В поисках греха: когда демоны танцуют танго 2 книга

Сара Фейрвуд (2024)

В мрачных закоулках царства теней разразилась паника: светлые силы послали на Землю ангела, чтобы внести в мир каплю добра. В ответ на это, царство тьмы отправляет своего представителя — демона Эйгона, чтобы разрушить все добрые начинания. Его задача ясна — сеять хаос и страдания, но когда он сталкивается с разбитой, уязвимой девушкой, его истинная природа оказывается под вопросом. Эйгон намеревается сломить её ещё больше, но неожиданно его сердце наполняется чувствами, о которых он и не подозревал. Вместо того, чтобы разрушать её мир, он начинает чувствовать необходимость восстанавливать его, шаг за шагом создавая новое место для любви и надежды. «В поисках греха: когда демоны танцуют танго» — это зловещая и в то же время трогательная история о столкновении светлых и темных сил. Переплетая танцы магии и трагедии, эта история приглашает читателей задаться вопросом: можно ли найти свет в самой глубокой тьме?

Глава 5

Ясмин

Боже, что это было просто нахер? Я шла обратно в университет, оставляя позади Хлои, Адама и этого странного дебила Эйгона. Кто он вообще такой? Появился из ниоткуда, как будто его только что вытащили из обложки для «Сверхъестественного». И откуда он узнал про меня с Адамом? Адам ему рассказал? Класс, просто класс. Заинтригованная, да? Я была просто неимоверно злая, и мне хотелось разбить нос этому Эйгону, но, конечно, не в духе моего «прошедшего веселья».

Университет разгорается вокруг меня, народ болтает, смеётся, за исключением меня. Наконец-то я дошла до женского туалета — мое святилище, где я могу убрать всё это дерьмо на время. Круто, да? Стать высокоинтеллектуальной ученицей и забиться в туалет, как какой-то подростковый фильм.

Я включила кран, вода холодная, как моё сердце сейчас. Я смотрела на своё отражение, держа в голове всю эту чушь о том, как люди могут быть такими идиотами. На моём лице — поток эмоций, которые могут испугать даже саму себя. Кто они все, чтобы судить о моем выборе? «Тебе не подходит Адам». Да я и без них знаю, что он мне не подходит. Секундочка, и вот я уже представляю, как Эйгон смотрит на меня своими безумными глазами и понимает, что он вообще не в теме.

Я намочила лицо и наклонилась, удобствуя в сливах водяной прозы. Да, это именно то, что мне нужно, — немного паранойи от того, что кто-то знает о моей жизни больше, чем я сама. Я вытерла лицо бумажным полотенцем, и оно шуршало, как и моя ностальгия по беззаботному времени, когда все, о чем мне стоило волноваться, это была формула по химии на экзамене в школе.

Но ведь Эйгон смеется прямо сейчас. Он что, думает, что может таскать своё дерьмо в мой личный коктейль стресса? Он, конечно же, ошибается. Тут не место для новобранцев. Я рвану всё на куски, если он попытается ещё раз.

Туалетная дверь приоткрылась, и я увидела, как одна из девушек с курса зашла внутрь. Мы обменялись взглядами, и мне стало даже чуть легче, но потом я вспомнила Эйгона и задумалась: а если он расскажет об этом кому-то еще? Где эта Хлои, когда она нужна? Я встала и шагнула к выходу, чувствуя себя готовой ко всему. Как будто я рвусь в бой, хоть и не знаю, какая арена передо мной.

Выходя из туалета, я бросила последний взгляд в зеркало. В отражении смотрела зубастая улыбка такой же меня — гримаса, которую я носила, как маску. Улыбка, которая скрывала всю ту ярость и боль внутри. Я заставила себя взглянуть туда, к глубоким серым глазкам, которые всегда вызывали во мне злобный отклик, и прошептала самой себе: «Скоро ты отомстишь, малышка».

Выходя в коридор, я заметила, что дверь в мужском туалете была открыта. «Похер вообще», — подумала я и направилась дальше, но вдруг меня схватили за руку. Мой ум замер на мгновение, но чувства забили ключом — это был Эйгон. Когда я увидела его, во мне вспыхнула смесь страха и ненависти.

— Чего тебе? — прорычала я, борясь с дрожью в голосе. Мои слова сыпались как щебень, но внутри всё сжимало — он словно держал меня в плену, а каждый его взгляд пронизывал до глубины души.

Секунда — и я оказалась прижатой к кабинке туалета, его рука сжимала моё горло. Я смогла почувствовать его дыхание, исходящее от него, как осенний ветер, холодное и жуткое. Мои глаза, полные ярости и отвращения, встретились с его черными, как бездна, глазами. На какой-то миг меня охватило желание стать несгибаемой, как камень, но проявлялось только отчаяние.

— Сразу видно, какая ты героиня, — прошептал он, с самодовольством наблюдая за моими глазами, полными ярости.

— И что ты собираешься делать? Убьёшь меня своим остроумным сарказмом? — я ухмыльнулась, хотя внутри бурлила злость.

Нет, в его взгляде не было страха, только предвкушение. Как будто смерть была игрой, и он был мастером.

— Если тебе так нравится убивать время, — сказала я, собравшись с силами, — ты мог бы начать с себя.

В его глазах мелькнула искра удивления, но вскоре она затмилась его самодовольством. Он рассмеялся — его смех издавал такой же мерзкий звук, как скрипучие двери, которые не открываются.

— О, ты умеешь шутить, — произнес он с насмешкой. — Какая эта шутка на твоем счету? Тебе бы следовало подумать о том, как опасно здесь шутить с пикирующими орлами.

Прекрасно. Он думал, что держит меня во власти, но я знала: внутренний огонь, разгорающийся внутри, поднимет меня из этой ямы. Мне стало противно его слышать, его голос как плесень заполнял мой разум. Я знала, что играю в опасную игру, и всё-таки заставила себя добавить:

— Ты ведь не хочешь, чтобы я действительно начала смеяться. Это может закончиться очень плохо для твоего самодовольного эго.

В его глазах промелькнула искорка разочарования. Кажется, он ждал, что я упаду перед ним на колени, размягчусь от его силы — но вместо этого я почувствовала, как мой гнев поднимается, как море, готовое смыть всё на своем пути. Я хотела, чтобы он знал: меня не сломать, даже когда он сжимает мое горло. Взглядом я сказала ему, что я не его жертва — я тот ураган, которого он никогда не сможет остановить.

— Ты думаешь, что можешь запугать меня? — продолжила я, прерывая тишину. — Как только ты выйдешь отсюда, я уверена, что об этом трудном пути не будет кто-либо и без того догадываться. К тому же, раз ты такой устрашающий, нельзя ли поприсутствовать на курсе «Как спустить пар?»

Медленно, как будто время замедлило свой ход, я стукнула по его руке, освободив горло из хватки, а затем толкнула его всем весом своего тела. Он, очевидно, не ожидал такой резкой реакции, и его тело шагнуло назад. Мгновение слабости и удивления на его лице подарило мне странное чувство удовольствия — оно было неожиданным, словно глоток холодной воды в знойный день.

— И, кстати, — бросила я через плечо, стараясь скрыть легкость, которая пронизывала меня, — если уж решишься запугивать кого-то в следующий раз, научись делать это хотя бы с размахом.

Я не ждала его ответа, стремительно отметая всю оставшуюся злобу. Сбегая в коридор, я чувствовала радость, словно пьяная, но это было не от алкоголя, а от осознания своей силы. Да, я сломленная, я испорченная, и в моем сердце зреет горечь, но я не позволю никому взять верх надо мной. Это было, в конце концов, довольно забавно — смотреть, как его уверенность тает, как снег под палящим солнцем. Я ускорила шаг, и смех вырвался из груди, одинокий и горький, звучащий как победный гимн.

Я была злой. Злой на весь мир, на каждого, кто осмеливался просто существовать рядом. На Эйгона, который, как будто по приказу Вселенной, пришел в мою жизнь. Только гляньте на него: с его наглостью, ухмылкой и этим странным чувством, что он все знает. Он просто появился, как гроза на ясном небе, и его последним упрямым действом было затянуть меня в туалет, схватить за горло и прижать к стене. Он, кажется, хотел, чтобы я взглянула на него по-новому, но вместо этого я только злилась. Уж лучше бы он остался там, где сгущались его собственные неудачи.

Адам. Не забывайте и про него. Как же я была на него зла. Переспала с ним, а оказывается, с собственным братом. Удивительно, как он смог так просто принести в мою жизнь еще один заряд ненависти. Каждый раз, когда я встречала его взгляд в коридоре, мне хотелось заорать, заявить ему, что такая история — не шутка, а реальный чертов Ад.

Боже, что за люди пошли просто! Я шла по коридорам университета, накрытая тучами злости и унижения, как будто каждый квадратный сантиметр этой дыры лишь усиливал мою ненависть. «Вот идет она, злая девчонка», — думали, наверное, окружающие. И пусть так, мне было все равно. Я не хотела видеть никого. Привели бы меня хоть куда, лишь бы я не сталкивалась с этими жизнями, полными предательства и разочарования.

Я вошла в аудиторию и села на свободное место, стараясь не смотреть ни на кого. За оставшееся время я размышляла только о том, как могла пропустить целую пару из-за всех этих разборок. Негодяи. Я могла бы зазубрить кучу материала, но вместо этого просто сидела и ощущала, как мое терпение истощается.

В конце дня, собрав последние капли сил, я быстро направилась домой, мечтая о том, чтобы никто не встал на моем пути. Но как же я не хотела туда. Я вдруг вспоминала, как еще утром застала свою бухую мать, спящую с бутылкой, и понимала, что она, вероятно, продолжила свой банкет.

Боже, помоги. Хотя нет, не надо. Боже упаси, если спустится мой «отец». Уж этого мне точно не хватало. Стиснув руки в карманы и натянув капюшон на голову, я подошла к своей дрянной трехэтажке. Поднявшись на первый этаж, нехотя достала ключи и открыла дверь.

То, что я увидела, ошеломило меня.

В прихожей стоял Эйгон. Прямо у меня на пороге. В его глазах читалось легкое смущение, но оно быстро сменилось на привычное насмешливое выражение. Я замерла, не веря своему взору. Неужели он пришел ко мне? Глубоко вздохнув, я поняла, что в этот момент зла и ненависти стало слишком много, как будто они вырывались наружу, готовые разорвать его на части.

— Что за хрень, мать вашу? И как ты сюда попал? — фыркнула я, стоя возле открытой двери, словно это могло хотя бы немного отпугнуть его.

— Твоя матушка меня впустила, — хмыкнул он, как будто это была самая естественная вещь на свете.

И тут в коридор вошла моя мать. С ней произошло мучительное преображение, и я уже почти не узнала её. На ней были нормальные вещи, а не дранный халат, с которым она не расставалась последние пару месяцев. У неё была чистая укладка, а кожа была какого-то невероятного цвета — не столь тусклого и затравленного, каким она выглядела все это время. Где её бутылка и вечное похмелье? Я прищурилась, от души наполняясь подозрением.

— Что ты с ней сделал? — едва сдерживая ярость, я спросила, скрестив руки, как будто это могло защитить меня от этой ситуации.

— Привет, детка, — пропела моя мать, будто бы попала в какой-то мюзикл. — Знакомься, это Эйгон, он мой наставник в исцелении.

— В исцелении в чем? — зарычала я, не веря своим ушам.

Словно всё это уже не правда. Моя мать, зависящая от алкоголя, выбившаяся из сил и потерявшая реальность, теперь нашла спасителя. Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев, и не могла не задаться вопросом, что такого ему удалось сделать с ней, чтобы она вдруг забыла о своей прежней жизни.

Эйгон только усмехнулся, его самодовольная улыбка и энергия словно дразнили моих внутренних демонов. Я вздохнула, понимая, что не могу просто стоять и позволять этому фарсу продолжаться. Я не собиралась мириться с тем, что он вешал лапшу на уши моей матери, а она отвечала радостным смехом, как будто вот-вот улетит в другую реальность, оставив меня позади.

— О, я всего лишь показываю ей другой путь, — сказал он, словно объясняя простую арифметику. — Путь, который ей нужен, чтобы вновь стать собой.

— Путь? — парировала я, шатаясь от внутреннего гнева. — Какой ещё путь? Ты просто заманил её в свою паутину, как маньяк, который обманом ворует последние надежды!

— Не говори так, милая, — он обратился ко мне с легкой долей фальшивой доброты. — Нужно лишь немного терпения и доверия, чтобы всё стало на свои места.

— Терпение? — Я не могла сдержать гнусного смешка. — А ты знаешь, что такое терпение для человека, который уже потерял всё?

— У всех есть второй шанс, — произнес он, будто это было прописной истиной, словно не знал, что его слова лишь усугубляют мою ненависть к нему.

Я почувствовала зыбкое чувство, что, возможно, он прав, но тут же его отбросила, как неуместную шутку. Сомнение и ярость смешивались, как волны во время шторма. Я не собиралась отступать, когда моей матери отчаянно было нужно защитить её от этих чар.

— А ну пошёл вон! — крикнула я, указав на дверь с такой силой, что казалось, воздух вздрогнул.

Эйгон медленно обернулся, но его выражение лица не изменилось. Он смотрел на меня с какой-то странной смесью веселья и удивления, будто я только что рассказала ему анекдот.

— Детка, не надо так, — сказала моя мать с нежностью, словно пыталась успокоить ребёнка, не понимая, что я хотела её защитить от этого дебила.

Но я только усмехнулась, несмотря на комок негодования в горле. Я не собиралась уступать.

— Не называй меня «деткой», мам, — произнесла я, стараясь подавить горечь в голосе. — Это не его мир. Это — наш, и ты не должна так легко вестись на его провокации.

Эйгон, положение которого было неоспоримым, пожал плечами, но затем его глаза убрались на мою мать. Это было мгновение, когда я почувствовала, что он действительно может повредить ей, оставить её уязвимой под слоем его обманчивого шарма.

— Давай поговорим, — сказала моя мать, обращаясь ко мне с такой же беспомощной настойчивостью, которая когда-то приводила меня в раздражение.

— Когда он уберется, — фыркнула я, словно это была простая формула, по которой можно было управлять нашим общением.

Я ненавидела себя за то, что прибегала к этому тону, но каждый раз, когда я смотрела на Эйгона, чувство злости нарастало.

— Но, дорогая, он хочет нам помочь, — попыталась настаивать мама, прижимая руки к груди, как будто искала поддержку в этих простых жестах.

— Помочь? — парировала я, ирония свернулась в кулак у меня за спиной. — Помочь? Отлично, я могу дать ему «медаль за заслуги» за его великодушие! Может он еще планирует открыть горячую линию для алкашек?

Эйгон наклонился к моей матери, его голос был сладким, но изрыганным вместе с сарказмом, равным моему.

— Она просто волнуется за тебя, — проговорил он, как будто сжал коленом базу своих манипуляций. — За ваше общее благополучие.

Моя мама расправила плечи, как его жертва, словно ее трахнули между постоянными обещаниями и лукавством.

— Я знаю, что ты думаешь, — произнесла она, но в её глазах проскользнула искорка беспокойства. Я понимала, что ее голос начинал дрожать.

— Знаешь? — спросила я, но голос предательски дрогнул, выдавая весь внутренний конфликт. — Ты точно знаешь, кто такой Эйгон?

Эйгон посмотрел на меня, его ухмылка исчезла, а на её место пришло что-то холодное и неотразимое, и вдруг я поняла, что именно он пришел в нашу жизнь, чтобы уничтожить все, что мне было дорого.

— Можешь гулять со своими иллюзиями, — прошипела я, полная гнева и горечи. — У меня нет времени на демонов, собирающихся под маской спасителей.

Я повернулась к выходу, покидая эту бесконечную игру манипуляций, но даже не заметила, насколько эта ситуация уже меняется. Моя ненависть к Эйгону росла, но мне было необходимо выяснить, как защитить свою мать от опасности, которую она не могла даже осознать.