Блинопёк

Светлана Сервилина

Блинопёк – на криминальном жаргоне фальшивомонетчик.Журналистка Юлия Симонова и представить не могла, что, собравшись к портнихе за костюмом, окажется на месте преступления. Кому помешала работница трамвайно-троллейбусного парка? Почему два незнакомых мужчины независимо друг от друга признаются в причастности к этому преступлению? И кто отравил свидетельницу? В поисках истинного убийцы Юля неожиданно находит улику, которая приводит к раскрытию еще одного преступления. И где? У себя дома!

Глава 3

Начальник отдела уголовного розыска подполковник Колесников уселся за свой рабочий стол и открыл папку с документами по делу об убийстве на Гвардейской улице. Он стал методично просматривать все протоколы и справки, аккуратно откладывая в сторону прочитанные листы. Преступление это не давало ему покоя. Убита немолодая женщина Антонина Васильевна Голубева сорок девятого года рождения. Трудовой стаж — почти тридцать восемь лет, из которых двадцать восемь она проработала на одном месте — в городском трамвайно-троллейбусном парке.

— Удивительное постоянство, — буркнул снисходительно он.

Характеристика с места работы была превосходная: одни поощрения, благодарности и ни одной аварии за все время. Жила Антонина Васильевна скромно в однокомнатной квартире своей единственной дочери, в виду того, что свою трехкомнатную отдала последней. Ну что тут еще. С работой и жилищными условиями понятно, а как насчет личной жизни? Подполковник свел брови к переносице. Была замужем за своим ровесником — Аркадием Степановичем Голубевым, который скрылся в неизвестном направлении спустя четыре года после свадьбы. Второй раз Антонина Васильевна замуж не выходила. Ни с кем не судилась, жила тихо и мирно. Кому же понадобилось убивать обыкновенную российскую гражданку, да еще таким способом?

— Вениамин Сергеевич, — в кабинет заглянул старший лейтенант Кравцов, — экспертиза готова!

— Давай посмотрим, — Колесников махнул подчиненному рукой.

Виталий подал документ, а сам уселся на стул у окна и стал наблюдать за начальником, который углубился в чтение.

— Так-так, — подполковник поднял голову и посмотрел на старлея, — какие соображения?

— Наш криминалист уверен, что удар нанесен заточкой уверенным движением, — Кравцов покачал головой, — похоже, что «работал» профессионал.

— Да это я сразу понял, — поморщился подполковник, — экспертиза показала, — он ткнул указательным пальцем в строчку, — что на лезвии обнаружены микроскопические частицы ржавчины. Следовательно, её никто не использовал много лет. Вот это интересно!

— А я вообще, — усмехнулся старший лейтенант, — ещё ни разу не сталкивался с таким орудием убийства.

— Виталик, какие твои годы! — начальник отдела с улыбкой посмотрел на подчиненного. — Послужишь с моё, еще не такое увидишь!

— Вениамин Сергеевич, а почему вас заинтересовал тот факт, что этой заточкой давно не пользовались?

— Отвечу, — Колесников постучал костяшками пальцев по столу, — думаю, что преступник давно отошел от дел. Я даже могу предположить, что он когда-то совершил убийство этим орудием, а потом «завязал».

— Значит, он в возрасте?

— Получается, что «да».

— Тогда, зачем преступник сохранил заточку? Глупо же! Велика вероятность того, что её могут найти! А по ней раскрыть убийство!

— Башковитый ты, Виталик, — засмеялся начальник, — правильно мыслишь! Если убийство раскрыто, то орудие изымается.

— Получается, что это был висяк?

— Поэтому, нам надо попробовать найти нераскрытое дело в архиве.

— А если преступник нашел заточку или ему кто-то её дал?

— Хочешь сказать, что у него это первое убийство? — подполковник разложил фотографии убитой по столу. — Смотри, — он показал на крупный план раны жертвы, — он нанес точный удар под лопатку и попал прямо в сердце. Это сделал не новичок. Но у меня возникает вопрос, почему женщина повернулась к нему спиной?

Кравцов молча уставился на снимок.

— Незнакомец представился, например, работником ЖЭКа или страховым агентом и попросил показать документы на квартиру, — проговорил он после недолгой паузы, — женщина направилась в другую комнату, а он в это время воткнул ей в спину заточку.

— Согласен, что незваный гость мог назвать себя кем угодно, но Голубева не жила в тот момент в этой квартире! С какой стати она будет рыться в документах дочери?

— Хотите сказать, что она знала убийцу?

— Антонине Васильевне пятьдесят четыре года, и вероятный преступник, приходивший в то утро к Макеевым, по словам соседки из шестьдесят второй квартиры, человек тоже немолодой. Могли знать друг друга эти двое?

— Могли, конечно, — старший лейтенант на мгновенье задумался, а потом радостно озвучил свою догадку, — товарищ подполковник, а непропавший ли это муж Голубевой?

— Вот и займись этим. Надо найти этого Аркадия Степановича и перелопатить в архиве все нераскрытые убийства заточкой.

— Есть! — Виталик встал со стула.

— Надо постараться закрыть это дело как можно быстрее, — Колесников покачал головой, — начальство торопит. Будут вопросы или соображения — сразу ко мне в любое время!

— А Сабир и Саша?

— Майор Гусейнов и лейтенант Боровичков уже получили задания и отрабатывают другие версии.

Юля открыла микроволновку и поставила в неё тарелку с котлетами. Коснувшись пальцем сенсорной кнопки, она оглянулась на звук шагов.

— Симонова, тебя Давидовна разыскивает, — улыбнулась Марина Еремеева и шмыгнула носом, — как вкусно пахнет!

— Блин, — журналистка сделала недовольное выражение лица, — только пообедать хотела. Чего ей надо?

— Да фиг ее знает! — Маринка усмехнулась. — А где Николаев? Без него решила похомячить?

— А причем здесь он?

— Да вы с Витькой неразлучные, — сотрудница махнула рукой и хихикнула, — как моя бабушка говорила: «Сладкая парочка — гусь да гагарочка».

— Сама ты гагарочка, — Юля шутливо погрозила кулаком перед носом подруги, — пошла я к начальству.

— А что разогреваешь в микроволновке?

— Котлеты!

— Тогда я их съем! — пошутила подруга.

— Только попробуй, смотри слопать, — засмеялась коллега, обернувшись, — я их посчитала!

Карина Давидовна сидела перед монитором компьютера с важным видом. Юля почему-то сразу вспомнила слова Виктора: «Нашел себе в жизни место, сделай его значительным!»

— Слушай, Симонова, — главный редактор посмотрела на подчиненную, — у нас в новостях на этой недели такая преснятина: собрания да заседания. Смотайся-ка ты к своим друзьям в уголовный розыск, пусть какую-нибудь страшилку расскажут для сюжета, — она ткнула пальцем в газету, — тут пишут, что какую-то бабу из трамвайно-троллейбусного депо убили.

— Когда идет следствие, информацию нельзя разглашать, — уныло ответила Юля, понимая, что в Управление внутренних дел все равно придется ехать. Если Карина что-то надумала, то так тому и быть.

— Значит так, — начальница сурово свела брови, — задание получила, иди и выполняй!

Журналистка кивнула и молча взялась за ручку двери, собираясь покинуть кабинет руководителя.

— Ну пусть хотя бы в общих чертах расскажут о своей работе, предоставят статистику по раскрываемости преступлений в городе на сегодняшний день, — уже мягче добавила редактор.

— На какое число делать сюжет? — без энтузиазма спросила Юля.

— На завтра сможешь?

— У меня уже запланированы две съемки.

— Тогда давай на понедельник!

В небольшой комнате, отведенной на студии под столовую, уже собрался народ. Каждый занимался своим делом: шуршали пакеты, гремели кастрюльки, хлопали крышки пищевых контейнеров. Съестные запахи перемешались между собой, и этот «букет ароматов» освежал в памяти доступный некогда советский общепит.

— Собрались грешники-чревооугодцы! — засмеялась Настя Прокопенко, доставая из сумки контейнер.

— Пища — это Божие благословение и естественная человеческая потребность, — с назидательным видом проговорил Игорь Воронцов и откусил бутерброд, — если мы едим, чтобы подкрепить свой организм, то это совершенно нормальный процесс, не имеющий отношения к чревоугодию. Другое дело, если все наши мысли заняты едой и питьем!

— Правильно, Воронцов! — похвалила его Чаплыгина. — Вспомним, что первое искушение Христа, когда он постился в пустыне сорок дней, было связано именно с едой. Дьявол предлагал Христу превратить камни в хлеба и вкусить их, утолив свой голод, и мы помним, — она многозначительно посмотрела на коллег, — что отвечает Христос: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»!

— С вами пошутить уже нельзя, — недовольно буркнула Настя, — такие все начитанные!

— Мы такие, — не унималась Ирина Петровна.

— А как же традиции хлебосольства и гостеприимства у всех народов? — возразила Марина Еремеева. — Это тоже порок?

— А гостеприимство — это добродетель, — авторитетно заявила Прокопенко, — потому что я угощаю гостя.

— Кто с этим поспорит? — вступил в беседу Руслан Агафонов.

— Никто, — Димка Матвиевский сделал глоток из стакана и поставил его на стол, — это как раз тот случай, матушка, когда принятие пищи превращается из проклятия во благо! И я что-то не наелся, — он хитро посмотрел на сотрудников, шутливо поглаживая свой живот, — у нас есть хлебосольные коллеги, желающие сотворить добро ближнему?

Юля вошла как раз к концу диспута. Она направилась к Еремеевой, которая сидела за столом. Увидев подругу, Марина подняла вафельное полотенце с глубокой тарелки.

— Ву-а-ля, — сказала она, показывая нетронутые котлеты.

— Придется с тобой поделиться, — невесело улыбнулась Юля и плюхнулась рядом на свободный стул.

— Не слышу оптимизма в голосе. Что Давидовна сказала? — мгновенно став серьезной, спросила Еремеева.

— Как обычно, — вздохнула собеседница, — посылает на съемку.

— Ну и что ты такая расстроенная? Она же тебя не уколы делать посылает или пол мести!

— В УВД посылает, а я туда не хочу, — шепотом проговорила Юля, косясь на сотрудников.

— Ну да, понимаю, — Маринка достала из своей сумки стеклянную полулитровую банку, — неловкая ситуация.

— Они же все знают, что мы расстались с Андреем по моей инициативе. Осипова все ребята в отделе уважают, — журналистка опять вздохнула, — а я поступила как легкомысленная девица.

— Почему «как»? Ты и есть — легкомысленная девица, — засмеялась Еремеева, открывая пластмассовую крышку, — влюбиться в коллегу, да еще и оператора не может серьезная женщина!

— Вот, ты негодница, — Юля легонько ткнула локтем подругу в бок, — поддержала, называется!

— Твоя проблема и яйца выведенного не стоит, — философски произнесла Марина, — люди все взрослые. Никто тебя не осуждает в отделе Андрея, в этом я уверена на сто процентов!

— Точно?

— Точно!

— А что у тебя на обед? — Симонова резко сменила тему и, хитро прищурившись, кивнула на банку.

— Салат «Оливье», — подмигнула подруга и, бросив взгляд в сторону двери, хмыкнула, — ещё один рот! И так вовремя!

Юля посмотрела в том же направлении и увидела Николаева.

— Господа, всем приятного аппетита! — громко произнес он, входя в помещение под одобрительные возгласы.

Виктор поставил штатив в ближайший угол и встал рядом с Юлей, положив свою ладонь ей на плечо.

— Представляете, — он, будто продолжил прерванный разговор, — сейчас снимали пресс-конференцию. Вышли в курилку, стали байки травить. А Сафронова с радио говорит, что после института работала в каком-то маленьком городке, условно назовем его «Мухосранском».

— Это Валентина Григорьевна? — с деловым видом переспросила Чаплыгина, направляясь к столу.

— Ну да, — кивнул ей Николаев и продолжил, — раньше, оказывается, в районные центры и села привозили кино, чтобы демонстрировать в местных клубах, а по телефону заранее наговаривали информацию для афиши. Короче, — засмеялся он, поглядывая на притихших сотрудников, — дело было в конце восьмидесятых. Как местному художнику сказали, так он и написал. Получилось яркая афиша, — рассказчик взмахнул рукой, будто расписывает стену, — «Впервые в Доме культуры Мухосранска новый художественный фильм «Человек с бульвара». В главных ролях: Капуцинов, Миронов, Боярский, Яковлева…

Последние слова рассказчика никто уже не услышал из-за нарастающего смеха благодарной публики.

После обеда Юля отправилась в редакторскую. Она довольно долго смотрела в окно, собираясь с мыслями, потом с кислым видом «Ничего не поделаешь» набрала знакомый номер и приложила трубку телефона к уху. Послышались унылые протяжные гудки. Она собралась уже отключиться, как услышала голос Вениамина.

— Подполковник Колесников!

— Журналист Симонова! — ответила она с такой же интонацией.

— О, привет, Юлия! А что на сотовый не звонишь? Я не всегда работаю в кабинете, приходится и в другие места заглядывать.

— Да я, — начала растерянно собеседница.

— Понятно, деликатничаешь! — с присущим сарказмом прервал её Вениамин. — Что случилось?

— Ничего не случилось, просто получила редакционное задание — сделать сюжет о преступности в нашем городе.

— Вот оно что, — усмехнулся подполковник.

— Если у тебя нет возможности, — Юля еще надеялась, что Колесников ухватиться за её подсказку и откажется от встречи с телевизионной группой, сославшись на занятость, — то так и скажи.

Но не таков был Веня.

— Для тебя всегда найдем время, — бодро ответил он, — тебе сейчас надо?

— Ну зачем такая спешка? — засмеялась журналистка. — Давай, я через часок к тебе заскочу, чтобы обговорить нюансы!

— Хорошо, заходи, — доброжелательно согласился начальник отдела, — значит, до встречи! Пропуск будет на вахте.

Журналистка положила трубку на место и, безнадежно махнув рукой, отправилась писать заявку на съемку.

Подполковник Колесников внимательно посмотрел на офицеров своего отдела, неторопливо рассаживающихся за столом в его кабинете. Он улыбнулся.

— Какие у нас новости, господа?

— Я был в трамвайно-троллейбусном парке, где работала убитая, — лейтенант Боровичков раскрыл папку с документами, — поговорил и с руководством, и с рядовыми работниками. В коллективе ее уважали.

— Характеристику на нее ты мне уже отдал, — перебил его подполковник, — что-нибудь еще интересное есть?

— Антонина Васильевна много лет занимала должность председателя профкомитета парка, к ней шли со всеми проблемами, а она всегда помогала, — продолжил лейтенант, — ребенка в садик устроить, путевку в школьный лагерь выбить, кому лекарства достать, навещала сотрудников в больнице. А вот, — он показал исписанный листок, — показания соседей, где она проживала последние годы. Все говорят, что хорошая женщина была, душевная.

— Саша, ты же понимаешь, что даже у хорошего человека бывают враги и недоброжелатели, — Колесников посмотрел на подчиненного, — надо тщательнее искать. Виталий, а что у тебя?

— Я разыскал бывшего мужа убитой. Аркадий Степанович Голубев сорок девятого года рождения живет в Ленинградской области. Год назад похоронил жену. Имеет сына семьдесят седьмого года рождения. Я послал запрос в местный отдел внутренних дел на предмет его нахождения в день убийства Антонина Васильевна Голубевой.

— Ответа пока нет?

— Нет.

— А чем он занимается? — Вениамин заинтересованно посмотрел на старшего лейтенанта.

— У него свой бизнес, — Кравцов заглянул в свои записи, — автомастерская и магазин по продаже деталей для машин.

— Значит, есть станки по металлу, — задумчиво проговорил Колесников.

— Вы про заточку подумали, да? — старлей махнул головой.

— Про заточку, про заточку, — усмехнулся начальник, — ты в архиве что-нибудь нарыл?

— Смотрите, — Виталий положил на стол три фотографии, — эту женщину убили заточкой в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Самое интересное, — он сделал многозначительную паузу и посмотрел на коллег, — что удар нанесен в сердце со стороны спины, как и в нашем случае. Похоже на квартирную кражу, есть показания мужа убитой и свекрови, что пропали несколько дорогих золотых украшений: кольца, цепочки, сережки.

— В общем, всё стандартное. Так?

— Есть одна вещица примечательная, — старлей провел пальцем по строчке описи, — кулон в виде скорпиона, сделанный на заказ в ювелирной мастерской. По словам мужа убитой, одна клешня отломана.

— Ну, понятно, — Колесников нетерпеливо прервал подчиненного, — еще какие-нибудь подробности есть?

— Преступник скрылся, орудия убийства на месте не оказалось, дело закрыто за недостаточностью улик, — Кравцов нерешительно пожал плечами, — У жертвы остались две дочери.

— Да, — подполковник по своей многолетней привычке постучал костяшками пальцев по столу, — ухватиться не за что. Ты, Виталий, забери это дело из архива и принеси мне. Я покумекаю на досуге. А сейчас давайте обсудим все возможные версии убийства на Гвардейской улице.

Колесников еще собирался что-то сказать, но дверь кабинета резко открылась, и на пороге появился майор Сабир Мансурович Гусейнов.

— Простите за опоздание, товарищ подполковник, — вошедший небрежно расстегнул пиджак и, достав носовой платок из кармана, вытер вспотевший лоб, — задержался в областной коллегии адвокатов. Ну и порядочки у них, я вам скажу, — он довольно улыбнулся и плюхнулся всем своим весом на свободный стул, — бюрократия сплошная!

— Но вижу есть результаты от этого визита, — начальник отдела нетерпеливо посмотрел на майора.

— Есть, — тот победно оглядел сотрудников, — я интересовался в коллегии зятем убитой Голубевой. Так вот, в две тысячи втором году Владимир Егорович Макеев был осужден на пять лет за непредумышленное убийство Василия Федоровича Широкова. Последний в нетрезвом виде попал под колеса фуры, которой управлял Макеев.

— А почему этому Макееву так много дали? — спросил старший лейтенант. — Был в нетрезвом состоянии за рулем?

— Вот я сейчас, Александр, этот вопрос и задал адвокату Макеева — Ольге Петровне Буданцевой. Судя по ее рассказу, она была уверена, что парень получит не больше двух лет и то условно. Однако появились свидетели происшествия, которые показали, что водитель мог свернуть в сторону, и человек бы остался жив. На суде Макеев сам признался, что не спал почти сутки, гнал фуру из Краснодара практически без остановок, потому что спешил к беременной жене.

— Честный такой? — усмехнулся Кравцов.

— Так же следствием было установлено, что он еще и скорость превысил на этом участке дороги. Но дело даже не в этом, — Сабир Мансурович хитро подмигнул, — только что пришел ответ на мой запрос из зоны, где отбывает свой срок осужденный Макеев.

— Так-так, — Колесников с интересом посмотрел на майора.

— Полгода назад туда прибыл наш земляк — Геннадий Отняткин, по кличке Штопор. Прославился этот преступник квартирными кражами, а срок получил в девяносто седьмом году за убийство свидетельницы.

— Штопор, — сосредоточенно проговорил Колесников, — припоминаю это дело, — он сосредоточенно почесал затылок, — кажется, ограбление дома директора рынка на Малахитовой улице?

— Да, на Малахитовой!

— Хозяйка вернулась не во время домой, и он убил ее заточкой. Правильно? Ему дали, по-моему, восемь лет.

— Все точно, Вениамин Сергеевич! — радостно поддакнул майор.

— Помню, убитая женщина была очень красивая, и наш криминалист, посмотрев на неё, сказал: «Как у него рука поднялась на такую!», — Колесников задумчиво посмотрел в окно, — семь лет уже пролетело, надо же!

— Это дело раскрыли вы? — с уважением спросил Боровичков.

— Нет, не я. Просто убийство было громкое.

— Так что дело гражданки Антонины Васильевны Голубевой с улицы Гвардейская, — не обращая внимания на ностальгические нотки в голосе подполковника, продолжил Гусейнов, — считайте, раскрыли!

— Сабир, я не понял, откуда такой оптимизм? Этому Штопору на зоне ещё целый год отбывать, — удивился Кравцов.

— За примерное поведение вышел Геннадий Отняткин раньше срока, а если точнее, то две недели назад! — Гусейнов даже языком прищелкнул от удовольствия.

— Гуманные у нас в стране законы, — пробурчал Боровичков, — пропорол человека заточкой, а потом убийцу хвалят и отпускают раньше срока за примерное поведение.

— Для начала надо объявить в розыск Геннадия Отняткина и ехать в лагерь, чтобы прижать Макеева, — не обращая внимания на комментарии, продолжил майор, — думаю, он быстро расколется, за что он решил расправиться со своей тещей и дал наводку на её квартиру.

— Допросить Макеева надо, но мне кажется, — Колесников посмотрел на Боровичкова и Кравцова, — что дальнобойщик тут ни при чем. Хотя, — он перевел взгляд на Гусейнова, который покачал головой, явно не соглашаясь с выводами начальника, — эту версию необходимо тоже отработать.

— Зачем придумывать сложности, когда разгадка лежит на поверхности? — майор прищурил глаза. — Все мы знаем эту зоновскую публику. Кто туда попадает, быстро начинает жить по их волчьим законам. А потом, — он даже привстал от догадки, — парня могли просто-напросто припугнуть и заставить выложить информацию, где жена и мать прячут деньги и золотые украшения.

— Но, по словам дочери убитой, из квартиры ничего не пропало, — тут же возразил сотруднику Кравцов.

— Дамочка находится в шоковом состоянии и пока не может быть в этом уверена, — почти злобно проговорил Гусейнов, — а потом, мы не знаем истинной цели визита преступника!

— Истинной цели визита мы, действительно, не знаем, — жестко его прервал подполковник.

— Так я узнаю! — уверенно произнес Гусейнов.

— Хорошо, Сабир Мансурович, оформляй командировку и отправляйся на встречу с Макеевым, — а сейчас давайте обсудим и другие версии.

Конец ознакомительного фрагмента.