Мусорщица

Саша Некрасова (2024)

Лада и Вика — полные противоположности. Вика по прозвищу "Мусорщица" недавно оставила службу следователя, обвиняет себя в доведении свидетельницы до самоубийства, находится на грани развода и подыскивает съемную квартиру. Лада "Колада" — юная поп звезда, смерть которой потрясла социальные сети. Юная, талантливая, добрая и красивая — кто мог желать ей зла? Но именно Вике предстоит разобраться в тайне смерти Лады и попутно собрать по частям собственную жизнь. Что скрывает обратная сторона славы? И куда может привести любовь к своему кумиру?

9

Ева Савицкая назначила встречу в ресторанчике «Kliche», в самом конце Маяковской, вдали от шумного центра города. Вика и сама любила этот район за относительное спокойствие даже летом, когда туристы совершали массовое паломничество в Петербург. Правда, она не имела ни денег, ни привычки посещать подобные места, не понимая, как кофе и бутерброд с жалким кусочком авокадо могут стоить почти тысячу рублей.

Вика вошла внутрь, и холод от кондиционера приятно обжог кожу, разгоряченную нарастающим жарким солнцем. Ева уже сидела в углу, за столиком у окна, в больших солнечных очках модной формы, черные края которых были заострены и чуть вздернуты. Кроме неё в заведении присутствовал еще только один гость, да и тот в противоположном конце зала. Пока Вика шла к столику, она успела рассмотреть девушку. Что ж, она действительно выглядела, как модель. Гладко уложенные русые волосы на прямой пробор, фарфоровая кожа, настолько гладкая и ровная, что её хотелось коснуться, нейтральный, но безупречный маникюр, и идеально посаженный по фигуре пиджак пастельного оттенка. Очки скрывали глаза, это раздражало и дразнило.

— Вы Ева? — она задала очевидный вопрос, и девушка кивнула без всякой улыбки.

— Я встречаюсь с вами без адвоката только потому, что Стас меня попросил. Я уже все рассказала следователям. Вернее, ничего не рассказала, потому что ничего не знаю, — начала Ева, и губы её были сжаты, выдавая внутреннее напряжение.

— Хорошо, — кивнула Вика. — Я не отниму много времени. Мне просто нужно задать несколько вопросов.

— Я была у Кеши в тот вечер.

— У стилиста? Та вечеринка? — уточнила Вика.

— Да.

— А Лада должна была прийти? Вас не удивило, что её не было?

— Должна была прийти. Но на следующий день у неё был концерт в другом городе, и перелет. Так что, я подумала, что она просто решила остаться дома, чтобы выспаться.

— Когда последний раз вы общались?

— Списывались по этому поводу, она сказала, что приедет — уже ближе к вечеру.

— И когда она не приехала, вы её не спросили, где она?

В этот момент к столику подошел официант и молча положил перед девушками два тонких меню. Он держался со сдержанной вежливостью, словно прочертив невидимую стеклянную стену между собой и клиентками, так что было не понятно, узнал ли он Еву, или нет.

— Мне капучино на миндальном, — попросила модель, не глядя.

— Мне просто черный чай. Можно обычный, — зачем-то добавила Вика, хотя подозревала, что здесь не подают чая в пакетиках.

Официант кивнул и удалился так плавно и легко, словно скользил на коньках.

— Нет, я больше ей не писала, — продолжила Ева. — Вечеринка была в разгаре, мы хорошо проводили время.

— Со Стасом?

— Что? — встрепенулась Ева.

— Он тоже был на вечеринке, брат Лады, — пояснила Вика, тщетно вглядываясь за тонированные стекла очков и начиная нервничать.

— Да? Да, наверное.

— Значит, вы его не видели, — подытожила Вика, не вкладывая в свои слова вопросительной интонации, и её собеседница отреагировала молчаливым согласием.

— Алла и Стас упоминали про Льва. Болезненное расставание и прочее, — продолжила Вика и осеклась, но Ева ничего не сказала и не подхватила это упоминание. — Какие отношения были у Лады с бывшим парнем на момент смерти?

— Никакие, — быстро и легко ответила девушка, словно давно ждала этого вопроса. — Он быстро женился. Они больше не общались.

— Может быть, Лада пыталась его вернуть?

Ева, казалось, задумалась и несколько секунд смотрела в окно, словно там должна была появиться подсказка.

— Нет, — она пожала плечами. — Лев слишком хороший, это без шансов.

— Слишком хороший?

— Да, он котик, — улыбнулась Ева, и Вика впервые имела возможность оценить ровный ряд её белых зубов.

Наверное, виниры. То ли из-за сверхъестественной белизны, то ли из-за очков, то ли из-за того, что Ева в принципе не пыталась быть откровенной, улыбка вышла не искренней, дежурной.

— Он правда хороший, — добавила Ева. — За это она его и любила. Настоящий джентльмен, такая пусечка. Классическая музыка, кино, эти его очки, волосы кудрявенькие. Он бы никогда не ушел от жены, Лада это знала. Если уж он решил жениться, значит все серьезно.

— Но он же ушел к Ладе от своей бывшей девушки? Я даже слышала, был большой скандал на эту тему.

Ева вздохнула.

— Он никого не обманывал. Когда они с Ладой познакомились, там с его бывшей уже все кончилось. Но со стороны всего не видно. Хотя, сначала Лада и сама распаляла скандал. Хайп, популярность, она пыталась это использовать. Но потом, стало слишком тяжело. Короче, я на сто процентов уверена, что Лев к этому не имеет отношения. Вам стоит с ним поговорить, поймете. Да и зачем ему убивать Ладу?

Ева грациозно пожала плечами, и над краем белой блузки обозначились тонкие выразительные ключицы.

— Вы замечали что-то необычное за Ладой в последнее время? Может быть, она кого-то боялась или у неё были какие-то проблемы?

Ева отстранилась к спинке кожаного диванчика, и Вика чуть было не приняла это на свой счет, как вдруг официант опустил на столик две чашки. Ева просто первой заметила его из-за плеча следовательницы. Она быстро сделала глоток и облизала кофейную пенку с губ, покрытых каким-то бесцветным бальзамом.

— Да, она была не похожа на себя, пожалуй, — сказала она после некоторой паузы, словно решаясь.

— В смысле? — насторожилась Вика.

— Не знаю. Трудно сказать. Она в целом была таким человеком… Переменчивым. Словно примеряла разные маски, разные образы. В последний месяц она как будто была более… Открытой что ли. Это на неё не похоже. Мне казалось, ей хотелось другого.

Вике показалось, что голос Евы надломился, и в этот момент та сняла очки и положила на стол перед собой. Её холодные глаза с серым, почти стальным отливом, немного блестели от подступивших слез, хотя и не выглядели заплаканными. Этот жест выглядел приглашением к разговору, даже капитуляцией.

— Мне грустно, что не смогла помочь. Я была её подругой, понимаете? Лучшей подругой, я думаю. Но я что-то пропустила, — с расстановкой проговорила девушка, тщательно выбирая каждое слово, словно примеряя по очереди платья, перед выходом из дома.

— Это могло быть связано с её психологическими проблемами?

Ева сжала губы, глядя куда-то в сторону витрины с пирожными за спиной собеседницы.

— Об этом мне сказали Стас и Алла, — успокоила её Вика, дав понять, что она не выдаст никакого секрета, если расскажет об этом.

Ева пожала плечами, будто признавая поражение, и сделала еще один глоток.

— У кого их нет? Если бы всех, у кого психологические проблемы, убивали ударом о раковину, психологи бы разорились.

— Логично.

Вика почувствовала, как невидимый лед треснул, и тоже отпила немного чая. Эта пауза была словно разбегом перед прыжком, и казалось, что сейчас самое время прыгнуть, пока лед снова не застыл. Она скользнула в сумку-шоппер и вытащила оттуда распечатку. Это был список из двадцати женских имен, который Вика обнаружила на флешке Лады. Единственный документ, назначение которого не смогла прокомментировать даже ассистентка певицы. Имена женщин были не знакомы ни ей, ни даже Алле и Стасу. Она протянула Еве список над чашками с напитками, и та бегло пробежалась по нему.

— Что это такое? — казалось, настроение Евы изменилось в один момент.

Расслабленность, какая-то мягкость и разбитость покинули её, она будто подтянулась и отвердела, вопросительно переводя взгляд на Вику.

— Этот список нашли в компьютере Лады. Я подумала, может быть, вы знаете, что это такое.

— Понятия не имею, с его вы решили?

— Эти девушки не медийные, не модели, не певицы. Ассистентка Лады не знакома с ними. Но Лада зачем-то составила этот список или получила от кого-то.

Ева снова надела очки.

— Это могут быть танцоры, которых она подбирала для концертных шоу. Могли быть… Да кто угодно, почему вас это волнует? Как это вообще связано с убийством?

— Может быть и не связано, но я должна проверить все факты. Я пытаюсь понять, из чего состояла её жизнь…

Ева мимолетно взглянула на свои наручные фитнес часы и взяла в руки сумочку, всем видом показывая, что еще секунда, и она уйдет.

— Знаете, я немного не рассчитала время. Я опаздываю на съемку. Извините.

— Ну нет, подождите… — начала было Вика.

— Я не знаю, что это за список! Есть еще вопросы?! Или вы пытаетесь подогнать мои ответы под свои теории?! — с неожиданной резкостью спросила Ева, поднявшись с дивана и швырнув на стол денежную купюру.

Вика знала, что должна была сделать. Что она сделала бы еще пару лет назад. Взглядом, голосом заставила бы её сесть на место и ответить до конца на все вопросы. Ева и сама, скорее всего, чувствовала, что повела себя неправильно, странно. Хватило бы только подобрать нужные слова, проявить твердость. Вика это умела. Но сейчас слова застряли внутри, словно кто-то ударил под дых. Она сидела, как вчерашняя студентка, как школьница, как девчонка, пока Ева нависала над ней, наслаждаясь своей победой. Ну же, скажи хоть что-то. Прояви характер, хотя бы встань, чтобы быть с ней на одном уровне, чтобы посмотреть ей в глаза и дать ей понять, что ты следователь, и она обязана сотрудничать. Пригрози, напомни, что каждое слово может помочь найти преступника.

Но Вика осталась сидеть, со списком в руках, словно прибитая к своему месту, тяжелая и неподвижная, как чугунный памятник. Торжествующим жестом Ева отбросила прядь назад со своего плеча и вышла из ресторана.

***

— Пожалуйста помягче, — просил её отец.

Вика не знала его имени. Кто-то наверняка назвал, но это было абсолютно не важно. Все равно. Крупный мужчина с красным лицом, таким она его запомнила. Отец остался ждать за дверью, и вот это его «помягче», сказанное спокойно и просто, но без заискивания, стало последним, что он успел сказать перед тем, как Вика вошла.

Они сидели в небольшой комнате для допросов: только она и та девочка. Заплаканная девочка с копной рыжих волос, собранных на затылке в тяжелый объемный хвост. Неумело нанесенные тени голубоватого оттенка скатались в грязные подтеки, на скулах виднелись темные разводы от размазанной пальцами туши для ресниц.

— Яна, — начала Вика. — Ты понимаешь, зачем ты здесь?

Девочка кивнула, сделав глубокий выдох. Она уже не плакала, просто смотрела вниз перед собой, куда-то в сторону пуговиц на кителе Вики.

— Еще раз расскажи мне, как вы с Таней вышли из клуба.

Яна навалилась грудью на стол, как будто эта опора придавала ей дополнительную устойчивость. И все же, смотреть в глаза Вике ей, очевидно, не хотелось, поэтому она говорила куда-то в стол, сложив перед собой руки.

— Мы вышли, Таня была уже с ним. Они вызвали такси, позвали меня с собой. Я отказалась, потому что у меня заболела голова. Я не поехала и дошла до дома пешком. А они уехали на такси.

— Опиши его.

— Но я же уже говорила…

— Под это описание половина города подходит!

Яна обхватила голову руками.

— Ты сказала, что Таня познакомилась с ним в клубе. Значит, они разговаривали, ты его видела. Неужели не можешь вспомнить что-то еще, кроме роста и цвета волос!

— В клубе было темно, — почти шепотом оправдывалась Яна. — И эти… Огни, софиты типа. Я правда не успела его разглядеть.

— Не может быть, напряги память. Абстрагируйся от всего, что произошло потом и просто вспомни.

— Абстрагироваться? — Яна впервые вскинула на следователя глаза.

Теперь в них стояли слезы.

— Таня была моей подругой! — всхлипнула девочка. — Она умерла, а вы предлагаете мне абстрагироваться.

— Она умерла, а ты даже не пытаешься помочь наказать виновного. Давишься слезами, растекаешься по столу вместо того, чтобы собраться. Каждая минута помогает ему уйти.

— Но я правда не помню! — взревела Яна, и Вика едва не отшатнулась от неё.

За дверью послышались беспокойные шорохи, кто-то безуспешно несколько раз дернул ручку двери. Яна оглянулась, но Вика сделала вид, что ничего не заметила.

— Хорошо, — кивнула она. — Давай с простого. Темные волосы, так ты сказала. Высокий, на голову выше Тани. Это значит, примерно метр восемьдесят или восемьдесят пять. Возраст? Во что был одет?

— Ну… Наверное, возраста моего папы. Одет… Джинсы, наверное.

— Наверное?!

— Во что может быть одет мужчина? Не в юбку же! Все, отпустите меня, я правда ничего не помню… — Яна уронила голову на сложенные руки, её спина сотрясалась мелкой дрожью.

Вика взяла паузу, терпеливо дожидаясь, пока девочка сама вернется к разговору и справится с эмоциями. Она не собиралась ей помогать. Её тошнило от этой слабости, не собранности, отчаяния. Почему люди не могут собраться в нужный момент? Почему не могут быть сильными ради своих близких, ради тех, кого они, как утверждают, любили? Ведь это не её изнасиловали и забили до смерти? Почему же она не может напрячься, выковырять из своей детской памяти приметы, детали, номера машины? Она ждала десять секунд. Двадцать. Минуту. Яна перестала дрожать, но лица не подняла.

— Это все? — спросила Вика.

— Отпустите меня, — умоляла Яна.

— Имей в виду, ты могла нам очень помочь, никто не мог видеть его так близко, как ты. Но твои показания ничего не стоят. Завтра может умереть другая девочка, чья-то подруга, жена, дочь. Подумай об этом.

Она замолчала, оценивая эффект, который возымеют её слова. Но Яна молчала, глотая воздух ртом, словно рыба. Вика потеряла терпение и встала первой. Ей хотелось скорее уйти, словно в воздухе пахло чем-то гадким. Слабостью, вот чем. Она повернула ключ, и дверь распахнулась. На неё смотрело разъяренное и красное лицо мужчины. За ним — обеспокоенные глаза Руслана. Вика ушла, не дрогнув ни одной мышцей лица, наслаждаясь эффектом, который произвело её равнодушие к чужим эмоциям. Она так и не нашла насильника. А через неделю ей сообщили, что Яна покончила с собой.