Пророчество Мириэля

Светлана Николаевна Молчанова

Что делает человека личностью? Возможно, это память. Что если однажды ты лишишься ее? Для тебя все начнется с чистого листа. Не судьба решает, кем тебе быть, а ты сам. Каждый шаг, выбор, принятое решение – именно это и выстраивает твою жизнь, твой характер, твою судьбу. А возможно твоя судьба уже предрешена, и ты идешь по предначертанному богами пути.

Глава 2. Путь на север

Деревья, словно неподвижные стражи, охраняли покой этого места. Я шел уже достаточно долго, но пейзаж почти не изменился, все те же толстые стволы, заросшие мхом, редкий кустарник, и та же гнетущая тишина. Я задыхался, таща на себе грузное тело, и думал: зачем я вообще волоку его на себе, Варлесу уже все равно, он мертв. Но шаг за шагом я преодолевал усталость, не в силах бросить брата не упокоенным.

Сначала я почувствовал свежий влажный запах и услышал шум бегущей воды. От этого звука у меня будто открылось второе дыхание, я ускорился. И через некоторое время, впереди между стволов блеснула река. Она была прекрасна. Бурный поток собирал белые барашки на волнах и уносил их вдаль. Однако у берега, сплошь усеянного отполированными до блеска камнями, она была кристально чистой и спокойной, словно зеркало. Я сбросил тело Варлеса на берег, подальше от бушующего потока и упал рядом. Тяжело дыша, я смотрел в небо, испытывая облегчение. Не знаю, сколько времени провел так, без движения, потом поднялся и подошел к воде. Она оказалась вкусной и студеной, словно из источника.

Я напился, и когда рябь на поверхности успокоилась, впервые увидел себя. В прозрачной глади отразилось довольно симпатичное лицо, такого же серовато-сиреневого цвета, что и руки, обрамленное длинными, свисающими до плеч светлыми волосами, напоминающими лунный свет. Над изумрудными раскосыми глазами, опушенными длинными светлыми ресницами, изгибались дугой светлые брови. У меня был прямой тонкий нос, не слишком полные губы и узкий подбородок. На лбу красовалась небольшая татуировка в виде цветка, которого я раньше никогда не видел. Но меня шокировало даже не это, не цвет моей кожи, не странный рисунок на лбу, а мои… уши. Они были узкими, длинными, заостренными сверху. Я… был эльфом? Красивым, но ни в коем случае меня нельзя было назвать женственным, под кожей бугрились мускулы.

Я умылся и наполнил обе фляги этой вкусной водой. Руки слегка дрожали от напряжения, но я стал перетаскивать большие камни с берега к телу брата. Один за другим. Невольно, я посмотрел на него. Рыжие волосы локонами падали на лицо. В смерти оно было умиротворенным. Я вспомнил его глаза, почти такого же изумрудного цвета, что и у меня самого. Но уши его были обычными, он же был человеком, и это сбивало с толку. Редкая рыжая щетинка покрывала его мужественный квадратный подбородок. Солнечные блики мелькнули на золотом кольце его руки, с необычным витым узором с квадратным рубином в центре. Я снял перстень с его пальца и положил себе в карман. Может, рано или поздно, оно поможет мне.

Когда образовался довольно большой холм из камней, я с шумом бросил последний валун в эту груду, и, удовлетворенный результатом своей работы, отряхнул руки. Теперь тело брата не смогут потревожить ни птицы, ни звери, если они все же есть в этом странном мертвом лесу.

Я не знал, что сказать, но чувствовал, что должен проститься с ним.

— Покойся с миром, брат. Думаю, ты был сильным и смелым воином. Я буду помнить тебя, Варлес и обязательно отомщу. Да примут боги твой дух в Ханнасу, — мой голос эхом разнесся по лесу, и я сам удивился, что произнес название рая. Видимо, знание все же было заключено во мне, где-то глубоко.

Я достал из сумки яблоко, отломил половину хлеба и почувствовал, как рот наполняется слюной от аппетитного запаха. После обеда и нескольких освежающих глотков воды, я почувствовал, как восстанавливаются мои силы.

Опять мне предстояло решить, в какую сторону идти, вверх или вниз по реке, чтобы найти место, где можно переправиться через нее. Здесь этого сделать невозможно, поскольку бурное течение быстро бы измотало меня, да и берег на той стороне отвесный и глинистый. Я решил, что вверх по течению река будет не такой широкой и, возможно, не столь бурной. Бросив взгляд на последнее пристанище брата, я уверенно зашагал на восток.

Через пару часов я вышел к мосту и похвалил себя за правильный выбор. В этом месте река действительно была узкой, но довольно глубокой. Берега возвышались над поверхностью воды, искрящейся в лучах заходящего солнца. Мост, а точнее толстенное бревно, перекинутое через поток, которое сровняли сверху до плоской поверхности, был достаточно широким: по нему можно было проехать даже верхом на коне. И я легко и быстро перебрался на другой берег.

Стоило мне ступить ногой на землю, как на меня обрушился шквал звуков и запахов, в противоположность могильной тишине леса по ту сторону реки. Птицы громко щебетали над головой. Повсюду с гулким гудением роились тучи насекомых. Слышался скрип покачивающихся на ветру стволов деревьев, шуршание грызунов и хруст ветвей, ломающихся под ногами лесных животных. Меня захватили запахи ягод, влажной травы, хвои и чего-то такого, что я никак не мог опознать. Дубы, ясени, клены, сосны и даже гигантские секвойи, окружали меня со всех сторон. Между деревьями, практически рядом со мной, прошел олень. Его ветвистые рога раскинулись в обе стороны. Он посмотрел прямо на меня своими огромными карими глазами и резво ускакал, скрывшись за деревьями.

От края дерева, поваленного между берегами реки, уводила в лес едва различимая тропа. Я торопливо пошел по ней на север, поскольку солнце почти скрылось за горизонтом. В резко сгущающихся сумерках, мрачные тени подступали ко мне со всех сторон, вызывая непроизвольную дрожь. Крик ночной совы, насторожил меня и я, вздрогнув, повернулся в ту сторону, но ничего не смог различить. Сейчас я жалел, что рядом со мной нет Варлеса. Вдвоем было бы гораздо легче. Кроме того, он многое рассказал бы мне об этом лесе, о том, кто я, кто преследует нас. Единственный, кто мог мне помочь, теперь был мертв. Но он успел назвать мне имя того, кого мне стоит разыскать. Его зовут Орух, и сейчас моя главная цель найти его, может быть, тогда я узнаю что-нибудь еще.

Наступила ночь. Столько опасностей может подстерегать одинокого путника в незнакомом ночном лесу. Лес на том берегу бурной речки был пустынным, тихим и безжизненным, но в нем чувствовалась опасность, словно испарения поднимающаяся прямо из земли. Я испытывал облегчение оттого, что успел убраться оттуда до наступления ночи. Но и на этой стороне я не чувствовал себя в безопасности. Этот лес был полон жизни. Звери, в том числе и хищники, водились в нем. Слух улавливал далекий вой волков, рычание медведя, хрюканье борова, но, хвала богам, они пока не встречались на моем пути.

Ночная мгла уже полностью поглотила лес, и только полная луна давала тусклый, рассеянный листвой, свет. Когда я совсем отчаялся найти укрытие, где можно было укрыться на ночь, случайно наткнулся на огромное дерево — секвойю, с небольшим лазом и полую внутри. Я быстро протиснулся внутрь. От холода это меня не спасло, но укрыло от пронизывающего ночного ветра и крупных хищников, которые не смогут проникнуть в маленькое отверстие. Я жалел, что не могу развести огонь, с ним было бы намного теплее и спокойнее. В полной темноте я дожевал свой хлеб и выпил немного воды, надеясь, что завтра все-таки доберусь до какого-нибудь села или таверны. У меня остались лишь скудные припасы брата: каравай и яблоко. Поскольку пещерка не позволяла мне вытянуться в полный рост, я свернулся калачиком, готовый перетерпеть эти неудобства, лишь бы остаться в живых. Выложив кинжал брата поближе к руке, чтобы в случае опасности быстро среагировать, я попытался устроиться. Не думал, что этой ночью мне удастся поспать, но провалился в сон, лишь коснувшись головой мешка, который использовал как подушку.

Проснувшись, я хотел расправить затекшие руки и ноги и потянуться, но уперся в стены моего маленького убежища. Вспомнив все, что произошло накануне, я сел и осмотрелся. Что-то мерцало прямо под моими ногами в земле, видимо во сне я разгреб почву. Осторожно откинув рыхлую землю, я с удивлением обнаружил несколько медных монеток. Я взял их и подкинул на ладони, шесть медяков с изображением грифа с одной стороны и каким-то круглым штампом с другой. Края монеток не ровные, и я не уверен в том, что сейчас они имеют какую-то ценность, но все же сунул медяки в карман и осмотрелся еще, надеясь найти что-нибудь более существенное. Тщетно.

Я осторожно высунулся из норы, зажав в руках кинжал, и, не заметив вокруг никакой опасности, вылез наружу. Туман окутал лес, и лишь редкие лучики солнца проникали через него, тонкими нитями протянувшись к влажной земле. Выйдя на дорогу, я сориентировался и направился на север, уверенно ступая по тропе.

К обеду, как думал, я подошел к опушке леса. Туман рассеялся. Стало заметно светлее, деревья здесь росли не так часто, как в глубине. Птички выводили трели, принося радость. Я заметил большой кустарник с малиной и с удовольствием принялся лакомиться спелыми красными ягодами, но что-то неподалеку привлекло мое внимание. Бесформенная груда тряпья рваными лоскутами свисала с какой-то белой фигуры. Держа одно плечо лука рукой, а другой конец, прижав к ботинку, я ловко натянул тетиву. Вложив стрелу, я пробрался через кусты малины и осторожно двинулся вперед. Остановился в десяти метрах от непонятного создания и когда разглядел, что это такое, убрал стрелу в колчан и подошел к скелету, покрытому рваными тряпками, когда-то служившими одеждой. Рядом с кистью, давно отвалившейся от остальных костей валялся проржавевший насквозь железный меч и пыльный темный мешок. Я присел и взял мешковину в руку, кошель оказался довольно увесистым, внутри что-то звякнуло. Я быстро развязал ремешок и высыпал содержимое на ладонь. В нем оказалось около тридцати медных монеток с изображением грифа, точь-в-точь как я нашел ранее. Я даже улыбнулся своей находке. Докинув в кошелек шесть монеток из кармана, я убрал увесистый мешочек в рюкзак. Теперь в случае чего, я могу снять комнату на ночь или поужинать… по крайней мере, я очень надеялся, что эти монетки еще полезны.

Внезапно, едва слышный шорох заставил меня поднять голову. Страх черными щупальцами опутал мое тело, когда я увидел, что из кустов на меня уставились два маленьких черных глаза. Массивное тело, большой влажный нос и длинные острые бивни, не оставляли сомнений: я стал предполагаемой добычей довольно крупного хищника. Его шкура отливала красным, темные жесткие волоски стояли торчком на холке. Мощные копыта яростно били о землю, разбросав комья в разные стороны. Зверь был разъярен, и поэтому очень опасен.

Я замер, однако мысли метались в голове, рассматривая возможные варианты спасения. Напасть на него? И что может сделать небольшой кинжал против этих огромных острых бивней? Этот зверь просто нанижет меня на них как на вертел. Попытаться убежать? Но стоит мне дернуться, и зверь атакует. Отвлечь его? Лучший из возможных вариантов. Я попытался нащупать рукой что-нибудь поблизости, камень или шишку, но попался только ржавый меч. Я зажал его в кулаке и резко бросил в сторону. На шум падающего металла зверь отвернулся, всего на секунду, но мне этого было достаточно. Я вскочил на ноги и бросился прочь, петляя между деревьями. Я слышал его громкое рычание, хрюканье и пыхтение у себя за спиной, но бежал так быстро, как только мог, не оглядываясь. Сердце колотилось где-то под подбородком, резкие вдохи царапали горло, а бок отчаянно кололо. Трус, мне было стыдно за свое поведение, но я продолжал бежать, понимая, что от этого в данный момент зависит моя жизнь.

Только перестав слышать звуки погони, я сбавил скорость. Остановившись, я повернулся и перевел дух, каждой клеточкой тела ощущая напряжение. Я вглядывался в кусты, ожидая, что зверь в любой момент выскочит оттуда. Мне не верилось, что только минуту назад мне грозила смертельная опасность. Вокруг было так спокойно, безмятежно… Ветер слегка шевелил листвой. Пение птиц и жужжание насекомых — единственные звуки, которые окружали меня, ну может быть еще мое шумное дыхание и громкое биение сердца. Я достал флягу и принялся жадно пить воду. Холодный пот струился по спине, насквозь пропитывая рубаху. От изнеможения хотелось упасть, но я понимал, как опасно расслабляться, только не сейчас, не в этом обманчивом месте.

Передохнув, я вновь направился в путь. Тропу я потерял, когда убегал от зверя, а возвращаться назад не больно-то и хотелось. Если откровенно, меня пугала перспектива вновь столкнуться с этой тварью. В принципе, я и так был уже почти на опушке, когда решил полакомиться малиной, так что, думаю, выход из леса где-то рядом.

Как же я ошибался…

Несколько часов я бродил по лесу, но никак не мог выбраться. Лес будто не хотел выпускать меня. Но этого не может быть, просто я немного заблудился. Когда же я в третий раз прошел мимо обугленного от давнего удара молнии дерева, я окончательно понял, что хожу кругами. Отчаявшись, я опустился на пенек, чтобы подумать о том, как же быть дальше. Сдаваться, конечно же, я не собирался.

Шорох за спиной заставил меня насторожиться. Недавние воспоминания о нападении зверя были еще слишком свежи в памяти. Тогда я не был готов отразить атаку, вел себя беспечно и не осторожно. Теперь же мой лук всегда наготове. Я вскочил, развернулся и натянул тетиву, готовый пустить стрелу прямо в цель.

Между деревьями застыла человеческая фигура, невысокого роста. Сгорбленный человек с желтоватой, сморщенной, как пергамент кожей и глазами, неопределенного цвета под кустистыми седыми бровями, с любопытством посматривал на меня. В длинной бороде, спускавшейся ниже талии, запутались травинки и мелкие веточки.

Я выдохнул, только сейчас заметив, что все это время не дышал. Решив, что он мне ничем не угрожает, я медленно ослабил тетиву и опустил лук, но не стал убирать стрелу в колчан. Я ведь точно не знал, чего можно от него ожидать. Конечно, маловероятно было, что он примет стойку заправского ниндзя и оглушит меня палкой, но все же… древний старичок, один в огромном лесу.

— Спасибо, сынок, что не выстрелил в меня, — его голос скрипел, как не смазанное колесо.

Он улыбнулся, и шагнул в мою сторону, опираясь на длинный деревянный посох. Он шел медленно, согнувшись почти вдвое, одной рукой опираясь на посох — обычную палку, очищенную от коры и отполированную с годами до блеска, второй придерживаясь за поясницу. Его длинная седая борода трепыхалась при каждом шаге, цепляясь за траву. Я внимательно следил за его приближением, чувствуя напряжение во всем теле, испытывая облегчение и беспокойство одновременно.

— Ты заблудился что ли? Ох, умаялся я, — прокаркал он старческим голосом и сел на пенек, где несколькими минутами раннее, сидел я.

— Да, мне нужно выйти из леса, но я заблудился, — выдавил я, не желая вдаваться в подробности.

Если честно, мне совсем не хотелось рассказывать старичку о том, как я удирал от лесного зверя, да так, что пятки сверкали. Мне даже перед собой было стыдно за свою трусливость. Сейчас, когда я уже хладнокровно вспоминал происшедшие события, хотелось бы поступить по-другому. У меня был лук, я мог выстрелить из него. Конечно, я не был уверен, попал бы в зверя или нет, но надеялся, что подсознательно все-таки умел стрелять. Эльфы просто обязаны уметь стрелять из лука!

Дедок прокашлялся и вновь воззрился на меня своими странными глазами. Сейчас, когда он был так близко, мне удалось разглядеть их. Они были желтыми, с мелкими коричневыми и зелеными пятнышками.

— Дак, ты откуда шел то? Неужто из Чащи Забвения?

— Не знаю, — неуверенно протянул я.

— Конечно оттуда, и как я думаю, ты перешел через Исток — узкую бурную речку с удивительно прохладной и сладкой водой.

— Да, это точно. — «Вот это уже интересно, похоже, старичок хорошо знает эти места, что может оказаться полезным», подумал я и спросил — А мог я забыть все о себе… в той Чаще Забвения?

— Конечно. Оттуда редко кто вообще возвращался, но, даже если кому-то удавалось выбраться, он больше ничего не помнил о своей прошлой жизни. Совсем как ты. А направляешься ты куда?

— Знаю, кого мне нужно найти. Его зовут Орух, где-то на севере.

Наконец-то, все начало вставать на свои места. Я был в Чаще Забвения и там все забыл. Мне повезло, что удалось выбраться оттуда живым, а вот Варлесу… Может, я и не заметил преследователей, поскольку только безумец мог сунуться в тот лес. Преследователи решили, что мы уже не вернемся оттуда. Мы с братом решили здорово рискнуть. Был ли оправданным этот риск? Я не был так в этом уверен. Особенно теперь, когда Варлес был мертв, а я совершенно ничего не помнил.

Старичок поднялся, тяжело опираясь на свой посох.

— Пойдем, я покажу место, где ты сможешь отдохнуть и переночевать.

— А кто вы? И, что вы делаете в этом лесу? Как вы нашли меня? — неуверенно спрашивал я.

— Этот лес — мой дом. — Старичок хихикнул в бороду, — Я давно присматривал за тобой.

Он отвернулся и медленно поплелся по траве, не собираясь откровенничать со мной. Вскоре мы вышли на небольшую полянку, на которой весело плясал костер. Скромный шалаш из ветвей, и сухой травы служил домом этому необычному старцу. Он устало опустился на пень, неподалеку от костра и озорно взглянул на меня.

— Может, ты побеспокоишься о нашем ужине? Я уже не такой резвый и не могу никого поймать. А так хотелось бы покушать мясца, — проговорил он и отвернулся, уставившись на пламя.

— Постараюсь, — произнес я и двинулся в лес, стараясь не уходить далеко, чтобы не заблудиться вновь.

Маленький кролик, постукивал лапкой о поваленное дерево. Он был такой пушистый и нежный. Его мясо точно порадует старичка. Я пригнулся, стараясь не издавать ни звука. Расположив руки параллельно земле и слегка расставив ноги, я натянул тетиву. Выдох, вдох. Я полностью отдался своим инстинктам. Умом я не помнил, что должен был делать, но тело будто само знало все. Я задержал дыхание и расслабил пальцы. Стрела, со свистом рассекая воздух, впилась в тело зверька, отбросив его на некоторое расстояние. Я даже удивился, что попал с первого раза, и улыбнулся.

Довольный результатом, я бросил тушку к ногам старца, но он даже не поднял головы. Улыбка на моем лице медленно растаяла. Что он опять от меня ожидает? Я вновь подобрал кролика и, орудуя кинжалом, срезал с него пушистую шкурку. Насадив тушку на крепкую ветку, я поднял ее над пламенем костра и принялся зажаривать.

— Ай, яй, яй. Такая трата. Мог бы и аккуратнее снимать шкуру. Ты всю ее раскромсал, а она могла бы еще пригодиться, — отчитал меня старик.

— Учту, — пробубнил я.

Да, что это за дедок такой? Все ему не так, ни как я охочусь, ни как разделываю зверя. Я злился на него, хотя понимал, что он был абсолютно прав. Нет. Скорее я злился на самого себя.

Когда мы принялись за еду, уже заметно стемнело. Я чувствовал усталость во всем теле. От ощущения тепла костра и сытости в желудке клонило в сон. Глаза слипались. Старик, который так и не назвал мне свое имя, (он вообще был не слишком разговорчив) отправил меня в палатку, а сам остался сидеть неподвижно у костра на своем пне. Уснул я быстро, даже не запомнив, как ложился.

Утро встретило меня звонким чириканьем птиц. Я вылез из палатки и поискал глазами старика, но его нигде не было. Скрипучий голос, раздавшийся у меня за спиной, заставил меня резко обернуться.

— Проснулся, милок? Иди, умывайся, там небольшой ручей.

Старик, держа в руке большой лист с горкой ягод, махнул свободной рукой в сторону и поплелся к костру, продолжавшему гореть так же ярко, как накануне вечером. Я проводил его глазами, гадая, откуда он тут взялся, словно возник прямо из воздуха, но этого ведь не могло быть, вероятнее всего я просто его не заметил. Я направился туда, куда указал мне старичок, пробормотав ему в спину:

— Ну, спасибо.

Вода приятно освежила лицо и придала бодрости. Когда я вернулся, мне захотелось выругаться, этот старик слопал оставшееся с вечера мясо кролика и все ягоды, что принес,… даже не поделился. Я тоже не остался в долгу, уминая перед ним зачерствевшую краюху хлеба в одиночестве, и бросая на старца язвительные взгляды. Конечно, я был благодарен ему в какой-то степени. Благодаря ему, у меня была спокойная ночь, сытный ужин. Но его странное поведение выводило меня из себя. Хотя я сам не понимал почему.

— Пойдем, провожу уж, — прокряхтел дедок и поднялся.

Я ничего ему не ответил, но вскоре мне стало стыдно за свое поведение. Дедок то тут причем? Не он преследовал меня и загнал в чащу забвения. Не он убил моего брата. Он нашел меня и помог в трудную минуту. Да и сейчас он провожает меня к выходу из леса.

Мы молча шагали между деревьями. Этот старичок был довольно сильным и резвым, совсем не таким, каким хотел казаться. Наблюдая за ним, я подметил несколько деталей. Звери совершенно не опасались старичка, а наоборот подбирались к нему поближе, пока не замечали меня. Несколько раз я видел, как птички опускаются ему на плечи, даже маленький олененок вплотную подошел к нему и ткнулся в плечо. А он говорил, что не может никого поймать. Да, кажись, помани он пальцем, пол леса живности само придёт к нему в руки.

Оказывается, все это время я был не так уж далеко от края леса. А я-то думал, что должен неплохо ориентироваться, но, по-видимому, этот лес был не обычным. Он, как живой, разумный организм, не позволял мне покинуть его. Старик, каким-то непостижимым образом, был связан с этим местом. Он вывел меня обратно к тропе, по которой я изначально шел. Радуясь тому, что узнал местность, я зашагал быстрее и обогнал его.

— Спасибо вам, — проговорил я, оборачиваясь к нему.

Тут слова замерли у меня на губах. Дедок растворялся в воздухе, прямо на глазах. Только что, он был обычным человеком, как вдруг стал полупрозрачным, словно призрак, и вскоре полностью исчез.

— Счастливого пути тебе, Лориан, — только его голос остался витать в воздухе.

Разве я называл ему мое имя? Может ли оказаться, что этот старичок был Духом леса. Других объяснений я просто не видел. Вот он, наверное, потешился, наблюдая за мной. Покрутившись на месте, осмотрелся. Я больше не чувствовал его присутствия, но крикнул?

— Еще раз спасибо.

Вдалеке на пригорке, виднелся небольшой крестьянский поселок. Я приготовил лук, так, на всякий случай, кто знал дружелюбные ли жители в этом поселке, и зашагал вперед.