6
Рядом со мной жила одна женщина.
Я прекрасно помню погоду в тот день, когда мы познакомились.
Она зашла ко мне в комнату. Встала возле окна.
— Смотри, какой снег! Сказочный.
— Что? — переспрашиваю я.
— Снег, говорю, как в сказке. Такой воздушный, мягкий, потрясающий в своей лёгкости.
— Какая сказка? — не понимаю я, о какой сказке может идти речь в подобных обстоятельствах. — Вы издеваетесь?
— Нисколько, — она смотрит на меня очень строго. — Я никогда не издеваюсь.
У меня не было ни единого шанса проигнорировать её слова, поэтому я покорно поднимаюсь с кровати, подхожу к подоконнику и смотрю на снег.
— Первый в этом году, — говорит она. — Первый — он самый чистый. И я люблю его за его чистоту.
— Как вас зовут? — интересуюсь я у гостьи, которая столь непринуждённо передвигается по моей палате.
— Моё имя — это ошибка.
— В каком смысле?
— Иногда людям дают не их имена, и им приходится жить всё время с чужим именем, а это очень утомительно. Я откликалась когда-то на данное имя только потому, что так хотели мои родители. Вот тебя как зовут?
Она всё произносит неторопливо и слегка театрально, но эта театральность не переплетается с фальшью. В психиатрической клинике в принципе не существует понятия «фальшь». И всё, что в реальной жизни может показаться наигранным, здесь выглядит абсолютно естественным.
— Саша.
— Алексааандра, — протягивает она, вглядываясь в моё лицо. — Да, твоё имя! Видишь, как тебе повезло. Тебя с рождения зовут истинно, — торжественно констатирует она, словно эту информацию следует записать в личное дело. — Так приятно видеть человека с настоящим именем.
— Это редкость?
— Ты спрашиваешь, редкость ли? Конечно. Чужие имена встречаются чаще. Люди с ума и сходят, потому что отзываются не на то, — она на секунду задумывается, — не на то имя, не на то чувство, не на то действие. Имя должно увлекать, открывать, украшать, в конце концов. Ходят бедные породистые псы с дворовыми кличками.
Я не до конца понимаю масштабность её слов, но они определённо мне нравятся.
— И как мне вас называть?
— Как хочешь, — легко отмахивается она. — Как почувствуешь.
Я внимательно смотрю на неё. Здесь, у окна, при естественном свете, я без труда могу рассмотреть гостью. Её тёмно-зелёные глаза, искусно украшенные морщинками, на фоне бледной кожи напоминают мне о малахите. Волосы ниспадают густыми, благородно-седыми локонами. Балетная осанка и утончённые манеры. Я не дала бы ей больше сорока пяти, но в ней чувствовались возраст и знание. Не тот возраст, который вызывает в нас сочувствие и ностальгию об ушедших годах, а тот возраст, перед которым мы преклоняем голову, пленённые красотой и мудрым спокойствием. Мне кажется, что она своими практически правильными чертами лица очень похожа на меня, точнее, я — на неё. И я задумываюсь о том, что если стареть, то только так.
— Я чувствую с вами связь.
— Это хорошо, — отвечает она и направляется к выходу так же неожиданно, как и появилась.
— Вы уходите? — взволнованно спрашиваю я, не готовая к столь внезапному завершению беседы.
— Я приду ещё. Ты чего так перепугалась? — удивляется она. — У тебя же есть друзья?
Я молчу.
— Здесь у всех есть друзья, — продолжает она. — Иначе тут не выжить. Вот хотя бы этот снег — чем тебе не друг?
Я не стала спрашивать, издевается она или нет. Я восприняла её слова всерьёз.
