13-й по списку

Светлана Химич

Страх… Неумолимый, животный страх человека перед неизбежностью всегда, даже спустя века, поражал ее до глубины… До глубины чего? Есть ли в ней то, что зовется душой? Глупо считать ее бездушной хотя бы потому, что она приносит покой и умиротворение. Мертвому нет дела до богатства, он не ощущает голода, ему не бывает холодно и больно, но бывает одиноко. Люди боятся именно этого, а не кары небесной. Им все равно, что их ждет в конце – ад или рай, страшен сам конец. Ждет ли кто-то тебя там? Одиночество – то, на что обречена и она, Смерть, и чего так боится род людской…

2. Лоло, 01:33. Павел Сергеевич, 01:37

Павла Сергеевича ничуть не волновала судьба осиротевшего дважды за столь короткий промежуток своей жизни, рыжего котенка. Его вообще мало интересовало то, что происходит с другими, и что ни коем образом не переплеталось с его личными интересами. Да и интересов у Павла Сергеевича, в прошлом директора одной из муниципальных автобаз, а ныне успешного предпринимателя и яростного правозащитника было немного — деньги и женщины, вот, пожалуй, и все. Первое он научился ценить еще в те времена, когда работал тем самым директором автобазы. Официальный заработок был у него в те дни не велик, но привилегии и свободный доступ к ГСМ с лихвой окупали этот незначительный конфуз. На стыке веков ситуация в корне изменилась — щедрое финансирование «свыше» быстро сошло на нет, и автобаза скоро превратилась в огромный могильник машиностроительных отходов. А кушать хотелось. Сменить красную, зернистую икру на «заморскую» — баклажанную Павел Сергеевич позволить себе не мог. Его желудок напрочь отвергал кулинарные изыски из ржавой селедки и пропитанной пестицидами, невесть как выращенной китайцами на постсоветских «целинах», картошки. Но не мог он себе этого позволить! От того директор, уже бывшей автобазы, грустно смотрел на теснившееся на площади в несколько «га» груды металлолома и тяжело вздыхал, вспоминая прежнюю, сытую жизнь и прислушиваясь к недовольному урчанию пустого брюха. Но депрессия продолжалась недолго. Спустя еще некоторое время вынужденного прозябания, в светлой голове будущего предпринимателя отчетливо вырисовался план дальнейших действий. Окинув опытным глазом некогда доходное предприятие Павел Сергеевич весьма справедливо понял, что здесь ему ловить больше нечего, и быстро нашел покупателя из «поднебесной» на раскиданный по всему периметру ржавеющий, и никому как оказалось ненужный, металлолом. О цене договорились быстро, хоть и «копейки» по сравнению с реальной стоимостью, но зато быстро, без шума и волокиты. Вместе с побитыми кабинами, кузовами, телегами пошел и склад запчастей. Новенькие, в надежной «совковой» смазке «коленвалы», подшипники, болты, гайки и даже стальные троса отправились за «кардон», по организованной шустрым китайцем краткосрочной визе. Бывший директор более не существующей автобазы довольно потер руки и отправил единственно — оставшуюся штатную единицу сторожа дядю Васю в бессрочный отпуск, отвалив ничего не соображающему бывшему сотруднику выходное пособие в размере трех окладов. Довольный дядя Вася горячо поблагодарил бывшего работодателя и на радостях, затарившись на неделю паленой водкой, отправился праздновать преждевременный выход на заслуженную пенсию. Но оголодавшего организма на неделю беспробудного запоя не хватило, и разжалованный сторож отдал богу душу спустя всего три дня. Павел Сергеевич в душе порадовался такому исходу событий (единственный свидетель его первого коммерческого опыта самоустранился), и вскоре собрав нажитые непосильным трудом пожитки, а с ними и жену Раю с двумя пацанами — погодками, отправился в город в поисках лучшей доли.

Свежеиспеченный «новый русский» денег на ветер не бросал. Средств, вырученных от добротного, в два этажа «домика в деревне» в экологически чистой местности вполне хватило для приобретения вполне пригодной для проживания семьи из четырех человек, «двушки», в деловом квартале. Павел Сергеевич, имея неплохое образование и многолетний опыт за плечами, без труда устроился на работу в «альтернативный центр делового сотрудничества», где главным образом запасался свежими знаниями и обзаводился полезными знакомыми. Много слушал, мало говорил, добросовестно выполнял нехитрую работу и вскоре был в курсе того, как и куда стоит вложить свои «кровно заработанные». Он прикупил проходное местечко в центре, организовав под видом «борьбы за чистоту и уют в городе» снос стихийных, торговых палаток, оставив без дохода еще полсотни «земляков» и отгрохал на этом месте торговое чудо с гордо — пылающей цветом утренней зари вывеской «супермаркет». Дело оказалось весьма прибыльным, и теперь Павел Сергеевич мог себе позволить к завтраку не только красный, но и черный деликатес. Но памятуя о «заморской икре» он вполне резонно решил, что денег много не бывает, и рьяно принялся расширять бизнес. Теперь ему принадлежали несколько «супермаркетов», гостиница, стадион и даже пара автозаправок. Дети, пацаны — погодки, давно выросли. Старший, Антон Павлович — уважаемый в городе человек, прокурор. И голова на месте, и проблем создавал всегда по минимуму. Младший же, Сергей — вырос настоящим оболтусом и разгильдяем. Сколько «бабок» ушло на него — не счесть. То проститутку до смерти чуть не забил — пришлось девахе «отступные» солидные заплатить и в другой город отправить, то каких-то ротозеев на остановке, по пьяне, чуть на тот свет не отправил… Всего и не упомнить. Жену хорошую ему сосватал, так и она через два года от него в Эмираты сбежала, и дочку с собой прихватила. Ну ничего, внучку Павел Сергеевич вернет, в этом он не сомневался, а вот бывшую супружницу сына больше видеть не желает — предала она его, не оправдала доверия. В самую душу плюнула. Он ведь, Серега, не плохой в общем-то парень, да только руки ему не хватает дружественной, а то что пьяный — дурак, так кто ж умный то под эту лавочку. Пару оплеух навесил, что ж, сразу за бугор валить? По — доброму с ним, просто, надо, по-человечески. Глядишь бы и пить бросил, за ум взялся… Эх бабы — дуры, чего им не хватает? А она, эта Ксения, ничего так — смазливая. Ножки стройные, попка упругая, грудь маловата правда, но это дело вполне поправимое в наше то время и при наших возможностях. Павел Сергеевич сам слюну пускал, когда ее в офисе встречал, но не трогал, для сына решил приберечь. А оно вон как обернулось.

Конец ознакомительного фрагмента.