чем оригинально, но не выполнить его я не могу. С этого момента, по его словам, он жаждет лицезреть меня рядом с вами в любое время суток и при любых обстоятельствах. Если я не превращусь в вашу тень по собственной инициативе, то, не желая огорчаться в несбывшихся ожиданиях, он поможет мне с перевоплощением, но способом, который вряд ли мне понравится. Вы догадываетесь, как трудно игнорировать столь недвусмысленный намек. Поэтому, дорогой сеньор Бордезе, не обессудьте. С этого момента мы, словно сиамские близнецы, становимся неразлучной парой. Остается лишь надеяться, что мое постоянное присутствие рядом с вами не окажется слишком обременительным. Муататдин совсем не похож на шутника, и лучше не разочаровывать его.

Энрико видел, что Салах серьезно напуган экстравагантным предложением бородача.

Слова Муататдина встревожили и его.

— Не беспокойтесь, дорогой друг, надеюсь, вместе мы справимся с этой проблемой. Главное — не забыть о ней.

— За меня вы можете не волноваться. Я не забуду его пожелание ни на минуту. Перспектива лишиться жизни появилась у меня впервые, и хотелось бы всеми средствами избежать ее, — Салах изобразил на губах улыбку, но получилась она неубедительной.

Тем временем дверь в доме приоткрылась, и на улице появился Муататдин в сопровождении брата. Вместе они подошли к Энрико. Встав за спиной доктора, Салах приготовился к переводу.

— Вы уже общались с моим родственником, но тогда я не представил вас. Сейчас я исправлю досадную оплошность. Брата зовут Гефар, и он искренне рад, что вы согласились оказать помощь больному, о котором мы все очень сильно беспокоимся. С этого момента можете рассчитывать на его поддержку. Он ответит на все вопросы и расскажет обо всем, что вас заинтересует. Сейчас же он проведет вас к человеку, ради которого вы приехали сюда. Надеемся, вы поможете ему.

Сказав это, Муататдин отошел от них, но, сделав несколько шагов, остановился и вновь обратился к Энрико:

— Забыл сказать. Ваши вещи выгрузят здесь же. Потом их перенесут к месту, где вы пожелаете остановиться. Для этих целей я оставлю двух человек. Именно им вы дадите соответствующие распоряжения.

Доктор Бордезе поблагодарил его за внимание и обратился к Гефару:

— Пришло время навестить пациента.

Выслушав перевод, Гефар утвердительно кивнул и приоткрыл дверь, давая понять, что они вправе войти. Оказывается, именно в этом доме находился больной, нуждающийся в услугах доктора Бордезе.

Энрико первым переступил порог незнакомого жилища. За ним последовали переводчик и Гефар. На мгновение они остановились, привыкая к сумраку, который здесь царил.

Комнату разделяло на две части огромное покрывало, свисавшее с потолка.

То, что разглядел доктор Бордезе, немного удивило его. Он находился в совершенно пустой комнате с огромным плоским камнем посередине. Скорее всего, он служил столом. Две циновки, лежащие возле него, дополняли более чем скромное убранство полутемной комнаты. Маленькие окна оказались плотно завешаны тканью, не пропускавшей дневного света. Источником скудного освещения служили три масляных светильника. Два из них стояли на камне и один на земляном полу.

Энрико, ничего не понимая, взглянул на Гефара. Тот молча подошел к свисавшему с потолка покрывалу и ловко отодвинул его в сторону.

Доктор Бордезе чуть не вскрикнул. «Господи, да что же здесь происходит?» — подумал он, увидев пожилого человека. Обнаженный, тот неподвижно лежал на циновке. Худое тело незнакомца выглядело безжизненным. Руки, скрещенные на груди, казались неестественно длинными. Седые волосы кто-то заботливо расчесал и аккуратно уложил в затейливую прическу. Шею старика плотно облегал яркий платок.

Но вовсе не это потрясло Энрико. Больше всего его удивил неестественно бледный цвет кожи подопечного. Доктор Бордезе подумал, что его специально выкрасили белой краской. Но кто и для каких целей сделал это?

Столь непривычное зрелище так удивило Энрико, что он подошел ближе, чтобы убедиться, не ошибся ли он. Опустившись на колени, Энрико провел рукой по телу старика. Он действительно хотел удостовериться, не покрыто ли оно красителем.

Нет. И это еще больше удивило доктора. Сеньор Бордезе никогда не видел подобного раньше. Покачав в недоумении головой, Энрико поднялся с колен и подошел к Гефару.

— Как долго он находится в таком состоянии? — поинтересовался молодой врач.

— Сегодня пошел седьмой день, как наш старейшина Фохаэтдин не приходит в себя, — ответил тот.

«Вот, оказывается, кому потребовалась моя помощь, — подумал доктор Бордезе. — Значит, он и есть правитель загадочного народа. И зовут его Фохаэтдин».

Энрико задумался. От волнения он немного растерялся. К счастью, ему удалось быстро взять себя в руки. Решив провести тщательный осмотр больного, он попросил Гефара принести больше светильников, а также свои вещи. Энрико уже понял, что случай, с которым он столкнулся, весьма необычен и потребует от него длительного пребывания рядом с больным.

Гефар вышел из комнаты и вернулся минут через пять. За ним следовали несколько человек, каждый из которых держал в руке по масляной лампе. В доме сразу же сделалось светлее.

Затем в помещение внесли вещи доктора Бордезе и аккуратно сложили у входа. Энрико, поблагодарив за помощь, попросил всех удалиться. Всех, кроме Салаха. Сеньор Бордезе не хотел, чтобы при осмотре ему мешали посторонние, но остаться в полном одиночестве все же не отважился.

Когда дом опустел, доктор подошел к старику и пристально посмотрел на него.

Постояв в задумчивости минуту, он решил действовать. Распаковав багаж, Энрико выставил на пол все его содержимое.

Затем, попросив Салаха подвинуть лампы ближе к больному, приступил к обследованию.

Присев рядом со стариком, доктор попробовал нащупать пульс. Легкая дрожь пробежала по спине Энрико. Ему показалось, что он дотронулся до руки умершего человека. Она оказалась абсолютно холодной и безжизненной.

«Неужели мы опоздали?» Отчаяние охватило сеньора Бордезе. Он плотнее сжал пальцы на запястье больного и затаил дыхание. Ожидание не принесло желаемого результата. Ни одного, даже слабого удара Энрико так и не уловил. С состраданием он посмотрел на несчастного. Да, человек, который лежал перед ним, действительно не подавал признаков жизни. К сожалению, он не успел оказать ему помощь.

Сидя у бездыханного тела, доктор, охваченный печальными мыслями, по-прежнему крепко сжимал руку старика. Вдруг Энрико вздрогнул. Он ощутил биение пульса! Положив руку больного на пол, доктор прильнул к его груди.

Да, он не ошибся. Сеньор Бордезе отчетливо слышал удары сердца. Старик жив. Но сердце пациента работало необычно. Именно поэтому Энрико не сразу понял, что же творится с его подопечным. Сердце билось с очень большими интервалами. Никогда ранее Энрико не видел ничего подобного. Он даже не предполагал, что такое вообще возможно. Жизнь в теле больного едва теплилась. Редкое биение сердца лишь давало возможность мозгу не умереть от нехватки кислорода. На остальное у организма просто не оставалось сил.

Это предположение оказалось единственным, которое выдвинул Энрико, но он не мог считать его абсолютно правильным. Его версия расходилась с наукой, которую он очень уважал. Ясным становилось только одно: со старейшиной происходило что-то необычное.

Когда в очередной раз Энрико склонился над стариком, он осмотрел его со всей тщательностью, на которую оказался только способен. И вот что удалось ему выяснить. Несмотря на низкую, почти критическую температуру тела, мышцы больного сохраняли упругость и эластичность. Суставы нормально функционировали, хотя старик пролежал целую неделю без движения. У него отсутствовали изменения в мягких тканях, что также не находило объяснения.

Каждый этап осмотра не только не приближал Энрико к разгадке состояния старика, но все дальше уводил от нее. Заканчивая обследование, доктор Бордезе понял, что попал в затруднительное положение.

Перед ним находился больной, в состоянии которого он не мог разобраться. Он не понимал, что с тем происходит.

Доктор в замешательстве отошел от Фохаэтдина и остановился в нескольких шагах от него.

Наверное, Энрико выглядел не самым лучшим образом, потому что Салах робко поинтересовался:

— Что-то не так, уважаемый сеньор Бордезе?

— Скажу честно, случай весьма необычен. К сожалению, мне не удалось поставить диагноз. Придется хорошенько подумать, прежде чем я сделаю это.

— Вы хотите сказать, что не знаете, чем болен Фохаэтдин, и поэтому неизвестно, как его лечить? — еще тише осведомился Салах.

— Мне неприятно в этом признаваться, но именно так пока и обстоит дело. Заметьте, я сказал «пока». Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Поверьте, этот случай уникален, и здесь есть над чем поразмышлять.

Доктор сел недалеко от Фохаэтдина и, подперев подбородок рукой, устремил взгляд на старика.

В задумчивости он провел около получаса. Не найдя нужного решения и совершенно отчаявшись, он резко поднялся и направился к выходу. Остановившись у порога, Энрико обратился к переводчику:

— Сейчас мне необходимо встретиться с Гефаром, и я прошу вашего содействия в переводе.

— Вы что-нибудь придумали? — с надеждой в голосе поинтересовался Салах.

— Нет. Именно поэтому и не имею права держать в неведении людей, которые каждую минуту лелеют надежду на выздоровление дорогого им человека, всецело при этом полагаясь на мой опыт и мастерство.

Я не вправе вводить их в заблуждение. Мне неизвестно, что произошло со стариком, и, к несчастью, я не в силах оказать ему помощь. Надо иметь мужество, чтобы признать свою несостоятельность, и сейчас я готов это сделать.

— Подождите, но вы сказали, что вам необходимо все хорошенько обдумать. Это же ваши слова. Зачем прежде времени расписываться в собственном бессилии? Если за тридцать минут вам ничего не пришло в голову, то это совсем не значит, что в следующие полчаса не возникнет никаких мыслей. Разве я не прав?

Энрико, не отвечая переводчику, вышел на улицу и направился к Гефару.

Салах последовал за ним.

Гефар расположился неподалеку от дома Фохаэтдина и пребывал в томительном ожидании.

Увидев доктора, он бросился к нему навстречу.

— Что вы можете сказать о состоянии старейшины?

Энрико не умел и не хотел обманывать. Потупив взор, он честно рассказал о реальном положении дел. Ему не хотелось признаваться в своем бессилии, но иначе он поступить не мог.

В конце речи, более похожей на отходную молитву, он все же выразил готовность остаться в доме Фохаэтдина еще какое-то время и предпринять что-либо для улучшения самочувствия больного.

На удивление Энрико, Гефар совершенно спокойно отнесся к его словам. Более того, он выразил надежду на скорейшее выздоровление старейшины и поблагодарил доктора за заботу, которую тот проявил к больному. При этом он превозносил знания доктора, который, не понимая, что происходит, слушал Гефара с нескрываемым изумлением.

Тем временем Гефар отдал короткое распоряжение мужчинам, стоявшим здесь же, и те спешно удалились.

Они вернулись очень быстро, но не с пустыми руками. Воины несли свернутые в рулоны ковры. По словам Гефара, они послужат гостям хорошим спальным местом. На прощанье он поинтересовался, что думают Энрико и Салах относительно ужина. Друзья переглянулись, решая, принимать или нет предложение Гефара. Усталость и нервное напряжение сказались на них не лучшим образом. Поняв друг друга без слов, они отказались от еды.

На прощанье Гефар предупредил доктора Бордезе, что оставит возле дома человека, так, на всякий случай. Если вдруг что-нибудь потребуется Энрико, тот может смело обращаться к нему за помощью.

Пожелав друзьям спокойной ночи, Гефар удалился.

Пошли в дом и наши герои.

Закрыв за собой дверь, Энрико вопросительно посмотрел на Салаха.

— Вы что-нибудь поняли из того, что сейчас происходило на улице? — доктор в недоумении развел руками.

— Что вы имеете в виду, уважаемый сеньор Бордезе?

— Вам не показалось странным поведение Гефара? Я думал, что он выразит недовольство или, по меньшей мере, расстроится из-за моего признания, но получилось совсем наоборот. Он не только не высказал ни малейшего сожаления, но, более того, вел себя так, словно выздоровление Фохаэтдина — решенный вопрос, и дело лишь во времени. Что-то я не совсем понимаю происходящее, прямо загадка какая-то.

Салах, не перебивая, выслушал доктора, и когда тот закончил, хитро улыбнувшись, ответил:

— Видите ли, сеньор Бордезе, в чем дело. Я позволил себе небольшую вольность в переводе ваших слов и немного подкорректировал их значение. Скорее всего, вы останетесь недовольны моим поведением, но я не мог поступить иначе.

— Как вас понимать? — Энрико растерянно посмотрел на переводчика.

— С моих слов Гефару стало известно, что состояние Фохаэтдина на сегодняшний день не самое замечательное и его улучшение зависит от многих факторов. Согласитесь, Гефар догадывался об этом задолго до нашего появления в этом доме. Также я сказал ему, что самочувствие старца может измениться к лучшему, и не исключено, что в ближайшем будущем, хотя все в этом мире находится в руках Всевышнего, и мы лишь уповаем на его помощь в нашем нелегком деле. Одним словом, необходимо время для того, чтобы досконально во всем разобраться. Как видите, я не обнадежил нашего собеседника, но и дурную весть он не узнал преждевременно. Так что удивляться его поведению не приходится.

— Салах, да как вы додумались до этого? Вы совершили непростительный поступок, за который придется отвечать мне. И потом, кто дал вам полномочия искажать смысл моих высказываний? — доктор Бордезе не на шутку рассердился.

— Постойте, постойте, дорогой друг. В том, что вы рассердитесь, я нисколько не сомневался, но так уж гневаться все же не стоит. Если вы успокоитесь и посмотрите внимательнее на мой поступок, то не найдете в нем ничего предосудительного, а тем более недостойного или коварного. Я сказал Гефару, что нужно всего лишь время для того, чтобы понять положение дел. Разве в этом есть хоть доля неправды?

Я же видел, как вы внимательно осматривали старика, как долго размышляли над его состоянием. Да, то время, что вы провели в раздумьях, оказалось для вас недостаточным, но, заметьте, на тот момент. Вы же почему-то решили, что пора сдаваться и каяться в своей несостоятельности. Это же совершенно неправильно. У вас есть знания и, по всей видимости, очень хорошие. Пусть вы молодой, но все же врач, и судя по тому, как вы работаете, со временем окажетесь действительно непревзойденным специалистом. То, что у вас нет сейчас большого опыта, так это не беда. Он обязательно придет с годами. Главное, у вас есть любовь к своей профессии и желание помогать людям. Поверьте, это самое главное в любом деле. От меня не скрылось, как вы о чем-то мучительно размышляли, закончив осмотр. Вы лучше меня знаете, о чем думали в ту минуту. Вы искали РЕШЕНИЕ. Значит, вы уверены, что оно существует. Так почему бы не продолжить поиски, если решение данной проблемы не найдено в одночасье? Сказать, что ничего не получается, можно в любой момент, но не правильнее ли поступить иначе. Сделать подобное заявление, когда действительно не окажется ни единого шанса на успех. Я подумал, что такое время еще не наступило, вот поэтому и появился вольный перевод ваших слов. Если вы и теперь считаете, что я поступил неправильно, то вызовите Гефара, и на этот раз я передам ваше заявление без импровизаций, — Салах замолчал и внимательно посмотрел на Энрико.

Тот находился в задумчивости.

Бесспорно, переводчик прав. Не следует никогда раньше времени признавать поражение. Да, его охватили отчаяние и паника, но это не повод опускать руки. Конечно, его друг определенно прав. Нужно думать, думать и еще раз думать. То, что решение существует, он нисколько не сомневался, но в чем оно заключается, вот вопрос, над которым следует поразмышлять. Энрико успокоился и уже по-другому смотрел на действия Салаха.

— Знаете, а вы действительно поступили верно. Поначалу я рассердился на вас, но после вашего объяснения признаю свою ошибку и прошу прощение за проявленное мальчишество. Конечно, вы абсолютно правы, говоря, что необходимо хорошенько все обдумать, прежде чем отказываться от лечения старика. Я полностью с вами согласен, и мне стыдно, что я проявил малодушие, позволив себе усомниться в успехе предстоящего лечения. Только благодаря вам я преждевременно не расписался в собственном бессилии. Примите мою признательность за отличный урок и назидания, — Энрико крепко пожал Салаху руку.

— Очень хорошо, что вы больше не сердитесь на меня. С ужасом думал, какое нам предстоит общение, если мы поссоримся. Хвала Всевышнему, этого не произошло, — Салах обрадовался тому, что Энрико правильно истолковал его поступок. — Кстати, в чем же кроется проблема, которая так смутила вас? Неужели вы действительно не можете в ней разобраться?

— Видите ли в чем дело, дорогой друг. Ни один из симптомов странного заболевания Фохаэтдина мне не знаком. Скажу больше: все, что я наблюдаю здесь, является для меня загадкой и открытием одновременно. Меньше всего хотелось бы выглядеть хвастуном, но я считался одним из лучших учеников академии. Все свободное от занятий время я проводил в читальном зале или анатомическом театре, постигая шаг за шагом тонкости медицинской науки. Кстати, в академической библиотеке не осталось ни одной книги по медицине, которую я не изучил бы. Я действительно обладаю хорошими знаниями и имею весьма неплохой опыт практической работы. Многие часы, проведенные в операционных, кое-чему научили меня. Но как оказалось сегодня, всего этого недостаточно, чтобы помочь старейшине.

— Не огорчайтесь, Энрико. Может быть, вы еще раз обследуете старика? Не исключено, что при первом осмотре вы просто не обратили на что-то внимания, и поэтому его состояние является для вас загадкой. Если находишься в сильном замешательстве, то не замечаешь самого очевидного. Сосредоточьтесь и не падайте духом, — ободрил товарища Салах.

— Вы абсолютно правы. Именно так я и поступлю.

В состоянии старика тем временем не произошло никаких изменений. Он по-прежнему не подавал явных признаков жизни.

Энрико приступил к очередному осмотру. Он обращал внимание на мельчайшие детали, которые могли пролить свет на загадочную болезнь Фохаэтдина. Прослушивания, постукивание, использование лабораторных приспособлений в диагностировании ни к чему не привели.

Через час кропотливой работы доктор Бордезе окончательно понял, что желаемый результат не достигнут. Он по-прежнему не имел представления, что происходит с его подопечным. Энрико в очередной раз убедился, что столкнулся с болезнью, о которой ничего не знал. Что делать дальше, оставалось для него загадкой. Энрико в отчаянии опустился на пол и бесцельно уставился на старика. Полная апатия охватила его. В таком положении он провел некоторое время.

Вдруг его взгляд остановился на платке, повязанном на шее старца. До этого момента Энрико не придавал ему значения. «Интересно, а почему на шее у Фохаэтдина находится платок? — подумал доктор Бордезе. — На украшение не похоже, да и не к месту оно в данной ситуации. О простуде говорить смешно, потому что у старика температура приближается к нулю, и следует скорее предполагать обратное. Опять вопрос без ответа? Ну уж нет…» Энрико встал и медленно подошел к старейшине. Приподняв голову пациента, он принялся осторожно разматывать платок…

То, что он увидел в следующую минуту, потрясло его. Энрико осторожно положил голову больного на циновку и, поднявшись, неуверенно попятился. Дойдя до стены он уперся в нее и медленно сполз на пол.

Салах, наблюдавший за работой друга, бросился к нему на помощь. Присев перед ним, он встревожено спросил:

— Что случилось, Энрико? С вами все в порядке?

Не отрывая взгляда от старейшины, доктор шепотом произнес:

— Змеи, у старика на шее змеи! Я убрал платок и увидел их отвратительные тела. Они свернулись на шее Фохаэтдина плотными кольцами и, видимо, проснулись, когда я потревожил их. Это какой-то ужас. Разбуженные, они недовольно зашевелились. Господи, да что же здесь происходит? — лоб Энрико покрылся испариной. Голос дрожал.

Салах поднялся и, подойдя к больному, действительно увидел на его шее несколько отвратительных гадов. Жуткий страх охватил переводчика. Он вернулся к доктору и присел рядом с ним. Прижавшись друг к другу, они с ужасом наблюдали мистическую картину.

Первым пришел в себя доктор.

Немного успокоившись, он встал и крадучись подобрался к старейшине.

— Что вы делаете, Энрико? Это же безумие! — пытался предостеречь его Салах, но доктор Бордезе оставил призывы товарища без внимания.

Подойдя почти вплотную к старику, Энрико замер. Он стоял напротив Фохаэтдина и внимательно изучал его. Затем присел и склонился над старейшиной.

— Не-ве-ро-ят-но! — нараспев произнес он.

Не вставая, Энрико дотронулся до шеи старика.

Он несколько раз провел ладонью по ней и в задумчивости убрал руку.

— Что вы делаете? — в отчаянии вскрикнул Салах и вскочил с пола.

Доктор Бордезе жестом остановил его.

— Все неприятности закончились, уважаемый Салах, — облегченно произнес Энрико. — Теперь можно не волноваться. Уверяю вас, что для беспокойства не осталось причин. К счастью, паника, которую я поднял, оказалась напрасной. Вы можете подойти и убедиться в правоте моих слов, а заодно посмотрите на это чудо.

Доктор встал и сделал шаг в сторону, давая понять, что Салаху действительно ничто не угрожает.

— Вы думаете, я могу это сделать? — недоверчиво поинтересовался переводчик.

— Конечно. Вам абсолютно нечего бояться. Тем более, мне интересно узнать ваше мнение по этому поводу. Оставьте свои страхи и идите сюда смелее, — голос Энрико звучал совершенно спокойно, что вселяло уверенность в Салаха.

Он медленно подошел к сеньору Бордезе и с удивлением рассматривал старика.

— Позвольте, но как это понимать?

— Мне кажется, что я отвечу на ваш вопрос, — Энрико еще раз склонился над стариком и, указывая на его шею, продолжил. — Сначала я думал, что это настоящие змеи. Согласитесь, что подобное предположение возникает, как только видишь эту удивительную картину. Поэтому я и повел себя сообразно первому впечатлению. Мной двигал инстинкт самосохранения, и неудивительно, что через секунду я оказался на почтительном расстоянии от этих тварей и лихорадочно думал, как избавить Фохаэтдина от нежелательного соседства. И мне показалось, что здесь не все так просто. Я подошел к нему ближе и только тогда рассмотрел то, что сейчас мы с вами спокойно наблюдаем. Я думаю, что это замечательно выполненная татуировка. Причем делал ее большой профессионал. Посмотрите, какие краски он выбрал для своей работы и как правдоподобно выполнил рисунок. Он в совершенстве передал оригинал. Мне до сих пор не верится, что подобный реализм вообще возможен. Обратите внимание на тщательно проработанные детали. Каждая чешуйка прорисована так, словно она настоящая. Не знаю, как ему удалось добиться такого сходства, но оно просто поразительно.

— Но они же шевелились, и мы хорошо это видели. Как быть с этим? — спросил удивленный переводчик.

— Мы слишком перепугались, и любая тень казалась нам чудовищем. Когда мы перемещались по комнате, огонь в лампах, видимо, вздрагивал, заставляя играть краски новыми, причудливыми тонами. Именно это, скорее всего, мы и приняли за движение гадов. Домыслить и приумножить страшную картину помогло наше воображение. Вот единственное объяснение, которое есть у меня, и сейчас проверим, прав ли я.

Энрико взял лампу и сделал несколько круговых движений над головой Фохаэтдина.

Пламя сразу же сделалось неровным, изменяя освещение вокруг себя.

Глядя на татуировку, друзья поразились увиденному. Рисунок заиграл сказочными переливами, создавая иллюзию движений.

Предположение Энрико полностью подтвердилось.

— Похоже, вы правы, но что означает это изображение? — поинтересовался Салах.

Переводчик уже понял, что ему нечего бояться, и совершенно успокоился.

Теперь он стоял рядом со стариком и внимательно разглядывал удивительный рисунок.

— Три змеи, лежащие рядом, обвивают шею Фохаэтдина, — задумчиво сказал Энрико. — Нет, здесь я бессилен что-либо предположить. У меня нет даже догадок на этот счет.

Наступила ночь, но доктор Бордезе даже не помышлял об отдыхе. Фохаэтдину необходима помощь, и он думал, как ее оказать.

Он достал из дорожной сумки несколько книг и, расположившись удобнее, перелистывал страницы в поисках необходимой информации. Энрико держал перед собой труды знаменитых ученых, но, просматривая их, не находил ничего интересного для себя. Огромный перечень известных заболеваний с указанием их профилактики и лечения совсем не интересовал его. Он знал их наизусть, но все же перечитывал в надежде отыскать хоть что-то, проливающее свет на загадочное заболевание Фохаэтдина. К сожалению, поиски не увенчались успехом. Выходило, что доктору Бордезе предстояло во всем разобраться самостоятельно, не полагаясь на опыт великих предшественников. Он понимал, что перед ним стоит сложная задача. Именно это настораживало Энрико. Но другого выхода у него не имелось.

Очень скоро бесполезность взятых книг оказалась очевидной. Энрико отложил их в сторону и принялся размышлять. Интуиция никогда не подводила его, и сейчас он чувствовал, что традиционная наука в данном случае не поможет. Необходимо придумать нечто совершенно другое. Вдруг ему в голову пришла любопытная мысль.

Нет, он не строил иллюзий и не рассчитывал, что идея, осенившая его, полностью оправдает себя. Но она являлась той соломинкой, за которую хватается любой утопающий. Не воспользоваться ею доктор Бордезе просто не мог. Он продумал все до мельчайших деталей и утвердился во мнении, что альтернативных действий не существует.

Если предполагаемое мероприятие не принесет желаемого результата, то хуже старик себя все равно не почувствует. В случае же успеха появляется шанс вытащить Фохаэтдина с того света.

Доктор Бордезе вспомнил, как однажды, находясь в хранилище академической библиотеки, он набрел на стеллаж, в котором находились невостребованные рукописи. Это значило, что никто из студентов и преподавателей ими никогда не интересовался. Многие годы старинные труды по медицине пребывали в забвении, ожидая лучшей участи в самом дальнем отсеке огромного библиотечного подвала.

Долго перебирая пыльные фолианты, Энрико наткнулся на древний трактат по врачеванию. Его составил странствующий монах, живший в начале шестнадцатого века. Несмотря на почтенный возраст, книга хорошо сохранилась, и молодой человек решил ознакомиться с ее содержанием. Старая добрая латынь оказалась хорошо знакома ему, и в прочтении текста трудностей не возникло.

В книге рассказывалось о жизни и странствиях некоего достопочтенного служителя церкви. Много времени он провел в скитаниях по разным странам, неся слово Божье страждущим и оказывая помощь нуждающимся. Он повествовал о дальних странствиях и делился опытом общения с чужеземцами. Еще на родине, а потом и за ее пределами он обучался премудростям медицины и преуспел в этой науке. Очень много знаний он получил у инородцев, о чем, впрочем, нисколько не сожалел. Монах приводил множество примеров, как ему удалось одолеть ту или иную болезнь. Давались описания подробно, так что заподозрить его в лукавстве не представлялось возможным.

Примечательным оказалось то, что после каждого примера автор приводил отчет о лекарствах, коими пользовался во время лечения, а также имелся детальный список производных, из которых те готовились.

Среди прочих историй Энрико привлекла одна, которую он очень хорошо запомнил.

Суть ее сводилась к тому, что однажды монах оказался свидетелем чудесного исцеления человека, находившегося при смерти. Совершенно безнадежный больной, к которому пригласили родных для последнего прощания, неожиданно почувствовал облегчение от тяжких страданий, а впоследствии окончательно поправился, навсегда забыв о смертельном недуге.

Произошло это после того, как несчастного посетил местный лекарь. Его позвали родственники, впрочем, уже ни на что не надеясь. Осмотрев больного, тот прописал ему эликсир собственного изобретения и предложил бедняге сразу же его употребить, благо пузырек с лекарством находился при нем. Именно после этого события и произошло чудесное исцеление больного. Все присутствующие при этом оказались потрясены случившимся и посчитали выздоровление чудом Господним.

Монах отыскал местного лекаря и упросил его поделиться секретом дивного лекарства. Поначалу тот не соглашался, но после долгих увещеваний и обещания отпустить грехи настоящие и будущие, все же сдался и поведал священнослужителю рецепт живительного снадобья. Святой отец аккуратно записал данные, которые и приводил в конце своей правдивой истории.

Энрико тогда заинтересовался рассказом и сразу же переписал рецепт. Он выглядел достаточно сложным, но все составляющие оказались ему хорошо известны.

Уже дома он проанализировал информацию и пришел к выводу, что речь шла о сильнейшем тонизирующем препарате.

Изучив его формулу, он понял, что в состоянии приготовить эликсир самостоятельно.

На следующий день у него уже имелся готовый препарат. Тогда доктор сделал все по рекомендациям монаха, изменив лишь пропорции ингредиентов. Необходимые части он уменьшил на треть. Приготовив эликсир, Энрико решил его действие испробовать на себе. Он сделал несколько глотков и замер в ожидании результата. Очень скоро он испытал необычные чувства. Молодой человек ощущал неизвестную до этого энергию, которая волнами проходила сквозь него, будоража сознание и тело. Кровь, словно раскаленная магма, обжигала вены и заставляла учащенно биться сердце. Обострился слух и зрение.

Чувство неземной эйфории, охватившее его столь неожиданно, так же неожиданно исчезло. Действие лекарства закончилось, но еще долго после его приема Энрико ощущал бодрость и прилив сил.

Обладая великолепной памятью, он хорошо запомнил рецепт необыкновенного лекарства.

Энрико решил, что наконец-то настало время для применения эликсира на практике. Если старик очнется от беспамятства, Энрико сочтет эту маленькую победу величайшим событием в своей жизни.

Доктор Бордезе отлично помнил составляющие снадобья. Он вкратце объяснил Салаху свои намерения и попросил его о помощи. Тот выразил надежду на благополучный исход задуманного мероприятия.

Вскоре поверхность стола уставили пузырьками, склянками и всевозможными коробочками с порошками. Только сейчас Энрико понял, насколько благоразумно поступил, захватив в поездку почти весь набор аптекарских препаратов. Для приготовления эликсира у него имелось все необходимое.

Работа требовала повышенного внимания и сосредоточенности. Энрико сознавал величайшую ответственность и очень старался. В момент смешивания компонентов от сильного волнения на лбу сеньора Бордезе выступили крупные капли пота.

Через час после начала работы он держал в руке пузырек с заветной жидкостью. Доктор попросил Салаха приподнять голову Фохаэтдина и осторожно влил в рот старика немного чудесного эликсира.

Убедившись, что все прошло благополучно, Энрико разместился у его изголовья в надежде увидеть результат столь необычного и смелого эксперимента.

Ожидание оказалось недолгим. Очень скоро тихий голос Фохаэтдина заставил Энрико встрепенуться. Он отчаянно замахал рукой Салаху, призывая его немедленно подойти.

Через секунду переводчик оказался рядом с доктором Бордезе и вместе с ним склонился над больным. Тот по-прежнему лежал неподвижно, но потрескавшиеся от сухости губы что-то тихо шептали. Вслушиваясь в голос Фохаэтдина, Энрико сразу отметил, что тот хоть и слаб, но достаточно внятен.

— Попробуйте разобрать, что он говорит, — умоляюще попросил доктор Бордезе товарища.

Салах вплотную приблизился к Фохаэтдину и замер, стараясь не пропустить ни единого слова. Когда последний замолчал, переводчик выпрямился и удивленно посмотрел на доктора Бордезе.

— Странно, но старейшина говорил на неизвестном мне языке. Мне показалось, что я уже где-то слышал нечто подобное, — Салах мучительно что-то вспоминал. Вдруг он с восторгом хлопнул в ладоши. — Ну конечно, теперь я точно знаю, где слышал это наречие раньше. Помните, я рассказывал, как Муататдин во время пожара что-то прокричал на непонятном мне диалекте. Так вот, Фохаэтдин говорил сейчас именно на нем. У меня нет в этом и тени сомнений.

Лицо доктора Бордезе вытянулось от удивления.

— Неужели ничего не удалось понять? Может быть, он все же сказал что-нибудь на языке, который вам известен? — в его голосе еще сохранялась надежда.

— Вы правы, дорогой друг. Хотя мне кажется это немного странным. Я отчетливо расслышал несколько последних слов, перевести которые очень легко.

— Что это за слова? — с нетерпением спросил Энрико.

— Дайте мне фахди.

— Фахди?

— Совершенно верно, — утвердительно кивнул Салах. — За точность перевода ручаюсь головой.

— Странно как-то получается. Большую часть сказанного он произнес на языке, который нам не известен. Только под конец, словно спохватившись, что его не понимают, старик закончил фразу на хорошо знакомом вам диалекте. Можно подумать, Фохаэтдин сделал это специально, чтобы помочь нам правильно истолковать свое желание.

Переводчик кивнул, согласившись с наблюдениями Энрико.

— А что вы сами думаете по этому поводу, уважаемый Салах? — обратился к нему Энрико.

— Трудно сказать. Я не знаю, почему он говорил на разных языках. Также как и вам, мне это кажется весьма странным. Относительно же фахди у меня нет никаких мыслей. Мне незнакомо значение этого слова. Думаю, об этом лучше спросить кого-нибудь из местных жителей. Скорее всего, они знают, что скрывается за этим названием.

Энрико стоял в задумчивости. Напряжение последних часов давало о себе знать. Он чувствовал невероятную усталость. Страшно болела голова.

— Мы непременно выясним это, но только чуть позже. Сейчас пришло время немного передохнуть и подвести некоторые итоги проделанной работы.

Он разместился на полу и размышлял вслух.

— Что мы выяснили за несколько часов, проведенных рядом с больным? Да ничего мы не выяснили. Болезнь оказалась совершенно незнакомой, и поэтому нет никаких мыслей относительно ее лечения. Если же не судить так строго, то мы кое-чего добились. Нам удалось ненадолго привести больного в чувство и услышать голос нашего подопечного, что уже является хорошим предзнаменованием. Но все, что он сказал, оказалось за рамками нашего понимания. Как и прежде, перед нами стоит единственный вопрос: что делать? Как и прежде, на него нет ответа.

Отдохнув несколько минут, Энрико направился к двери. Он сообщил Салаху, что хотел бы пообщаться с Гефаром.

Вместе они вышли на улицу, и подошли к человеку, дежурившему у дома старейшины.

Салах попросил его вызвать Гефара, и уже через несколько минут тот вышел к ним.

— Скажите, Гефар, вы слышали когда-нибудь о фахди? — спросил Энрико.

Гефар изменился в лице, широко открыл глаза и странно взглянул на доктора Бордезе.

— Прежде чем ответить на этот вопрос, мне хотелось бы знать, где и от кого вы услышали о фахди?

— С удовольствием вам отвечу. Около получаса назад я услышал о фахди из уст почтенного Фохаэтдина. Правда, он еще что-то пытался произнести, но почему-то делал это на совершенно неизвестном языке.

К счастью, последнюю часть своей непродолжительной речи он все же произнес на понятном переводчику диалекте.

Если бы доктор Бордезе превратился в тот момент в соляной столб, то Гефар удивился бы меньше, нежели последним словам Энрико. Не веря ему, онемевший от удивления Гефар стоял напротив доктора и не мигающими глазами смотрел на чужеземца. Заявление Энрико столь поразило его, что воин потерял способность говорить.

Когда же он пришел в себя, то, понизив голос до шепота, поинтересовался:

— Вы хотите убедить меня в том, что разгадали тайну болезни Фохаэтдина?

— Если говорить правду, не совсем. Просто мне удалось на некоторое время привести его в чувство. Именно тогда старейшина обмолвился о фахди. Я никогда раньше не слышал подобное название и поэтому расспрашиваю о нем у вас. Надеюсь, вы поможете мне разобраться в этом вопросе?

— Силы небес не оставили нас без покровительства! Фохаэтдину суждено здравствовать! Теперь я в этом нисколько не сомневаюсь, — Гефар молитвенно вознес руки к небу. — Простите, что проявил в ваш адрес излишнее недоверие и подозрительность. Упоминание о фахди привело меня в замешательство, потому что о нем, кроме старейшины и меня, никто не знает. Это одна из самых больших тайн нашего народа, и представьте мое удивление, когда уста чужеземца произнесли священное название. Вы первый из непосвященных, кто сделал это, но так захотел старейшина, а значит, вы ни в чем не виноваты. Фахди — это цветок, который встречается в горах, что находятся в пяти днях пути отсюда. Только Фохаэтдин знает место произрастания и время сбора этого растения. Раз в несколько лет он покидает селение и отправляется за ним в долгий путь. Мне известно, что старейшина использует корень цветка в определенных церемониях, о которых я сейчас не вправе говорить. Если он просил дать ему фахди, значит, он нуждается в нем и необходимо выполнить его пожелание.

— Я бы с удовольствием воспользовался вашим советом, но появилась небольшая проблема. Если теперь мне известно, что такое фахди, то, к сожалению, применить его на деле у меня нет возможности. Я даже не знаю, как выглядит это растение, не говоря о том, чтобы воспользоваться им в лечении.

— Это нестрашно, — жестом Гефар пригласил следовать за собой.

Зайдя в жилище Фохаэтдина, он плотно закрыл дверь. Затем внимательно осмотрел комнату, пытаясь удостовериться, что в ней нет посторонних.

Когда меры предосторожности оказались соблюдены, воин подошел к плоскому камню, снял с поверхности все, что доктор разложил на ней ранее. Закончив нехитрую процедуру, Гефар уперся руками в глыбу и начал потихоньку двигать ее в сторону.

Очень скоро на месте импровизированного стола зияла черная яма. Так вот в чем дело! Под тяжелой каменной плитой скрывался тайник!

Гефар, встав на колени, опустил руку в образовавшееся отверстие и принялся доставать оттуда какие-то предметы. Вынимая каждый раз новый, он аккуратно укладывал его на пол.

Конец ознакомительного фрагмента.