На два полушария. Повесть о первой любви

Светлана Сервилина

Пронзительная и трогательная история первой любви. Все началось как в волшебной сказке, она – принцесса, а он – принц. Но только на школьной сцене. Тихоня и скромница Соня не смогла бороться за свою любовь, разрушенную в один миг. Нелегкие жизненные испытания закалили её, а время проверило истинность чувств. Книга с неожиданным финалом и сладко-горьким вкусом Любви…

Дизайнер обложки Николай Красненко

© Светлана Сервилина, 2020

© Николай Красненко, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-6934-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НА ДВА ПОЛУШАРИЯ

Нельзя приклеить к гусенице крылья

И заставить её летать, как бабочку.

Она должна измениться изнутри.

Д. Колсен

Женщина сняла с себя пуховик и, аккуратно свернув, положила в ящик над креслами. Потом она удобно устроилась на сидении рядом с иллюминатором. Обзор был хороший. Во время полета, Софья любила смотреть на сверкающие, словно блюдца с водой, озера, величественные горы с белыми шапками снега, непостижимое ледяное пространство Гренландии, на светящиеся ночные города и даже на облака, похожие на воздушную сладкую вату. Перелет из Москвы в Нью-Йорк долгий, поэтому она сняла сапоги и надела пушистые вязаные носочки. Пассажиры неспешно заполняли салон Боинга, негромко переговариваясь между собой. На соседнее место плюхнулась молодая женщина, а рядом с ней — мужчина. Они вежливо поздоровались и тоже стали создавать себе походные удобства с помощью пледов и надувных подушек. Когда самолет набрал высоту, Соня откинула спинку кресла и натянула до подбородка мягкую ткань казенного покрывала. Спать совсем не хотелось. Она мысленно перечислила все развлечения, доступные на борту самолета, и пришла к выводу, что у неё нет желания смотреть фильмы и листать журналы.

Яркие лучи восходящего солнца, словно через невидимую призму, преломлялись и интенсивно били в лицо ослепительным светом. Софья опустила шторку иллюминатора и почувствовала себя, будто в домике. Она вдруг вспомнила, как в школе все ребята морщились во время уроков от яркого солнца. Особенно в конце весны, когда оно слепило глаза, словно выгоняя из класса на улицу. Мальчишки, озираясь, пускали солнечных зайчиков с помощью зеркальца. Они тихо радовались своим шалостям, когда попадали в цель. Девочка, получив ослепительный блик в лицо, смело показывала кулак однокласснику или крутила пальцем у виска. Это была молчаливая война жестами за спиной педагога. И самое удивительное, что никто не закрывал окна занавесями, как будто их нет. А они были! Шторы непонятного цвета с выгоревшим расплывчатым рисунком, на которые родители сдавали каждый год по рублю, висели по двум сторонам каждого окна. «Зачем эти занавеси, если ими не пользуются по назначению?» — думала юная Сонечка, но не задавала этот вопрос никому, не зря её считали тихоней. Она ненавидела свою патологическую застенчивость и неумение за себя постоять. Сколько раз она внутренне готовилась к достойному отпору, но в тот момент, когда её обижали, она, словно врастала ногами в пол, её язык становился вялым, а мозг отказывался находить нужные слова. Уже потом, спустя час, Сонечка начинала спокойно анализировать и мысленно проговаривала блистательную речь в свою защиту, но это было уже никому не нужно. Как говорила с иронией в таких случаях мама-педагог: «Умная мысля́ приходит опосля́». А ведь именно она, её мама, всегда учила, что грубить нехорошо, надо быть воспитанной и прилежной.

Софья словно наяву увидела себя, пятнадцатилетнюю, за партой с модной стрижкой под «паж», а рядом — её первую любовь — Дениса Романова. Они оба щурились от солнечного света. Хорошо было математичке, потому что она всегда вставала спиной к окну и что-то писала на доске. Вот она развернулась и, строго посмотрев на учеников, не спеша, двинулась между рядами. Её тяжелый бюст всегда выпирал из-под синего пиджачка из кримплена и плавно покачивался при ходьбе. Однажды Наталья Германовна подошла к Сониной парте и ласково произнесла:

— Романов, тебе, наверное, солнце в глаза светит и мешает читать с доски? Пересядь за последний стол!

Чтобы не встретиться взглядом с Денисом и не показать обиду, Соня мысленно произнесла целую тираду, обращенную к Германовне и равнодушному однокласснику: «Как будто меня рядом нет! Как будто мне солнце не мешает! Или я не достойна вашего внимания, потому что я — девочка? А Романов-то каков! Даже слово против не промолвил! Слюнтяй и трус!»

И только через несколько минут Софья подняла голову и посмотрела в упор немигающим взглядом на педагога. Он был полон осуждения. Однако, двадцатишестилетняя «математичка» и бровью не повела.

«Боже мой, из-за какой ерунды мы переживали в то время. Как были наивны, категоричны и принципиальны!» — усмехнулась Софья и в ту же секунду воспоминания унесли её в далекое школьное детство. Это было удивительное время, когда сорок пять минут урока казались целой вечностью, а каникулы пролетали, как один летний день.