Неправильная ведьма

Светлана Масюк

16 правдивых рассказов о моем эзотерическом опыте. Астрология, Таро, сны, работа с мертвыми неприкаянными и обычная повседневность, или, наоборот, волшебная реальность и самая простая настоящая магия в ней. Между рассказами лежат мои звездные открытия, делюсь ими с той же легкостью, с которой они пришли. Книга содержит нецензурную брань.

Борода

У меня есть вторая ипостась, мужская. Это не гендер, не поведенческий паттерн, это включающаяся в определенный момент личность. Я видела его со стороны и в медитации. Он так остро зло красив, молод. Он очень быстро передвигается в своих черных одеждах и капюшоне. Он наделен магическими полномочиями совсем иного статуса и уровня. Он скорее всего каратель. И еще у него невероятно красивая борода. Я бы так хотела гулять с ним за руку по ночному городу, пить кофе, говорить о высших мелочах, но все дело в том, что это и есть я.

Первый раз я увидела его в каком-то полусне, как будто вспомнила одно из своих воплощений. Он убегал от преследования, перемахнул через каменную средневековую стену, может его искали инквизиторы, а может и чей-то ревнивый муж. Мой парень был знаток женщин определенно. Он точно знал Что, Как и Когда сказать, а главное делать с этими предсказуемыми и понятными как по мне созданиями. Их было у него очень много. В разных городах и даже странах. Томск, Куйбышев, Барнаул, Тверь, Кокчетав, Кемерово, откуда-то, блять, даже Стамбул… А вот Дома и семьи не было. Никогда.

Потом он неожиданно возник, когда я впервые по-настоящему захотела мужчину. Я вела переписку не как влюбленная женщина, а как охотящийся на жертву маньяк. Я стискивала зубы и чесала несуществующую бороду. Я злилась Им. Им же я мысленно наказала своего обидчика. Безжалостной смеющейся в лицо юношеской похотью. Он грубо и уверенно овладел моим обьектом, окрестил его лоб и воздвиг между нами огненную стену. Все это он сделал невероятно красиво и быстро, не в пример мне, любительнице волынить годами. И в этом не было ничего плотского, это был ритуал мне на успокоение и остуду. Посмотри же, какой он слабый, ничтожный, посмотри, что я сейчас сделаю с ним — а ты не подходи, не смей его любить.

Теперь Он появляется каждый раз, когда чье-то внимание становится душным, когда переписка отдает приторной милотой, когда есть угроза проникновения на нашу с ним сакральную территорию. Вдруг колется борода, так медленно едко цедит голос, меняется взгляд. Что чувствуют люди, которые в этот момент говорят со мной? А если они его увидят? А если полюбят? А если полюбит Он? А если он уже полюбил?