Пророк пошёл за кофе

Светлана Сергеевна Шемена, 2020

Сборник рассказов «Пророк пошел за кофе» похож на дружеский разговор по душам. Эти истории могли произойти со всеми и ни с кем. С реальностью невозмутимо соседствует магия, а ирония переходит в серьезность. Здесь чудеса – неотъемлемая часть жизни, это мир, в котором нет невозможного. Книга бескомпромиссно поднимает важные вопросы про детство и старость, дружбу и вражду, веру и отчаяние. Рассказы самостоятельны и в то же время переплетены, как ветви дерева. Где грань между разумом и безумием? Правда ли можно разговаривать с ангелами? А старик, которого все зовут Пророком, откуда же он взялся?

Посвящается маме, которая тоже видела ангелов

Дверной колокольчик

Звякнул дверной колокольчик.

В кафе зашла пожилая пара, а прямо за ними невысокая женщина средних лет. Сорок? Пятьдесят? Кто знает, он никогда не умел определять возраст.

— Нам два куска черничного пирога и кофе! — с улыбкой произнес мужчина с белоснежными усами. На стойку легла потертая клетчатая кепка. Он пригладил взъерошенные волосы, а затем помог своей спутнице снять длинное розовое пальто.

— У нас сегодня юбилей! Угадай-ка, сынок, сколько? — Старушка в нетерпении клацала ногтями по отполированной деревянной поверхности.

Он не умел определять возраст.

— Хм, может, тридцать?

В простые белые чашки полился горячий черный кофе. Старички причмокнули от удовольствия.

— Ты нам льстишь, — белые усы ухмыльнулись, — бери больше.

Плоские тарелки с пирогом проскользили и встали рядом с чашками.

— Семьдесят! — выкрикнул дедушка и торжественно поднял вилку в воздух. — Мы познакомились, когда нам было по тринадцать. А в восемнадцать поженились. С тех пор не разлей вода! — Он ласково приобнял супругу, и они оба принялись за пирог.

Восемьдесят восемь лет. С ума можно сойти! Это ведь почти девяносто, а внешне и не скажешь. С другой стороны, он никогда не умел определять возраст на глаз, да и девяностолетних до сего дня ни разу не видел, может, они все так выглядят. Мэт лишь пожал плечами, улыбнулся в ответ и положил рядом с морщинистыми руками глянцевый листок меню — вдруг надумают взять что-то еще, хорошие чаевые сегодня бы тоже не помешали.

Дверной колокольчик снова звякнул. Людей становилось больше и больше. Обеденный перерыв все-таки. К ним в кафе заходили работяги с соседней лесопилки, водители фур, шахтеры, путешественники, уставшие в дороге и решившие подкрепиться, местные учителя и студенты, в общем-то — все. Городок-то совсем крошечный.

За стойку на высокие красные стулья присело еще шестеро. Сегодня утром Мэт забыл дома свой именной значок, поэтому все обращались к нему просто «сынок». Почему бы и нет? Хотя многих он знал лично и за пределами забегаловки.

Задняя дверь хлопнула.

— Ты опоздал, — Мэт произнес это, наливая очередную порцию кофе, даже не оборачиваясь, — снова.

Его напарник часто опаздывал.

— Я исправлюсь, — подмигнул он, на ходу завязывая фартук и цепляя к нему золотистую табличку с надписью: «Мэт». Они были тезками и часто шутили, что однажды откроют собственный ресторанчик «У Мэтов», «Два Мэта» или «ММ». У них была еще уйма времени поработать над названием, сперва ведь нужно было окончить школу, так что два года в запасе точно имелось.

— Иди обслужи зал, а я тут побуду, а то там одна женщина уже минут двадцать ждет.

Мэт вложил деньги в кассу, передал еще пару меню и поставил на плиту второй кофейник. Многозадачная работа получалась у него на удивление хорошо. Руки будто жили своей жизнью — взять, подать, протереть, а голова пока могла думать о своем. Например, о том, что скоро танцы, и хорошо бы купить новые кроссовки. От постоянной ходьбы у старых уже почти протерлись подошвы. А для покупки надо было еще больше ходить и работать.

«Вот те на», — подумал Мэт. Вот тебе и замкнутый круг.

Он краем глаза глянул на ту женщину в зале. Она будто бы сильно нервничала, потому что постоянно теребила носовой платок.

— А мы путешествуем! — Дед с гордостью похлопал по часам на цепочке. — Едем на свадьбу к праправнукам.

— Здорово! — Мэт живо откликнулся, потому что с первого дня усвоил золотое правило: чем больше ты понравился клиенту, тем больше чаевых тебе оставят. — Удачной вам поездки.

Путешествуют? Это в девяносто лет? Бывает же. Он проводил старичков взглядом до выхода. Его напарник о чем-то оживленно беседовал с женщиной, теребившей носовой платок.

Старики оставили хорошую сумму. Это в кассу, а это в карман.

Голос женщины стал громче и даже пробился через хор сидевших рядом дальнобойщиков. Теперь она показывала Мэту-напарнику фотографии из крошечного альбома с мятыми страницами.

— Слышь, сынок, заправка на двадцать девятой развязке работает еще? Сто лет в ваших краях не был.

— Уже пять лет как закрылась, — Мэт подошел поближе к огромному рыжебородому мужчине и стал оттирать засохшее пятно соуса рядом с сахарницей, — вы лучше сверните на ближайшем перекрестке налево и заправьтесь там, потом развернуться придется, но все лучше, чем застрять посреди леса с пустым баком.

— Буду знать, — пробасил бородач, вытер губы рукавом и бросил на пустую тарелку пару купюр.

Другие посетители в зале уже начинали нервничать, прошло минут десять, а Мэт-напарник все еще стоял у той странной женщины с платком и альбомом. Только теперь она уже почему-то плакала, заламывала себе руки и пыталась ухватить Мэта-напарника за край передника.

— Вы ее знаете? Местная сумасшедшая? — поинтересовалась дама в темных очках, тоже явно неместная.

— Первый раз вижу, наверное, проездом, как и большинство здесь.

Часовая стрелка перевалила за два. А его рабочий день заканчивался в четыре тридцать. А это означало, что впереди его ждало еще два с половиной часа кофеварок, черничных пирогов (сегодня это был пирог дня), овощных супов и бутербродов с индейкой.

В зале что-то со звоном упало. Это стеклянный кофейник выпал из рук Мэта-напарника, когда женщина резко вскочила и попыталась его обнять. Но, кажется, никто не пострадал.

— Вы ненормальная! Я сейчас в полицию буду звонить! — Мэт-напарник с трудом вырвался из объятий и прошмыгнул в подсобку.

Женщина постояла еще пару секунд с застывшими в воздухе руками, растолкала свои вещи по карманам и выбежала за дверь.

Мелкое стекло собирать было хуже всего. Оно легко впивалось в кожу прозрачными занозами и доставалось оттуда с большим трудом. Но в этот раз вроде бы обошлось. Никто не поранился. Воду в ведре пришлось менять несколько раз, но пол теперь сиял.

— Поставь табличку, что скользко, чтобы не упал никто. — Мэт разогнул спину и вытер пот со лба. — Что она хотела вообще от тебя?

— Да тронутая какая-то, — Мэт-напарник водрузил на влажный участок желтый пластиковый знак, — давай рассказывать про свою молодость, что она родила в пятнадцать лет, не могла растить ребенка и отдала его на усыновление. И что, мол, я и есть тот самый ее сын! Фотографиями какими-то мне тыкала. Смотри, говорит, ты и темноволосый, и голубоглазый, и лет тебе столько же, и звать тебя Мэт. Все, говорит, совпадает. Соцработник ей бывший сказал, что ее сын где-то по трассе в кафе работает… Сумасшедшая, как пить дать!

Посетители быстро успокоились и позабыли о только что случившемся, воздух снова стал густым от смеха и разговоров. А Мэт-напарник еще повозмущался, что спишут с него денег за кофейник, да и принялся опять принимать заказы и убирать посуду.

* * *

Может, догнать ее? — проскочила шальная мысль. Может, остановить ее на парковке, пока она еще не села в обшарпанный красный автомобиль? Может, сказать, что, скорее всего, тот «темноволосый мальчик Мэт», усыновленный пятнадцать лет назад у девочки-подростка парой из маленького западного городишки, — это и есть на самом деле он?

Но на сковороде зашипело масло.

— Забирай! — крикнул повар.

— Можно еще кофе? — спросил посетитель.

Звякнул дверной колокольчик.

— Сейчас все будет! — прокричал Мэт в ответ. И вернулся к по-настоящему важным повседневным делам.