Жёлтые конверты

Светлана Андреянова, 2018

«Жёлтые конверты» – это послание Судьбы, меняющее жизнь одиннадцатиклассника Алексея Воробьева раз и навсегда. Алеша готовится поступать в МГИМО, уехать из маленького провинциального городка в Москву, но встречает самую необычную девушку в своей жизни – Марго. После этого знакомства его цели кардинально меняются. Эта книга об осознанном выборе пути, о месте человека в обществе, о настоящей любви на всю жизнь, которая вдохновляет и делает лучше. Для среднего и старшего школьного возраста.

Глава 2

Мама тоже объявила Алешке бойкот. То, что среди молодежи обычно вызывает всеобщий восторг, у людей постарше может вызывать совершенно противоположные чувства. В маленьком городе новости разносятся быстро. Мама работала в одном из папиных магазинов, так что время от времени к ней заходили за покупками (или просто поболтать) друзья, знакомые и даже не совсем знакомые люди. После происшествия в «Клетке» они почти каждый раз со вздохом напоминали ей, что воспитывать мальчиков в XXI веке не так просто, как в былые времена. Или что жестокими современных детей делают зарубежные фильмы, где одно насилие. И мама соглашалась со всеми, но каждый раз переживала в душе негодование от того, что именно ее всегда такой положительный и примерный мальчик вдруг пошел по наклонной.

Сам же Алешка хоть и испытывал некоторое чувство гордости от того, что друзья часто вспоминали его подвиг, все-таки переживал за свое будущее. Он, конечно, понимал, что решающую роль при поступлении в университет играют результаты ЕГЭ и что если он наберет три сотни баллов за три предмета, желанный вуз распахнет перед ним двери. Но все же маленькая назойливая муха неприятно подзуживала где-то в мозгу и заставляла нервничать. В конце концов он не выдержал и решил поговорить с тем, кто был, по его мнению, наиболее авторитетным и в этом вопросе.

Мария Максимовна не могла не знать об Алешкином «геройстве». Но то ли она была слишком деликатной, то ли считала, что к ее предмету это отношения не имеет, но она единственная из всех ни разу не заговорила с ним на неприятную тему. Прошло уже три занятия с тех пор, как это случилось. Разбирая употребление артиклей перед географическими названиями, Алешка вдруг спросил:

— Мария Максимовна, а в школе есть какой-то журнал, где фиксируются правонарушения учащихся?

— Такой журнал есть у каждого классного руководителя. Тот, где оценки ставятся, а сзади — личные данные учеников. А почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа Алешка решил уточнить:

— И что, на выходе эти данные каким-то образом передаются в университет?

— Все зависит от того, какие именно сведения там содержатся. — Мария Максимовна внимательно посмотрела на ученика. — Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь. То-то, я смотрю, ты в последние дни сам не свой. Дело в том, что хвалить тебя за содеянное, конечно, нельзя. Это не позиция педагога. Но по-человечески я тебя понимаю. Мне ведь уже успели рассказать, как все было. Только я не понимаю, чего ты переживаешь? Насколько мне известно, Владимир Иванович близкий друг твоего папы, и он не станет портить тебе жизнь. Это уж точно. Разумеется, если такое поведение не войдет в привычку, — улыбнулась она.

Слушая учительницу, Алешка скользил взглядом по комнате. Невольно взгляд его упал на пол и… Из-под старинного серванта на толстых изогнутых ножках снова выглядывал желтый конверт. Как он мог забыть об этом? Стараясь не показывать своего волнения, Алешка перевел взгляд на учебник и, будто бы между прочим, снова спросил не по теме:

— А к вам, кроме меня, еще много учеников ходит заниматься?

— Немного, — задумчиво ответила Мария Максимовна. — ну все, продолжаем, а то мы так без толку проболтаем все твое время.

— А девчонки есть? — прямо спросил Алешка, не зная, что придумать, чтобы вопрос получился без подтекста. Но к счастью, Мария Максимовна уже погрузилась в объяснение и лишь вскользь промолвила:

— Нет. Только четыре мальчика.

Получалось как-то нескладно. Возможно ли, чтобы кто-то решил подшутить над ним? Или же сама Мария Максимовна? Но зачем? Дождавшись конца урока, когда учительница, по обыкновению, вышла из комнаты раньше его, позволяя ему в одиночестве собрать свои книжки и тетради, Алешка подобрал конверт и засунул его в словарь. Уже на пороге он еще раз спросил про тех четверых, что занимались английским. Оказалось, что все они ему хорошо знакомы. С Мишкой из 10 «В» (теперь уже 11) он знался, потому что они учились в одной параллели. Степа был на год младше, но тоже из его школы. Женя, более известный как Жир, учился в другой школе, но был очень популярен. Не слишком любезная кличка прилепилась к нему в детстве, когда он был толще остальных ребят, да так и осталась несмотря на то, что Жир вот уже несколько лет больше всего на свете ценил свои мышцы и с любовью тренировал их в единственном тренажерном зале. Ну а последний — Саша, маленький неприметный мальчик в здоровенных очках, только что окончил шестой класс. Алешка бы и не знал его, если бы в мае Саша не выиграл общероссийскую олимпиаду по математике и его не награждали перед всей школой.

Выходило так, что один из этих четверых мог с какой-то ведомой ему одному целью разыграть Алешку. Выяснить, кто это, требовалось до начала учебного года.

Как и в прошлый раз, конверт Алешка распечатал, отойдя от дома Марии Максимовны на приличное расстояние.

Алексей!

Все это выглядит жутко интересно! Ты как герой детективного романа в одиночку сражаешься с противником, который численно превосходит тебя. Надеюсь, цель сражения была оправданна? Вот так раньше рыцари бились за честь своей дамы сердца. И иногда умирали. Надеюсь, с тобой все в порядке?

Мне бы хотелось так много всего тебе рассказать, но, боюсь, что, даже исписав целую тетрадь, я не передам и половину того, что творится в моей голове. Кажется, твои занятия английским идут в гору. Но ты уж прости меня за такой непрофессиональный совет, думаю, тебе не хватает легкости. Ведь чужой язык нельзя учить, когда не понимаешь и не любишь культуру, сформировавшую этот язык. И здесь тебе может помочь английская поэзия. Только такие стихи, чтобы содержание обязательно пробирало до дрожи.

Знаешь, я иногда играю на губной гармошке. Не бог весть какой музыкальный инструмент, но все же. Зато легко освоить. Не смейся, потому что на флейте или трубе я бы все равно никогда не научилась. Гармошка — единственное спасение. Ну и, конечно, теперь еще эти письма. Мне бы следовало вести себе тихонечко дневник, как это делают другие, и посвящать одну лишь бумагу в свои секреты, но… К несчастью, дневник я веду уже почти десять лет, и это мне порядком надоело. Не подумай, что я выбрала тебя в качестве носового платка! Просто иногда мне кажется, что мы очень похожи. Я бы могла стать такой же целеустремленной, как ты, такой же храброй, готовой подбить кому-нибудь глаз во имя справедливости, и, уж конечно, такой же любознательной. Вообще-то с любознательностью у меня проблем нет. Но вот первые два пункта хромают. Так что на этой милой ноте, пожалуй, закончу отнимать твое время.

Хорошего дня, герой!М. О.

Теперь в Алешкиной теории появились новые нестыковки. Может… это все-таки Мария Максимовна? Об английском в письме говорится предостаточно и описывается новый метод, так сказать, со знанием дела. С другой стороны, не такой она человек, чтобы делиться сокровенными переживаниями с учеником. Фамильярность не ее стиль. Если даже это писал и не один из четырех подозреваемых (как Алешка окрестил других учеников), то наверняка кто-то из них к этому причастен. Требовалось выяснить все обстоятельно.

Вывернув из леса на улицу, он заметил на углу возле старых, проржавевших качелей детвору. Мальчишки и девчонки, на вид первоклашки, играли в мяч, точнее, не играли, а как-то вяло перекидывали его друг другу. В центре на качелях сидели две девочки, остальные стояли по краям. Все это походило на игру под названием «Семья», когда ведущий сначала кидает мяч и выкрикивает разные смешные имена, затем фамилии, дом, в котором игроку предстоит жить, и многое другое. Задача каждого — поймать либо то, что нравится, либо волшебное слово «семья», что дает право выбирать самому. Вот только игра у ребят никак не шла. Каждый из них, включая ведущего, бросавшего мяч, то и дело доставал из кармана мобильник и вперял взгляд в экран, так что другим приходилось тормошить его.

«И в самом деле, — подумал Алешка, — отчего же ребята не подтрунили надо мной так, по-современному? Почему не отправили сообщение на телефон или электронную почту? Да хотя бы в «Одноклассники»? Ведь куда проще — создай фальшивую страницу, прилепи фальшивую фотографию какой-нибудь красотки и пиши себе на здоровье! Но нет, тот, кто писал, явно старомоден и предпочитает общаться письмами, да еще и конверты клеит самостоятельно».

У Алешкиной мамы до сих пор хранилась стопка папиных писем из армии. Они лежали на шкафу в коробке из-под обуви, вместе со старыми фотографиями. Кто станет писать письма в наши дни? Только тот, кто привык. Например, Мария Максимовна. Почувствовав, что должен прямо сейчас разрешить эту загадку, Алешка быстро развернулся и зашагал обратно. Обычно учительница встречала его у калитки, но после его ухода всегда закрывала ее на засов. Оно и понятно. Одна в доме, да еще почти в лесу. Алешка громко забарабанил в ворота. Долго никто не открывал, но вот послышался скрип входной двери и шлепанье тапочек. «Англичанка» открыла калитку и с удивлением посмотрела на него:

— Ты что-нибудь забыл?

— Да. То есть нет. Я хотел спросить… Вы играете на губной гармошке? — Ну почему ему раньше не пришло в голову обдумать, с чего начать разговор?!

— Я?! — казалось, Мария Максимовна искренне удивилась. — Нет, а что?

— А письма вы раньше писали? Вообще писать письма любите?

— Алеша… — слегка сдвинув брови, она смотрела на него расширив глаза. — С тобой все в порядке?

— Мария Максимовна, это очень важно. Пожалуйста…

— Ну хорошо. — она потерла переносицу. — На губной гармошке, как, впрочем, и на всем остальном, я не играю. У меня нет музыкального слуха.

А письма, письма я всегда любила писать. Но сейчас это немного не актуально. Есть же электронная почта, скайп. Скажи мне наконец, что происходит?

— То есть вы никогда не писали мне писем? — Алешка наконец смог произнести прямо то, что его терзало.

— Ты же получаешь от меня e-mail после каждого занятия. Объясни, что случилось!

В этот момент Алешка почувствовал себя очень глупо. Если она и вправду ничего не писала, что ей следовало подумать? Что он сошел с ума? Извинившись и вяло промямлив что-то несуразное, он медленно побрел домой опустив нос и не смотря по сторонам.

Дома Алешка первым делом пообедал. Вообще-то ему не слишком хотелось есть, но запах запеченной домашней утки с молодой картошкой и свежими овощами заставил бы даже мертвого пустить слюну. Судя по тому, что все еще не успело остыть, мама ушла из дома недавно. Отец обычно возвращался с работы не раньше шести, а мама каждый день выкраивала часа полтора, чтобы прийти домой из магазина, приготовить обед и умчаться обратно. И хотя ее единственный сын из маленького, несамостоятельного мальчика давно превратился почти во взрослого мужчину, который так же, как и остальные представители сильного пола, уже брился по утрам, она неизменно соблюдала свой ритуал. Даже обида не помешала ей изменить привычке.

Алешка понимал, что, возможно, если бы в семье, кроме него, были еще дети, родительская забота не ложилась бы таким тяжелым грузом на его плечи, и он в свои семнадцать лет имел бы чуть-чуть больше свободы и, как следствие, умел бы самостоятельно жарить хотя бы яичницу. Но, с другой стороны, что плохого в том, что за завтраком тебе подают вилку, наливают кофе, не спрашивают, а просто кладут в него заранее известное количество сахара? Ведь все это только освобождает дополнительное время для занятий. Алешка не играл в компьютерные игры, не смотрел часами телесериалы, подобно другим своим сверстникам. Он четко шел к своей цели, осознавая, что усилия, затраченные на учебу в последних классах, пропорционально отразятся на всей его дальнейшей жизни. Он уже давно определил основные вехи в своей биографии.

В семнадцать окончить школу с золотой медалью и великолепными результатами ЕГЭ. Поступить в МГИМО на факультет международных отношений; работать во время учебы, пусть и за небольшое вознаграждение, оттачивая иностранные языки. После университета найти работу за границей, не навсегда, а так, на несколько лет, обеспечив себе стабильную материальную базу в виде дома, машины и счета в банке. Вернуться на родину и ближе к тридцати годам задуматься о женитьбе (образ будущей избранницы виделся ему еще несколько размыто). Дальше он планировал завести (почти как животных, а чего еще ждать от мальчишки семнадцати лет?) двоих, может, троих детей и организовать успешный международный бизнес, основываясь на тех связях, которые он приобретет во время работы за рубежом. Все это казалось ему таким же очевидным, как то, что солнце встает на востоке, а садится на западе. Он не допускал ни малейших проколов в этой четко спланированной системе и со своей стороны задействовал все имеющиеся ресурсы. Тот, кто писал Алешке письма, был прав: немного нашлось бы в его окружении людей столь же целеустремленных и требовательных к себе.

Проглотив обед, он направился в свою комнату и раскрыл учебник истории. Однако мысли о желтых конвертах никак не шли у него из головы. Открыв рюкзак, он извлек из него словарь, в котором лежало второе письмо, и внимательно посмотрел на бумагу со всех сторон так, словно там могли проступить невидимые прежде символы. Ничего не проступало. Тогда Алешка поднес листок к носу. От бумаги пахло чернилами. Он еще раз внимательно посмотрел на почерк, стараясь, подобно Шерлоку, разгадать личность писавшего. Но маленькие аккуратные буквы ни о чем не говорили. Разве что мальчики обычно пишут более коряво. Для подтверждения этой теории Алешка раскрыл свой дневник, лежавший на краю стола, и посмотрел на названия предметов, написанные его рукой. Рядом стояли напоминания и комментарии учителей, в основном Надежды Семеновны — классного руководителя. Алешка пролистал дневник назад. На одной странице он нашел запись и от Марии Максимовны. Почерк совсем не походил на тот, которым были написаны письма. И как он сразу об этом не подумал? Не пришлось бы устраивать всю эту комедию с расспросами.

После этого Алешка собрался с мыслями и с головой ушел в повторение по истории периода перестройки. Только когда часы на кухне пропиликали шесть, он поднял голову от книги. В этот самый момент, словно специально дожидаясь назначенного часа, калитка брякнула и послышались шаги поднимающихся на крыльцо людей. Алешка двинулся в прихожую, и, когда входная дверь отворилась, у него глаза чуть не полезли на лоб. На пороге стояли родители, а вместе с ними Ленка.

— Сыночек, забери пакеты, — с улыбкой проговорила мама, хотя еще утром, уходя из дома, лишь проронила: «До сих пор в голове не укладывается, что ты мог так сделать…»

Он взял пакеты и, кивнув Ленке вместо приветствия, отнес их куда следовало. Отец тут же занял свое любимое место у телевизора, а женская половина, помыв руки, принялась за салаты. Удивленный и словно ожидающий разъяснений Алешка остался на кухне и молча наблюдал за непонятным процессом. Нет, мама, конечно, Ленку знала давно. Она всех его друзей и знакомых знала. Город ведь маленький. Но чтобы приглашать на ужин, да еще и нарезать с ней салаты! Что-то здесь нечисто. Выглядела Ленка, как всегда, блестяще. На ней был белый сарафан в крупных цветах, на шее нитка белого жемчуга и такие же сережки в ушах. А волосы в этот раз она мудрено закрутила, так что правильный овал лица и тонкая шея смотрелись особенно хорошо.

Наконец мама обратила свое внимание на сына:

— Ты знаешь, Лешенька (давно уже она его Лешенькой не называла!), сегодня Леночка зашла ко мне в магазин и рассказала, как все было тогда на дискотеке. Я ведь даже и подумать не могла, что ты у меня настоящий герой. Теперь понятно, почему ты дяде Вове ничего не захотел говорить.

— Серьезно? — недоверчиво промычал Алешка и посмотрел на Ленку. Та только загадочно улыбнулась. — И что же именно она тебе рассказала?

— Да все. И про то, как ее этот мальчик из училища обидел, и как ты из-за этого один с шестью ребятами стал драться. Знаешь, мы тут с отцом всю дорогу домой говорили, что несправедливо все эти дни к тебе относились. И еще, что хорошо тебя воспитали. Молодец! Это поступок настоящего мужчины.

Алешка продолжал смотреть на Ленку. Зачем она выдумала все это? И самое главное — зачем сама пришла к маме в магазин и, наверняка, напросилась на ужин? Какая ей от этого выгода, тем более теперь? Ведь он не обращал на нее никакого внимания с того самого дня.

Когда приготовления были закончены, все уселись за стол. Конечно же стали говорить об экзаменах и поступлении (что еще можно обсуждать с одиннадцатиклассниками?). Когда папа спросил Ленку, где она собирается учиться, та не задумываясь ответила: в Питере.

Как — в Питере?.. Алешка снова недоумевал. Она же максимум в «Маханку» к Колючему может пойти со своими знаниями! На остальное просто ума не хватит. Но нет, оказалось, она метит на «Финансы и кредит». Причем не важно, в какой вуз, только бы в северную столицу.

Когда допили чай, Алешка предложил пойти прогуляться. Но Ленка зачем-то решила сперва перемыть всю посуду, невзирая на протесты мамы, и только после этого вышла на улицу. Косые солнечные лучи уже успели окраситься в багровый цвет и играли переливами на металлических крышах соседних домов. А там, где дорога начинала круто забирать вверх, теперь всё виделось слегка расплывчатым. Ленка шла молча. Сегодня она вообще вела себя не так, как обычно. Говорила какими-то слишком уж заумными, непривычными для нее фразами, не поднимала брови дугой, отчего на лице ее не появлялся хитрый кошачий взгляд, и вообще, если бы Алешке сказали, что на самом деле в тело Ленки вселилась какая-то другая девочка, он бы с радостью поверил.

Они незаметно для себя направлялись в сторону леса.

— Слушай, что это там сейчас было? Ты же знаешь, никакой я не герой и за тебя не заступался.

— Но твои родители ведь этого не знают.

И потом, Виталик из 11 «Б» рассказал мне, что Колючий всю неделю хвалился, как сделает тебя за то, что ты решил меня у него отбить.

— Никого я не отбивал. — Алешка понял, что со стороны все могло выглядеть именно так, даже если его и не было в «Клетке» в тот момент, когда началась драка.

— Серьезно? А что это тогда там было, когда ты приглашал меня погулять после дискотеки?

— Ну, э-э-э… — возразить было нечего.

Мимо на велосипеде проехал Антон, живший через два дома от Алешки. В детстве они были друзья — не разлей вода. Погодки, да еще и мамы-подружки. А потом, как это часто бывает, интересы разошлись. Но все равно Антон иногда по-свойски заходил к Воробьевым домой, бесцеремонно плюхался на Алешкину кровать и начинал рассказывать ему подробности из своей бесшабашной, полной впечатлений жизни. Теперь же, заметив парочку, Антон не остановился, а лишь подмигнул товарищу, состроив такую гримасу, по которой трудно было определить ее истинное значение.

«Ну вот, — подумал Алешка, — к вечеру, самое большее, завтра утром все будут знать, что я встречаюсь с Ленкой. А я с ней и в самом деле… встречаюсь?»

Для верности он протянул руку и обхватил ее мягкую ладонь. Она не сопротивлялась. Это означало, что между ними все серьезно.

Через несколько минут дома кончились, и им на смену пришли заросли бузины, алычи и дикого тутовника. Здесь дорога раздваивалась: одна ее часть уходила в сторону дома Марии Максимовны, а другая, становясь все более крутой, в конце концов упиралась в телевизионную вышку, откуда открывалась панорама всего города с прилегающими хуторами, озерами и фермами. Сюда-то Алешка и собирался отвести Ленку в тот вечер после дискотеки, чтобы впечатлить своим романтизмом настолько, что у Колючего не осталось бы никаких шансов. Для удобства понимающие люди примостили на самый край плоской как стол вершины горы ствол поваленного дерева. Получалась сучковатая, но все же лавочка.

В тот самый момент, когда они достигли вершины, солнце уже скрылось за горизонтом, но его блики все еще волшебным образом окрашивали водоемы из голубого и болотного в малиновый, алый и даже сиреневый цвета.

— Была когда-нибудь здесь? — спросил Алешка, в душе надеясь, что Ленка впервые видит картину, вызывающую у него самого такой восторг.

Она пожала плечами:

— Нет. Не доводилось. А ты с фантазией. Хорошее качество для мужчины.

Словно нарочно нарушая возникшую в разговоре паузу, которая могла послужить поводом для сближения, Алешка вдруг полез в карман. От этого дерево зашаталось, но, к счастью, не сдвинулось с места. В кармане обнаружилась горстка семечек, пролежавших там уже бог знает сколько дней. Достав их, он галантно предложил угоститься даме.

Ленка приподняла брови, и вот тут-то наконец на лице ее проступило привычное выражение. Семечек она, конечно, не ела. Это было немного странно, потому что у молодежи в этом маленьком городке было любимым занятием посидеть вечером на лавочке возле дома, или на крыльце у третьей школы, или на ступеньках Дома культуры и как следует заплевать все, чтобы следы этих посиделок оставались у всех на виду еще несколько дней, до тех пор пока дворники не сгребут все своими лохматыми метлами. Но Ленка недавно отбелила зубы. Случилось это в мае, так что в школьной столовой она сознательно не заказывала себе кофе, и непрестанно твердила во всеуслышание, что у тех, кто пьет кофе, зубы становятся желтыми. Алешка вспомнил об этом и, отняв от нее протянутую руку с горстью крупных семян, принялся щелкать в одиночестве.

Уже потом, дома, лежа в своей кровати и вспоминая этот курьез, он подумал, что наверняка подсознательно старался избежать само собой разумеющегося поцелуя, который в выбранном месте и времени мог бы получиться очень красивым.

Алешка еще никого и никогда не целовал. Изреки подобное вслух кто-то из его знакомых, другие бы, несомненно, рассмеялись и отметили, что Воробей — один из самых опытных и хулиганистых ловеласов во всей школе. Ничего, что слегка помешан на учебе, но зато «настоящий мужик», и татуировка на правой руке — прямое тому подтверждение. Специально своим имиджем Алешка не занимался, но и не опровергал слухи, ходившие вокруг его персоны. Так даже удобнее, когда все «за своего» считают.

Провожая в тот вечер Ленку до дома, Алешка всю дорогу думал о своих занятиях. Жила она в центре, недалеко от рынка, так что с горы им пришлось вернуться на Алешкину улицу, а оттуда протопать еще минут двадцать (правда, уже по асфальтированной дороге), прежде чем они остановились у забора большого двухэтажного дома, на крыше которого поскрипывал резной флюгерный петух.

И снова возникла неловкая пауза. Ленка благодарила его за прекрасно проведенное время, а он ее за… за помытую посуду (ничего лучше придумать не смог). Когда настал роковой момент, улица осветилась фарами подъезжающего автомобиля, который очень кстати остановился возле Ленкиного дома. Из него вышел толстый мужчина в обрезанных по колено джинсах. Он достал из багажника какой-то тюк и, взвалив на плечо, попросил Ленку открыть ему калитку. Алешка понял, что это к ее отцу, и, воспользовавшись удачным моментом, заторопился домой, так и не свершив ожидаемого.

Теперь, лежа в кровати, он почувствовал, что щеки его пылают. Сами собой мысли его вернулись к прочитанному сегодня письму. Полежав еще немного и поняв, что сон не желает приходить, он встал с постели и включил планшет. Когда система загрузилась, он забил в поисковой строке «Стихи на английском языке» и стал копаться в образовавшихся ссылках. Среди всего многообразия Алешка увидел знакомую фамилию — Лонгфелло. Генри Лонгфелло. Кажется, Мария Максимовна что-то о нем рассказывала. Он открыл первый попавшийся сборник и пролистал его. Стихотворение под названием «Тайна моря» заинтересовало его.

Ah! what pleasant vision shaunt me

As I gaze upon the sea!

All the old romantic legends,

All my dreams, come back to me^[2].

Текст стихотворения, несмотря на то что был написан на иностранном языке, понимался без проблем. Может, оттого, что уровень Алешкиного английского был достаточным для чтения поэзии. Ему почудилось, будто за окном и в самом деле расплескалось море. Фонари на их улице не горели, так что можно было воображать что угодно. Стихи ему понравились. Очень уж легко у поэта получилось передать свои восторженные ощущения. Даже как-то по-ребячьи. После «Тайны моря» он прочитал оставшиеся двадцать листов открывшегося документа и с чувством выполненного долга уснул.

Примечания

2

Ах! Виденья, что приходят,

В дни, когда у моря я,

Все старинные легенды,

Прошлых дней мечтания.

Перевод Кир Трофимов