Пакс. Дорога домой

Сара Пеннипакер, 2021

Год назад Питер навсегда отпустил Пакса, своего любимого ручного лиса. Он решил, что в дикой природе лису будет лучше. Может, и так: у Пакса теперь есть семья и крошечные лисята. Однако чувство вины ни на час не оставляет Питера. Осиротевший и одинокий, он становится волонтёром «Воинов Воды» – организации, которая чистит отравленные войной реки. Но когда одному из детёнышей Пакса грозит смертельная опасность, лис приходит за помощью к единственному человеку, которому доверяет… Сара Пеннипакер – писательница из США, автор двух десятков книг, отмеченных наградами и читательским признанием. История о дружбе мальчика и лиса, «Пакс» (2016), стала мировым бестселлером. А спустя пять лет у истории появилось долгожданное продолжение, такое же пронзительное и глубокое, как и первая книга.

8

— Так мы тренируемся или нет?

Питер виновато вскочил.

— Да, прости. — Ну вот, опять. У Волы он никогда не скучает по телевизору, но, оказываясь у Бена в гостиной, всякий раз будто отключается. Сидит с разинутым ртом и таращится в экран, пока Бен не хлопнет его по плечу и не напомнит, зачем они вообще-то здесь.

Он взял свою перчатку и поспешил на улицу, за Беном.

А пятилетняя Астрид, Бенова сестра, — за ними. Как всегда. Эхо — так Питер её про себя называл. Не только потому, что она постоянно повторяла всё, что делал или говорил её брат, и вообще была ужасно на него похожа — те же соломенные волосы, и веснушки, и решительный вид. Но ещё она была какая-то немножко рассеянная: будто она на самом деле не тут, а неизвестно где. И будто ей вся вот эта жизнь без разницы — кроме, конечно, Бена, которого она обожала.

Бен усадил её на ступеньку крыльца и положил рядом кулёк с семечками подсолнечника.

— Посторожи. И сиди тут, вниз не спускайся. Мы будем очень сильно бросать, поняла?

— Очень сильно бросать, поняла, — отозвалась она.

Питер стянул с себя свитер. Неделю назад весна наконец-то взялась за дело, и теперь погода установилась уже вполне бейсбольная. Подъездная дорожка была каменистая — то что надо, как раз для отработки низких мячей. Они посылали друг другу мячи над самой землёй — и чаще всего ловили, даже жутко кручёные. Питеру нравилось играть с человеком, который, как и он сам, влюблён в бейсбол и умеет следить за мячом так же сосредоточенно. Иногда, если какой-нибудь особенно сложный мяч взять всё же не удавалось, они начинали друг друга подкалывать: «Бен-с — и готово!» или «Ай, чуток недопитерил!» — и это тоже было классно: за год все их шуточки стали привычной частью игры.

Но потом один зверски закрученный мяч отскочил вбок и, отрикошетив от угла дома, улетел в кусты. Бен побежал за мячом и, возвращаясь, крикнул:

— Вествиль офигеет летом от такой игры, скажи?

Питер снял перчатку-ловушку и сделал вид, будто подтягивает на ней шнуровку.

— Я не играю этим летом.

— В смысле?.. Я не понял.

Питер подобрал свой мяч и вложил в перчатку. Всё равно после того, что он сейчас скажет, тренировки уже не будет. Но вчера вечером он решил окончательно.

— У Воинов Воды новый набор. Я записываюсь.

Бен рассмеялся.

— Да ладно, у нас тут всё нормально с водой! Воины к нам не приедут. Давай надевай перчатку, играем дальше! — Он побежал обратно на свою позицию.

— Нет. Послушай. Я знаю, что они сюда не приедут. Я сам к ним еду. В эту субботу.

Бен обернулся. Встал, уперев кулак в бок.

— В субботу. И куда?

— Туда, где я жил раньше.

Он понял это вчера вечером, когда узнал, что Воины Воды собираются работать в окрестностях его города. Зачем ему Волин дом, если у него есть свой? Он запишется, пройдёт вместе с Воинами сколько-то вниз по реке, а потом свернёт — там до его дома будет уже рукой подать.

— Миль сто отсюда?

— Триста.

— И Вола тебя отпускает?

Питер пожал плечами.

— Отпустит. Скажу ей вечером.

Бен отвернулся и принялся набрасывать мяч на крышу гаража.

Питер понимал. Бейсбол, с его подачами и приёмами, — это был их общий язык, на нём они запросто могли договориться о следующем броске, могли вообще говорить о чём угодно, даже о самых трудных вещах, — при этом не произнося ни слова и не отрывая глаз от мяча. Сейчас Бен говорил ему: Угу. Теперь мне надо побыть наедине с тем, что я услышал.

Внезапно Питер понял, что он так не хочет. Бен был с ним рядом с самого первого дня, с той минуты, когда Питер, весь напряжённый, вошёл в школу, новичок среди чужих. Одинокий новичок среди чужих — этим летом он расстался с Паксом.

— Ты тоже можешь поехать, — не раздумывая, сказал он. — Будем спать с тобой в одной палатке. Говорят, они там учат работать на экскаваторе и много чему ещё. Грести на каноэ, брать пробы воды…

— Я не могу.

— Да с чего ты взял, что не можешь? Тебе же уже есть двенадцать. Надо только разрешение от родителей, и…

— Нет. Я сам не могу. — Бен кивнул на крыльцо, где его сестра вытряхивала семечки из кулька себе на голову. — Из-за её операции, — договорил он одними губами.

Астрид спрыгнула со ступеньки и подбежала к ним, будто поняла, что о ней говорят. Бен отбросил мяч, притянул к себе сестрёнку и начал вытаскивать семечки из её волос.

Питер отступил на шаг.

— А-а… Думаешь, она может…

— Нет. — Бен сильнее прижал сестру к себе. — Всё у неё будет отлично. Просто без меня она там может забояться.

— Я там могу забояться, — повторила Астрид. Но она улыбалась — Питер это видел. А боялся сам Бен, а не она.

И тут Питера поразила одна мысль, от которой он даже вздрогнул. Он — свободен! Да, он потерял всех, кого любил в жизни, — маму, отца, своего лиса. Но теперь, когда он потерял всех и всё, больше ему уже нечего терять.

А ему всего тринадцать. А жизнь уже не причинит ему боль.

Питеру захотелось предостеречь друга.

— Ты поосторожнее, — сказал он.

Бен поднял голову.

— В смысле?..

Питер заметил, как Бен придерживает волосы Астрид у корней, чтобы ей было не больно, когда он вытягивает семечки. Да, пожалуй, Бену уже поздно осторожничать.

Зато ему — не поздно.

— Ты прав, нету смысла. — Он опустил ниже козырёк бейсболки и побежал к своему велосипеду. — Пока! — крикнул он, вскакивая в седло и ускоряясь на подъездной дорожке.

— Эй, — позвал Бен. — Подожди! Может, я и смогу поехать, если успею вовремя вернуться…

— Да ладно. Мне и без компании нормально.

Вот так. Уходи, не оглядывайся.

На обратном пути он жал на педали и думал о том, что чуть не пересёк сегодня опасную черту. Вот уж друг ему совершенно не нужен в этой поездке. Или даже так: друг ему совершенно не нужен, точка.

На столе лежала газета с картой на развороте.

— Воины Воды сейчас стоят здесь, — говорила Вола. — Это водохранилище. От твоего бывшего дома — миль пятьдесят вверх по реке.

Питер кивал, но молчал. Хотя он и сказал Бену, что Вола отпустит, хотя он сам наговорил ей вчера обидных слов, он удивился, когда, выслушав его, она не стала спорить. И весь день была сдержанна и заботлива. Единственное, что она сказала: «Это далеко. Но я понимаю».

Сейчас она вела пальцем вдоль маршрута на карте.

— Они будут идти вниз по течению. Скоро закончат свою работу на водохранилище — думаю, где-то через неделю — и двинутся дальше на юг.

Её палец остановился там, где река разливалась широко, — у бывшей верёвочной фабрики. Это было то место, где прошлой весной Питер снова нашёл Пакса. Брошенного им Пакса. И там же отпустил его навсегда. И там же отец помогал устанавливать взрывчатку, от которой взлетела на воздух и погибла река, а тому маленькому лису оторвало заднюю ногу. Место, где он в последний раз видел своего отца. И своего Пакса.

Ему будет нелегко там находиться, но зато целый месяц он будет сам себе хозяин. А потом вернётся в свой старый дом. И там наконец он почувствует себя в безопасности и во всём разберётся. И отнесёт отцовский пепел на могилу — сделает то, чего мама от него ждёт.

— Вся эта территория сейчас заражена, — говорила Вола. — Но ты ведь сумеешь соорудить солнечный дистиллятор. И знаешь, когда в воду надо капать йод…

Ещё бы он не знал: безопасность водопользования — теперь обязательный предмет во всех школах страны. Да и сами Воины Воды прекрасно во всём этом разбираются. Но он понимал, что Вола говорит всё это для собственного спокойствия, и не прерывал.

— Даже в самой глухой глухомани — не думай, что воду можно пить просто так. Загрязнители могли попасть в водоносный слой. Если ты видишь пруд и вода в нём кристально чистая — это тоже предупреждающий знак.

— Знаю. Она чистая, потому что в ней нет никакой живности.

— Вот именно. Пишут, что в этом году ни один из видов, живущих на всей этой территории, — она обвела карту рукой, — не вывел потомства. Из-за отравленной воды детёныши просто не выживают.

Питер опять позволил себе представить Пакса — значит, сегодня вечером он должен будет трижды пройти своё наказание. Ладно, он привык. Теперь это уже не так больно, как было в начале.

— Может, Пакс и живёт там до сих пор. Но он не детёныш. Ему сейчас шесть лет.

— Мальчик, я беспокоюсь не за твоего лиса. А за тебя. Детёныши всех видов — это значит, и человеческие тоже. Вот что надо помнить.

— Я помню. Я буду осторожен. — Он встал и сложил газету.

— Да, и ещё. Здесь, если тебе что-то надо, ты это получишь, можешь на это рассчитывать. Там — неизвестно. Наполняй свою чашу всегда, когда возможно.