Гоблин из стенного шкафа

Светлана Александровна Камушкова (2024)

Что вы знаете о шкафах? Ну мебель, да. Скрипит иногда. А что, если скрипит она совсем не просто так? Что, если за дверцей шкафа может скрываться нечто большее — ход в другой мир, с магией и превращениями? Не верите? Вот Дилан тоже не верил. Пока однажды не поспорил с братом и не заперся в шкафу, чтобы доказать: ничего там страшного нет. Вот только обратно он уже не вышел. Существа, живущие по ту сторону шкафа, решили, что вредный мальчишка идеально им подходит. Вопрос только, для чего, и как выбраться из ситуации? Как вернуться домой? Впереди приключения, о которых Дилан даже не мечтал.

Глава 15

Кассандра ушла собирать вещи, и Дилан тоже решил вернуться в палату. Он уже предрекал себе вечер в компании книг, но первое, что увидел, открыв дверь — сидящего на кровати Фернанда. В волосах мага блестели капли растаявших снежинок. Похоже опередил он маленького гоблина всего на несколько минут.

— Ну, привет, — волшебник тепло улыбнулся мальчику. — Как состояние? На поправку пошел?

Дилан замер, успев сделать всего пару шагов от порога. За его спиной захлопнулась дверь. Он стоял, и не знал, что сказать, что думать, в душе смешались радость и неожиданная злость. И последняя определенно начинала побеждать.

— Как состояние? — мальчик и сам не ожидал, что в голосе его будет столько раздражения. — А какое оно может быть? Тебя неделю не было! Да я чего только не надумал. Решил, что ты меня тут оставил. Что я тебя достал. Что…

Дыхание перехватило и в глазах защипало.

— Дилан, — Фернанд подошел к своему подопечному. — Вот скажи, зачем бы я стал возиться с твоим лечением, тащить тебя в эту клинику, оплачивать твое проживание тут? Ради того, чтобы потом отправить на все четыре стороны? Вот только плакать не надо.

— Да не плачу я! — на этот раз маленький гоблин перешел на крик.

Предательские слезы уже текли по мордочке, поэтому он сам себе казался жалким и одиноким. Смотреть на опекуна мальчик просто не мог, догадывался, что увидит или злость или раздражение. Поэтому так и стоял, сжав кулак на здоровой руке и мелко дрожа. С чего он вообще решился на такие обвинения? Потому что скучал и боялся? Но ведь Фернанд столько для него сделал, как можно было вообще злиться?

— Прости меня, — голос мужчины был спокойным и ровным. — Я так давно живу один, что забыл, как люди могут привязываться. И обижаться если про них забывают.

— Не думал я привязываться… — тихо буркнул мальчик. — Очень надо…

— Ну да, — теперь слышно было, что маг улыбается. Без насмешки, просто по-доброму.

Ничего другого не оставалось, кроме как вытереть слезы свободной рукой и прямо посмотреть на опекуна. Тот и правда улыбался.

— Извини, что накричал, — Дилан улыбнулся в ответ, только виновато.

— Я заслужил, — Фернанд хмыкнул, и вдруг резко прижал мальчика к себе, так что тот уткнулся носом в его рубашку. — Я ведь тоже переживал. Думал, я не испугался за тебя? Просто я дурак, набрал заказов, и всю неделю разгребал завалы. С утра до ночи в лаборатории. Вспоминал только вечером, когда выходил на кухню, а там пустота. Привязался я к тебе. Без твоей суеты в доме одиноко.

Голос мага звучал над самым ухом, и злость уходила, уступая место спокойствию. Уже через пару минут они сидели на кровати, друг напротив друга и обменивались новостями. Мальчик рассказывал о новых знакомствах: жаловался на медсестер и Джекки, не забыв сравнить себя с последней, с восхищением в голосе описывал посиделки с Кассандрой.

— Я не понимаю, — сказал Дилан. — Маркус тут живет, что ли? Прямо в клинике?

— Ну да, — Фернанд пожал плечами. — Это его дом вообще-то. В прямом смысле. Это здание принадлежало его семье, и Маркус устроил в нем клинику, как только получил все права и наследство. Родни у него нет, так уж вышло, вот и живет ради помощи больным. У каждого свое призвание.

— А твоя семья? — спросил маленький гоблин и тут же виновато добавил. — Можешь не рассказывать, я понимаю, что лезу не в свои дела.

Фернанд молчал почти минуту, только смотрел, как лениво кружатся за окном снежинки.

— Сколько тебе лет? — спросил он мальчика.

— Двенадцать, ну почти тринадцать.

— А мне девяносто два, — маг улыбнулся, вот только улыбка вышла кривой.

— Сколько?! — у Дилана глаза стали раза в два больше от изумления. — Ты так пошутил сейчас? Ты же выглядишь на сорок максимум.

— Не пошутил, — волшебник устало вздохнул.

Что-то было в его интонации такого, что мальчик не рискнул задавать вопросы или перебивать. Впрочем, волшебник сам все рассказал.

— Мне и правда девяносто два. Вот такое внезапное долгожительство. У магов случается. Радости от него мало, хотя бы потому, что я благополучно пережил не только своих родителей, но и двух сестер. А ведь именно из-за младшей я и стал заниматься алхимией и работать с лекарствами. После первой беременности она начала болеть все чаще и чаще, поэтому я и хотел хоть как-то ей помочь. Но не смог. И от этого особенно больно. В Ассиан я приехал еще когда мне двадцати не было. Учился, работал. Потом хотел вернуться в родные края, но не смог, слишком много воспоминаний и могил с именами близких и друзей. И если честно, в первые годы жизни здесь я был не самым лучшим человеком в плане характера. Лишь постепенно оттаивал, а вот теперь еще и учусь жить не только за себя.

Мужчина устало улыбнулся Дилану, потер переносицу, словно успокаиваясь и собираясь с мыслями.

— Я твои вещи привез, — сказал он уже веселее и указал на бумажный пакет у тумбочки. — Там же тебе подарок.

Неуверенно, все еще находясь под впечатлением от рассказа, маленький гоблин вытащил из пакета высокую картонную коробку, поднял крышку и увидел сложенные пирамидкой пушистые маленькие шарики, приятно пахнущие кофе, ванилью и шоколадом.

— Что это? — мальчик неуверенно взял один шарик в руку.

— Пушистые конфеты, — улыбка Фернанда стала хитрой. — Попробуй, они вкусные. Самое лучшее лакомство в городе.

— Это съедобно? — Дилан опасливо покосился на необычную конфету и не сразу рискнул отправить ее в рот.

Но вот на вкус она оказалась действительно изумительной. Пушистая поверхность защекотала язык, но уже через секунду растаяла, и стоило раскусить лакомство, как раскрылся терпкий кофейный вкус начинки. Мальчик зажмурился от удовольствия, осознавая, как же давно он не ел шоколад.

— Ну что? — Фернанд уже откровенно смеялся.

— Обалденно, — Дилан с искренним восхищением смотрел на конфеты. — А еще взять можно?

— А я кому вообще их принес? — шутя возмутился маг.

— Тогда и ты бери, — мальчик уже жевал вторую пушистую вкусноту, на этот раз с ванильной начинкой.

Слишком много сладкого за раз съесть не получилось. Уже на пятой конфете Дилан сдался, чувствуя, как «слипается» желудок. Хорошо еще Фернанд и на этот случай подготовился — вытащил из пакета бутылку с соком.

За разговорами они просидели почти до вечера. Волшебника звала работа — заказы на лекарства — поэтому, как только за окном начало темнеть, мужчина стал собираться домой. На выходе из палаты он заметил выражение гоблинской мордочки.

— Не расстраивайся, как только разберусь с заказами — сразу приеду.

Фернанд ободряюще потрепал мальчика по голове. Дилан вздохнул: не истерики же устраивать.

Как только за магом закрылась дверь, меленький гоблин попытался занять себя чтением. Но надолго его не хватило. Хотелось двигаться, общаться — и мальчик решил на свой страх и риск вернуться в крытый сад, пусть еще достаточно рано и большинство пациентов гуляют по коридорам. По крайней мере, он так думал. Но, как и днем, в больничных стенах было на удивление тихо. Видимо, большинство клиентов клиники — или по крайней мере, самые шумные из них — вернулись домой, готовиться к празднику.

Сад встретил его приглушенным светом и внезапной прохладой. Морозный воздух ударил по ногам мальчика, стоило подойти ближе к окнам, и лишь пройдя вглубь сада, Дилан понял, что тут есть стеклянная дверь, ведущая в парк. Кто-то пользовался этим выходом, и совсем недавно: сразу за дверью в сумрак зимней ночи тянулась цепочка следов, которые еще не успел как следует запорошить легкий снег.

В душе маленького гоблина боролись любопытство и лень. С одной стороны было интересно, кто же ушел на столь позднюю прогулку, да еще в темноте, с другой — ужасно не хотелось мерзнуть. После нескольких минут топтания на месте и напряженных раздумий, внутренний голос напомнил о куртке, лежащей в палате. Этот довод был весомым, и маленький гоблин решился на внеплановое путешествие по ночному парку.

Первые шаги по снегу были очень осторожными. Он не знал, как поведут себя копытца на такой поверхности, а падать ох как не хотелось. Но, видимо, гоблины были к снегу приспособлены: ноги не скользили, равновесие не терялось.

Дилан шел по следам, надеясь, что не заблудится, что след не прервется, и ему везло. Кто бы ни покинул тепло клиники в эту ночь, он явно держался в стороне от тропинок, освещенных участков, и, в конце концов, вообще свернул в сторону особенно густых зарослей кустарника и низких деревьев. Сумерки загустели до темной синевы, разбавлял ее лишь свет звезд и тонкого полумесяца. Глаза мальчика привыкли к темноте, но след оборвался слишком внезапно. Маленький гоблин замер, растерянно оглядываясь и прислушиваясь. И уже через пару секунду слышал приглушенные всхлипы. В темноте зимней ночи кто-то тихо плакал в полном одиночестве.

Идти на звук было сложнее, чем по следу, но теперь его подгоняло не только любопытство, но и беспокойство, желание помочь, если случилось что-то плохое. Невысокую фигурку, замершую на стволе упавшего дерева, Дилан заметил не сразу, как не сразу смог разглядеть и лицо человека. А когда разглядел, то ужасно захотел вернуться обратно, в тепло и уют своей палаты. Вот уж кого-кого, а Джекки он тут увидеть явно не ожидал, тем более плачущую. Девочка меж тем вытерла слезы, повернула голову и увидела замершего в нескольких метрах от нее обескураженного гоблина.

— Тебе здесь что надо? — злобно крикнула она.

— Ну… Ты плакала, — хотел оправдаться мальчик, но Джекки его перебила.

— И что? Я тебя звала? Нет. Вот и вали отсюда, дурак рогатый.

Вначале было обидно, а потом он в который раз вспомнил себя, такого же озлобленного на весь мир. Вспомнил, как хотел, чтобы его пожалели, но не был готов принять помощь из гордости и злости. Вздохнув и мысленно отругав себя, что нарывается на грубость, Дилан подошел к девочке поближе. Замер в паре шагов от нее и вдруг понял, что одета Джекки совсем не по погоде: на тонкое платье накинута лишь вязаная кофта.

— Ты же замерзнешь! — Возмутился маленький гоблин.

— И что? — Голос девочки дрогнул, слышно было, как стучат от холода ее зубы. — Замерзну, заболею и умру. И всем будет хорошо.

— Вот дурная, — застонал Дилан и, скинув куртку, решительно набросил ее на плечи Джекки.

— Ты чего делаешь? — она такой заботы явно не ожидала, поэтому замерла, уставившись на мальчика огромными от изумления глазами.

— Спасаю тебя от переохлаждения.

— А я просила? Я тебя звала? Чего ты пришел вообще? Я тебя доставала все время, а ты, ты…

Она разревелась, стала вытирать глаза, но больше размазывала слезы по щекам. Дилан вздохнул и сделал то, на что никогда бы раньше не решился: подошел к девочке вплотную, обнял здоровой рукой, не позволяя вырываться. А она пыталась, пусть не сильно, но пыталась, а еще ругалась сквозь слезы.

— Успокоилась? — спросил он через несколько минут, когда Джекки притихла под курткой.

Она кивнула, засопела, но больше его не отталкивала. Мальчик зябко повел плечами.

— Тогда пошли обратно, а то если оба заболеем, я все на тебя свалю.

В больницу они возвращались молча. Девочка все так же куталась в его куртку, и Дилан даже не пытался ее забрать, хотя и начинал замерзать. Уже на подходе к стеклянной двери мальчик понял, что их ждут. Кассандра стояла у окна, скрестив руки на груди, и на лице ее читалось искреннее возмущение.

— Вы сдурели оба? — накинулась женщина на детей, как только те переступили порог. — Ночью, в снегопад, без шапок! Последние мозги отморозите.

— Мы это… — хотел объяснить Дилан, но Джекки сунула ему в руку куртку, не дав договорить.

— Это я виновата, извините, — тихо сказала девочка устало и направилась в сторону лестницы на второй этаж.

— С ума сошла, — всплеснула руками Кассандра и в два шага нагнала ее, схватила за руку и потащила за собой по коридору. — Да тебя отпаивать чаем надо, а еще лучше в теплую ванну. Да что бы я тебя сейчас одну оставила…

Она еще что-то возмущенно говорила, чеканя шаг, Джекки плелась следом, не решаясь спорить. То ли и правда так замерзла, то ли устала от слез. Дилан остался один. Только когда голос Кассандры замер в глубине коридора, мальчик вздохнул и пошел в свою палату. Переодевшись и немного поскучав в одиночестве, он все же решил наведаться в гости к будущей матери, а заодно и угостить необычными конфетами. Правда, он и двух шагов до палаты Кассандры не дошел, а она уже вылетела в коридор. Увидела мальчика, схватила за руку и затащила внутрь, возмущенно пыхтя и явно не находя слов.

— Как вообще можно быть такими, такими… У-у-у! — она подтолкнула его к кровати, на которой уже сидела закутанная в одеяло Джекки. Черные волосы девочки, обычно собранные в косу, сейчас были распущены. Влажные от растаявшего снега, они начали виться крупными блестящими кольцами, отчего усталое личико Джекки казалось загадочным и очень милым.

— Ты красивая, когда не злишься и не ругаешься, — Дилан сел напротив нее и открыл принесенную коробку с конфетами. — Угощайся.

— А можно? — девочка, удивленная и смущенная, переводила взгляд с конфет на гоблина. В руках она уже сжимала чашку с чаем.

— Ага, — Дилан сам не удержался и вытащил одну пушистую сладость. — Я ведь всем принес.

— Ну раз всем, то я тоже угощусь, — Кассандра передала мальчику чашку и тут же умыкнула конфету. — Где ты вообще взял? Они же дорогие.

— Фернанд принес, — Дилан задумчиво посмотрел на чай в чашке. Зачем вообще опекун так его балует?

Конфетами и чаем они наслаждались в полной тишине. Затем Джекки отставила пустую чашку и внимательно посмотрела на хозяйку палаты и маленького гоблина.

— Почему вы так обо мне заботитесь? — спросила она. — Почему помогаете? Я же вас обоих обижала, доставала. Я же такая вредная, такая…

Ее голос дрогнул.

— Такая же, как я когда-то, — устало закончил Дилан. — И людей не уважал, и семью доводил.

Джекки посмотрела на него с недоверием.

— У гоблинов ведь нет семей.

— У всех есть, — мальчик собрался с мыслями и все же решил рассказать девочке правду, может и ей будет хоть какой-то урок. — В общем… Еще в начале весны у меня была семья. Мама и младший брат. Только я не очень их ценил и больше изводил своими выходками. Потому что самому было плохо. Ну, вернее я тогда думал, что мне плохо. А на самом деле просто злился, был мелким эгоистом. Зато хотя бы человеком.

Джекки поперхнулась чаем, прокашлялась и уставилась на Дилана огромными от удивления глазами.

— Ты был человеком?! Так ты… Заколдован, что ли? — Воскликнула она.

— Угу, — мальчик устало кивнул. Бурная реакция девочки его определенно смущала.

— Обалдеть! Но почему превратился? — Джекки все еще не могла поверить.

— Потому что вел себя так же, как ты, — мальчик уже успел справиться с эмоциями. — А если быть честным, то ты сейчас просто идеальный кандидат в гоблины.

Джекки насупилась и уставилась в чашку, на прилипшие к стенкам чаинки. Дилан вдруг понял: она уверена, что его случай превращения уникальный, и просто его так наказал кто-то из местных магов. В голове мелькнула мысль объяснить, что это проклятье для всех гоблинов, но вышло бы слишком путанно, да и не поверила бы. В какой-то момент подумал, что она обидится и уйдет, но вместо этого девочка начала говорить, тихо, межденно подбирая слова.

— У вас хотя бы имена нормальные, а мне досталось мужское. Папа ждал мальчика, даже имя выбрал, и в первые дни все никак не мог поверить, ну вот и пришлось оставить как есть. Отлично, да? Девчонка с мужским именем. Они на меня вообще внимания не обращают. То старшая сестра со своими проблемами: где учиться, как одеться. То младшая со своими болячками. А на меня времени совсем нет. Я не выдержала. Соврала что болею. А они, они… Просто сдали меня сюда! И навещают раз в неделю!

Джекки снова ревела в голос, искренне возмущаясь несправедливостью со стороны родных. Дилан и Кассандра, не сговариваясь, устроились рядом с ней, успокаивая, ободряя.

— Знаешь, — маленький гоблин заговорил первым, после нескольких минут тишины. — Ведь ты своим поведением семье только проблем добавила. Не обижайся, я ведь по себе сужу. Сам младшего брата доставал, хотя он болел и довольно сильно. А ведь мог бы наоборот, быть рядом, помогать, вести себя как старший брат, а не обуза и проблема. Ведь на самом деле, родные нас любят, терпят. Хотя иногда мы этого и не заслуживаем…

Джекки посмотрела на него так пристально, что Дилан даже смутился.

— Спасибо, — сказала девочка. — Я не уверена, что сразу стану хорошей, но… Я попробую поговорить с родными. Для начала прощения попрошу.

Мальчик кивнул, в душе искренне сожалея, что у него пока такой возможности нет.

— А вот теперь, когда вы оба успокоились, можно перейти к приятным моментам, — Кассандра переводила взгляд с одного гостя на другого.

Хитро улыбаясь, она достала с полки знакомый альбом с гравюрами и протянула его Дилану со словами:

— Надеюсь, он поможет тебе лучше понять город.

Маленький гоблин принял подарок, еще не до конца понимая, что происходит. Лишь через несколько секунд он смог полностью оценить ситуацию.

— Но ведь… Это же слишком дорого. — Он ошарашено смотрел на женщину. — Мне вам даже подарить нечего.

— Уже подарил, — Кассандра бережно провела рукой по его уху и хихикнула, заметив выражение мордочки. — Ты составлял мне компанию и веселил разговорами. А это немало. Спасибо. И с праздником.

Через минуту женщина достала из шкафа корзину с рукоделием и вытянула из нее тонкое белое кружево, оказавшееся длинным шарфом. На свету пряжа заиграла новыми оттенками, стало лучше видно изящный растительный узор. Кассандра набросила шарфик на плечи Джекки, и девочка, зачарованно следившая за течением вязаного полотна, бережно коснулась его пальцами. Словно боялась повредить.

— Так хоть теплее будет, — женщина аккуратно прижала гостью к себе. — С праздником.

— Спасибо, — выдохнула Джекки. — Это просто, просто… Это такой чудесный подарок.

Она не находила слов, но была явно в восторге.

По палатам они разошлись глубоко за полночь. Уставшие, но довольные. А утром Дилан снова пропустил завтрак.