Выжить для любви

Светлана Чудова, 2021

У Вероники Тропаревой необычная профессия: она телохранитель и дворецкий. Но ее работодателя, адвоката Виленского, убили, а Вероника оказывается первой подозреваемой. И это еще не все неприятности: общение с новым знакомым, Кириллом, грозит выйти из-под контроля. Ко всему прочему кто-то посылает Веронике странные подарки и следит за ней…

Глава 2

Был уже второй час ночи, когда ему сообщили об ограблении в Дубраве. Кирилл Федоров направлялся домой, но сообщение настолько заинтересовало его, что он развернул свою машину и погнал ее в поселок. Правда, патрульные не вызывали следователя, но в последнее время Кириллу недоставало развлечений.

Адрес ему не потребовался. Возле искомого дома образовалась целая пробка из машин с мигалками.

Он снял с крючка спортивный пиджак и надел его поверх выцветшей черной тенниски.

Возле дома суетились люди в самых разных формах — полицейские, пожарные, врачи, санитары. В окнах всех соседних домов горел свет и виднелись головы любопытных обитателей, но лишь немногие решились покинуть свои дома и собраться на улице. В конце концов, дело происходило в элитном поселке, а его жители отличались хорошими манерами.

Кирилла поприветствовал старший офицер смены Юра Бугров:

— А ты что здесь делаешь, Кира?

— И тебя с доброй ночью, Юрец! Я уже ехал домой, случайно услышал забавный вызов и решил сделать крюк. И вот я здесь. Так что стряслось?

Бугров подавил усмешку. Простые смертные понятия не имеют, сколько забавного в работе полицейского. Конечно, немало и страшного, отталкивающего, отчего полицейских порой тянет напиться и забыться. Но смешного все-таки больше. Столько же, сколько чокнутых на свете.

— Два смышленых парня перерезали телефонный и силовой кабели, отключили сигнализацию. Похоже, думали, что старик живет здесь один и даже не проснется. Но как же в таком шикарном дворце да без дворецкого? Смышленые парни как раз выносили здоровенный сейф, который не смогли открыть на месте, когда дворецкий подставил одному из них подножку. Грабитель, конечно, грохнулся на пол, сейф — сверху, а дворецкий так саданул второго в голову, что тот сразу вырубился. На всякий случай она связала его телефонным шнуром. — Юра хмыкнул. — Сейчас тот детина уже в сознании, но еще ничего не соображает.

— Кто, говоришь, связал его? — переспросил Кирилл, уверенный, что ослышался.

— Она же и связала.

— Так этот дворецкий — женщина?!

— Вот именно!

Кирилл фыркнул:

— Да уж… — Он слышал, что со стариком живет женщина, но сомневался в том, что она исполняет обязанности дворецкого.

— В общем, это их легенда, и они держатся за нее. — Бугров огляделся. — Раз уже ты здесь, может, допросишь каждого, пока они не сговорились?

— Конечно.

Кирилл вошел в просторный холл. В нем уже успели установить фонари с автономным питанием, поэтому он быстро осмотрелся и направился туда, где виднелась толпа. Машинально он принюхался, по привычке ища запах алкоголя или травки. Странные дома у этих богачей. Даже пахнут по-другому, словно построены из особых материалов, не таких, какие идут на строительство домов простых людей. Кирилл уловил слабые запахи цветов, мебельного лака, изысканного ужина, но ни алкоголя, ни табачного дыма, ни просто табака не учуял.

В коридоре он некоторое время постоял, изучая обстановку. Врачи и санитары хлопотали вокруг парня на полу. Рядом громоздился старый сейф. Парень стонал; ему только что наложили шины, а на пах водрузили пакет со льдом. Собирались его унести. Второй грабитель, здоровенный детина, сидел на полу со скованными за спиной руками. Детина отвечал на вопросы врача, который светил ему фонариком в глаза, и было ясно, что он еще не очухался.

Рослый худощавый старик со встрепанными редкими седыми волосами стоял слева, никому не мешая, и спокойно отвечал на вопросы полицейского офицера. Старик держался с поразительным достоинством, хотя был в пижаме, халате и шлепанцах. Отвечая на вопросы, он не переставал наблюдать за происходящим и в то же время давал точные и четкие ответы.

Справа, на четвертой ступеньке лестницы, сидела женщина в светлой легкой пижаме, разговаривая по мобильному телефону. Босые ступни были сдвинуты вместе. Густые темные волосы взлохмачены, словно она только что выбралась из-под одеяла. Должно быть, так и было. Он сразу понял, что она живет в этом доме.

Даже в пижаме, без макияжа и непричесанная, женщина показалась ему миловидной. Нет, не просто миловидной, а красивой, насколько Кирилл мог судить в такой ранний час. Да, счастье не купишь, зато деньги позволяют дряхлым старикам покупать молодых красоток. Эта мысль его отрезвила, заставив вспомнить о деле.

Он ощутил приступ знакомого раздражения, которое почти не покидало его последние два года, и понял, что несправедлив к незнакомке. А что делать? Любой мужчина станет раздражительным, сначала обнаружив, что его жена — лживая, коварная тварь, а потом выдержав утомительную и гнусную процедуру развода. Чтобы без помех взяться за работу, Кирилл абстрагировался от раздражения, отодвинув его в сторону, словно живое существо. Ему и без того хватало забот.

Кирилл подошел к полицейскому, который стоял над детиной в наручниках и внимательно слушал, что говорит врач.

— Привет, помощь нужна?

Полицейский удивленно вскинул голову, увидев Кирилла на работе. В ту же секунду грабитель метнулся вперед, сшиб с ног врача и вскочил с неожиданным проворством. Кирилл, опередив полицейского, бросился за ним. Краем глаза он успел заметить, что женщина, сидевшая на ступеньке, тоже вскочила.

Он развернулся на левой ноге и нанес правой ступней точно рассчитанный удар прямо в солнечное сплетение детины. Удар был силен. Противник обмяк и сел на пол, захлебываясь воздухом. На помощь уже спешили еще двое полицейских. Убедившись, что все под контролем, а детине понадобится еще несколько минут, чтобы отдышаться, Кирилл повернулся к врачу, который неуверенно поднимался, зажимая окровавленный нос.

— Похоже, он притворялся.

— Похоже на то. — Врач вытер нос марлей из своих запасов. — А что с ним теперь?

— Просто задохнулся. Удар был не слишком сильным.

Мощным ударом в солнечное сплетение можно остановить сердце, сломать грудину и повредить внутренние органы. А Кирилл умудрился не сломать детине не единого ребра.

К ним подошел Юра Бугров:

— Может, возьмешь на себя бумажную работу, Киря?

Бумажная работа — проклятие каждого мента. Но Кирилл так извелся от скуки, что рад был даже такому занятию.

Юра кивнул в сторону молодой женщины, которая успела опять сесть на ступеньку и возобновить разговор по мобильному.

— Допроси ее, Кирилл, пока мы разберемся с этим Рэмбо.

— С удовольствием, — чистосердечно ответил Федоров.

Его заинтересовала реакция незнакомки на попытку грабителя удрать. Она не вскрикнула, не побежала прочь — просто вскочила, плавно, не теряя равновесия и не сводя глаз с детины. Если бы Кирилл не успел остановить его, это сделала бы она. Именно поэтому ему не терпелось допросить ее.

Он направился к лестнице. Свет фонарей бил ему в спину, ярко освещая лицо незнакомки. Она продолжала спокойно и сосредоточенно говорить по телефону, но, заметив Кирилла, прикрыла микрофон пальцем и попросила подождать минутку.

Как полицейский, Кирилл не имел привычки кого-либо ждать. В нем опять шевельнулось раздражение, но его тут же сменила ирония. А может, он и вправду плохой человек, о чем постоянно твердила бывшая жена?

К тому же на сожительницу старика было просто приятно смотреть.

Изучая ее, Кирилл машинально составлял описание: темные волосы длиной почти до плеч, черные глаза. Пожалуй, волосы каштановые, а глаза карие, но точный оттенок и тех и других он не смог определить. Отблеск фонарей играл на волосах, придавая им насыщенный цвет темного шоколада, а глаза были еще темнее.

На вид ей под тридцать… или немного за тридцать. Рост под метр семьдесят, может, больше. Но вдруг он понял, что впечатление высокого роста создает почти военная выправка женщины. Вес — килограммов шестьдесят. Кожа гладкая, чистая, напоминающая сливочное мороженое настолько, что Кирилла так и тянуло поцеловать ее.

Закончив разговор, незнакомка подала ему руку:

— Простите, что заставила вас ждать. Я — Вероника Тропарева.

— Следователь Федоров…

Ее ладонь оказалась миниатюрной и прохладной, но пожатие — неожиданно крепким.

— Не могли бы вы рассказать подробно, что здесь произошло?

— С удовольствием. Не хотите ли присесть?

Кирилл сообразил, что на узкой лестнице им придется соприкасаться плечами, а это наверняка помешает работе. Он сразу заметил, что рядом с этой женщиной его слишком часто посещают неуместные мысли. Взяв себя в руки, он отступил на безопасное расстояние и сосредоточился на допросе.

— Спасибо, я постою. — Он извлек из кармана пиджака блокнот и открыл чистую страницу. — Итак, ваше имя?

— Вероника Тропарева, — раздельно продиктовала она.

— Это вы обнаружили, что в дом проникли грабители?

— Да, я.

— Вы запомнили точное время, когда это произошло?

— Нет, у меня на тумбочке стоят электронные часы. Но, по-моему, я проснулась немногим более получаса назад.

— Что вас разбудило? Шум?

— Нет. Я живу над гаражом, услышать оттуда шум в библиотеке я не могла. Грабители перерезали силовой провод, холодильник у меня в комнате перестал жужжать. Поэтому я и проснулась.

— Что же было дальше?

Ника как можно точнее передавала подробности недавних событий, с неловкостью сознавая, что одета только в тонкую пижаму, а ее ноги босы. Как досадно, что она не успела сбегать наверх за халатом и тапками! А заодно хоть немного причесать волосы!

Мысленно посмеявшись над собственной глупостью, Ника с недовольством отметила, что ее сердце по-прежнему бьется слишком быстро — с тех пор как она заметила вошедшего в дом Федорова. По какому-то неизвестному закону химии, биологии, а может, биохимии Нику мгновенно потянуло к этому человеку. Это случилось неожиданно, прозвучал некий сигнал, заставивший ее вспомнить, почему вертится этот мир. Этот сигнал она слышала и раньше, но таким громким и настойчивым он был впервые. Он наполнял Нику тайным трепетом; это было все равно что кататься на американских горках, но при этом не отрываться от земли.

Она перевела взгляд на правую руку следователя. Кольца нет, но это еще не значит, что он холост и одинок. Мужчины такого типа редко бывают одинокими. Не то чтобы он был классически красив — лицо грубоватой лепки, на щеках и подбородке тень щетины, темные волосы подстрижены слишком коротко. Однако почему-то он выглядел более красивым и мужественным, чем все мужчины вокруг, будто всеми порами выделял тестостерон, и женщины чувствовали это. Не могли не чувствовать. К тому же его тело было мускулистым. Свободная черная тенниска и пиджак скрывали мышцы, но Ника знала, как двигаются и держатся мужчины в прекрасной физической форме. К сожалению, Федоров совсем не умел улыбаться и не желал учиться этому искусству.

Его фигуре Ника отдала должное, а о недостатках характера мысленно пожалела.

— В каких отношениях вы состоите с судьей Виленским? — осведомился он нейтральным тоном на грани равнодушия. Он смотрел на нее снизу вверх, резкие тени на его лице мешали понять, что оно выражает.

— Аркадий Юрьевич — мой работодатель.

— Чем же вы занимаетесь?

— Я экономка, точнее, то, что в мужском варианте называется «дворецкий».

— Дворецкий… — повторил он так, словно впервые слышал это слово.

— Я занимаюсь домом, — объяснила Ника.

— И что это значит?

— У меня масса обязанностей: надзор за приходящей прислугой, организация ремонта и всевозможных услуг, иногда приготовление пищи. Я должна следить, чтобы одежда Аркадия Юрьевича была чистой, обувь — начищенной. Чтобы машина была в исправности, заправлена и ее регулярно мыли, а счета — оплачивали. Чтобы судье не досаждали те, кого он не желает видеть.

— Ясно… — Кирилл просмотрел свои записи. — Стало быть, дворецкому полагается владеть боевыми искусствами?

Изумившись, Ника задумалась: чем она выдала себя? Разумеется, она не могла не заметить великолепный удар, которым следователь свалил с ног детину-вора, и сразу поняла, что он знает толк в боевых искусствах.

— Нет, — бесстрастно отозвалась она.

— Значит, это ваше хобби?

— Не совсем так.

— Не могли бы вы объяснить точнее?

— Помимо всего прочего, я — профессиональный телохранитель. — Она понизила голос. — Аркадий Юрьевич не любит афишировать это, но в прошлом ему не раз угрожали смертью, поэтому его родные решили приставить к нему охрану.

До сих пор Кирилл держался профессионально, но теперь взглянул на Тропареву с легким удивлением и откровенным интересом.

— В последнее время судье угрожали?

— Нет. Честно говоря, я считаю, что он вне опасности. Я служу у него почти три года, и за это время ему ни разу не угрожали. Но когда он заседал в суде, несколько человек грозили ему смертью, и это заставило его близких, особенно дочь, принять меры, на всякий случай.

Кирилл вновь сверился со своими записями.

— Значит, ваш удар — это не счастливая случайность?

Ника мимолетно улыбнулась:

— Надеюсь, нет. Как и ваш удар.

— Какими боевыми искусствами вы занимаетесь?

— В основном карате, чтобы поддерживать форму.

— А какой у вас пояс?

— Коричневый.

Кирилл коротко кивнул:

— А еще? Вы сказали «в основном».

— Еще кикбоксингом. Но какое отношение это имеет к расследованию?

— Никакого. Просто мне стало любопытно. — Кирилл захлопнул блокнот. — Кстати, никакое это не расследование, а предварительный допрос. Для отчета.

— Почему же к расследованию еще не приступили? — возмутилась Ника.

— Преступники пойманы с поличным, вещи Виленского найдены в их машине. Расследовать нечего. Осталось только покончить с бумажной работой.

Ему — может быть, а ей еще предстоит обратиться в страховую компанию, заменить раздвижные застекленные двери на террасе и купить телевизор взамен разбитого. Виленский обожал свой огромный экран и уже успел обмолвиться, что хотел бы иметь телик побольше.

— Обязательно ли отражать в отчетах тот факт, что я — телохранитель судьи? — осведомилась она.

Кирилл уже собирался отойти, но, услышав вопрос, остановился и недоуменно поднял брови:

— А в чем дело?

Вероника снова понизила голос:

— Аркадий Юрьевич предпочитает умалчивать об этом. По-моему, он стесняется того, что дети ему наняли охрану. Друзья завидуют ему, потому что у него молодая помощница по дому. Можете представить себе, какие шутки они отпускают на этот счет. А если угрозы не пустые слова, лучше было бы, чтобы никто не знал, что я охраняю судью.

Кирилл хлопнул блокнотом по ладони, его лицо по-прежнему было непроницаемым. Поразмыслив, он пожал плечами и заявил:

— Это к делу не относится. Я просто полюбопытствовал.

Он не улыбнулся, зато Ника просияла с неподдельным облегчением:

— Спасибо!

Кирилл кивнул и отошел. А Вероника с сожалением вздохнула — красивая упаковка оказалось пустой.

* * *

За беспокойной ночью последовало суматошное утро. Уснуть Ника так и не смогла, но и заняться ей было нечем. Без электричества на электрической плите было невозможно приготовить завтрак. Постирать. Или хотя бы погладить.

Они поели хлопья с холодным молоком, обезжиренный йогурт и свежие фрукты. Ника покорно выслушала брюзжание старика о том, что ему полезная пища якобы вредна. Не получили они и свой ежеутренний горячий кофе, отсутствие которого ее очень расстроило.

Блестящая идея привела Нику к соседям Хромовым, где она провернула бартерную сделку с поварихой бабой Настей: краткий отчет о ночных событиях в обмен на пузатый термос свежего кофе.

Вооружившись запасом кофеина, Ника вернулась домой и успела успокоить рассердившегося было судью. Выпив с ним за компанию чашечку кофе, она вновь воспрянула духом.

Ради достижения целей Ника порой не стеснялась быть назойливой. После ее очередных двух звонков электрикам к дому подъехала аварийка.

Худосочный электрик лениво взялся за дело. Через полчаса в доме ожила вся техника, а ремонтник, получив чаевые и чашку кофе из термоса, убрался прочь.

Дозвониться до телефонной компании было гораздо сложнее: никому не известное руководство позаботилось о своем комфорте, предоставив клиентам возможность либо оставлять сообщения на автоответчике, либо пробиваться по вечно занятому номеру и в течение неопределенного времени ждать, когда их наконец соединят с диспетчером. Упрямства Нике было не занимать, ее любимый телефон весил всего ничего, неограниченный тариф позволял ждать сколько угодно. Вот она и ждала, и незадолго до полудня ее упорство было вознаграждено: очередная аварийка подвезла к дому самую ценную и неуловимую из разновидностей рода человеческого — хомо ремонтикус.

Как только провод был заменен, телефон начал буквально разрываться от звонков. Все друзья Виленского уже услышали о ночном происшествии и жаждали подробностей. Какой-то доброжелатель позвонил сыну Виленского, а тот сообщил сестре. На звонок сына старик ответил охотно, но болезненно поморщился, когда на определителе высветился номер дочери. Катерина не только чрезмерно заботилась о престарелом отце, но и была самой сильной натурой из его двоих детей. По мнению Ники, напору Катерины мог бы позавидовать даже танк. Тем не менее ей нравилась эта энергичная, добрая, пусть и чересчур беспокойная женщина.

Страховой агент прибыл, пока судья беседовал с дочерью. Поэтому Нике самой пришлось рассказывать о нанесенном ущербе и предоставлять всю необходимую информацию для заполнения заявки о возмещении.

Как раз в эту минуту в кабинет вошел довольный Виленский.

— Догадайся, кто звонил?

— Катерина, — уверенно ответила Ника.

— Нет, после нее. Какой-то тележурналист хочет подготовить репортаж о нас.

— О нас? — непонимающе переспросила Ника.

— Точнее, о тебе.

— Но почему? — изумилась Вероника.

— Потому, что ты предотвратила ограбление, ты еще очень молода и служишь дворецким. Его заинтересовала твоя работа. Он заявил, что этот сюжет представляет интерес для человеческого сообщества. Они приедут завтра утром.

Ника сумела скрыть недовольство. Второй день ее жесткий график будет нарушен. Но старик искренне радовался тому, что его любимицу покажут по телевизору. Все его друзья-пенсионеры не утратили духа соперничества. И по привычке состязались в чем могли: играли в покер и шахматы, рассказывали анекдоты — постоянно старались переплюнуть друг друга. Теперь у судьи появилось завидное преимущество. И даже в отсутствие этой причины она не смогла бы отказаться от интервью: Виленский ее работодатель.

— Я подготовлюсь, — пообещала Ника, уже начиная мысленно корректировать свой график, чтобы ничего не забыть и не упустить.