Сердце истинного вампира

Северина Мар (2024)

В мире, где оборотни свергли правление вампиров и захватили власть, Катаржина, высокомерная и жестокая дочь Главы Содружества, сталкивается с испытанием, которое изменит её жизнь навсегда. Когда её отец заболевает, ей предстоит выполнить опасную миссию: найти последнего истинного вампира, чтобы добыть из его сердца лекарство, способное спасти его жизнь. Катаржина сталкивается не только со смертельными опасностями, но и с предательством своих соратников. В тот момент, когда всё кажется потерянным, единственным, кто встает на её сторону, оказывается Яков, таинственный вампир, который потерял память о своем прошлом. Вместе им предстоит преодолеть множество испытаний, раскрыть тайны прошлого и понять, что истинная сила заключается не только в жестокости и власти. Это мрачное приключенческое фэнтези, полное неожиданных поворотов, глубоких эмоций и борьбы за выживание. Это история о любви, предательстве и поисках себя в мире, где доверие может оказаться самым опасным оружием.

Глава 4

Агнешка робко протянула Феликсу ладонь и тот обхватил ее тонкие пальцы. Он склонился над ее рукой, словно хотел поцеловать, но вместо этого в тающих лучах вечернего солнца, пристально вглядывался в переплетение линий.

— Панде Агнешка, вам раньше гадали? — спросил он.

— По вечерам Зоя иногда раскладывает карты на судьбу служанкам, когда им надоедает играть в дурачка. Я тоже ее попросила, как то раз.

— И, что она гадала?

— Мужа и троих детей, кажется.

— Любопытно, но знаете, что я вам скажу? — поинтересовался он, выпрямляясь и, глядя ей в глаза. — У вас есть враг, панде Агнешка. Смертельный и очень опасный. Либо вы его одолеете и убьете, либо он уничтожит всех, кто вам дорог, а весь мир превратит в беспроглядный мрак. И тогда ничего у вас уже не будет, ни судьбы, ни любви, ни свободы…

— Что вы такое говорите! — завизжала Агнешка, вырывая руку. — Я думала, вы хороший… А вы… вы…

Не договорив, она бросилась наверх по холму, бегом перепрыгивая по ступеням каменной лестницы.

Дрозд не стал ее останавливать. Он немного побродил, вздыхая, подле увядающих роз, а затем тоже пошел в сторону дачи.

Катаржина осталась лежать под кустом, думая о том, что ловко он отшил эту дуреху. Странно, конечно, что он не захотел породниться с дочерью Главы, пусть и внебрачной. Может быть испугался, или она совсем ему не понравилась, и он даже не смог бы терпеть ее рядом. Или, может быть, Игнат был прав. Их семья находилась в опасности, вокруг плелись заговоры и хитрый Феликс Дрозд не хотел рисковать.

Прикрыв на мгновение глаза, она задремала.

Когда Катаржина проснулась, стояла черная южная ночь. В небе горели звезды и мягко сияла растущая луна, похожая на надкусанное яблоко.

Потянувшись, она поднялась на лапы и прыжками понеслась наверх к вершине холма, где стоял дом.

Поднявшись на веранду, она перекинулась в человека. Ее одежды не было на плетенном диване, где она ее оставила. Катаржина потянула за ручку двери. Заперто.

Ругаясь про себя, и обещая самые страшные каре, дуре служанке, которая мало того, что унесла ее вещи, так еще и заперла дверь, она пошла вокруг дома чувствуя нагой кожей касания ветра.

Черный ход оказался заперт, также, как и парадная дверь и двери, ведущие к бассейну у восточного крыла, в котором раньше любил плавать отец. Наверняка, это были происки Виолетты. Старая стерва ее терпеть не могла и при каждом удобном случае устраивала ей пакости, но осторожно, так, чтобы никто не мог ничего ей предъявить.

Кусты возле дома пахли Игнатом, но не человеком, а медведем. Значит он тоже решил обернуться и выйти погулять. Можно было бы подождать пока он вернется. Ему бы Виолетта непременно открыла. Еще можно было начать стучать в двери и звонить в звонок, чтобы разбудить весь дом и все увидели ее голой и униженной.

Бродя вдоль западного крыла, Катаржина заметила на первом этаже приоткрытое окно. Ветер раздувал тонкую занавеску, словно паутину, сплетенную огромным пауком.

Кажется, в этой части здания находились комнаты прислуги. Или гостевые спальни? Впрочем, какая разница. Главное попасть внутрь.

Катаржина вскарабкалась на тонкий бордюр, опоясывающий цокольный этаж, и, схватившись за подоконник пальцами, подтянулась и влезла в окно, а затем спрыгнула на застеленный шерстяным ковром пол.

— Не ожидал, — сказал Феликс Дрозд, отложив в сторону книгу.

Он полулежал на кровати, в одних лишь полосатых пижамных штанах. Тусклый свет ночника падал на его выпуклые грудные мышцы и расчерченный кубиками пресс.

Катаржина была обнажена и ее кожу еще покрывала соль, оставшаяся после купания. Взяв с кресла небрежно брошенный банный халат, она накинула его на плечи и, просунув руки в рукава, завязала пояс узлом.

Ее взгляд вернулся к Дрозду, задумчиво скользнул по золотистой дорожке волос, спускавшейся от его пупка до резинки штанов. Выглядело заманчиво, но нет…

Она была не в настроении. К тому же, Катаржина всегда предпочитала сама довлеть над мужчиной, с Дроздом же это скорее всего не вышло бы.

— Доброй ночи, пандер Феликс, — сказала она, подойдя к двери и уже положив ладонь на стеклянную круглую дверную ручку.

— Панде Катаржина, постойте! Я слышал вы ищете истинного вампира? — сказал он, вскочив с кровати и заставив пружины матраса жалобно застонать.

— С чего вы взяли?

— Ну, как вам сказать… Я получил запросы на информацию из Ведомства благоденствия. Все нити тянутся к вам.

— Это вас не касается.

— Но… что если я знаю, где искать?

Вернувшись в комнату, Катаржина села в кресло, закинув ногу на ногу и обнажив гладкое бедро. Дрозд уселся на край кровати, старательно отводя глаза.

— Если вы, что-то знаете, то почему просто не ответили на запрос?

— Я решил, что лучше будет лично вам все рассказать. К тому же это не совсем официальная информация. Так, скорее просто сплетня, которая до меня донеслась.

— Говорите тогда.

— Пару лет назад мне довелось побывать на севере, где находятся резервации вампиров и шахты, в которых добывают марий. Там я услышал об одном интересном случае. За несколько лет до того, в этих краях началась страшная эпидемия земляной лихорадки. Взрослые еще могут вылечиться, но дети без лекарства быстро погибают. Стояла полярная ночь, была страшная непогода и сильный буран. В одну отдаленную деревню, охваченную болезнью, никак нельзя было добраться ни по воде, ни по воздуху, ни на снегоходах и собачьих упряжках. Несмотря на опасность доставить лекарства взялся один вампир…

— И что тут такого? — перебила Катаржина, чувствуя, как ее охватывает раздражение. — Вампиры на минутку бессмертные и даже без особого вреда работают на марийновых шахтах, хотя вредное излучение, как вы знаете…

— Может и бессмертные, но не неуязвимые, — пожал плечами Дрозд. — Знаете же, что современные вампиры по силе и выносливости не так уж сильно превосходят простого человека. Все остальные вампиры тогда отказались, сказали, что боятся заблудиться, провалиться в ущелье под снег. Запас крови с собой взять нельзя, она бы вся оледенела, а пешком, да еще по такому снегу, даже на лыжах там идти неделю не меньше. Никакой бы обычный вампир такой путь не преодолел. Но тот парень дошел до деревни за два дня и даже не был сильно голодным. Такое мог сделать лишь истинный вампир — высшее существо превосходящее всех своих собратьев.

— Вы его видели?

— Нет, и мне не назвали его имени. Да, его уже тогда никто и не знал. Вся эта история сохранилась лишь в виде басни, курьеза, который можно рассказать, сидя у костра.

Катаржина вздохнула, стараясь скрыть отчаяние. Дрозд лишь обнадежил ее, но ничего толком не сказал. Впрочем, пока это оказалась единственной зацепкой, что у нее была. Все остальные нити обрывались и не вели никуда. По крайней мере, теперь она знала, что ее ждет север.

О том, чтобы отправиться на Север, Катаржина думала и раньше. В конце концов именно там находились резервации в которых обитала большая часть вампиров, живших в Содружестве.

В прошлом им и вовсе было запрещено покидать резервации, но после победы над Арлисс закон стал к ним несколько мягче. Все дело было в том, что война, несмотря на все ужасы, сумела сплотить народ. Оборотни, люди и колдуны плечом к плечу сражались с захватчиками, и к ним присоединились и вампиры. Они служили в разведке, участвовали в партизанских движениях, а целый пехотинский полк, состоящий исключительно из одних только вампиров, заставлял арлиссцев, скуля от ужаса, покидать свои позиции.

Честно говоря, Катаржина не отправилась сразу на Север в основном потому, что крайне сомневалась в том, что истинный вампир, если он еще остался и выжил после восстания, будет заживо гнить в условиях вечной мерзлоты. Нет, скорее она бы поверила в то, что он будет скрываться среди людей или и вовсе покинет земли Содружества, поэтому и рассылала запросы в разные ведомства.

Разговор с Дроздом, придал ей неожиданную надежду, тем более, что никакой иной у нее больше не осталось. Ее запросы и поиски ничего не дали, все, что она могла теперь, это уехать на север и под каждым сугробом пытаться откапать истинного вампира.

О самих этих тварях было известно крайне мало. Считалось, что Вечный Император и его тринадцать детей были первыми вампирами пришедшими из первозданной тьмы на свет. Естественно, на сотый год Эры Содружества, было известно, что никакой первозданной тьмы не было и нет, существование вампиров, также, как колдунов и оборотней, объяснялось наукой, генетикой и мутациями, необходимыми для выживания.

Вечный Император и темные князья были лишь первыми носителями вируса с мутацией. Когда они передавали его другим людям, делая и их носителями, те оказывались с каждым разом все слабее и слабей. Как и говорил Дрозд, современные вампиры по силе и выносливости не так уж сильно превосходили людей.

Катаржина сидела в кабинете, читая материалы о вампирах, которые для нее подготовили помощники, когда дверь с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель. Внутрь ввалился Игнат, за ним следовал пандер Людмил, где-то за их спинами виднелась Виолетта, подглядывающая, вытянув шею. Начальник охраны закрыл двери, отрезав ее от них, а Игнат уперся ладонями в стол, нависая над ней.

— Что ты творишь?! — прорычал он.

— Работаю, будь добр не загораживай свет, — ответила Катаржина, не отрывая взгляд от бумаг.

Истерики Игната ее мало волновали и она не хотела тратить на них время.

— Ты отправляешь с аудитом в северные резервации? Это так?

— Не твое дело, куда и зачем я направляюсь.

Игнат сжал пальцы, оставляя когтями на столешнице глубокие борозды. Он был в шаге от того, чтобы обратиться.

Пандер Людмил мягко похлопал его по спине, успокаивая. Он был отважным человеком. Не каждый оборотень рискнул бы сунуться к разбушевавшемуся медведю.

— Давайте сядем, пандер Игнат. Сядем и просто поговорим. Уверен, панде Катаржина все разъяснит.

Неожиданно послушавшись, Игнат плюхнулся в кресло, стоявшее напротив стола. Пандер Людмил опустился в соседнее.

Отложив в сторону бумаги и папки с документами, Катаржина подняла на них взгляд. Она была не против поговорить, если все будут вести себя, как цивилизованные люди.

— Я вас слушаю, — сказала она.

— Слушаешь?! Прекрасно! Просто замечательно! — прогремел Игнат. — Зачем тебя понесло на север сейчас? Я же просил тебя вернуться в столицу, ты нужна мне там, — закончил он почти жалобно.

— Я тебе не нянька, — отрезала Катаржина. — Разбирайся со своими проблемами сам, а у меня есть обязанности. На севере давно не проводили аудит благоденствия, пора это наверстать. Мне постоянно приходят жалобы и я должна…

— Жалобы? Это от кровососов, которые там живут? И, что хочешь сказать, что тебе на них не наплевать?

— Не выражайся, — осадила его Катаржина.

Называть вампиров кровососами было крайне невежливо. Все равно, что назвать оборотня псиной, или человека смертным.

— Ты терпеть не можешь вампиров, — продолжал приставать к ней Игнат. — Что тебе, какие-то жалобы?

— Это моя работа, Игнат, — серьезным тоном ответила Катаржина. — А вампиры такие же граждане Содружества, как и все остальные…

Она не собиралась говорить ему о том, что отправляется на север для того, чтобы искать истинного вампира. В последний и единственный раз, когда они это обсуждали он просто посмеялся над ней.

— А, я знаю, зачем ты туда едешь! — сказал вдруг Игнат, развалившись в кресле. — Ты думаешь, что сможешь найти там истинного вампира, чудом выжившего князя тьмы и его сердце сможет вылечить отца, — он повернулся к удивленно приподнявшему брови пандеру Людмилу. — Катаржина верит в детские сказки, и это вместо того, чтобы заниматься тем, что действительно, сейчас важно для нас.

Катаржина сжала зубы, чувствуя, как против ее воли заостряются клыки. Она сама не заметила, как сломала карандаш. Треск дерева пронесся по тишине комнаты и пандер Людмил отчего-то вздрогнул.

Поднявшись из кресла, Игнат вновь навис над ней, заслоняя свет, горевшей люстры. Катаржина подняла на него взгляд. Его глаза, обычно медово-карие, стали желтыми, как у зверя. Она с трудом подвила рвавшийся из груди рык. Как же он ее злил.

За все, то время, что пробыл на даче, он едва ли раз поднялся к отцу. Только ныл, пил, и твердил о каких-то заговорах, мерещившихся ему на каждом шагу.

— Если хочешь маяться глупостями, то пожалуйста, — глядя на нее сверху вниз, сказал Игнат. — Но потом не жалуйся, я тебя предупреждал. Когда все рухнет, будешь спасать себя сама.

Катаржина тоже поднялась на ноги. Она была ниже Игната, но ничего. Глядя снизу вверх проще вцепиться в глотку.

Конец ознакомительного фрагмента.