65.
И еще, не забыть, из жития Иннокентия…
…Итак, сладкий сон, именуемый жизнью с Аленушкой, длился для Иннокентия целых три года.
Или, точнее — всего-то три года!
По истечении этого срока он открыл дверь на грубый стук генерал-лейтенанта МВД (тот, понятно, стучал — потому что звонок не работал!).
Наконец Иннокентий столкнулся лицом с этим рылом.
Наконец он увидел воочию человека, кинувшего несчастную Алёнушку на ветру, у столба, посреди заснеженной улицы.
Наконец он представил, как вдруг объяснит человеку в лицо — как тот был неправ!
— Любимый! — надрывно, из-за спины Иннокентия проголосила Аленушка.
— Я! — тонким и мерзким фальцетом откликнулся генерал-лейтенант.
При виде, однако, Аленушки, виснущей на чудовище — наш герой рухнул на пол без чувств (но, впрочем, он видел, как они через него перешагнули, и потом еще слышал сквозь забытье, как они между собой ворковали!).
— О, мой генерал! — лепетала Аленка.
На что генерал отвечал:
— Точно так!
— Жить без тебя не желаю! — кричала она.
— Не живи! — соглашался военный.
Малютку Софи, между тем, удивило, что мама целует не папу, а также — что маму целует не папа!
В три года каких-то вещей — не понять!..
— Ты хорошая девочка! — плакал ребенок над Иннокентием (бывало, он брал ее на руки и называл хорошей девочкой!).
— Вот он, Соня, отец твой! — шипела ей злобно мать с генеральской груди.
— Папаня — хорошая девочка! — настаивала на своем кроха, ползая вокруг Иннокентия.
Со злости Алена покрылась коростой: с одной стороны, орать на ребенка считалось непедагогичным, но, однако же, ей в эту минуту было не до педагогики!
— Вот твой папуля! — мычала она сладострастно, зацеловывая пришельца.
— Папаня! — упрямилась девочка, тыкая пальчиком в Иннокентия.
И тут генерал ремень расстегнул на штанах галифе.
— Твою как бы мать, — произнес он, мучительно подбирая правильные слова.
— Полковник! — пролепетала Аленушка, обуреваемая одновременно чувствами матери и женщины.
— Я вам не полковник! — пробормотал генерал, выкидывая Иннокентия, как ненужную вещь, за окно — с тринадцатого этажа!
— Гляди, в другой раз не балуй! — пригрозил он Аленушке.
— В другой раз не буду! — кивнула она…
