Постигая мудрость

Светлана Сервилина

Тележурналист Юлия Симонова вновь оказывается в гуще криминальных событий. В небольшом военном городке убита ее подруга. Преступление совершено с особой жестокостью – двенадцать ножевых ранений. Из квартиры жертвы пропали золотые украшения и деньги за проданный дом. Начальник уголовного розыска называет это дело очередным «висяком», поскольку отсутствуют свидетели и улики. Юлия решает во что бы то ни стало найти убийцу. Как распутать клубок невероятных совпадений?

3. Еми

Понимание

Выйдя из кафе вместе с Воробьевым, Юля решила, что надо ехать к Никанорову. Ничего она «не нарыла» и это было обидно.

— Ты на Серегу не обижайся, я знаю: ему сейчас очень нелегко, — прервав молчание, проговорил друг Кузнецова.

— Мне тоже несладко, Леша, но только убийцу надо обязательно найти! — уверенно проговорила девушка.

— А я волнуюсь за друга: как бы не запил с горя, как в прошлый раз! — Алексей подошел к своей машине, — куда тебя подвести?

— Если не трудно, давай в Управление внутренних дел, — ответила журналистка.

— К Володьке? Садись, — он открыл дверцу.

— Леш, расскажи, что случилось с дочкой Сергея? — по дороге спросила Юля и увидела, как нахмурился доктор, услышав эту просьбу.

— Даже вспоминать тяжело, — он вздохнул и начал рассказ, — в последних числах января это случилось. Кристинка, дочь Сереги, после школы пошла к подружке. Стояли девчонки на переезде, болтали. А у нее пуховик такой объемный, да еще рюкзак, набитый учебниками. Как выражаются автолюбители: не почувствовала габариты. Кто-то ее окликнул, она повернулась, а в проходящем составе штырь торчал и, подхватив ее за рюкзак, затянул под состав на скорости…

Юля так ярко представила эту картину, что ойкнула.

— А у меня в этот день дежурство. Тут Серега заехал, говорит, давай встречу выпускников в феврале организуем у меня в кафе? Мы же с ним бывшие одноклассники, — уточнил Воробьев, — ну, я ему халат дал, предложил обсудить в отделении. Не успели договориться, прибегает медсестра и сообщает, что мертвого ребенка привезли, надо смерть зарегистрировать. Я пошел, а Серега за мной…

Алексей залез в бардачок и достал сигареты. Потом затянулся и вздохнул:

— Медсестра откинула простынь и говорит мне: «Алексей Вадимович, надо бы опознание погибшей девочки организовать», а Кузнецов из-за моего плеча посмотрел и тихо так, — собеседник перевел дыхание, — говорит: «Не надо опознание. Это моя дочь».

После долгой паузы Алексей закончил рассказ:

— Досталось тогда им всем: и Сереге, и Ленке и Никитке…

Юля молча слушала и понимающе кивала. Потом спросила:

— А Никитка — это кто?

— Их сын, — и добавил, — точнее, сын Лены от первого брака. Но Серега его с трех лет воспитывает и считает своим родным.

— А сколько ему сейчас лет?

— Школу заканчивает, значит уже семнадцать…

— Спасибо тебе, Алексей, — журналистка посмотрела в окно, — и за рассказ, и за доставку.

— Да не за что, — он грустно улыбнулся, — удачи тебе и привет Никанорову передавай!

— Обязательно, — и попрощавшись с Воробьевым, Юля зашла в Управление внутренних дел. Дежурный приветственно улыбнулся знакомой корреспондентке и позвонил начальнику уголовного розыска. Получив «добро», он пропустил Юлю, и через несколько минут, она уже появилась в кабинете майора Никанорова.

— Сразу огорчу: ничего не нарыла, — с порога начала она.

— Да, дело непростое, — Владимир предложил гостье кресло и продолжил, — без улик можно только предполагать и подозревать, — он почесал затылок, — чувствую, будет «висяк»…

— Нет, что ты, — начала с энтузиазмом Юля, — надо обязательно раскрыть это преступление! Среди белого дня убили молодую красивую девушку, прекрасного специалиста и руководителя, единственную дочь, да и просто хорошего человека, а ты так говоришь: «Висяк»!

— Юль, у меня уже третий день мозги кипят! Ты думаешь, я не хочу найти убийцу? Тут такой ажиотаж творится вокруг этого дела! То следователь с прокуратуры теребит, то начальство дергает, еще твои коллеги активизировались: подавай им горячую информацию по расследованию!

— С телевидения?

— И с телевидения, и из газеты! Дело-то громкое, а у меня работников: раз-два и обчелся!

— А у тебя, сколько в распоряжении оперативников? — более миролюбиво спросила девушка.

— Этим преступлением занимаются двое: Гриценко и Маслов, ну и я, конечно. Ребята толковые. А что?

— А можно я буду вам помогать? Может быть, на что сгожусь?

— Ты что, Юль, решила тут остаться? А как же работа?

— Да, решила остаться, на некоторое время. А с работой я договорюсь, — она хитро улыбнулась.

— Так-так, — Никаноров посмотрел остановившимся взглядом на журналистку, — это — хорошо, но ты же понимаешь, что потратишь время и не заработаешь ни копейки, а у тебя дочка!

— Я заработаю, — Юля широко улыбнулась, — ну берешь старательного волонтера в свою группу?

— Беру, — ухмыльнулся майор, — попробуй тебе откажи! Но, — он поднял указательный палец и на мгновенье стал серьезным, — о нашей устной договоренности никто кроме личного состава знать не должен! Надеюсь на твою, Юлия Сергеевна, скромность!

— Я — самая скромная подчиненная, вот увидишь! — девушка энергично подскочила и вытянулась в «струнку».

— Погоди, — Никаноров взял трубку телефона, — я сейчас тебя представлю своим ребятам, — и уже в трубку скомандовал:

— Дежурный, как только в управлении появятся Гриценко и Маслов, передай им, чтобы срочно зашли ко мне в кабинет!

— Владимир Николаевич, — Юля сделала паузу и улыбнулась, показывая всем своим видом и обращением по имени-отчеству: «Вот видишь, я уже субординацию блюду», — пока ребята не пришли, можно я воспользуюсь вашим служебным телефоном и сделаю несколько звонков?

— Делай, сколько хочешь, но не в кабинете начальника, — он засмеялся и шутливо скомандовал, — марш в соседнюю комнату, там садись за свободный стол и бери телефон! А я тебе, пожалуй, пока временный пропуск в УВД оформлю. Если начальство придерется, скажем, что корреспондентка нужна для освещения преступления в средствах массовой информации! Во! — майор усмехнулся, — Здорово я придумал?

— Гениально, — иронично оценила идею друга журналистка и, благодарно кивнув, вышла в коридор. Она оглянулась по сторонам и открыла соседнюю дверь. Помещение было скромно обставлено: три стола и стула, как в детской сказке про трех медведей, вот и вся мебель. Зато все стены увешаны плакатами, схемами и цитатами из Уголовного Кодекса РФ. Оглядевшись, Юля села на потертый стул, потянула к себе стоящий на тумбочке телефон и набрала номер главного редактора «Телекома»:

— Здравствуйте, Карина Давидовна, — воодушевленно начала она.

— Привет, Симонова! Что, вернулась уже из своего Советска?

— Нет, не вернулась. Мне придется задержаться еще на несколько дней появились непредвиденные обстоятельства.

— Это плохо, — тут же отреагировала начальница.

— Но, я тут вспомнила, что вы как-то говорили о том, что в Советске есть одно из подразделений «Нефтегазмета», и хорошо бы снять репортаж о нем. Это еще актуально? — поинтересовалась журналистка.

— Говорила, но у нас и тут полно мероприятий. День Победы на носу! Я тебе оператора выделить не могу, хотя идея неплохая.

— Карина Давидовна, а если я здесь договорюсь с местным оператором и отсниму материал на целую передачу, а? Потом напишу сценарий, а когда вернусь — смонтирую! Вы как на это смотрите?

— Делай, потом решим, — равнодушно ответила редактор ведомственного телевидения и положила трубку, что разочаровало журналистку.

«Ей, по-моему, все равно, что снимают на студии и что показывают в эфире, — мелькнула мысль, — но результат-то есть, и это — главное! Теперь бы еще Суворова была не против моей инициативы!»

Юля тут же позвонила главному редактору «ТВ Советск»:

— Добрый день, Ирина Викторовна! Это Юля Симонова беспокоит!

— Юля, здравствуй! Рада тебя слышать! Говорят, ты сегодня в тематическую редакцию приходила? Что же ко мне не заглянула?

— Спешила, извините, — начала журналистка и тут же уверенно добавила, — хочу у вас на студии поработать!

— Вот как? — бывшая начальница засмеялась, — значит, возвращаешься к нам в Советск?

— Нет, но есть идея сделать репортаж на тему производства!

— Ну что ж, заходи, Юль, обсудим!

«Отлично, — попрощавшись с редактором, подумала девушка, — на хлеб и масло нам с Мартой заработаю!»

Не успела она поставить телефон на место, как дверь открылась, и в кабинет вошли два молодых человека. За ними уверенно зашел Никаноров и представил своих подчиненных:

— Знакомьтесь, это Юлия Сергеевна Симонова! Кто она, я вам уже доложил!

Оба парня приветливо улыбнулись.

— А это, — он повернулся к журналистке, — наша оперативно-розыскная группа в составе двух шустрых офицеров.

Девушка кивнула и протянула руку для пожатия, а майор представил их по очереди:

— Лейтенант Юрий Гриценко, — показал ладонью на застенчивого худощавого парня со смешно-торчащими ушами, и старший лейтенант Александр Маслов, — он похлопал по плечу крепкого и улыбчивого сотрудника уголовного розыска.

Журналистка сразу узнала старлея, она брала у него интервью, когда работала на местном телевидении.

— Юль, привет! — Маслов протянул руку, — рад, что ты будешь в нашей команде! Надеюсь, помнишь меня?

— Помню, Саша! Взаимно!

— Давайте проведем небольшую планерку, чтобы обменяться информацией и наметить наши дальнейшие действия, — майор посмотрел на всех и продолжил, — Юра, начинай ты!

Лейтенант выпрямился и, заметно волнуясь, проговорил:

— Я просмотрел все документы и деловые бумаги гражданки Наумовой: все законно, никаких завышенных штрафов и судебных тяжб не зафиксировано. И вообще, товарищ майор, у Виктории Валентиновны хорошая репутация: фермеры, частники и даже директор рынка говорят, что человек она строгий, однако справедливый.

— А вот я слышал, — Никаноров усмехнулся, — что директор рынка Алихан Кумаров пару недель назад ругался с главным санитарным врачом района в своем кабинете так, что слышно было на улице!

— Мне он сказал, что у него с Викторией Валентиновной Наумовой были отличные деловые отношения и никаких инцидентов! — лейтенант пожал плечами и продолжил, — я просмотрел документы за последний год: всего несколько незначительных штрафов.

— У тебя все? — майор посмотрел на подчиненного.

— Нет. Еще ее секретарь сказала, — Гриценко поспешно заглянул в бумаги и продолжил, — Вера Ивановна Маркина, что в день покушения, семнадцатого апреля, Виктория Валентиновна давала интервью корреспондентке с местного телевидения у себя в кабинете, потом после съемки, она села к ним в машину. И после этого уже не вернулась…

— Теперь ты выкладывай, Саша! — обратился начальник ко второму офицеру.

Маслов, в отличие от своего напарника, начал докладывать сидя, разложив документы на столе:

— Я работаю над версией «Личные мотивы», — начал старший лейтенант, посмотрев на гостью, и этот комментарий явно предназначался ей, — пообщался вчера со школьной подругой — Екатериной Емелиной, которая рассказала, что Вика ей как-то намекнула, что летом собирается замуж. Она спросила: за кого, а Наумова засмеялась и игриво ответила: «Пока секрет». Емелина, конечно, догадалась, кто жених, поэтому расспрашивать бывшую одноклассницу не стала. И, кстати, в момент нанесения телесных повреждений Наумовой, ее любовник или жених — Сергей Михайлович Кузнецов в собственном ресторане отсутствовал, — Маслов сделал многозначительную паузу и посмотрел на своих коллег, — директор «Селены» — Валерий Анатольевич Макушкин сообщил, что Кузнецов ездил в это время на собственную ферму. Но на ферме, которая находится от города в двенадцати километрах, тот появился значительно позже. По моему мнению, у Кузнецова нет алиби.

— Мне Сергей Михайлович сказал, что на проселочной дороге проткнул колесо. Пока поменял, время прошло, — Никаноров развел руки в разные стороны, — ну, это надо все равно проверить…

— И еще, Владимир Николаевич, — Маслов внимательно посмотрел на майора, — его жена, Елена Васильевна Кузнецова, тоже не понятно, где была. Говорит, что в обед по магазинам ходила. Спрашиваю ее: по каким? А она отвечает с иронией: «По продуктовым»…

— Ну что, ребята, пока Наумова была жива, мы надеялись, что она придет в себя и все нам расскажет. Теперь придется рассчитывать только на себя и на что? — Никаноров улыбнулся и посмотрел на свою оперативную группу, — ну что там говорил по этому поводу наш любимый Пуаро? — подсказал он.

— На серые клеточки, товарищ майор, — догадался лейтенант.

— Точно! Поэтому трудимся, аки пчелки! Юлия вам в помощь! Но она, я думаю, будет действовать по собственной программе. Я правильно понял, госпожа Симонова?

— Да, у меня в планах пообщаться с родителями, соседями, ну и, конечно, с семьей Кузнецовых.

— С соседями я беседовал, — Маслов повернулся к Юле, — большинство были на работе, а старушки и домохозяйки, которые прибежали после происшествия, в подъезде чужих не видели. Натоптали только в квартире Наумовой, как будто стадо прошло. Ну а что Уланов рассказал (это, сантехник, который привез Викторию в больницу), все в деле есть…

— И все-таки, я с ними пообщаюсь, ладно? — Юля улыбнулась, — Не обидишься, Саш?

— Да нет, конечно! — Маслов пожал плечами, — а вдруг что выяснишь? Какие могут быть обиды!

— Ну и славненько, — Никаноров хлопнул себя по коленкам и встал, поправив пиджак и осмотрев личный состав, — за работу, ребята! И вот что еще, — он обратился к Гриценко, — ты, Юрий, больше с народом беседуй! Документы, конечно, проверять надо, но старайся по душам с теми же фермерами, с продавцами на рынке говорить. Ты же знаешь, в нашем деле каждое слово важно! Выведывай, одним словом!

— Есть, товарищ майор!

— Ну все! Вперед, молодцы! — махнул рукой начальник.

После короткой планерки в новом коллективе, Юля отправилась на телевидение: надо бы еще встретиться с девчонками и определиться со съемкой. Открыв дверь в кабинет главного редактора, она увидела свою бывшую начальницу: та внимательно отсматривала очередную передачу. Порядок этот Ирина Викторовна завела с первого дня основания студии, приучив подчиненных относиться к своей работе добросовестно: никаких «ляпов» и косноязычия в эфире не допускала. Только теперь, проработав несколько месяцев под началом другого руководителя, Юля еще больше стала уважать Суворову и ее метод работы.

— О, Юлия! Ну здравствуй! — главный редактор встала из-за стола и обняла гостью. — Рада тебя видеть!

— Здравствуй, Ирин! — девушка вспомнила, что Суворова терпеть не могла, когда к ней обращались: «Ир» и улыбнулась, — я по поводу передачи.

— Значит, по делу ко мне зашла, — она жестом предложила сесть, а сама, вернувшись на свое место, открыла график съемок, — смотри, есть время завтра, — редактор показала пальцем в журнале.

— Отлично, но я сначала созвонюсь с руководителем и узнаю: в какое время он сможет нас принять.

— Ты, какое предприятие решила «окучить»?

— Филиал «Нефтегазмета». Дело в том, что я работаю на ведомственной телестудии этой компании и, чтобы вернуться не с пустыми руками из Советска, решила сделать тут репортаж для вашего эфира, а потом перепишу исходный материал для себя. Надеюсь, ты — не против моего хитроумного замысла?

— Молодец, смекалистая! — Суворова улыбнулась, — журналист и должен быть таким! Волка ноги кормят, — усмехнулась она.

— Это точно, — смущенно ответила девушка.

— А что сделаешь сюжет про это предприятие — это очень кстати. Оно все-таки обеспечивает военный городок и весь район газом, поэтому — всегда актуально! «Наших» работничков не зашлешь к ним в степь! А у нас сейчас эфир какой-то однообразный: подготовка к празднику — сплошные совещания или детские утренники. Как я называю: «Поем и пляшем».

— Спасибо, Ирина, за понимание!

— Ну расскажи, как ты там устроилась?

— Сначала было сложно: новый коллектив, другие приоритеты и методы работы, — Юля вздохнула, вспомнив, как трудно было в действительности.

— Представляю, — понимающе кивнула Ирина Викторовна.

— Но постепенно все утряслось: и я привыкла, и ко мне присмотрелись, — гостья улыбнулась и добавила, — конечно, в Советске было проще, — она поднялась со своего места, готовая попрощаться.

— Ты правильно сделала, что решила переехать в областной центр! — Суворова махнула головой, — у тебя все получится! Ты — девушка толковая, ответственная, со своим стилем работы.

— Спасибо, Ирин! — ответила журналистка и прямиком направилась к своим подругам.

Распахнув настежь дверь родного кабинета, Юля увидела Анжелу и Аню и радостно направилась к ним, не обратив внимание на «новенькую», сидевшую за ее бывшим столом.

— Стучаться надо, прежде чем входить, женщина! — услышала она надменное замечание и, обернувшись, заметила девушку лет двадцати трех с надутыми губками и амбициозным видом.

— Извините, — растерявшись, произнесла гостья и посмотрела на подруг, пожав плечами.

Зеленская выскочила из-за стола и обняла вошедшую:

— Лариса, это наша легендарная Симонова! Ей можно без стука сюда входить! — улыбнулась она и поставила свободный стул рядом со своим, предлагая сесть коллеге. Аня тоже подошла и, сдвинув брови, посмотрела на сделавшую замечание сотрудницу:

— Я что-то не поняла! Ты у нас тут самая главная что ли? — с вызовом спросила она.

— Я считаю, что в помещение редакции надо всем входить со стуком, — ничуть не смущаясь, ответила «новенькая», — мы тут работаем! По крайней мере, так делают воспитанные люди!

— Да ты еще только мечтала о телевидении, когда мы здесь вместе начинали создавать эту студию! От мытья окон — до первых авторских программ и новостных сюжетов! — распаляясь, начала Сорокина.

Однако, Лариса, нисколько не смутившись, слишком спокойно и уверенно парировала:

— Мне уже надоело слушать россказни о ваших былых «подвигах»! Это напоминает ветеранов войны, которые свысока говорят молодым: «Да мы в ваши годы уже танки и самолеты подбивали!» Я не виновата, что когда вы мыли окна, я еще училась в школе, а потом в институте!

Аня только всплеснула руками и посмотрела на подруг.

— Вот так-то, Юлька! Проработала три месяца и уже — «звезда», — кивнув на молодую сотрудницу, усмехнулась Анжелика.

Лариса с шумом встала из-за стола, тряхнула шевелюрой и вышла, громко захлопнув дверь за собой.

— Воспитанная! — обняв коллег, прокомментировала Юля, и девушки одновременно прыснули от смеха.

Усевшись за стол Анжелы Зеленской, гостья спросила:

— Вы мне скажите, кто снимал семнадцатого апреля Вику Наумову? По моим данным в этот день у нее брали интервью!

— Я не снимала, — покачав головой, сообщила Анжела.

— Я — тоже! Думаю, надо в графике посмотреть, — встав, предложила Аня и направилась на выход, — сейчас узнаю!

Когда за девушкой захлопнулась дверь, Зеленская покачала головой и тихо сказала:

— А ты все-таки решила заняться частным сыском, да? Симонова — это не игрушки, это очень серьезно! Совершено жестокое убийство, ну куда ты лезешь, а? Ты ради кого и чего рискуешь? У нас что, без тебя уголовный розыск уже не справляется?

— Анжел, спасибо за беспокойство, но я не лезу на рожон. Да и не «нарыла» я еще ничего! — ответила Юля и, придвинувшись ближе, тихо спросила, — а что люди говорят по этому поводу?

— Люди говорят разное! — безнадежно махнув рукой и поняв, что все увещевания бесполезны, ответила Анжелика, — одни считают, что Вика кому-то дорогу перешла, типа, принципиальная. Говорят, были случаи, что справки не давала, если мясо не соответствовало требованиям. А хозяин зарезал скотину, куда девать? Продать без справки не может. Были у нее, конечно, недоброжелатели… Другие говорят, что неизвестно, кто теперь будет возглавлять районную Санитарную станцию: Наумова была честным и справедливым руководителем, с которой можно было по-человечески договориться. Еще слышала, что могли из-за денег ее убить…

— Каких денег? — искренне удивилась Юля.

— Ты что не знала? Ну, ты даешь! Подруга тоже! У Вики же бабка год назад умерла, дом ей оставила! Примерно, неделю назад она этот дом продала и собралась себе квартиру покупать… Ты, действительно, не знала? — еще раз переспросила Зеленская.

— Да, что бабушка где-то в селе умерла, теперь вспомнила. Вика с родителями ездила на похороны. А про дом, правда, не знала, — соображая, что появилась еще одна версия, проговорила «сыщица».

— Так! Слушайте! — зайдя в кабинет, начала Аня, — Наумову снимала Ольга Мищенко! Но она уехала к родителям, что-то с отцом случилось.

— А когда она вернется на работу? — Юля с сожалением посмотрела на ее стол, заваленный коробками.

— Вроде отпрашивалась на неделю, — подсчитывая в уме, подсказала Анжела, — значит, через пять дней.

— Девчонки, Суворова мне поручила сделать два последних сюжета, которые Ольга не успела смонтировать, — и, махнув рукой в сторону стола отсутствующей коллеги, усмехнулась, — только в ее кассетах черт ногу сломит! Я завтра с утра ими и займусь! Юль, — повернувшись к подруге, предложила Сорокина, — как найду эту съемку — сразу тебе позвоню!

— Спасибо, Анюта, подожду твоего отсмотра, а то целый день на это угрохаю! — усмехнулась гостья, — Девчонки, а про любовный треугольник в городке ничего не говорят? — посмотрев внимательно на подруг, спросила она.

— Да Виктория свою связь с Кузнецовым не афишировала, — Аня пожала плечами, — ну, не станет же Елена ее убивать? Она после смерти дочери, по-моему, еще не пришла в себя…

— А почему? Может, как раз от отчаяния? — Юля специально высказала вслух дерзкое предположение, чтобы послушать мнение подруг. Перед смертью Вика сказала: «Он», значит убийца — мужчина, но «сыщица» хотела восстановить картину преступления и составить характеристики всех «действующих лиц» этой драмы, а всезнающие коллеги могли нечаянно подкинуть идею или какую-нибудь информацию.

— Не выдумывай, дорогая! — усмехнулась Зеленская, — ты что, Елену Васильевну не знаешь? Спокойный, интеллигентный человек… Она даже ни разу скандал не закатила, хотя другая бы, — Анжелка посмотрела по очереди на своих подруг и усмехнулась, — твоей Вике волосы бы все повыдергивала!

— Нет, Лена Кузнецова не могла убить, — Аня тоже закивала головой, — да и вообще, — продолжила корреспондентка, — если бы женщина решила убить, да еще и владелица ресторана, то она не с ножом бы кинулась на любовницу своего мужа, а яда подсыпала бы в тарелку…

— Да, точно, — Анжела посмотрела на подруг, — Анька права! Так было бы проще и незаметнее!

— А яд бы в аптеке купила? — с издевкой, спросила Юля.

— Ну, знаешь, — Сорокина обиженно посмотрела на подругу, — если человек решил убить, он средство найдет…

— Это точно, — поддакнула Анжелка и, посмотрев на часы, разочарованно сообщила, — у меня съемка через полчаса, надо выезжать! Симонова, — она взяла подругу за руку, — жду тебя вечером, поняла?

— Спасибо, я приду! — Юля улыбнулась и тоже засобиралась, — и мне пора по делам! Ой, чуть не забыла! Надо же позвонить в филиал «Нефтегазмета»! У вас справочник есть?

— Естественно! — улыбнулась Аня и вытащила из шкафчика потрепанную телефонную книгу, — пользуйся, пока я добрая!

Юлия быстро нашла необходимую информацию и, сняв трубку с рабочего допотопного «пузатого» телефона, набрала номер секретаря предприятия. Та ответила сразу же:

— Как вас представить?

— В шикарной шляпе с большими полями и на собственной яхте, — сострила журналистка.

— Как-как? — секретарша явно не поняла юмора, зато Аня и Анжелка закатились от смеха.

Сквозь хохот, Юля назвала себя, и ее соединили с директором: неким Константином Петровичем Самойловым. На сей раз, она серьезно объяснила свою задачу и быстро договорилась о съемке (как, впрочем, она и планировала).

— Деловая, — по-доброму усмехнулась Анжелка, когда Юля положила трубку.

— Да это им, — снисходительно проговорила журналистка, имея в виду руководство филиала, — просто подарок! Живут в богом забытом месте, а к ним приедут, снимут и засветят перед руководством головного предприятия!

— Где-где они живут? — Аня посмотрела на гостью и, прищурив глаза, шутливо заняла позу «руки в боки».

— Ну, ты, Симонова, бессовестная! — Зеленская тоже усмехнулась и, обращаясь к Сорокиной, иронично добавила, — уехала отсюда без году неделя, а Советск для нее уже стал «богом забытый»!

— Ладно, девчонки, не кипятитесь, — Юля засмеялась, — вы живете в военном городке, а они — в степи! Тут-то — цивилизация!

— Короче, Симонова выкрутилась как всегда, — уже держась за дверную ручку, подвела итог Анжелка и, попрощавшись, отправилась искать оператора.

— Ань, увидимся! А мне надо еще к Ирине Викторовне заскочить, чтобы записать на завтра съемку! — вздохнула Юля.

— А ты с Суворовой уже договорилась? Что, на завтра есть свободные камеры? — корреспондентка удивленно подняла бровь.

— Конечно, договорилась!

— Ну, ты, Симонова — электровеник! — засмеялась Аня, и подруги попрощались.