Золотая девочка

Светлана Лубенец, 2008

Люсьена Караваева жила просто, без приключений, как самая обыкновенная девчонка. И вдруг… Столько событий в одно и то же время! Сначала взрывы на дискотеке, затем в ее классе таинственно исчез журнал. И в довершение всего… в дом Люсьены проник вор. Он не взял ничего, кроме маленькой глиняной статуэтки. Вскоре воришка забрался и на дачу. Люсьена решает активно действовать – и пытается поймать вора. Но обнаруживает, что им является тот мальчишка, который ей так нравится… Как поступить? Разлюбить его? Представить, что это не он, и свалить вину на другого? Но больше всего хотелось Люсе, чтобы ее любимый мальчик оказался ни в чем не виноват…

Глава 3

Пропажа классного журнала

В понедельник после каникул Люська бежала в школу радостная и озабоченная одновременно. Во-первых, она соскучилась по всем. Наташка уже не казалась такой подлой. Люська была даже не прочь с ней помириться, тем более что Стельманчук ее больше не интересовал. Она могла совершенно спокойно подарить его Наташке. Пусть пользуется. Люська хотела побыстрее увидеть Артема и боялась встречи. Вдруг он ее высмеет, выставит на посмешище… Пацаны — они такие. Они это могут. Во-вторых, Люська должна была выполнить данное Прокопчиной обещание, а потому на разные лады проговаривала в уме фразу о своем внезапно вдруг ухудшившемся зрении.

— Здорово, золотая! — услышала Люська знакомый голос, вздрогнула и обернулась. Ее догонял Каретников.

— Ну, как нога? — спросил он.

— Н-нормально, — неожиданно вдруг стала заикаться Люська. Она совершенно забыла, какой спектакль устроила на дискотеке для Артема. — Ты з-знаешь… б-был вывих… кажется. Но за неделю совершенно прошел! — обрела она под конец твердость в голосе.

— В театр-то дохромаешь? Не забыла приглашение? — Артем опять оглядел Люську с головы до ног, но она уже больше не ежилась, потому что видела — взгляд у него веселый и теплый.

— Не забыла. У нас седьмой ряд партера. Встречаемся у школы в шесть вечера.

— Заметано! — крикнул Артем и скрылся в гардеробе.

В классе на вошедшую Караваеву никто не обратил внимания, поскольку все, сбившись в кучу, что-то громко обсуждали. Люська бросила рюкзачок на парту и подошла к одноклассникам.

— Я не собираюсь никакие экзамены сдавать! — горячился Ромка Изотов, один из товарищей Люськи с Наташкой по детсадовским горшкам и манной каше. — Пусть те уроды, которые такую подлянку устроили, сами их и сдают!

— Может, поможешь их вычислить? — с издевкой спросила Драгомилова.

— А это не мое дело. Пусть ментов вызывают, собак всяких служебных!

— Да что случилось-то? — не вытерпела Люська.

— Ты что, Люся, ничего не знаешь? — удивилась Наташка.

Люська поняла, что случилось что-то ужасное, из ряда вон выходящее, поскольку Драгомилова забыла про ссору и даже назвала ее Люсей. Испуганная Караваева отрицательно помотала головой.

— Понимаешь, — повернулась к Люське Лена Прокопчина, — куда-то пропал наш классный журнал.

— И что? — не оценила всю серьезность ситуации Люська.

Прокопчина выразительно покачала головой, поразившись недогадливости Караваевой:

— Да ты что, Люся? Журнал-то пропал с отметками за первую четверть! Похоже, все предметы пересдавать придется!

— Да ну? — Люська до невозможности округлила свои и без того круглые глаза, а щеки ее, как всегда от испуга, зажглись ярким румянцем. Отметки за первую четверть у Люськи были не очень… Даже два трояка имелись — по алгебре и по физике. Люська как раз собиралась со второй четверти несколько поднажать на учебу, чтобы вытянуть аттестат получше. Пересдавать предметы еще и за первую четверть ей не улыбалось, как и Ромке Изотову.

— Надо выяснить, кому выгодна пропажа журнала, — начала соображать Люська.

— Точно! — подхватил Изотов и обернулся к Филе Лаевскому: — Колись, великий артист, твоя работа? Больше вроде некому: у тебя «гуси-лебеди» по всем предметам.

По своей привычке томно растягивая слова, Лаевский проговорил:

— Во кретины! Это ваши отметки трудно восстановить, а у меня — только два наименования оценок имелись: «два» и «один», училки не ошибутся. Так что красть журнал мне без надобности. Думать-то надо хоть иногда!

— Если ты такой умный, — ядовито заметила Драгомилова, — может, сообразишь заодно, кто такую надобность имел?

Филя, вальяжно развалившись за партой, завел яркие глаза под потолок так, что засверкали молочно-голубые белки, и, цедя слова по одному, изрек:

— Фамилии я вам, конечно, не назову, но, думаю, это сделал тот, кто на дискотеке петарды рвал.

— С чего ты взял? — не увидела никакой связи Лена.

— С того! Петарды наверняка были отвлекающим маневром. Неужели трудно догадаться? — Филя с жалостью посмотрел на бестолковых одноклассников. — Ну! Шевелите мозгами! На взрывы вся школа сбежалась, а журнальчики, между прочим, в учительской без охраны оставались.

— Брось, — махнула рукой Люська. — Петардами наверняка 8 «Б» баловался. Они всю неделю перед каникулами с ними носились. Помните, даже в столовой один раз рванули? А зачем 8 «Б» наш журнал?

— То-то и оно, что это не 8 «Б», — продолжил Филя. — 8 «Б» вообще на дискотеке не было. Их классная в Пушгоры на два дня увезла. Специально, чтобы от этих петард отвлечь и загрузить «высоким, добрым и вечным».

— Ну, Киркор! Ну, ты прямо Ларин, Волков и Дукалис в одном лице! — восхитился Изотов. — Непонятно только, почему учишься на одни «колы». Ну-ка, поскрежещи еще мозгами: если не 8 «Б», то кто?

Филя от такой похвалы порозовел и еще более глубокомысленно произнес:

— Кроме вас, — Лаевский картинно выбросил вперед руку с пальцем, направленным на одноклассников, — журнал никому не нужен. Преступник среди вас!

— Нет, ребята, это не наши, — решительно отмела подозрения Киркора Лена. — Петардами у нас с седьмого класса никто не увлекается, а на дискотеку мы все вместе пришли и вместе танцевали. Никто никуда не выходил и никаких подозрительных действий не совершал.

Киркор, оторвавшись от очередного кроссворда, сатанински расхохотался:

— Ха-ха-ха! Подозрительные действия! Вы рассуждаете, как грудные дети. Неужели не догадываетесь, что петарды были подложены заранее?

— Ага! А управление у них — дистанционное, прямо из родного Китая! — рассмеялся Изотов.

— Дешевенький у тебя юморок, Ромашка, — снисходительно заметил ему Филя. — Не соображаешь? Во всеобщем веселье да в темноте поднести зажигалку к запалу — раз плюнуть!

Люська хотела сказать, что так же, как и Лена, не видит связи между взрывами петард и пропажей журнала, но в класс вошла Нелли Игнатьевна, и началась геометрия. Вместо журнала учительница ставила отметки в свою тетрадку, а на вопросы об экзаменах за первую четверть отвечать отказалась.

— Ничего не знаю. Как директор решит, так и будет. А вообще-то… — Нелли Игнатьевна обвела взглядом класс. — Отдали бы вы журнал, ребята!

— Мы журнал не брали, — встала со своего места Лена. — А вот вы, Нелли Игнатьевна, скажите нам: уже выяснили, кто на дискотеке петарды взрывал? Вы ведь дежурили в зале, кажется?

— Нет, к сожалению, виновников так и не нашли. Но похоже, что злоумышленник был не из нашей школы. Мы, как всегда, чужих старались не пускать, но они, сами знаете, все равно всеми правдами и неправдами просачиваются. Дежурные старшеклассники видели чужого паренька в какой-то там необычной одежде… я в этом не разбираюсь… Впрочем, дискотека и петарды не имеют никакого отношения к геометрии, а у нас урок. Вы не забыли? К доске прошу… Наташу Драгомилову!

Пока Наташка у доски с трудом отходила от каникулярного безделья, Люська пыталась припомнить, что она видела вокруг, когда на дискотеке шла приглашать Каретникова: пары… пары… Драгомилова со Стельманчуком, Ромашка с Прокопчиной… Киркор, сидящий на краю сцены… А рядом с ним… точно, был кто-то в идиотской толстовке, то ли с черепом, то ли со скелетом. Люська тогда еще подумала, как можно напяливать на себя такую гадость? Лица и парня Люська, как ни напрягалась, вспомнить не могла. Скорее всего, он ей был абсолютно незнаком. Но если даже предположить, что именно этот чужак взорвал в их школе петарды, то с пропажей журнала это никак не вяжется. Зачем ему журнал 9 «А»? Нафантазировал Филя, накрутил. Эх, придется, видно, сдавать экзамены за первую четверть!

Люська вдруг сообразила, что так и не произнесла обещанную Прокопчиной фразу на предмет внезапно вдруг ухудшившегося зрения. Она покосилась на Киркора, виновато глянула на русый затылок старосты и дала себе еще пару минут на то, чтобы собраться с духом. Когда Наташка с весьма жалкой тройкой пошла к своему месту, Люська решила, что настала наконец пора выполнить свое обещание.

— Нелли Игнатьевна! — обратилась она к учительнице, которая пробегала глазами список в своей тетрадочке в поисках новой жертвы взамен Драгомиловой. — Разрешите мне, пожалуйста, пересесть поближе, а то я почему-то стала… плохо видеть, что на доске написано… — И Люська весьма выразительно потерла глаза рукой.

Нелли Игнатьевна оторвалась от своей тетради, Лена повернула к Люське испуганное лицо, а Киркор по такому неординарному случаю даже оторвался от кроссворда и с большим интересом уставился на соседку.

— Надо сходить к врачу, Люся, — сказала Нелли Игнатьевна и заскользила взглядом по классу в поисках подходящего для Караваевой места. — Куда же тебя посадить…

Люська, испугавшись, что учительница может найти ей совершенно неподходящее место, с весьма фальшивой интонацией поспешила обратиться к Прокопчиной:

— Лена, может быть, ты согласишься поменяться со мной местами? Мне кажется, что с твоего места я все увижу.

Лена подскочила как ужаленная и совершенно больным голосом ответила:

— Конечно, Л-люся, если Нелли Игнатьевна не в-возражает…

— Не возражаю, — учительница обрадованно закивала головой, поскольку вопрос решился очень быстро и не надо было больше тратить на Караваеву драгоценное время урока.

Совсем иначе, очевидно, посмотрел на это дело Изотов. Когда Люська потащила свои манатки на новое место, он развалился на парте и поглядывал на суетящуюся Караваеву снисходительно и даже как-то покровительственно и собственнически. Он, конечно, совершенно не «повелся» на ее заявление о внезапно ухудшившемся зрении, поскольку не далее как на прошлой неделе Люська, стреляя из малокалиберной винтовки из положения лежа, выбила двадцать восемь очков из тридцати возможных. В тир 9 «А» водил преподаватель ОБЖ, но девочки об этом так мало значащем для них событии совершенно забыли.

Когда закончилась геометрия, Люська рассказала одноклассникам про толстовку со скелетом.

— Журналы, петарды, скелеты… Тайны средней школы! Меньше триллеров смотрите на ночь, — презрительно произнес Ромка Изотов, подмигнул Караваевой и первым отправился на физкультуру.

В раздевалке спортивного зала к Люське подошла Драгомилова. Поскольку они уже разговаривали друг с другом при обсуждении проблемы пропавшего журнала, Караваева не стала припоминать Наташке старое и дружелюбно улыбнулась. Подруга облегченно разулыбалась в ответ и заинтересованно спросила:

— Люсь! Ты зачем к Изотову пересела?

Караваева вздохнула. Ее томила чужая тайна, но раскрыть ее Люська все же посчитала невозможным даже лучшей подруге. Она вспомнила глаза Лены, полные непролитых слез, и ответила следующее:

— Я же не спрашиваю тебя, по какому случаю ты ходишь под крендель со Стельманчуком, хотя мы договаривались совсем по-другому.

— Ну Люсь… так получилось… — Наташка виновато заглядывала в Люськины глаза, как только они показывались из-под снимаемой блузки или выныривали из ворота надеваемой на физкультуру футболки. — Понимаешь… мы из автобуса вместе вышли, разговорились, ну и…

— Все ясно! Можешь не продолжать! — оборвала ее Люська. — Я слишком хорошо тебя знаю! Конечно, Денис просто не мог устоять под твоим напором!

— Ну Люсь…

Драгомиловой было нечего возразить. У нее был такой несчастный вид, что Люська рассмеялась:

— Так и быть, я не обижаюсь! И даже свою «пару» по алгебре тебе прощаю!

Наташка на радостях чмокнула вновь обретенную подругу в розовую щеку, но все-таки решила уточнить:

— А Изотов-то тебе к чему? Ты же не думаешь, что я поверила в твое плохое зрение?

— А может быть, Ромка мне нравится?

— Ну уж нет! — убежденно произнесла Драгомилова.

— Почему это? Вон он какой: отмытый, отглаженный, ровненько остриженный. Неужели ревнуешь?

Наташка, за которой Изотов последнее время ходил, как преданный четвероногий друг, фыркнула:

— Больно надо! Тем более теперь, когда… ну ты понимаешь…

— Конечно, понимаю. Где уж Ромке тягаться со Стельманчуком! Вот я Ромашечку и утешу!

— Хватит, Люська! — рассердилась наконец Драгомилова. — Я серьезно спрашиваю: зачем ты пересела к Изотову?

— Понимаешь, Наташа… — начала сочинять на ходу Люська. — Мне Киркор до смерти надоел со своими кроссвордами. Прямо сил нет! А на геометрии привязался… ты не представляешь… как будет «вождь» по-вьетнамски. А я знаю? Я ему прямо так и сказала, не отстанешь — пересяду!

— Ну?

— Ну вот… он не отстал.

Неизвестно, поверила ли Драгомилова во вдохновенное вранье Люськи, но прозвучал свисток на построение, и подруги помчались в спортзал.

Совершенно неожиданно для всех физрук Леонид Борисович вышел к построению с журналом 9 «А».

— Ребята! Глядите, журнал! — обрадовалась Прокопчина. — Леонид Борисович, где вы его нашли?

— Представляете, за старыми стендами у мастерских валялся, — ответил учитель. — Случайно нашли. Стенды решили наконец выбросить, глядь, а там журнал!

— Ура-а-а! — закричали девятиклассники на разные голоса. — Долой экзамены! Да здравствует свобода!

— Леонид Борисович! А внутри все в порядке? — поинтересовалась дотошная староста Лена. — Никто двоек не наисправлял? Пятерок себе не наставил?

— В порядке журнал. Не волнуйся, староста, — физрук потрепал Прокопчину по плечу. — Завуч все проверила.

— Странно, — задумчиво произнесла Лена, но никому ее сомнения не были интересны. Одноклассники поняли, что экзамены отменяются, и радовались этому, как какие-нибудь малолетки.