#PSYCHologue. История одной болезни

Светлана Баранова

Биполярное расстройство характеризуется сильными перепадами настроения: от стадии мании до депрессии может пройти минимально короткий промежуток времени. Главная героиня с помощью врачей и при поддержке родных пытается справиться с маниакально-депрессивным психозом. Молодой девушкой пройден непростой путь избавления от сложного психологического заболевания. Несмотря на все преграды, она стремится жить полноценной жизнью, не теряя веру в лучшее. Книга содержит нецензурную брань.

Посвящаю это произведение тем людям, у которых болит душа, потому что это самая сильная боль.

Редактор Gore ot Uma, Belarus

Иллюстратор Pablow

© Светлана Баранова, 2021

© Pablow, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-2026-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я делаю эти записи по просьбе моего лечащего врача — Иосифа Александровича.

— Ну, как себя чувствуете, уже лучше? — спрашивает он.

— Намного лучше, просто небо и земля, — отвечаю я.

Вот уже четвертый день я нахожусь в клинике наркологии и психотерапии, но в голове все еще плывет какой-то туман. Медленно плывет, не торопится. До этого четыре дня я провела в двух психушках — все, что происходило там, по бо́льшей части напоминало сущий ад.

2016

10 февраля

— Света, ты больше не будешь пить, я забираю бутылку, тебе хватит! — прокричала мама.

— Нет, я сама буду решать, сколько мне пить! Я уже вызвала такси и уберусь отсюда как можно скорее. Вы все меня достали! — возмущенно проорала я в ответ.

— Куда ты поедешь ночью?!

— В отель! Там меня все будут любить за деньги! Здесь никто не любит даже с деньгами.

— Успокойся и ложись спать!

— Нет, я буду спать в отеле, где меня все любят! Здесь никто не любит! — упрямо твердила я.

Что нужно взять с собой, когда ты уходишь из дома? Паспорта, деньги и немного вещей: пара футболок, колонки, хоть они и громоздкие, ловец снов. Еще косметика, шарф… Конечно, сигареты — надо же будет как-то стресс снять. Еще пара пар носков и, самое главное, мои рабочие инструменты — ноутбук и телефон. Пожалуй, это все, что нужно, чтобы сбежать из дома. Ну да, еще перчатки, а то руки сильно мерзнут на морозе и сохнут от любви ко всему миру. Я готова. Деньги разбросаны по всей комнате — больше мне эта наличка не потребуется, в двадцать первом веке она не нужна. Хаос полнейший оставляю после себя… «Мама, прости, я ухожу. Пока. Я буду скучать! Но я больше, чистая правда, не могу здесь находиться. Мне надо побыть одной, чтобы подумать и успокоиться».

— Я на месте, — отчеканил в трубку таксист.

— Вы можете подняться? У меня много вещей. Поможете?

— Конечно, — и я тут же услышала гудки.

Звонок в дверь. Мой случайный помощник зашел в квартиру, увидел ошарашенную маму, меня с коньяком, быстро взял колонки и побрел с ними вниз. Я следом.

— Мама, я напишу, когда буду на месте.

И дверь за мной захлопнулась.

11 февраля

По дороге в отель водитель поинтересовался, какую музыку я люблю.

— Любую. Главное — хорошую, на ваш вкус. Нет ли у вас «Лебединого озера» Чайковского?

— Нет, такого нет.

— Тогда точно на ваш вкус.

Он включил какую-то музыку, вроде что-то старомодное, хорошее, в то время как я наслаждалась ночными видами одного из самых красивых городов в мире, особенно ночью — Санкт-Петербургом.

Подъехав к отелю, попросила таксиста и тут помочь с колонками, что он беспрекословно исполнил.

В фойе меня встретил каменный «мужчина» среднего возраста в «костюме Адама», с чрезвычайно напряженным лицом, что было неудивительно, ведь вокруг него располагались континенты.

«Да, я точно туда попала, — подумала я, — центр моего мира».

— Здравствуйте, я недавно забронировала номер. Что от меня требуется? Наверное, паспорт и деньги? — обратилась я к молодому человеку приятной наружности на ресепшен. — Паспорт что-то не могу найти, давайте пока просто денег заплачу вам… Матвей… — по крайней мере, так было написано крупными буквами на его бейдже, — а потом паспорт…

— Паспорт можно будет выслать на электронную почту.

— Да, точно, суперидея, Матвей, я вас люблю уже! Вот моя карта! — выпалила я.

Хоть Матвей и был немного озадачен, однако карту взял и снял нужное количество денег.

— Ваш номер пятьсот тринадцать, это пятый этаж, из лифта налево, — он протянул мне карточку от номера.

— Спасибо, Матвей! — в восторге крикнула я и была уже готова отправиться в номер, как поймала на себе его озабоченный взгляд.

— А вы с колонками?..

— Все понимаю, Матвей, я не буду громко слушать музыку, я уважаю других людей, — произнесла я максимально вежливо, именно так, как в школе меня учили отвечать взрослым на любые вопросы и замечания.

— Спасибо вам, — в голосе Матвея послышалась искренняя доброта, а по его взгляду было ясно, что он доволен ответом и особенно доволен тем, как я этот ответ произнесла.

Я вошла в номер, кто-то следом занес колонки, вещи. Комната неплохая, просторная, главное, колонки есть куда поставить. Выпила какой-то алкоголь из бара. «И зачем украла у мамы коньяк? Как же я не сообразила, что в отеле будет бар?» Захотелось курить. «Придется спускаться на эту тупую улицу, — мозг, несмотря ни на что, мгновенно анализировал ситуацию, — ведь в номере нет балкона». Это, конечно, очень большой недостаток, однако времени на тщательный выбор отеля не было — взяла буквально первый попавшийся. Надев свою веселую ярко-голубую куртку, я весьма уверенно, хоть и слегка пошатываясь из стороны в сторону, спустилась в лобби.

— Матвей, привет, это снова я… А ты можешь со мной сходить покурить? Можешь так сделать? Я подожду, — я так надеялась, что он тоже курит, что в этот раз интонация у меня получилась как у попрошайки.

— Теоретически могу, подожди на диване, — неожиданно фамильярно ответил мой новый друг.

Подождать — вовсе не проблема, зато будет кому влить в уши все те истории, от которых меня распирает. Я бы позвонила друзьям, но, боюсь, они не уволились с работы, как я, и уже давным-давно спят дома в своих уютных кроватках. Так что придется Матвею потерпеть, хотя у него, кажется, совсем нет выбора. Работа все-таки.

— Матвей, очень красивая статуя у вас тут стоит, — довольно улыбаясь, заметила я.

— Спасибо, — достаточно сухо ответил Матвей и продолжил заниматься своими отельными делами.

Такой неразвернутый ответ мне не понравился. Более того, я решила, что нужно срочно привлечь его внимание.

— Так и хочется ее обнять! О мир, я обнимаю тебя! — прокричала я, вскакивая с дивана и прижимаясь к товарищу в «костюме Адама».

Статуя, действительно, была сделана в форме мужика, который сидит скрючившись, упираясь лбом в колени, окруженный со всех сторон континентами.

— Может быть, пойдем уже? — поинтересовался Матвей.

— Класс! Пойдем!

И мы вышли в зимнюю темную ночь.

— Матвей, у меня тут для тебя подарок из мини-бара — это водка, ты обязан ее принять! — закуривая, я протянула ему маленькую бутылку водки «Царская». В тот момент мне казалось, что все должны быть такими же пьяными, как я. Ну, может, и не все, но Матвей точно должен.

— Спасибо большое, но нам нельзя. Я же на работе, — попытался отказаться он.

— Матвей, как так?! Это же подарок, нельзя отказываться! Не волнуйся, я никому не скажу, бери.

— Спасибо, — с опаской принял дар Матвей.

— Спасибо тебе! Я тут бизнес один задумала, очень крутой, все никак не могу отойти, словно под кокаином уже который день. Уснуть не могу никак. Попробую еще выпить, когда вернусь в номер, может, поможет. А сколько тебе лет, Матвей?

— Двадцать шесть, — вздохнул он.

— Почти ровесники. Мне двадцать семь… только исполнилось. А выглядишь ты моложе. Кстати, ты очень похож на моего бывшего или кто он мне там теперь, не знаю. Ему двадцать. Да, что-то потянуло на малолетних. Но он какой-то странный, знаешь, может, потому что молодой. Так вот. Я про бизнес. Представь, что можно собрать всех туроператоров на одном портале и брать за это деньги. За каждое чертово бронирование! Что бы клиенты ни бронировали! Представляешь? И там еще на главной странице бьется сердце, со скоростью восемьдесят ударов в минуту, это, между прочим, скорость биения сердца здорового человека. Как тебе идея, а? — вылила я поток своего возбужденного сознания на бедного Матвея.

— Да, идея хорошая, — спокойно так сказал он.

— Она не просто хорошая, она превосходная! А ты сколько получаешь здесь, в отеле? — живо поинтересовалась я.

— Тридцать тысяч, — ответ прозвучал обреченно.

— Ну да, не очень много. А тебе нравится тут работать? — уже с сочувствием в голосе продолжила я.

— В общем, да, но есть, конечно, варианты и получше.

— Это потому что работа от слова «раб», Матвей. Не работать надо, а трудиться. Тогда и денег будешь нормально получать.

Матвею повезло — мы вскоре докурили. Я подумывала предложить еще по сигаретке, но на улице было холодно, ужасно хотелось выпить, водку я зачем-то отдала, поэтому решила, что, наверное, пора отстать от нового друга. И отстала. Поднялась в номер, догналась еще каким-то алкоголем, разложила все вещи по местам, слушая музыку тихо, чтобы не помешать соседям, как и обещала Матвею. Потом он мне позвонил и попросил прислать фото паспорта. Я честно пыталась сфотографировать документ, несколько раз пыталась, выходило нечетко. Проклиная Матвея, я стала фотографировать паспорт снова и снова, пока наконец-то не получилось сфокусироваться. Отправив плоды труда своего, решила, что на сегодня сделано уже достаточно много и надо бы как-то уснуть. Но попытка не удалась.

Раннее утро. Очень хотелось курить, но выходить на улицу не хотелось, а в номере по-прежнему не было балкона, зато было предупреждение о том, что штраф за курение — десять тысяч рублей. Отсутствие балкона — очень серьезный недостаток. Но было окно. Поэтому я решила все-таки покурить. Прямо в номере. Решить-то решила, но как это сделать без последствий… «Надо уточнить у Матвея, — придумала я, — он знает отель лучше меня».

Я записала для него голосовое сообщение в телеге:

— Такой вопрос: в номерах ведь нет видеосъемки?

— Нет, это ж тебе не бордель, — написал Матвей.

— В принципе, да, пятизвездочный отель — это все-таки не бордель, — полетело очередное голосовое.

— А тебе сложно писать руками? — опять написал Матвей.

— Мне несложно писать руками, я могу, но мне это в падлу делать. А есть курящие номера в отеле? То есть такие, откуда не нужно выходить на улицу, чтобы курить? Наверное, нет?

— Короче, у меня уйма времени уходит на прослушивание аудиозаписей, потому что приходится сидеть у системного блока. Ибо звук очень тихий на рабочих компах. Нет курящих, законодательство такое, — продолжил бедный Матвей.

— Нужны твои рекомендации, как покурить в номере в окно, — я продолжила забрасывать его вопросами.

— Тебе нужно очень хорошо замаскировать бычок — это раз. Во-вторых, курить так, чтобы дым не шел в номер, ибо там стоят датчики.

— А как курить так, чтобы дым не шел в номер?

— Держать сигарету максимально на улице.

— Слушай, а если датчик сработает — ты это увидишь? — посмеялась я в ответ. — Кто это увидит вообще?

— Если сработает сигнализация — к тебе придут.

— Блядь, Матвей, у меня нет зажигалки, никакого вот такого. Где это взять? А кто и когда ко мне придет? — поток голосовых не прекращался.

— Спичек и зажигалок больше нет, после введения запрета на курение. Охрана это сечет, у них срабатывает, — Матвей продолжил обучение отельным премудростям.

— Короче, как только ты сможешь — приходишь ко мне с зажигалкой.

— Ок, — как всегда кратко и по делу отписался Матвей.

Моего нового друга пришлось опять немного подождать. За это время я пофоткала вино и поставила ему оценки в специальном приложении. Потом себя и свои носки с коноплей. Наконец пришел Матвей:

— Держи зажигалку.

— Большое тебе спасибо, Матвей, ты спас меня! Ну и как мне теперь покурить?

— Смотри, у тебя окно выходит во внутренний двор — открываешь, высовываешься и куришь. Вот здесь, — он указал наверх, — датчик дыма, туда не должен попасть дым. Поняла?

— Да! Еще раз тебе спасибо, извини, если достала за ночь.

— Все нормально, это же мой труд, я должен помогать гостям. Удачи!

И дверь за ним закрылась.

Счастливая, я нашла карточку на завтрак. Так-с. Надо заказать апельсиновый сок обязательно и йогурт, и еще яйца, и еще блины с вареньем, да чего уж там, закажу все, что у них есть, день же предстоит трудный. Сидя в комнате с зажженной сигаретой, я отметила все пункты в меню и решила, что постаралась на славу, пора бы и поспать. Время — около шести утра, а ко мне так никто и не пришел по поводу моего наглого курения прямо в номере. Повесив карточку с заказом завтрака с обратной стороны двери, я попыталась уснуть.

Примерно в девять принесли завтрак. Так как мое состояние напоминало те добрые времена, когда я употребляла кокаин, все съесть я не смогла, но попробовать решила все. Еда оказалось неплохой, хотя есть не очень хотелось. Зазвонил телефон.

— Алло.

— Доброе утро. Это Александра, начальник отдела приема и размещения гостей, у меня к вам разговор.

— Хорошо, я у себя в номере, приходите, — ответила я и повесила трубку.

«Кажется, вот сейчас и будут ругать за курение в номере, а я даже бычки не замаскировала, как советовал Матвей. Ну и ладно, хоть проветрю, чтобы было не так противно тут находиться», — сама с собой договорилась я.

Немного прибравшись и проветрив, я услышала стук в дверь. Посмотрела в глазок — с той стороны стояла женщина.

«Видимо, Александра», — успела подумать я и впустила гостью.

Предполагаемая Александра вошла, села в кресло:

— Доброе утро, я вам звонила недавно. Кстати, я заметила, что вы тут проветривали, — один глаз у Александры подергивался. «Какая нервная у нее все-таки работа».

— Да, сугубо из уважения к вам, а не для того чтобы скрыть следы преступления, — не растерялась я.

— Да, у нас же датчики стоят, можете отнекиваться, но вы определенно курили в номере.

— Курила. И даже не раз. Давайте побыстрее все решим, я признаю свою вину и готова искупить. Сколько стоило мое курение в номере? Десять тысяч?

— Именно.

— Вы же знаете номер моей карты? Снимите деньги, и покончим с этим. Кстати, на мой взгляд, вам стоит что-то сделать с запахами в номерах. Даже когда я сюда только вселилась, пахло не очень приятно.

— Очень хорошо, я приму это к сведению, — подытожила Александра и удалилась.

Почти сразу же пришла эсэмэска о том, что с меня сняли нужное количество денег за курение в номере. Я наконец-то осталась наедине с музыкой и продолжила свои танцы до тех пор, пока не решила, что пора бы и пообедать.

— Здравствуйте, номер пятьсот тринадцать, я хотела бы заказать обед.

— Конечно. Что желаете?

— Что-нибудь нежирное. На ваш вкус. Бизнес-ланч у вас есть? Тогда нежирный бизнес-ланч.

Обед оказался очень вкусным: грибной крем-суп, салат из овощей и запеченная куриная грудка. Особенное эстетическое удовольствие мне доставила форма чашки для супа, из которой торчала голова короля джунглей — льва. Я и тут попробовала все, что смогла.

На тот момент в моем мини-баре еще присутствовало что-то, но уже в малых количествах, поэтому я заказала бутылочку шампанского в номер и стала решать, что делать вечером. «А пойду-ка я на балет в царскую ложу, надо позвать Регину, мою старинную подругу».

— Регин, пойдем сегодня на балет? Я ушла из дома, сейчас в отеле развлекаюсь, но тут мало что можно поделать. Пойдем? — такое голосовое сообщение улетело от меня прямиком к Регине.

— Я сегодня как-то не готова для балета, я после работы.

— Бросай уже работу и начинай трудиться! — голоснула я в ответ подруге. — Пойдем на балет! Приезжай! Другого шанса может не быть!

— Ладно, попробую отпроситься.

— Отлично, жду.

Подождать пришлось всего минут пять, не так долго, как до этого заставлял меня ждать Матвей.

— Идем в театр, Свет, меня отпустили пораньше!

— Это просто супер, приезжай! Я пока приму душ и закажу билеты, — быстро ответила я и набрала телефон отеля.

— Добрый день, меня зовут Ксения. Чем могу помочь?

— Здравствуйте, Ксения, это номер пятьсот тринадцать, Светлана. Закажите мне, пожалуйста, два билета в царскую ложу в Мариинский театр, новая сцена, на вечер. Что там, кстати, сегодня дают?

— Одну минуту, Светлана… Сегодня… Балет «Спартак».

— Отлично, тогда два билета на «Спартак», лучшие места в царской ложе и бутылку шампанского Moёt мне в номер, пожалуйста. Я уже просила принести, но пока никто ничего не принес. Желательно сделать это как можно скорее, пламя внутри меня надо срочно потушить. Шампанским. Надеюсь, мы поняли друг друга.

— Конечно, Светлана, через пять, максимум десять минут все будет.

— Спасибо большое, Ксения.

Следующие пару часов с музыкой и шампанским пролетели незаметно. Пожар вроде был потушен, и я пошла в душ.

После приятных водных процедур я заказала еще Moët, чтобы встретить Регину достойно. Наконец она пришла.

— Привет!

— Привет! А я вот теперь, видишь, живу в отеле, но это временно, пока не найду квартиру. Пришлось уйти от мамы, она не давала мне заниматься моими делами. В общем, не сошлись характерами. Но самое главное, что мы в театр сегодня идем! Что может быть лучше! — выпалила я последние новости Регине и одновременно отправила в сейф телефон, банковские карты и ноутбук. «Так будет надежней, а то я уже напилась, могу и потерять».

Мы вызвали Uber и отчалили в театр. После второго акта мне стало не по себе. Музыка — один из самых сильных наркотиков в мире, и я побоялась, что мой мозг просто не выдержит третьего акта. В антракте мы отправились в сувенирный — Регина купила мне таблетницу с балериной, очень красивую. Я не удержалась, расчувствовалась:

— Спасибо тебе, Регин, буду хранить эту таблетницу до самой старости. Сейчас она мне ни к чему, но потом обязательно понадобится.

Возвратившись в отель, мы заказали ужин в номер, немного поели, и я поделилась с подругой своими планами «стать королевой самой успешной бизнес-империи в мире» и «делать все, что захочу и когда захочу». Но это были только планы, из далекого будущего, а сейчас мы попрощались, и я опять стала слушать музыку. Совсем одна. Мне снова было не уснуть, мысли роились в голове, однако, выпив еще что-то из бара (слава богу, его пополнили за время моего отсутствия!), мне наконец-то удалось провалиться в сон.

12 февраля

В этот день я всерьез решила заняться своим здоровьем — давление и пульс зашкаливали уже которые сутки. Начать было решено, во-первых, с маленькой бутылочки шампанского Gosset из мини-бара, а во-вторых, с похода к косметологу Нонне. Быстро договорившись с ней на двенадцать дня, я выпила, собралась и поехала.

Добравшись до Нонны, почувствовала острую потребность в продолжении банкета. «Срочно нужно еще накатить», — трезвая мысль пришла сама собой.

— Нонна, а как зовут администратора вашего салона? Можешь ее позвать?

— Лида зовут… А тебе зачем?

— Хочу шампанского, чтобы отметить успех, пока ты будешь делать все эти процедуры со мной. Нужно потушить внутренний пожар, а то пылает уже несколько дней. Кажется, без выпивки не выжить. Понимаешь? Дело довольно срочное.

— У нас это как-то не принято, — Нонна подозрительно посмотрела на меня, а я в это время ходила взад-вперед по кабинету.

— Так что? Мне тут кто-нибудь нальет или как? — нервно вопросила я.

— Хорошо, сейчас позову, — с этими словами испуганная Нонна вышла из кабинета.

Помимо шампанского, мой молодой организм требовал хоть каких-нибудь действий — сидеть на одном месте просто не представлялось возможным. Продолжив свои «прогулки», я внезапно увидела красивую коробку с надписью «Крем для принцесс». «То, что нужно!» — я быстро разорвала упаковку, баночка с кремом упала на пол, но не разбилась. В эту секунду в кабинет вошли Нонна и администратор Лида. Увидев меня с порванной коробкой и банку крема на полу, Нонна с надрывом спросила:

— Света, что происходит? Ты знаешь, сколько это стоит?!

— Скажи сколько, потому что я у тебя его покупаю. Это же хороший крем?

— Да, очень хороший, но он стоит одиннадцать тысяч, это элитная линейка. Он у меня под заказ вообще-то! Ты его не разбила?! Что ты сделала с упаковкой?! Это же специальная подарочная упаковка!

— Тогда я его точно беру! Тем более в подарочной упаковке, как раз подыскивала себе подарок. У меня все должно быть самое лучшее! Лида, можно попросить вас об одолжении? Очень хочется шампанского. Это можно как-то устроить? Можете сходить купить?

— Допустим, могу. Какое? — Лида улыбалась.

— Мoёt.

— Хорошо. Вы денег дадите? Или записать на ваш счет?

— Нонна, а можно я тебе на карту все деньги переведу потом? А то у меня налички нет.

— Лида, иди уже! У нее внутренний пожар пылает. С деньгами потом разберемся.

— Ок, как скажете, — и Лида удалилась за моим шампанским, а Нонна занялась непосредственно мной.

А начала она неожиданно:

— Мать, что происходит-то?

— Нонна, дело в том, что я придумала бизнес, который взорвет этот мир и принесет мне очень много денег. Представь себе сайт, черный фон, на нем карта мира, внизу бьется сердце со скоростью восемьдесят ударов в минуту…

— Что за сайт, Свет? Ты почему не на работе вообще?

— Я уволилась! Хватит с меня быть рабом, теперь я буду трудиться, только трудиться!

— А деньги тебе кто будет платить?

— За это можешь не переживать. Теперь с деньгами все нормально будет, у меня же свой бизнес теперь.

— А ты уверена, что правильно все делаешь? Тебе же вроде нравилась твоя работа?

— Сколько можно об этом говорить, Нонна! Работа, работа… Работают рабы, а надо трудиться на благо всего человечества! Рассказать тебе вкратце мою идею?

— Давай начнем процедуры, в процессе расскажешь.

— Отличное предложение! У меня тоже времени немного, поэтому будем совмещать приятное с полезным! Смотри, есть мой сайт, там карта мира, все материки. И такой слоган — Traveling is the only thing you buy that makes you richer, что в переводе означает «Путешествие — это единственная вещь, которую вы покупаете и которая делает вас богаче». Нонна, это будет прорыв в тревел-индустрии!

— Ты ляг повыше, прорыв.

— Зря смеешься. Смотри дальше. Человек заходит на сайт, бронирует какую-нибудь экскурсию, все равно где, в любом месте земного шара, бронирование проходит через меня, я выплачиваю агенту все, кроме своей комиссии, скажем, это будет пятнадцать процентов, и агент организует путешествие! Это своего рода сайт-агрегатор, но сделанный с любовью и душой, — продолжала я напевать Нонне свои утопические песни о светлом будущем.

Минут через десять наша Лида пришла, шампанское принесла.

— Давайте все вместе выпьем за успех предприятия! — провозгласила я.

— Нет, я на работе, у меня после тебя еще куча клиентов. Лида, ты будешь?

— Немного.

— Светлана, — голос Нонны звучал предостерегающе, — ты бы не пила столько.

— То есть Лида будет пить, а я нет? Так не пойдет! Мы сейчас же выпьем вместе!

И мы выпили. Потом я еще долго рассказывала Нонне про свой бизнес, про успех, который меня ждет, про независимость и свободу, которые я получу благодаря тем деньгам, что заработаю. Рассказывала и пила шампанское.

— Ты будешь заведовать моей красотой, Нонна, тебе можно доверять. Я каждому человеку из своего окружения уже придумала должность. У меня есть подруга Алиса, она мой доктор, Регина — она заведует моими развлечениями. Вот только кому доверить сердце, я еще не придумала.

Во время перерывов между процедурами я отчаянно звала всех курить со мной, выбегала из кабинета и пугала народ на улице, стоя с сигаретой посреди заснеженной улицы в балетках, одолженных Нонной, и в носках с коноплей.

— Светлана, у нас арт-директор в салоне, веди себя прилично, — то и дело шикала на меня Нонна, когда я в очередной раз мчалась в туалет, забыв заправить в джинсы боди, на котором было написано: I need a drink.

Спустя три часа и выпитой бутылки шампанского я наконец-то решила ехать в отель.

— Нонна, покурим на дорожку?

— Я ж не курю!

— Ой, извини, забыла. Пойдем тогда просто постоишь, мне нужен какой-нибудь человек, который будет охранять этот гениальный мозг, — заявила я, указывая на свою взлохмаченную шевелюру.

— Хорошо, пойдемте, товарищ мозг.

Рассчитавшись с Нонной за все, в том числе за крем и шампанское, я более-менее оделась и вышла из салона.

— Что ты творишь? — снова спросила меня Нонна уже на улице.

— А что такого?

— Зачем ты пьешь с самого утра, что вообще происходит? Я переживаю за тебя.

— То есть ты хочешь сказать, что у меня ничего не получится?

— Нет, конечно, получится, но можно себя и потише вести. По крайней мере сейчас.

— Все идет по плану, Нонна. Видишь, мой Uber уже здесь, ты запомнишь этот день! День, когда я хакнула этот мир! И да, я найму охранника, чтобы кто-то профессионально следил за мной и таскал на плече, если я много выпью! Я просто творческий человек, мой мозг работает не так, как у других, поэтому я много пью! — резюмировала я на прощанье.

В отеле я сразу встретила свою уже старую знакомую Александру, которая плыла по холлу в черных одеждах.

— Можно с вами поговорить, Светлана? — глаз у нее дергался еще больше.

— Конечно. Но прежде я хочу покурить, а сигареты закончились. Не продаются ли у вас сигареты?

— Не продаются.

— А может, есть кто-то, кто сгоняет в магазин за ними для меня? Я заплачу.

— Боюсь, это тоже невозможно. Берите мои сигареты, это единственное, что я могу сделать для вас.

— Этот вариант мне нравится. Спасибо. Я быстро.

Александра согласилась подождать меня в холле. На улице я встала рядом с дворецким, чтобы тот охранял меня, пока я убиваю свое здоровье, и жадно выкурила сигарету.

— Пойдемте в наш ресторан, я закажу чай и фирменные пирожные, — неожиданно предложила Александра, когда я вернулась.

— Чай так чай. А он успокаивает?

— Я закажу с ромашкой. Специально для вас.

В ресторане я сразу отметила очередную скульптурную композицию — лысый мужик с огромной головой с выражением истошного крика на лице.

— Хорошие у вас тут скульптуры везде, мне нравится.

— Да, над оформлением отеля трудились несколько приглашенных дизайнеров, — гордо парировала Александра. — Светлана, я бы хотела поговорить о вашем поведении. Вы поймите, у нас останавливаются деловые люди, а вы ходите на улицу курить с голыми ногами. И эти ваши носки с коноплей…

— Вы же сами запретили мне курить в номере, а штаны каждый раз лень натягивать… Куртку быстрее.

— Но ведь на улице зима. Это вас не смущает?

— Мне не холодно. Любовь ко всему миру греет меня. Тем не менее я вполне адекватный человек. Я прислушаюсь к вашему совету и впредь обещаю надевать штаны, когда буду выходить курить. А можно еще попросить у вас совета? Я себя неважно чувствую, вот уже около недели, слишком много мыслей о бизнесе, не могу заснуть и давление высокое, мне нужен хоть какой-нибудь врач. Вы не могли бы кого-нибудь порекомендовать? Разумеется, у меня есть свой врач, моя лучшая подруга Алиса, но у нее двое детей, в данный момент она никак не может подъехать. А помощь нужна срочно.

— Через дорогу клиника, но я не уверена, занимаются ли они такими случаями, как у вас.

— Хорошо. Вернее, плохо, но все равно спасибо. А хотите я вам про свой бизнес расскажу?

— Простите, мне совершенно некогда. Вы пирожные попробуйте, они очень вкусные, а я пойду работать, мне пора.

Когда Александра ушла, я подумала, что лучшее лекарство — это все-таки шампанское, а не чай, и заказала бутылочку к пирожным. После такого легкого перекуса я попросила отнести остатки шампанского к себе в номер, поцеловала в лоб огромную кричащую голову и вышла на улицу. Выкурила, как полагается, в штанах сигарету от Александры и отправилась в номер, чтобы заказать туда бизнес-ланч.

После еды мне очень захотелось спать, и я решила прилечь… успокоиться. Однако успокоиться так и не удалось, мысли продолжали терзать меня и побуждать к действиям. Надо было как-то обустроить жилище. Но одной-то скучно трудиться. Я решила позвать кого-нибудь, чтобы поставили колонки по-нормальному и постирали мою одежду. Недолго думая, набрала номер ресепшен:

— Алло, добрый день! Мне нужно поставить нормально колонки, одна не дотягивается до розетки. Можно это как-то исправить?

— Да, мы позовем к вам электрика, — ответила девушка.

— А еще мне нужно срочно постирать вещи.

— Мы отправим к вам прачку.

— Большое спасибо, я буду ждать этих прекрасных людей, — поблагодарила я и повесила трубку.

После телефонного разговора, довольная собой, я стала пить шампанское, которое любезно принесли в номер из ресторана, а через минут десять в дверь постучали. На пороге стоял электрик. Затем пришла прачка. Затем я заказала еще шампанского. Дверной механизм был устроен очень удобно — если открыть дверь нараспашку, она блокировалась в таком положении и больше уже не закрывалась. Таким образом, все мои новые друзья и подруги могли входить и выходить без стука. Чудесная вещь!

Так вот. Я лежала на кровати и пила шампанское, окруженная всякого рода обслуживающим персоналом.

Когда все дела были переделаны и люди ушли, мне снова стало скучно. Снова потянуло на труд, и я записала голосовое сообщение доктору Алисе. Короче, решила-таки добиться ее внимания и еще раз позвала к себе, поближе к телу. Но Алиса в очередной раз оказалась занята своими детьми, а посему была послана мною куда подальше. После этого я перешла к размышлениям и доразмышлялась до стратегического решения — спуститься в ресторан, чтобы выпить что-нибудь с живыми людьми, потому что продолжать сидеть в номере представлялось невыносимым.

— Можно бутылочку Crystal? — попросила я у бармена внизу.

— В обмен на деньги — да.

«Видимо, все в этом отеле ждут, когда у меня закончатся деньги», — мелькнула вполне здравая мысль, но я не успела на ней сосредоточиться и побрела в номер за картой, которая была заперта вместе с ноутбуком, телефоном, паспортами и книгой Федора Михайловича «Идиот», которую подарил мне на день рождения, непосредственно перед увольнением, мой уже теперь бывший начальник. Не то чтобы это был намек с его стороны, нет, я сама попросила.

Взяв кредитку и свою офисную кружку Starbucks, я стала спускаться назад в ресторан. По дороге представляла себе свой замечательный сайт, включив метроном на скорость восемьдесят ударов в минуту. Вдруг меня мимоходом осенило, что, должно быть, на камерах, которые я замечала, это выглядит довольно странно, но я не придала мысли особого значения и спустилась в бар под выбранный ритм.

Пока оплачивала шампанское, услышала прекрасную мелодию Петра Ильича Чайковского — «К Элизе». За пианино сидела полноватая девушка. «Почти, но не совсем то», — решила я. Потом попросила бармена налить Crystal в Starbucks и направилась к девушке:

— Здравствуйте, как вас зовут?

— Мария.

У Марии были крупные черты лица, темные длинные волосы. В общем-то, довольно симпатичная, но раза в два больше, чем я.

— Очень приятно, я Светлана. А вы можете сыграть «Лебединое озеро»? Так хочется услышать вживую.

— Конечно, — легко согласилась Мария и начала играть, на один лад, потом на другой.

Я улыбалась и наслаждалась. Порой даже пританцовывала.

— Мария, большое спасибо за игру! Пойдемте в ресторан ужинать! Закажем что-нибудь этакое.

В ресторане к нам подошел официант, и я сразу ему все понятно объяснила:

— Нам бы что-нибудь этакое.

— Подойдут ли вам перепелки?

— Мария, нам подойдут перепелки? Перепелки тёлкам, — я начала смеяться. — Да, подойдут. Попросите только прикрыть шторки и принесите нам еще шампанского.

— Хорошо, — официант удалился, задернув за собой шторки.

Когда на столе появилась еда, я на нее даже смотреть не могла, а Мария, напротив, поглощала с охотой, запивая шампанским. В какой-то части разговора мы перешли на «ты».

— Мария, наконец-то я поняла, как много значат деньги. Все тебя любят с деньгами. Только странно, что те, про кого я думала, что они любят меня, теперь, когда у меня есть деньги, не любят меня, — пожаловалась я новой подружке.

— Это действительно странно! Ты же такая хорошая! Светлана, а ты можешь перевести мне пять тысяч рублей? Мне просто очень надо, денег сейчас совсем нет.

— Вообще не проблема! — И я, пошатываясь, отправилась за ноутбуком, чтобы перевести деньги Марии.

Опять брела по коридору в такт метронома, который отбивал восемьдесят ударов в минуту. «Вот стану богатой и найму Марию себе в пианистки, чтобы играла мне классическую музыку вживую, а Матвей будет моим батлером».

Вместе с ноутбуком я вернулась в ресторан под тот же метроном: «Мечты сбываются, они уже почти тут, на пороге».

После того как пять тысяч были благополучно переведены, мы продолжили развлекаться: постоянно ходили курить, пили, я танцевала под «Лебединое озеро» в исполнении Марии. Около одиннадцати моя подружка сказала, что ей пора. Кажется, вечеринка подошла к концу.

— Давай, я тебе вызову Uber, уже поздно, — предложила я Марии, которая, честно говоря, была совсем никакая.

— Давай, — быстро согласилась она.

Через пять минут пианистка уехала с обещаниями обязательно вернуться завтра под вечер.

Я же, в свою очередь, поднялась в номер и стала дегустировать обновленные напитки из мини-бара. Так и прошел этот день.

13 февраля

Проснулась около двух ночи. Выпила «Царской», сходила покурить, видела Матвея. Потом захотелось есть. Но опять сидеть в номере одной желания не было, поэтому я приняла душ, завернулась в отельный халат, закрутила на голове полотенце — полностью экипировалась и спустилась в холл. Матвей стоял на ресепшен. Как стойкий оловянный солдатик.

— Хочу заказать что-нибудь поесть. Могут мне прямо сюда принести какой-нибудь салат? В номере есть слишком скучно.

— Сейчас позвоню. Какой тебе салат?

— Цезарь с курицей, пожалуйста.

Пока Матвей делал заказ, я успела осмотреться: несколько человек сидели на диване и откровенно пялились на меня, а парочка в другом углу не обращала никакого внимания на происходящее. Но главное было не это. В холле играла какая-то совершенно дурацкая, плохо различимая музыка. «Ужасный аперитив, — подумала я раздраженно, — нужно срочно что-то сделать».

— Матвей!.. А что за музыка играет?

— Обычная, такая здесь всегда играет.

— А ты можешь поставить другую? «Лебединое озеро» можешь? — прошептала я, чтобы не беспокоить и без того смущенную моим видом публику.

— Могу. А тебе зачем? — также тихо спросил Матвей.

— Для аппетита хорошо.

Это объяснение, видимо, его устроило — Матвей кивнул и ушел куда-то.

Минуты через три послышались знакомые нотки. «Как же хорошо!» К салату я заказала бутылку вина — и стало еще лучше. Все принесли вместе: вино и салат.

Гости, сидевшие в углу, посмеивались надо мной, в то время как я виртуозно прихлебывала колдовскую жидкость из бокала, пританцовывая и медленно поедая салат у ресепшен. Вскоре мне наскучило это развлечение, и я пошла в номер сушить волосы, чтобы потом спуститься покурить, надев, разумеется, перед этим штаны.

Идеально выполнив две поставленные задачи, я вернулась в холл и принялась рассматривать сувениры, которые там продавали. Павловопосадский платок синего цвета, яйцо Фаберже с Исаакиевским собором внутри, маленькое яйцо Фаберже на шею с ангелом со шпиля Петропавловской крепости произвели на меня неизгладимое впечатление. Еще я выбрала две красивые — с балеринами на крышке — шкатулки: они переливались перламутром, края обведены золотом, внутри — традиционный красный цвет.

Со славных времен моей работы в сувенирном магазине я выучила, что ценнее те шкатулки, где самые мелкие детали хорошо прописаны и где есть вкрапления перламутра или сусального золота. Шкатулки, которые продают сейчас, — предки козырьков для военных, сделанных когда-то в селе Федоскино, то есть они из того же материала — папье-маше. Все приглянувшиеся сувениры я твердо решила купить, только по поводу шкатулок хотела услышать мнение других людей и… позвала охранника.

— Здравствуйте… Илья, — на его бейдже, так же как и у Матвея, и у других работников отеля, имя было написано крупными буквами, что меня чрезвычайно восхищало. — Какая шкатулка вам больше нравится? В форме раковины или квадратная?

— Вот эта! — Илья указал на раковину.

— Правильный ответ! А знаете, почему она вам больше понравилась?

— Просто красивее, — незатейливо честно ответил Илья.

— Это да. А почему она красивее?

— Не знаю, я так вижу.

— Она лучше, это верно, Илья, а ответ довольно-таки прост: нам нравится то, что ценнее. Первое — у нее интересная форма, из-за этого роспись сложнее и, соответственно, стоит она дороже квадратной, второе — шкатулка не просто сделана в форме раковины, она сделана из раковины. Взгляните на этот перламутр, который просвечивает! И третье — детали: лицо балерины, все тени прописаны с удивительной точностью. В общем, я беру ее, платок и яйца Фаберже. Сними с моей карты деньги, — обратилась я уже к Матвею.

— Будет сделано.

— И попроси кого-нибудь отнести все это ко мне в номер. А вы, Илья, может быть, расскажете мне про охрану отеля? А то я немного опасаюсь за свою безопасность, хочу быть уверена, что меня охраняют как следуют.

— Ну… вы можете не беспокоиться… хм…

— Светлана. Меня зовут Светлана. Извините, забыла представиться. Илья, вы курите? Пойдемте на улицу. Вы посторожите меня, пока я буду курить. Мне нужна максимальная безопасность.

— Хорошо, это можно.

Мы вышли на улицу, я достала сигарету, Илья — зажигалку для меня.

— Вообще, я могу спросить начальника охраны, можно ли показать вам, как у нас обстоят дела с охраной. Только мне надо позвонить.

— Отлично. Звоните, но не забывайте про мою безопасность. Пока у меня нет личного охранника, мне придется пользоваться вашими услугами. Вы можете закурить. Насколько я поняла, вы тоже курите?

— А… да, сейчас я только позвоню. Алле, Игорь Сергеевич, тут девушка из пятьсот тринадцатого интересуется, как у нас устроена охрана. Можно ей показать? Да, та самая… хорошо. — Илья повесил трубку и обратился уже ко мне: — Начальник сказал, можно. Докурите, и мы вам все покажем.

— Прекрасно, Илья, я жажду посмотреть, как все устроено. Понимаете, мне нравится знать, как устроен этот мир.

— Понятненько.

Я докурила, и мы отправились по какому-то черному ходу в каморку охранников.

— Вот здесь мы сидим и смотрим, чтобы все было в порядке, — торжественно объявил Илья, указывая на штук двадцать мониторов, благодаря которым просматривался холл, коридоры отеля, улица и прочее. Перед мониторами сидели и пялились в них пять охранников.

— А оружие у вас есть?

— Вообще-то нет, не имеем права, мы же частная охрана, только подручные средства.

— Ясно. Что ж, придется вплотную заняться поисками личного телохранителя.

— Вы, главное, не беспокойтесь, у нас за всю работу отеля ничего такого не произошло. Все будет в порядке.

— Спасибо, Илья, я не буду беспокоиться. Но личный секьюрити никогда не помешает, не так ли? Может, вы хотите поступить ко мне на работу?..

Илья смутился и ничего не ответил. Я решила, что уже достаточно знаю про охрану отеля и вышла из каморки.

Вернувшись на ресепшен, меня снова накрыло желание покурить, но уже с Матвеем. Назрел у меня к нему разговор. Неожиданно назрел.

— Слушай, я только что была на пункте охраны, видела все эти мониторы с камерами. Ты можешь провести мне экскурсию по отелю и показать, где снимают камеры? — заявила я, когда мы вышли на улицу.

— Светлана…

— Просто скажи: да или нет?

— Да, тебе — могу.

— Отлично.

Перед тем как я отправилась спать, мы прошлись по отелю, осмотрели все камеры, даже в обычно закрытом ночью тренажерном зале и сауне, потом еще пару раз покурили. На сон грядущий я снова выпила водки, и наконец-то меня вырубило.

Проснулась около часа дня. Твердо решила, что пора начинать следить за своим здоровьем — приняла немного вина из мини-бара и пошла в спа на нулевом этаже, где обнаружила тот самый тренажерный зал, пару саун и тропический душ.

Немного, но чтобы слегка поправить здоровье, сойдет. Побегав на дорожке в носках (кроссовки-то я не взяла) и покрутив велотренажер рядом с приятным иностранцем по имени Конштанц, я с чувством выполненного долга и глубокого удовлетворения пошла в раздевалку. Там у меня решительно не было времени, чтобы раскладывать все вещи по местам, поэтому я просто раскидала их в произвольном порядке и отправилась в баню, где, как этой ночью объяснял мне Матвей, камеры не снимают. На этот счет я могла быть спокойна. Мне не хотелось публичности в начале моей головокружительной карьеры.

В бане зависала пара русских туристов среднего возраста и приятной наружности: парень в трусах с надписью EMPORIO ARMANI на резинке и девушка, надо отдать ей должное, в самом обычном купальнике. Андрей и Ольга, так их звали, сначала смутились, увидев меня в отельном полотенце (купальник же я тоже не взяла), но чуть позже мы разговорились, и я убедила их начать вместе изучать особенности местных парных.

— Вот здесь кнопку если нажать, то, видимо, появится интернет, — сказала я ребятам в первой парной.

Андрей нажал на кнопку и тут же поинтересовался:

— А как проверить, что интернет заработал?

— Сейчас принесу телефон, — с этими словами я вышла из сауны, но обнаружить телефон так и не удалось, хотя я точно помнила, как спускалась с ним и ноутбуком в тренажерный зал. Ноутбук был, а вот телефона не было. Поиски с пристрастием в банях результата не дали. Ничего не оставалось, как продолжить их в тренажерном зале, куда я и направилась прямо в полотенце. Там по-прежнему крутил педали Конштанц.

— Конштанц, вер из май фон?

— Ай донт ноу, — ответил он, — ю шуд кол ту зе ресепшен.

Я решила воспользоваться советом Конштанца и позвонила на ресепшен по прямому телефону, благо в тренажерном зале он был.

— Здравствуйте, ресепшен, Лариса, — ответили на том конце трубки.

— Здравствуйте, Лариса. Я потеряла телефон в тренажерном зале. Можно его как-то найти?

— Мы сейчас пришлем к вам кого-нибудь.

— Отлично, жду, — быстро произнесла я, но ждать мне уже надоело. В этом отеле постоянно приходилось кого-то ждать. Продолжив поиски самостоятельно, через десять минут я обнаружила телефон на беговой дорожке.

— Конштанц, ай фаунд ит! Е!

— Гуд!

Не успела я обрадоваться своей находке, как в зал вошел работник отеля:

— Мне сказали, вы телефон потеряли, меня прислали помочь.

— Уже нашла! — закричала я и запульнула в него средством связи. —

Больше ваша помощь не требуется!

— Хорошо. Я тогда пойду?

— Конечно! Идите уже!

Мой нерадивый помощник ушел, я улыбнулась Конштанцу, подняла телефон и отправилась назад в бани. Оказалось, Ольга с Андреем успели перейти в другую парную.

— Проверим, работает ли интернет в той, первой, бане? — вернулась к нашим баранам я.

Проверили. Не работал.

— Тут есть еще какие-то кнопки! — радостно воскликнул Андрей, и мы стали нажимать на все подряд. Баня послушно меняла освещение от фиолетового до ярко-зеленого, издавала какие-то звуки, в общем, вела себя практически так же неадекватно, как и я, но интернет все равно не работал.

— Теперь пойдем назад! — прокричала я.

Все радостно подчинились, однако и во второй парной мы не нашли каких-то особых кнопок: можно было лишь прибавить или убавить температуру и поменять освещение. В итоге нам все это наскучило. В результате Ольга отправилась осваивать душ в бане, а я, так как у меня не было купальника, решила воспользоваться душем в раздевалке. Тем более что это был тропический душ.

Конштанца в тренажерке я не обнаружила, но тут же вспомнила про забытый в бане ноутбук. Пришлось идти. Андрей продолжал изучать возможности бань, Ольга принимала душ, мой ноутбук тихо ждал. Он, оказывается, разрядился, и меня посетила великолепная мысль: надо бы зарядить, пока я стою под тропическим душем, но зарядка-то у меня в номере… И я снова набрала ресепшен:

— Лариса, тут такое дело, нужна зарядка.

— Для чего? — задала логичный вопрос сообразительная Лариса.

— Для моего ноутбука. Она у меня в номере, пятьсот тринадцать. Вроде бы под столом лежит. Пошлите, пожалуйста, кого-нибудь за ней. Я жду.

— Хорошо, сейчас принесем.

Опять пришлось ждать, но я время зря не теряла — стояла перед камерами в тренажерном зале, которые ночью показал Матвей, и кричала, что очень жду зарядку и чтобы ее срочно притащили. Кричала на английском, пока тот же работник отеля, уже получивший сегодня от меня телефоном, не доставил мое зарядное устройство. За что снова был «вознагражден». Потому что долго очень. Можно было и быстрей!

С чувством неподдельного удовлетворения я поставила ноутбук заряжаться и отправилась в душ. Изучение устройства этого водного агрегата оказалось забавным занятием. Включался он не так уж и просто, пришлось поразмыслить, но я справилась и помылась. А вот как выключить… так и не догадалась.

Вернувшись в номер, я снова почувствовала себя очень одинокой. Так одиноко, пожалуй, бывает льву, оказавшемуся вдали от своего прайда в поисках наживы, так одиноко бывает индейцу, который вдруг понял, что все его племя в тысяче километров от него. В общем, мне стало страшно одиноко. Еще и бар не пополнили. А я ведь, выходя из тренажерки, орала кому-то про литровую бутылку «Царской», про доставить мне в номер, сейчас же.

Но ее так и не принесли, хотя мне было все равно, пить я уже устала. По привычке сложила все самое важное в сейф, будто собираясь куда-то, потом кинула взгляд на кучку лекарств, которые все-таки взяла с собой, уходя из дома, и решила позвонить Алисе.

Алиса — моя старая подруга. Не в том смысле, что ей много лет, просто я знакома с ней с третьего класса, когда мы еще сидели за одной партой и делали дымовухи в нашей кладовке. Дымовухи — это когда смачиваешь бумагу в растворе селитры, сушишь ее, а потом поджигаешь. Получается очень много дыма. Лучше всего бросать зажженные дымовухи в подъезд и смотреть, как жильцы начинают вызывать пожарную, думая, что где-то пожар. В той же кладовке мы пили водку, объясняя родителям, что играем в куклы. Странная идея — в четырнадцать играть в куклы в кладовке. Но прокатывало. В общем, не один пуд соли мы съели с Алисой, и я могла ей полностью доверять, поэтому и назначила своим доктором. Тем более что у нее на тот момент было уже двое детей и полис ДМС, она очень часто ходила по врачам и в моих глазах представлялась светилой медицины. «Мое здоровье нужно все-таки как-то поправить, — подумала я, — еще пара дней таких увеселений, и я помру».

Подумала и в отчаянии набрала номер Алисы:

— Привет!

— Привет. Как ты? — волнение легко читалось в ее голосе.

— Я хорошо, только чувствую, что у меня очень высокое давление и сердце готово вырваться из груди. Ты можешь ко мне приехать?

— Куда приехать? В отель? Света, я созванивалась с твоей мамой, она сказала, что ты ушла жить в отель. Мне кажется, это неправильно, ты взрослый человек, подумай, зачем тебе это все надо. Вы прекрасно жили с мамой, на мой взгляд.

— Иди ты на хуй, Алиса! Я сама знаю, что мне лучше и что правильно, а что нет.

— Слушай, успокойся. Зачем ты так?

— Действительно, зачем я так. Извини, Алиса, я не хотела тебя обидеть. Я доверяю тебе. Я хочу, чтобы ты приехала. Ты приедешь?

— Что у тебя там на заднем фоне за голоса? Ты в отеле?

— Это музыка играет. Алиса, приедешь или нет? Пожалуйста, приезжай, мне нужна помощь. Мама не хочет помогать, у меня осталась надежда только на тебя. Пожалуйста, приезжай, иначе ты будешь говноврачом. Помоги мне!

— Куда приезжать?

— Алиса, если ты так долго будешь решать, ты снова будешь послана на хуй. Извини, это не угроза, опять что-то накатило… Пожалуйста, приезжай, я в

«Домине Престиж», номер пятьсот тринадцать. Я жду тебя.

— Хорошо, приеду, только не делай больше необдуманных поступков.

— Алиса, ты напрашиваешься на…

— Да поняла я, поняла. Еду!

— Вызвать тебе такси?

— Нет, я сама приеду.

— Приезжай… пожалуйста! — и я повесила трубку.

Делать нечего, надо бы все же выпить. И я набрала ресепшен:

— Литр «Царской» мне в номер! Срочно!

Прошло пятнадцать минут, полчаса, никто не приходил. Я опять, словно лев без прайда. Хочется выпить. Хочется, чтобы поскорее приехал хоть кто-нибудь. В этот момент меня посетила очередная мысль. О моем бывшем молодом бойфренде Арсении. Надо немедленно поделиться хоть с кем-нибудь. Регина — она оценит!

«Я тут кое-что придумала! Деньги решат и мою проблему одиночества. Я просто могу вызвать такси для Арсения в отель. Просто вызываю такси на его адрес, его везут ко мне, и мы тут то-сё. Кто ж откажется поехать в хороший отель к такой красотке, как я! Пазл наконец-то сложился. Я нашла последнее звено цепи. И решение всему опять деньги! Если не согласится просто так ехать, пообещаю ему хорошую тачку, мальчикам же нравятся хорошие тачки. Будет возить меня на ней, тем более что ездит он круто! Вау! Я — гений!» — вот такое сообщение я отправила Регине, после чего решила, что надо бы принять душ, прежде чем вызывать свою любовь в отель.

«Все правильно, сначала помоюсь, потом дождусь Алису, обговорим все, а потом уже позвоню Арсению, чтобы узнать, куда вызывать такси», — под аккомпанемент этих мыслей я снова отправилась в душ. Ответа от Регины на свой гениальный месседж я не получила.

Облачившись после душа в тот же отельный халат, я включила музыку и принялась ждать. Наконец в дверь постучали. Я посмотрела в глазок — Алиса. Наконец-то! За Алисой в номер вошли… моя сестра, Ольга, и мама. От них пахло сигаретами и духами, а от сестры вдобавок очень сильно пахло ненавистью. Прямо-таки воняло.

Ольга старше меня на три года, в детстве мы очень сильно ругались, особенно по мелочам. У нее была привычка сквернословить в мою сторону, даже когда я не давала поводов. Помню, как однажды мы лежали в кроватях и сестру, что называется, понесло. Она говорила что-то очень обидное. Я не отвечала. И тут Ольга встала, ударила меня в плечо и спросила, почему я не даю сдачи. Я молчала. В общем, с сестрой отношения были напряженными. Она постоянно брала мои вещи, пачкала их, на что я жаловалась маме. Маме было трудно. Это продолжалось до тех пор, пока мы не стали взрослыми: сестра уехала жить в отдельную квартиру, и наши отношения перешли в разряд более-менее сносных.

Но сегодня, в этот вечер, в сестре проснулась львица, которая отчаянно защищает своего детеныша:

— Какого хрена ты творишь, тупая сучка?! Что происходит в твоей голове?! Мы все так переживаем за тебя, пока ты тут бухаешь как проклятая! Ты врубаешься, что из-за тебя мне пришлось оставить ребенка, которому еще нет и полугода, дома одного с отцом?!

— Оля, потише, не груби Свете, — попыталась успокоить разбушевавшегося зверя мама.

— Оль, правда, надо быть сдержаннее, ей и так сейчас сложно, — поддержала маму Алиса.

— Что ей сложно?! Быть бухой на спизженные деньги?! Что тут сложного?!

— Ольга, иди ты на хуй! — закричала я. — Убирайся из моего номера, я тебя сюда не звала. Я звала Алису. Зачем вы пришли? Чтобы вывести меня еще больше? Я и так на взводе, мне этого не надо! Убирайтесь отсюда, биомусор! Оставьте меня одну с моим доктором Алисой! Я хочу побыть с ней наедине!

— Мы никуда не уйдем! — заорала сестра, надвигаясь на меня, и в этот момент я почувствовала такую концентрацию ненависти и злобы, что забилась между стеной и кроватью, скрючившись так, чтобы легче было переносить удары, которые не заставили себя ждать.

— Ты виновата во всем! Из-за тебя мне пришлось оставить дома голодного ребенка! Ты выводишь маму, которой уже не так мало лет! — на меня продолжал сыпаться поток негатива вместе с ударами. Наконец сестру оттащили.

— Биомусор, выйдите из моей комнаты! Это МОЯ комната! Я уже сбежала от вас, потому что вы меня все достали! Зачем вы пришли сюда?!

— Ты гребаная сучка, заткнись! Ты расстраиваешь маму!

— Ты расстраиваешь меня! Убирайтесь! Биомусор! Пусть Алиса останется со мной, я не хочу вас видеть! Только мой доктор будет со мной!

— Ольга, нам лучше уйти, пусть поговорит с Алисой, — настаивала мама.

— Да пошла она! Сука!

— Пошла бы ты!

— Ольга, идем, — это снова был голос мамы, и хотя я видела на лице сестры выражение самой искренней злости, ей однозначно хотелось врезать мне еще, они наконец-то ушли.

— Алиса, почему?! Я же им ничего не сделала!

— Они волнуются за тебя и волновались все эти дни.

— Они могли бы приехать сюда когда угодно и повидать меня, я не скрывалась. Зачем приезжать сейчас?! Чтобы побить меня? Я, честно говоря, не была к этому готова! Сейчас напишу Матвею, подожди!

— Кто такой Матвей?

— Матвей — мой батлер, мой личный дворецкий, — ответила я, отправляя Матвею стикер, изображающий Елену Малышеву, которая прикрывает лицо рукой, — знак того, что мне нужна медицинская помощь. Батлер не отозвался, хотя должен был быть на работе.

— Света, ты очень похудела. Что с тобой?

— Я не знаю, я не могу есть, еда мне противна! Я не знаю, что со мной происходит! Я знаю только, что стены здесь очень приятные, я по ночам обнималась тут со стенами. Посмотри как! — и я стала с остервенением обнимать стену, пытаясь показать, насколько я ее люблю.

— Слушай, может, мы все-таки закажем тебе что-нибудь поесть? У тебя прям кости торчат…

— Хорошо, давай, сейчас закажу! — согласилась я, поднимая трубку в номере. — Алло, здравствуйте! Это пятьсот тринадцатый, мне хотелось бы что-нибудь поесть.

— Что именно? — спросили с той стороны.

— Не знаю, что-то пиздатое, самое пиздатое, что есть у вас в меню! Я королева, мне нужно только все самое пиздатое!

— Простите, вы не могли бы уточнить, что конкретно вы хотите, чтобы вам принесли.

— Самое пиздатое! — продолжала орать в трубку я. — Алиса, вот видишь, все люди тупые, я им ору уже, что я хочу, а они не понимают! Как мне жить в этом мире тупых людей?!

Алиса решила взять ситуацию в свои руки, точнее, не ситуацию, а трубку телефона:

— Алло, принесите, пожалуйста, какой-нибудь суп… Какой у вас есть суп?

— Алиса, как ты не понимаешь, они все равно ничего не поймут! Зачем ты с ними разговариваешь?! Перестань!

— Тыквенный? Можно и тыквенный. А что у вас есть на второе?

— Слушай, перестань, они все равно тупые все! — я отняла у Алисы трубку и резким движением приземлила на телефонный аппарат. — Лучше скажи, что мне выпить, чтобы успокоиться? Я уже все перепробовала. Я так больше не могу! Помоги мне!

— Попей ромашки. У тебя есть ромашка?

— Есть. А давай сначала давление померим? У меня оно последние дни зашкаливает… Смотри, у меня есть тонометр, я украла у мамы, когда уходила из дома.

— Давай.

Мы измерили давление. Сто шестьдесят на сто.

— Вот она, цена успеха. Понимаешь, Алиса?! Вот так я расплачиваюсь за это!

— Успокойся, давай я заварю тебе ромашки. — Алиса взяла чайник, мою кружку Starbucks, из которой я недавно пила шампанское, и начала готовить зелье. В этот момент раздался стук в дверь.

— Подожди! — Я подошла к двери, посмотрела в глазок — люди в белых халатах. — Ну наконец-то!

Вслед за медработниками в номер просочились мама с сестрой и охранник. Я не ожидала такого внимания со стороны окружающих:

— Так, сейчас все, кто не доктор, должны покинуть помещение! Я не хочу вас видеть!

— Светлана, успокойся, мы здесь для того, чтобы помочь тебе, — мама хотела как лучше.

— Я видела, как Ольга пыталась мне помочь, уходите все! И ты, Алиса, уходи, ты не врач, ты так и не смогла помочь мне! Теперь мной будут заниматься настоящие врачи! Уходите все!

Но все остались в комнате. В этот момент я достигла максимума своей злости, хотелось, чтобы все моментально испарились. Первым это должен был сделать охранник, который вообще не имел никакого отношения к делу.

— Уходите, вы здесь вообще ни при чем! — крикнула я ему.

— Вы нарушаете общественный порядок уже который день, я вынужден здесь находиться.

— Я ни разу ничего не нарушила, вы лжете, убирайтесь все! Вы вторгаетесь в мое личное пространство! Я сняла этот номер, я имею право находиться здесь одна или с тем, с кем хочу находиться. Убирайтесь! — Я схватила со стола шкатулку, которую еще прошлой ночью так тщательно выбирала, и пульнула со всей силы в охранника. — Пожалуйста, уходите, я не хочу вас видеть, я не просила вас появляться здесь! Пожалуйста!

— Ладно, пойдем уже, она не успокоится точно, пока мы все не выйдем, — мама проявила благоразумие.

— Я никуда не уйду! Эта психованная должна ответить за все, что она наделала! — прокричала Ольга. — Я оставила своего новорожденного ребенка, чтобы приехать сюда, я никуда не уйду, пока не выясню, в чем тут дело. До тех пор пока эта сучка не поплатится за содеянное.

— Пожалуйста, уйдите, оставьте меня с врачами!

В этот момент врачи смотрели на все происходящее округлившимися глазами, готовыми вылезти из орбит.

— Все, пойдем, пойдем уже, Ольга, — мама пыталась как-то успокоить разъяренную сестру.

— И ты, Алиса, ты тоже проваливай! Все, уходим все! — И действительно, все ушли, оставив меня наедине с врачами.

— На что жалуетесь? — спросил доктор.

— А вы сами не видели?! Люди доводят меня до безумия своей тупостью! Я прошу их уйти, а они остаются. Я прошу их принести самое лучшее, что есть в меню, а они не понимают меня.

— Давайте сделаем кардиограмму?

— Зачем? Не надо, я и так знаю, что со мной что-то не так. У меня уже практически неделю давление зашкаливает, пульс под сто пятьдесят. Зачем мне ваша кардиограмма?! Не надо мне ее.

— Хорошо, похоже, это не наш случай. Подождем коллег.

— То есть вы тоже не знаете, что со мной?! Ох, как же меня достало, что никто ничего не знает! Как же это бесит!

— У меня есть предположения, но их должны подтвердить мои коллеги.

— Хорошо, давайте подтвердим их с помощью ваших коллег. Кто вас вызвал, кстати? Матвей?

— Нет, нас вызвали ваши родственники.

— Господи! И Матвей тоже тупица! Я же просила его о помощи! Ну как так?!

— Вы, главное, не волнуйтесь, сейчас приедут наши коллеги…

Мы прождали около пятнадцати минут. Я пыталась показать врачам, как обнимаю стену, рассказывала, как провела последние дни. В общем, определенный контакт установить удалось. Нам даже было весело. В итоге в дверь постучали. Опять люди в белых халатах. Я открыла. Они вошли вместе с мамой, Ольгой и Алисой. Стали осматривать меня, взяли зачем-то кровь из пальца, померили давление. Затем первая бригада уехала, а вторая осталась. Врач второй бригады вызвал во мне еще больше доверия. Он наконец-то предложил мне какую-то таблетку. Я взяла и выпила. Вторую таблетку попросила положить мне в таблетницу, которую давеча купила Регина. Доктор исполнил пожелание.

— Я уже стала успокаиваться, вы хороший доктор! Спасибо вам!

— Да не за что!

И опять стук в дверь.

— Мама, открой, а я пока прилягу, мне так хорошо, я готова заснуть.

Пришел Лев Николаевич. Дело в том, что мой папа долгое время страдал алкоголизмом, который у него, как это часто и бывает, не лечился. Мама регулярно пользовалась услугами наркологов, чтобы вывести папу из запоя.

Одним из этих врачей был Лев Николаевич — человек большой души, который сам иногда крепко закладывал, насмотревшись разных историй из жизни своих пациентов, не всегда дружелюбных к нему. Лев Николаевич окончил медицинский институт на врача-терапевта, женился на женщине практически вдвое старше, работал на скорой, в девяностые перешел работать с алкоголиками.

Мой папа давно умер, именно от алкоголизма, но контакт Льва Николаевича у мамы остался, так как за долгие годы общения на почве папиного алкоголизма они стали друзьями.

— Да, Светлана, не ожидал я тебя увидеть при таких обстоятельствах, — Лев Николаевич вошел в номер.

— Я тоже, Лев Николаевич, не ожидала вас увидеть. Хотя я вообще практически никого из присутствующих не ожидала здесь увидеть, но так сложились обстоятельства. А теперь, Лев Николаевич, пожалуйста, прилягте со мной, вот здесь, на кровати, давайте послушаем, что нам скажут врачи. Не волнуйтесь, просто я хочу полежать в кровати с МОИМ врачом. Пожалуйста, ложитесь!

Лев Николаевич не стал сопротивляться, прилег на кровать, спустив ноги в ботинках, видимо, чтобы не испачкать белоснежные простыни.

— Вот так уже лучше! Наконец-то я стала успокаиваться, это потому что мой врач пришел. Как хорошо, что вы пришли, Лев Николаевич!

— Нет, это не мой случай, — сказал «мой врач» маме.

— Нужна госпитализация, — заявил врач скорой, — по-другому не обойтись. Мы тебя отвезем на исследование мозга, пойдет?

— Я согласна на госпитализацию, согласна на исследование мозга, только мне нужна вода, очень хочется пить! Матвей, я хочу пить! Я хочу, чтобы вода лилась мне прямо в рот!

— Кто такой Матвей? — поинтересовался санитар.

— Неважно, ты сходи и принеси ей воды, — отозвался доктор.

Санитар принес воды.

— Вот видите, Матвей может читать мои мысли!

— Так кто такой Матвей? Парень ее, что ли?

— Не задавай лишних вопросов, Олег. Ты же знаешь, — отрезал доктор.

— Матвей, я люблю тебя! Спасибо за воду! — кричала я.

В моей голове образовалась четкая цепь событий: я кричала Матвею, что мне нужна вода, это услышали окружающие, позвонили Матвею или как-то передали ему информацию о случившемся, после чего Матвей прислал воду с одним из санитаров. Это была неоспоримая теория. Если бы кто-то попытался доказать, что санитар просто сходил в ванную комнату, где стояла вода в бутылках, взял ее и принес, я бы, наверное, врезала этому человеку. Но, слава богу, никто не решился. Им, действительно, повезло.

— Так, давайте одевать ее, и в карету! — скомандовал доктор скорой.

На мне были только трусы и отельный халат. Я хотела спокойно встать, пойти за джинсами… Но тут началось что-то невероятное, что на самом деле удивило мой разгоряченный мыслями мозг. Толпа, в составе которой мама, Ольга, два огромных санитара, Алиса и Лев Николаевич, обступила меня, у каждого был какой-то предмет моего гардероба, который они намеревались на меня надеть. Больно схватив за ноги и за руки, толпа начала кое-как напяливать на меня одежду. Когда дело дошло до обуви, все стало еще хуже. Ноги откровенно не хотели залезать в кеды, но не по моей вине. Я тут была вообще ни при чем! Просто они впопыхах перепутали левый кед с правым, я-то почувствовала:

— Блядь, люди, вы кеды поменяйте местами! Вы мне левый тапок на правую ногу суете, вашу мать! Отпустите меня, я уже успокоилась, я сама оденусь, я умею одеваться!

Люди быстро поменяли кеды местами.

— Вот видишь, как тебя все любят, столько людей к тебе приехало для того, чтобы одеть, — сквозь усилия произнес Лев Николаевич.

В итоге силы сопротивляться покинули меня. Я размякла на кровати и позволила этому шабашу продолжиться. Только когда дошли до того, чтобы раскрыть халат, я стала кричать:

— Не трогайте меня! Мама, у меня под халатом ничего нет, я не хочу, чтобы незнакомые люди пялились на мои сиськи! Вашу мать, да будьте вы людьми! Что с вами?! Ведете себя точно биомусор!

— Ладно, хватит! Куртку наденем на халат, — скомандовала мама, и они водрузили мою ярко-голубую веселую куртку на бледный скучный халат.

— Все? Довольны? Как я теперь выгляжу вообще? Нельзя было дать мне нормально одеться? У меня еще волосы не высохли, наверное, я могу заболеть.

Во время всего происходящего только один доктор сидел спокойно и наблюдал. Тут он поднялся, стал собирать свой чемоданчик и сказал санитарам:

— Выводите!

Санитары очень крепко схватили меня за руки с двух сторон, под плечи, и повели по коридору к лифту. В лифте один из них заявил:

— Ну ни хера себе, в такие уже места стали ездить! Куда в следующий раз поедем? В Смольный?

— Да не говори, Олег, — хмыкнул второй.

— Может, вы меня отпустите? Я сама могу дойти, мы сейчас на улицу будем выходить, там много моих знакомых, не хочу, чтобы они меня видели в таком виде.

— Нет, не положено, ты уж извини, — сказал Олег. — Вдруг ты сбежишь.

— Я обещаю никуда не бегать, тем более я уже спокойна.

— Не положено.

Мы спустились в холл. Проходя мимо ресепшен, я заметила испуганное лицо Матвея. Я улыбнулась ему из-под взлохмаченных длинных волос. «Ничего, мы еще увидимся с тобой, любовь моя! — подумала я. — Спасибо за воду!» На улице санитары поволокли меня к карете скорой, припаркованной у входа. Я не сопротивлялась, поэтому их хватка значительно ослабла, а когда мы сели в «газель», они и вовсе меня отпустили. Наконец-то я смогла вздохнуть свободно:

— Друзья, нет ли у вас закурить?

— Не положено, — пресек всякое панибратство Олег.

— Да ладно вам, не будьте так серьезны, друзья, ничего такого не случилось, ну подумаешь, пульнула в охранника шкатулкой. Сейчас мы сделаем мне исследование мозга, и вы повезете меня домой… или сюда, посмотрим, как договоримся.

В этот момент на улицу вышли сестра с Алисой.

— Ольга, есть закурить? Дай, пожалуйста, а то санитары жадничают, — милосердная сестра протянула мне пачку.

— На, укурись, наркоманка чертова.

— Полегче, я тебе не хамила. Друзья, я выйду на улицу?

— Кури здесь.

— Окей, — я закурила прямо в машине. — Глядите, народ, в скорой я еще не курила, что-то новенькое! А куда мы поедем сейчас? Можно узнать адрес клиники, где будут исследовать мой мозг? — обратилась я к санитарам.

— Сейчас все увидишь сама, подожди немного, тебе понравится.

— Я в нетерпении. Правда, ваш доктор так мне помог, я теперь так спокойна, неделю этого добивалась. Он с нами поедет? Я бы хотела выразить ему особую благодарность.

— Поедет, не переживай, еще успеешь выразить благодарность.

В этот момент из отеля вышел доктор с мамой и Львом Николаевичем.

— Доктор, спасибо за помощь! Лев Николаевич, вы с нами? Поехали на обследование мозга!

— Да, я поеду, тоже хочу посмотреть на больницу.

В итоге в скорую забралась Ольга с санитарами, доктор сел впереди, рядом с водителем, меня заставили выкинуть сигарету, а остальные сказали, что поедут следом, и разошлись по машинам.

14 февраля

День всех влюбленных — один из самых дебильных праздников в году. Вообще я все праздники, кроме дня рождения, cчитаю дебильными. Но этот праздник дебильный по-особенному. Придуманный проклятыми капиталистами, чтобы вытянуть у населения все то, что осталось после Рождества (в нашем случае — Нового года), этот дебильный Валентинов день вынуждает миллионы людей по всему миру скупать дурацкие открытки, плюшевых медведей, розы, золото-бриллианты и тому подобную чушь. Женщины кричат, что им чего-то не хватает, мужчины бегут это покупать… «Общество, что с тобой?!» — «А что со мной?!»

По дороге на исследование моего мозга мне, кстати, его полновластной владелице, снова стало скучно, хотелось поговорить. Сестра уже немного отошла (а может, просто на людях не решалась бросаться), но меня больше заинтересовали санитары.

— Вы знаете, друзья мои, — мой собственный голос со стороны звучал вполне жизнеутверждающе, — наконец-то я успокоилась, спасибо! Наконец-то мне проведут исследование мозга, и я смогу довериться целиком и полностью врачам. Я так рада!

Санитары явно пребывали в приподнятом состоянии духа, кажется, я произвела на них положительное впечатление. Тем лучше, надо дружить с тем, кто тебе помогает, и помогать тем, с кем дружишь.

— Друзья, а вы вот знаете, почему Владимир Путин владеет миром? А я знаю. Да это ж элементарно! Владимир владеет миром, это ж очевидно из этимологии имени. В его имени два корня — «влад», что значит «владеть», и «мир», что то же самое и значит. Да, уже очень скоро мы с Владимиром будем ужинать в лучших ресторанах нашего прекрасного города. Ведь он такой красивый, согласитесь!

— Путин-то?

— Путин тоже ничего, но я вообще-то про город. Вот вы знаете, я же хакнула жизнь, поэтому и веду себя так. Вы спросите меня любой вопрос, я сразу же дам ответ, на любую тему.

— Как заработать денег?

— Плохой вопрос. Надо просто найти то, что ты любишь, я про занятие, а потом активно и креативно подходить к решению любых вопросов, связанных с этим занятием. Просто найдите то, что вам самим очень нужно и чего еще нет, и сделайте это в первую очередь для себя, максимально пытаясь монетизировать плоды своих трудов.

— Ну, кстати, да, — согласились санитары.

— Давайте следующий вопрос.

— Олег, у тебя еще есть вопросы к девушке?

— Нет, после разговора про Путина уже нет.

— Эх, зря вы так, господа… Неизвестно, увидимся ли мы еще хоть раз в такой непринужденной обстановке. Очень зря.

Всю оставшуюся дорогу ехали молча. Каждый думал о своем. Едва карета скорой помощи остановилась, как санитары открыли двери и вывели меня на улицу. Всей честной компанией мы направились в приемное отделение.

Стоит признать, что приемное отделение больницы выглядело довольно убого и бедненько. «Для института исследования моего мозга как-то слишком скромно», — подумала я, но пути назад не было, система уже взяла меня в нешуточный оборот. Все еще надеясь, что это институт исследования мозга с плохим приемным отделением, я подписала бумаги, которые мне дали, после чего меня попросили подняться по лестнице. Все сопровождающие должны были остаться внизу. «Ничего, мы же скоро увидимся», — мысленно успокоила себя и всех я, отдала куртку маме и направилась наверх в отельном халате…

Дальше началось что-то на самом деле страшное. Три женщины, сначала ласково приговаривая, заставили меня снять с себя все украшения и каждое упаковали в отдельный маленький пакетик, в которых раньше лично я видела только наркотики. Покончив с моим золотишком, три женщины заставили меня снять всю одежду, осмотрели и выдали халат в цветочек. «Интересно, с чего будет начинаться исследование мозга?» — спрашивала себя я, пока мы шли по коридору. По-видимому, в палату. Наконец моему взору открылась «палата», где соседями оказались еще человек тридцать женщин разного возраста и комплекции. Палата, надо отдать должное, была большая, но из-за количества людей в ней все койки стояли впритык, а с потолка и стен чуть ли не летели куски штукатурки.

— Ложись вон туда, — указала одна из медсестер.

— Я тут спать не буду! Я хочу назад в отель! — начала кричать я.

— А ну не ори, а то мы тебя заколем! Ты нам сейчас всех разбудишь!

— Я не буду здесь спать, я хочу в отель или домой! Мне обещали исследование мозга, а не спать в таком месте!

— Все, мы тебя предупреждали, — произнесла, словно приговор, одна из медсестер, после чего две другие взяли меня за руки и потащили к койке.

Я, разумеется, серьезно сопротивлялась, но эти тетки были настолько сильными и упертыми, что им удалось уложить меня в койку, из которой я то и дело норовила выпрыгнуть. В итоге втроем они принялись привязывать меня бинтами к койке. Я и тут отчаянно сопротивлялась, но мастерство, как говорится, не пропьешь: тетки без труда справились со всеми моими четырьмя конечностями, а потом что-то вкололи. Я продолжала дергаться по-взрослому и требовать, чтобы отпустили в отель, из-за чего медсестра поцарапала мне всю жопу. Минут через пять или десять после укола я отключилась.

Проснувшись все в той же палате, первой, кого я увидела, была женщина средних лет, довольно полная, с коротко подстриженными темными волосами… в смирительной рубашке. И тут я все поняла. Никакой это не институт исследования мозга, а обыкновенная психушка! Приехали! Встав с койки (за ночь, видимо, меня успели развязать), я пошла бродить по отделению. Вокруг были, мягко говоря, маргинального вида личности, пахло очень странно, к тому же совершенно непонятно, сколько сейчас времени и какой сегодня день. Всех позвали на завтрак. «Видимо, еще утро». Всем раздали клейкую овсяную кашу. Меня чуть не стошнило от одного ее вида. После завтрака одна из медсестер, которые вчера «укладывали» меня спать, выдала мне пакет с какими-то вещами. Не моими. Расческа, на вид новая, «Записки охотника» Тургенева, зубная щетка, паста и мыло. Вот и все, что лежало в передачке.

А буквально за пару часов до этого у моей мамы случился следующий разговор:

— Добрый день, я мама Светланы Барановой — Елена Львовна. Можно войти?

— А, здравствуйте, Елена Львовна, заходите. Меня зовут Алла Анатольевна, я лечащий врач Светы. Что я вам могу сказать… В данный момент ваша дочь пребывает в остром состоянии.

— Мы бы хотели отказаться от лечения. Это возможно?

— Абсолютно невозможно. Отказаться от лечения может только сам пациент.

— Когда ее можно будет увидеть и передать вещи?

— Точно не в ближайшее время. Понимаете ли, у нас тут карантин по гриппу, сейчас к больным нельзя, даже в приемные дни.

— А можно ли ее куда-то переместить? В другую больницу?

— В данный момент — нет. Я же вам говорила, она пребывает в остром состоянии.

— Вы уверены, что это невозможно?

— Абсолютно.

— Алла Анатольевна, у меня есть определенные материальные возможности. Вы уверены, что ничего нельзя сделать? Я бы хотела перевести Свету в частную клинику. Понимаю, лечение необходимо, но я не хочу, чтобы оно проходило… ммм… в таких условиях.

— Вы понимаете, я никуда не могу отпускать пациентов в остром состоянии. Через пару дней Свету переместят в областную психиатрическую лечебницу в Гатчине, так как она прописана в области. К нам привозят всех, а потом мы уже по прописке распределяем. Правда, в областной тоже карантин по гриппу, поэтому вряд ли вы ее и там сможете повидать в ближайшее время, — язвительно заметила Алла Анатольевна. — Перемещение в частную клинику в остром состоянии абсолютно невозможно, только в государственное учреждение, согласно прописке. А то, на что вы мне намекаете под «материальными возможностями», вообще карается законом.

— Я вам ни на что, в общем-то, не намекала. Я все понимаю, Алла Анатольевна. А если она добровольно откажется от лечения? Так ведь можно сделать? Это ведь не тюрьма?

— Да, отказаться может. Вот только, боюсь, она об этом не знает, — усмехнулась Алла Анатольевна. — И даже если она как-то об этом узнает, мы можем подвергнуть ее принудительному лечению, если посчитаем нужным. Понимаете ли, ваша дочь может быть опасна для окружающих. Она тут ночью такое вытворяла, вы бы знали.

— То есть совсем ничего нельзя сделать?

— Ждите перевода в областную. После того как переведут — ждите снятия карантина и уже потом вы сможете ее навестить. А пока расческу ей хотя бы передайте, а то она лохматая ходит, пусть хоть причешется.

— Еще что-то я могу передать? Одежду я взяла домашнюю…

— Можете. У нас кормят неважно, купите фруктов каких-нибудь, что-то такое. По поводу одежды — не надо, мы ее уже одели в больничную, у нас все есть. На домашней она может повеситься.

— Ладно, большое спасибо, Алла Анатольевна, я вас поняла, — ответила мама и вышла к сестре в коридор.

В коридоре стояла Ольга со своей полугодовалой дочкой, той самой, которую ей пришлось оставить ради моего «чудесного спасения». Чтобы добиться аудиенции с лечащим врачом для мамы, сестре пришлось битый час умолять сотрудников больницы с орущим ребенком на руках, ведь поначалу маму вовсе не хотели приглашать к Алле Анатольевне. Даже разговаривать никто не собирался.

— Ну что, договорились о чем-нибудь? — волнуясь, поспешила спросить Ольга.

— Нет, ее скоро переведут в другую больницу. Может, там получится. Сказали только фруктов купить и расческу. Пойдем сходим.

В ближайшем магазине они купили апельсины, малину, яблоки, бананы, расческу, зубную щетку, пасту и мыло. Вернулись в больницу и передали для меня все это, добавив лишь «Записки охотника», которые нашли ночью в моем номере. Книга на самом деле была не моя, отельная, но в тот момент никто ничего особо не разбирал. Так вот до адресата — до меня — дошло лишь то немногое, что нельзя было съесть. Не успела я это получить, как все пациенты куда-то пошли. Ну и я за ними. Полюбопытствовать. Там, куда я пришла, толпа окружила медсестру, которая выдавала сигареты, выкрикивая фамилии больных. Некоторые получали по две сигареты, если просили. Я долго ждала, когда выкрикнут мою фамилию, но напрасно. «Как же мама не передала мне сигарет?! Лучше бы вместо зубной пасты передала сигарет! Наверное, они меня все ненавидят и больше не захотят со мной общаться. Кому интересно общаться с психом…» Пока я стояла и размышляла, все, кому достались сигареты, дружно направились в туалет. Не знаю, что это было, наверное, какой-то душевный порыв, но я последовала за ними. Кабинки в туалете отсутствовали, только открытая площадка с тремя унитазами, на каких-то справляли малую или большую нужду, в основном же народ стоял и наслаждался смесью никотина со смолами. Вторая половина народа пыталась уговорить счастливчиков с сигаретами оставить им хотя бы затяжку. Стоит ли упоминать, что немногие соглашались на подобную благотворительность. Однако ж попытка не пытка, и я подошла к одной из счастливых обладательниц сигарет:

— Привет! Меня Света зовут. А тебя?

— Я — Полина. Чего ты хочешь, Света?

— Может, оставишь мне покурить? Обещаю, очень скоро родственники принесут много сигарет, я поделюсь.

— Так я тебе и поверила.

— А ты поверь. Ведь главное в человеческих отношениях — доверие. Я тебя не подведу. Я вообще не понимаю, почему у меня до сих пор нет сигарет, у меня очень хорошие родственники, очень добрые. И, кстати, все курят, поэтому они наверняка понимают, как мне сейчас тяжело. Помощь придет, надо только подождать. Как говорил Лев Толстой в своем бессмертном романе «Война и мир», все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. Подождем?

— А ты смотрю начитанная. Столько лирики развела ради одной фаски. Ладно, держи, — и Полина протянула остатки сигареты.

— Большое спасибо тебе, Полина, родина тебя не забудет.

— Ты поаккуратнее, тут ведь и реальные психи есть.

— Хорошо, буду следить за собой.

Я докурила сигарету до фильтра и выкинула бычок в унитаз.

Потом был какой-то невнятный обед, который мной был проигнорирован: есть в таком месте не особо и хотелось. К тому же я надеялась на родственников — должны же они передать хоть какой-то нормальной еды. «Я сильно похудела за эти дни, — не без удовольствия отметила я про себя. — Хоть какие-то плюсы во всей этой ситуации».

За первым наступил второй перекур, но сигарет мне опять не досталось. На этот раз я решила не злоупотреблять доверием Полины и ничего не просить. Уже ближе к вечеру вдруг взялась за Тургенева. «Почему они передали именно эту книгу? Может, в ней есть какой-нибудь тайный ключ, как сбежать отсюда? Хотя вряд ли получится, охрана здесь получше, чем в тюрьме».

Я начала читать, буквы сливались, предложения плясали канкан прямо перед глазами. Читать было невозможно. Помучив себя около получаса, я решительно отложила «Записки»: даже если там и есть секретный ключ к побегу, мне его не найти.

К вечеру раздача сигарет повторилась, а кому-то опять не повезло. В этот раз Полина сама обратилась ко мне:

— Тебе так ничего и не принесли?

— Нет. Не понимаю почему. Может, меня уже все забыли? Может, им некогда? Не знаю, — грустно ответила я.

— Ладно, держи целую сигарету, я видела, что тебе ничего не досталось, поэтому попросила дополнительную. Только не думай, что так и завтра будет, этот номер у тебя не пройдет.

Я не могла поверить своему счастью. Я даже не посмотрела, что это за марка. Мне было абсолютно все равно. Единственное, что я чувствовала за прошедшие сутки — острое желание курить и острое желание пить воду. Одно из них уже сбылось.

— Полина, даже не знаю, как тебя благодарить. Ты прямо спасла меня. Я подумаю, что могу для тебя сделать.

— А ты кажешься нормальной. Почему ты тут? — поинтересовалась моя новая знакомая.

— Это довольно длинная история. Если вкратце, я с большим размахом отмечала свой успех. Ты тоже, кстати, на психа не тянешь.

— Знаешь, в чем дело? Тут просто нет психов. Кто вообще придумал называть психов психами, если все мы в какой-то мере они и есть? Что такое псих? Не отвечай, это риторический вопрос.

— Да уж, точно. Но некоторые выглядят довольно-таки… странно.

— Они под лекарствами, а до лекарств обычно все не так выглядят. Ты, что ли, первый раз тут?

— Да.

— Тогда понятно. Главное, веди себя потише, поменьше высовывайся, они это не любят. Коси под растение. Делай вид, что они победили. Что у них получилось сломить твою волю.

— Так и буду делать. Еще раз спасибо!

— Не благодари.

После разговора с Полиной у нас было еще немного свободного времени, и я пошла пить воду. Видимо, лекарство, которое вчера вкололи, давало о себе знать. Я могла целый день ничего не есть, но пить хотелось ужасно. В конце коридора стояла бочка с водой и эмалированной кружкой. В их компании я и провела остаток вечера.

15 февраля

Жизнь строго наказывает нас за ошибки.

Никогда не ставь себя выше других людей.

Еще недавно я парилась в роскошной бане отеля и кричала обслуживающему персоналу: BRING ME MY MACBOOK CHARGER, SLAVE! Сейчас же не имею никакого понятия, как помыться в аду. Как там моются, в аду, не в курсе?

Утром решила пройтись по отделению еще раз, в надежде найти душевую. Отделение состояло из коридора, двух палат, где-то по тридцать коек в каждой, и двух туалетов, один превращался в курилку, когда раздавали сигареты. Коридор служил еще и столовой, в нем стоял длинный стол и две скамейки. В конце «столовой» — книжный шкаф и два стула, где вчера я безуспешно пыталась прочитать хоть немного «Записок охотника». Уголок чтения явно не пользовался здесь особой популярностью. Все окна с решетками, само отделение — примерно на третьем этаже.

На ночь мне дали какую-то белую таблетку и проследили, чтобы я ее выпила. Деваться некуда. Видимо, из-за таблетки в голове поплыл легкий туман. Все следующее утро я блуждала по отделению, стараясь понять, как же отсюда сбежать. Но это было невозможно, охраняли нас получше тюремных заключенных.

После обхода врачей я принялась думать, как наладить быт в этой новой реальности. Пить хотелось ужасно, и почти все время, свободное от обдумывания побега, я провела у входной двери, рядом с питьевой водой. По завершении очередных возлияний решила найти место, чтобы помыться и заодно сходить в туалет. Ничего похожего на душ нигде не обнаружила. Обратилась к бывалым.

— Простите, не подскажете, где тут можно помыться? — спросила я у больной, которая, не переставая, мотала туда-сюда головой.

— Нееет, — вот такой ответ я получила.

— Извините за беспокойство, я еще поищу.

«Спросить бы у Полины…» Но Полины нигде не было. Подошла к следующей «коллеге», выглядела она более здраво.

— Вы не подскажете, где тут можно помыться?

— В туалете. Ха-ха! Мойся в туалете! Иди.

— А как там можно помыться?

— А ты иди и посмотри. Ты что, не видела?

Я действительно до сих пор не видела, чтобы в туалете мылись. «Какой многофункциональный туалет…» Но проверить-то инфу надо. Пошла.

Все на самом деле в тот момент мылись прямо в туалете, рядом с унитазами. В итоге я решила, что в аду слишком жарко, чтобы мыться, и уж лучше побыть грязной еще какое-то время.

После завтрака, который я опять не смогла съесть, потому как давали снова овсянку, началась раздача сигарет. Моих опять не было. Тут голову посетила идея, и я подошла к Полине, которая где-где, а на раздаче сигарет присутствовала систематически.

— Доброе утро!

— Привет от старых штиблет! Ну что, до сих пор не передали тебе ничего? Смотри-ка, становлюсь поэтичной. Однако я не настолько расчувствовалась, чтобы снова пожертвовать тебе сигарет.

— Нет, сигарет пока нет, зато есть кое-что другое.

— Что же?.. — в глазах Полины читался живой интерес.

— Мыло Dove. Настоящее.

— Неиспользованное?

— В коробке. Меняю на три сигареты. Сегодня.

— Эт вариант, у меня есть столько. Принеси и покажи, а я пока схожу и попрошу сигарету, когда докурю свою.

Я поплелась по коридору, мимо «столовой», в палату, взяла пакет, который вчера передали родственники, достала мыло и отправилась обратно. У Полины уже была готова сигарета для меня.

— Держи, — протянула она мою добычу, а я в ответ — ее.

— Отличная сделка.

— Да не говори. Уже так давно мечтаю помыться нормальным мылом.

— А я так давно мечтаю покурить свои сигареты.

Я с наслаждением подкурила сигарету спичкой, зажженной Полиной. «Наконец-то мои сигареты! А самое главное, добытые честным бартером».

В это самое время мама пыталась вытащить меня из лечебницы, а сестра читала отрицательные отзывы про заведение, в которое они совершенно случайно и ненамеренно меня определили. Сестра была в шоке. «Оттуда можно и не выйти, так тут пишут», — декламировала она маме. Мама же старалась не паниковать и обзванивала всевозможные клиники:

— Добрый день. Меня зовут Елена. Моя дочь попала в психиатрическую больницу. Ее можно будет перевести в вашу? Разумеется, на платной основе.

— Опишите ситуацию вкратце, — попросила девушка на том конце провода.

— Вы понимаете, дочь заполучила довольно крупную сумму денег, мы с ней поругались по этому поводу, потому что деньги были заработаны… немного нечестным путем. После нашей ссоры она уехала в отель, начала там чудить, много пила, видимо, при этом. Когда через пару дней мы приехали в отель, ее состояние было просто шокирующим. Девочка кидалась на людей и в людей разными предметами, оскорбляла нас. В общем, пришлось вызвать скорую. Теперь нам ничего не говорят конкретного, только то, что у дочери острая фаза. Мы очень хотим вытащить ее оттуда, начитались страшных отзывов в интернете. Мы же не знали, насколько жутко это все будет.

— Вы сказали, что у вашей дочери острая фаза?

— Так говорят врачи. Но моя дочь совсем не псих, чтобы сидеть в психушке. Понимаете?

— К сожалению, пациентов в остром состоянии нельзя перевести к нам. Даже на платной основе. Нам ее просто не отдадут.

— То есть совсем ничего нельзя сделать?

— К сожалению.

— Действительно, к сожалению. Спасибо за ваше время, до свидания.

— Единственное, вы можете обратиться к нам, когда ее переведут в другой статус.

— Это я поняла, хорошо, спасибо, — и мама повесила трубку. — Они ничего не могут сделать. Зачем вызывали эту чертову скорую?! Хватило бы Льва Николаевича. Вот, кстати, он звонит.

Мама подняла трубку.

— Елена, добрый день! Вы звонили, куда я посоветовал? Что говорят?

— Ее нельзя перемещать, пока она в остром состоянии. Все так же, как и везде.

— Я вас понял. Тоже пытаюсь найти какие-то варианты. Будут новости — сообщу.

— Спасибо, Лев Николаевич, мы будем ждать.

— Что он сказал? — голос сестры звучал взволнованно.

— Пока ничего. Нужно пытаться дальше что-то сделать. Съездить еще в одну клинику, они обещали попробовать отправить факс. Вдруг это как-то поможет.

Мама отправилась в очередную клинику, там, как и обещали, отправили факс в ту больницу, где я находилась. «Как только получим какой-нибудь ответ — сразу вас оповестим, — пообещала главврач. — А пока постарайтесь успокоиться».

Но мама была крайне далека от спокойствия.

Пока она всеми силами пыталась вытащить меня из сложившейся ситуации, я продолжала обдумывать план побега. Когда, по моим расчетам, наступило время обеда, я расположилась у единственного возможного варианта сделать это, а именно двери в отделение. Конечно же, запертой. Ничего. Я решила подождать и посмотреть, как кто-нибудь зайдет в отделение. Благо рядом вода, то есть был предлог стоять там. Тем более что пить хотелось чрезвычайно. Видимо, давали о себе знать медикаменты, что я получала. Минут через пятнадцать дверь распахнулась — вошли три медсестры: одна несла кастрюлю, вроде как с супом, а две ее охраняли.

Троица прошла к столам, последняя из медсестер закрыла дверь на ключ. Возможности сбежать — никакой. Хотя… надо проследить, как они будут уходить.

Всех позвали на обед. Я села с края, максимально близко к двери, и приступила к наблюдению. Всем раздали обед — это был суп, по большей части в нем плавали картошка и морковка. Смотреть на еду опять стало противно, но я делала вид, что ем. Одна из медсестер кормила с ложки женщину в смирительной рубашке, которая спала рядом со мной. Та не сопротивлялась, а даже наоборот. «Видимо, уже давно тут, чувство вкуса атрофировалось», — подумала я. Когда, по соображениям медсестер, обед был закончен, они стали убирать грязную посуду: две относили тарелки, третья стояла на входе. «Вот он — момент!» Однако действовать я не отважилась. Спустя некоторое время нам раздали сигареты.

— А ты что это сегодня целый день у двери трешься? — полюбопытствовала Полина. — Никак сбежать подумываешь?

— Нет, просто пить хочется. Я у воды трусь.

Конец ознакомительного фрагмента.