Труба.ru

Самуил Бабин, 2016

В Столицу для прохождения преддипломной практики прилетают студенты с более развитой планеты. В системе перемещения происходит сбой, и они попадают в СССР во времена оттепели, устраиваясь на работу в разные советские учреждения. Главного героя направляют в бригаду работяг, прокладывающую городской трубопровод. Живя обычной жизнью, но не зная советских правил общежития, он постоянно сталкивается на бытовой почве с органами правопорядка. Куратор практики пытается перенести их в настоящее время, но они каждый новый день оказываются лишь в следующем десятилетии. Вокруг меняются условия жизни, власть в стране. Проходят времена застоя, наступает перестройка, падение советского режима, демократия, а строительство трубопровода продолжается все на том же самом месте, обрастая милицейскими и бытовыми историями соответствующими наступившей эпохе. Содержит нецензурную брань.

В большом лекторском зале Межгалактического университета, за длинным экзаменационным столом сидели, профессора Матрица и Бульдог, а чуть в отдалении, дремал академик Серый. Напротив, в амфитеатре, с напряженными лицами, на них взирали студенты-дипломники: Первый, Ноль-восьмой и всегда улыбающаяся Девятка.

— Хочу вам сообщить товарищи студенты, что в результате обработки ваших данных на главном университетском компьютере, вы направляетесь на преддипломную практику, на планету Ру, — сообщила профессор Матрица, взглянув в лежащий перед ней журнал. — Вас в течение месяца будут внедрять в различные социальные группы жителей планеты Ру, где вы должны будете, не только адаптироваться к местным условиям, используя все свои знания, полученные в нашем университете, но и вжиться в их систему, проявить себя и достичь максимального результата.

— Как это, — раздался голос из зала, — Что подразумевается под максимальным результатом?

— Кто спросил, — Бульдог строго оглядел аудиторию.

— Я, — встал с заднего ряда, помятого вида студент, — Ноль — восьмой, — добавил он свой фамильный номер и попытался улыбнуться.

— Ноль-восьмой, — задумчиво произнесла Матрица и открыла лежащий перед ней журнал. — Планету Ру, как всем хорошо известно, входит в шестую сотню по уровню развития, — Она поправила очки и, посмотрев на Ноль-восьмого, добавила, — Напомните нам, пожалуйста, товарищ студент основные ценности и приоритеты, свойственные этому уровню.

— В шестую сотню, — переспросил, немного растерявшись, Ноль-восьмой, и стал, запинаясь перечислять, — Этому уровню соответствует интернационализация общества, переход на всеобщую генную медицину и полное энергосбережение. Правильно?

— Нет, — тяжело вздохнула Матрица, — До этого им еще далеко. Какая оценка у вас была по истории цивилизаций?

— Тройка, — виновато выдохнул Ноль-восьмой.

— У него везде сплошные тройки, — листая зачетку Ноль — восьмого скептически произнес профессор Бульдог, — Я удивляюсь как он вообще дотянул до диплома.

— Он, кажется, выступал за университетскую команду по боулингу, — не открывая глаз, заметил академик Серый.

— И что, — недовольно посмотрел на него Бульдог.

— Они в прошлом году выиграли городские соревнования. Защитили престиж университета, — продолжил дремать академик.

— Понятно, значит можно и не учиться, — вздохнув, покачал головой Бульдог. — Я не представляю, как он там справится. Ведь это очень сложная планета.

— И тем не менее, его выбрал университетский компьютер, — тем же независимым тоном произнес академик, — Я не думаю, что он болеет за университетскую команду по боулингу.

— Оставим это на совести компьютера, коллеги, — примирительно вступила Матрица, — А что наши отличники знают про планету Ру?

— Разрешите, — протянул вверх руку молодой человек, спортивного телосложения. — Студент Первый, — представился он, — Основными приоритетами на планете Ру до сих пор являются власть и деньги. Политическая система, псевдодемократическая. Фактическая власть находится в руках бюрократических элит и руководителей спецслужб. Судебная власть полностью подчинена политической. Поэтому для поддержания порядка и подавления народных выступлений активно используются полицейские и военизированные формирования. Средства массовой информации носят пропагандистский характер и также как, и судебные институты полностью подчинены правящей верхушке. Однако уже начинают пробиваться ростки гражданского общества. В основном это связано с экологией, а в больших городах, участились выступления против застройки парков и скверов, платных парковок, увольнения персонала из образовательных и медицинских учреждений. На более масштабные нарушения власти население пока не реагирует, принимая это состояние для себя стабильным. К активистам, разоблачающим коррупцию и нарушение законов, власть использует тактику щадящих репрессий, отправляя в места заключения отдельных активистов или их родственников. Независимые средства массовой информации, которых совсем немного, не получают господдержки и всячески притесняются госорганами. В обществе, через образовательные учреждения, СМИ и религиозные институты насаждается приоритеты всеобщего добра и счастья, радости от хорошей погоды, любви к Родине и руководителям планеты. Очень активно используется патриотическое воспитание на основании прошлых военных побед, погибших в них героев и ныне здравствующих руководителей. Так же активно, особенно через СМИ подогревается тема ненависти к Лунатикам — ближайшей, более развитой планете, — Первый сделал паузу, посмотрел на преподавателей и продолжил, — В экономическом развитии, преобладает бесконтрольная эксплуатация природных ресурсов и дешевой рабочей силы.

— Все достаточно, — приподнимая руку, остановил его Бульдог, — Ваш ответ правильный. Я хотел задать вопрос девушки, — он указал рукой на девушку, сидящую в первом ряду, — А не ущемляются ли там права женщин по сравнению с сильным полом я имею в виду?

— Спасибо. Студент Девятка, — мило улыбнулась она, вставая из-за стола, — По конституции, там полное равноправие. Но в приоритете у женщин все еще пользуются успехом древние профессии.

— Интересно, интересно, — приоткрыл глаза академик, — Если можно подробней.

— Проституция, например, — нисколько не смутившись, ответила Девятка и улыбнулась академику. — Но платный секс к этому имеет достаточно условное отношение.

— А какой тогда, — уже с откровенным интересом взглянул на Девятку академик.

— Деловой, — повернулась к академику Девятка, и расстегнула верхнюю пуговичку на блузке. — Это так называемая политическая проституция, — и она расстегнула следующую пуговицу.

— Вы, пожалуйста, на словах объясните. Мы поймем без показов, — строго посмотрела на Девятку Матрица.

— Хорошо, — застегивая пуговицу, согласилась Девятка.

— Власть на планете Ру, действительно предоставила женщинам возможность активно участвовать в политической, информационной и деловой жизни. Но для этого необходимо было выполнить одно обязательное условие — они должны были страстно любить эту власть. И вот тут оказалось, что проституцией в стране, готовы были заниматься все, кто угодно, не зависимо от образования и статуса. Тысячи спортсменок, телеведущих, звезд эстрады, кандидатов наук, политологов, астрологов и журналисток, выстроились в очередь, чтобы отдаться этой власти за те блага, что она им обещала в ответ. — Девятка, войдя по ходу в образ, снова расстегнула верхнюю пуговичку и, прикусив нижнюю губку, томно посмотрела на академика.

— Стоп, — строго остановила ее Матрица, — Это все слова, эмоции. Цифры где? Где статистика?

— Цифры, — переспросила Девятка и немного задумалась, — У нас, к сожалению, нет достоверной статистике. Но переработанные данные опросов на выходе из избирательных участков говорят, что политической проституцией на планете Ру готовы заниматься до 84 процентов опрошенных женщин. В некоторых районах, где особенно сильны традиционные семейные ценности, эта цифра доходит до 100 процентов.

— Это уже не проституция, это блятсво какое-то, — вдруг неожиданно произнес Ноль восьмой.

— Что, — одновременно спросили все и посмотрели на него.

— Простите, я не хотел. Это случайно вырвалось, — Ноль восьмой прижал руки к груди и стыдливо взглянув на экзаменаторов.

— Что значит, это слово, — прищурившись, Матрица посмотрела на него, — Объясните нам, я первый раз его слышу.

— Это жаргонное слово, — покраснел Ноль восьмой,

— Из терминологии игроков в боулинг, — строго спросила Матрица.

— Да, — еще больше краснея, выдавал Ноль восьмой.

–А какое отношение оно имеет к поведению женщин, — продолжала допытываться Матрица.

— Оно ко многому имеет отношение, — пришел на помощь смущенному Ноль восьмому академик, — Я вам потом объясню, профессор. Через полчаса обед, давайте заканчивать, товарищи.

— А теперь по очереди подходите, и получайте документы, по которым вы будете проживать на этой планете и инструкции, — произнес Бульдог,

ставя на стол большой бумажный ящик с какими-то бумажками. — Вы все будете отправляетесь туда, студентами, подрабатывающими во время каникул. Первый у нас будет теперь Песков, Девятка — Валентина Ивановна, а Ноль-восьмой — Сидором.

— А почему Сидором, — забирая студенческий билет, спросил Ноль-восьмой.

— Не знаю, — раздраженно махнул рукой Бульдог.

— Ваши новые имена и фамилии были смоделированы главным компьютером на основании обработки характеристик жителей планет, которые более всего соответствуют вашему характеру, — пояснил вдруг проснувшийся академик.

— Каждую субботу вечером, вы должны будете приносить краткий отчет о проделанной работе своему куратору. У него же будете получать инструкции на следующий этап. Место встречи указано.

— Памятник Грибоедову у Чистых прудов, — заглянув в инструкцию, прочитал Ноль восьмой.

— А по окончанию практики, — добавила, улыбаясь, Матрица, — Мы навестим вас и примем зачет на месте, — Так, что постарайтесь не удариться лицом в местную грязь.

В это время прозвенел звонок, извещающий об окончании занятий и народ стал выходить из аудитории.

— А что собой можно взять из личных вещей, — опомнившись, спросил Ноль восьмой и посмотрел на закрывшуюся дверь.

— Трусы и средства гигиены. А ты Сидор не забудь еще и жидкость для промывания мозгов, — вставая из-за стола, ответила Девятка и, отпустив воздушный поцелуй, она выбежала из аудитории.

— Время еще есть, пойду в библиотеку почитаю, что-нибудь про эту планету, — стал собираться Первый, — Пойдешь со мной? — спросил он у Ноль-восьмого.

— Нет. Чего читать зря. На месте разберусь. — Пойду лучше шары погоняю напоследок, — сказал тот и протянул на прощанье руку.

***

К трем часам Ноль восьмой, он же Сидор подошел к конференц-залу. Перед входом на стуле сидел Бульдог, а рядом с ним лежали сваленные в кучу туристические рюкзаки.

— Ноль восьмой. Опаздываешь, — поманил его пальцем Бульдог. — У вас какой размер одежды?

— Пятидесятый. Третий рост, — немного задумавшись, вспомнил Сидор.

— Рост необязательно, — пробурчал Бульдог, — Там найдите среди рюкзаков свой размер. В них местная одежда. По прибытию переоденетесь.

Сидор, выбрав рюкзак с цифрой пятьдесят, и вошел в конференц-зал.

Внутри, под табличками с названием планет уже сидело несколько человек. Он увидел Девятку с Первым и пробрался к ним:

— Ну, чего тут, — спросил он.

— Сейчас начнут отправлять, — ответил тот, и в это время открылась дверь в стене, и из нее вышел человек в скафандре.

— Полковник Пук, — прокомментировал Первый.

Полковник достал блокнот и, заглянув в него, произнес металлическим голосом: «Планеты Ку. Шесть человек».

Из зала вышли несколько студентов с испуганными лицами и рюкзаками в руках, и выстроились перед полковником. Тот, пройдя вдоль строя, оглядел их внимательно, остановился перед одним, с ярко-красным ирокезом на голове и с серьгой в носу.

— В таком виде нельзя, — взяв за серьгу, вытянул его из строя полковник.

— Мне не говорили, что нельзя — морщась от боли, произнес Студент.

— Вы отстранены от практики, — ответил полковник, отводя ирокеза в сторону. — Остальные могут пройти в эвакуатор. — Он отрыл другую невидимую снаружи дверь. — Заходите живо.

Студенты, суетясь и толкаясь, вошли вовнутрь. Полковник закрыл дверь. Нажал кнопку в стене. В зале запахло несильно выхлопными газами, и немного померк свет.

— Улетели, — сказал полковник и открыл дверь эвакуатора, и свет снова сделался ярче.

В течение часа отправили еще две группы и наконец, очередь дошла до нашей троицы. Они выстроились перед полковником. Тот оглядел их и, подойдя к Сидору, залез во внутренний карман и достал колоду карт: «Это зачем вам».

— Играть, — пожал плечами Сидор.

— Азартные игры запрещены, — потряс колодой перед лицом Сидора полковник и спрятал их себе в карман. В это время в зал вошел Академик с Бегемотом, и полковник, встав на вытяжку, скомандовал «Смирно».

— А этот чего один стоит, — подошел к ирокезу Академик.

— По внешнему виду не прошел. Его на Ку сразу раскусят, — заискивающе объяснил полковник.

— Так отправьте его на Ру, — недовольно сморщился Академик. — Будет нам показатели портить.

— У нас там жить негде, — заглянул в блокнот Бегемот, — Только три места свободных.

— Поселите их вместе с Ноль-восьмым, — сказал раздраженно Академик.

В это время раздался голос из репродуктора: «Эвакуатор готов к отправке на планету Ру. Просьба дипломникам пройти в камеру опорожнения, а провожающих отойти на три метра от стартовой площадки». Дверь в стене раздвинулась. Дипломники быстро вошли во внутрь, а Академик с Бегемотом отошли чуть назад.

— Поехали, — крикнул полковник и нажал кнопку. Дверь со скрежетом закрылась. В зале снова запахло выхлопными газами, — Улетели, — весло произнес полковник.

В это время вдруг полностью выключился свет.

— Снова пробки выбило, — раздался в темноте извиняющийся голос полковника, — Подождите господа, я сейчас свечку принесу.

***

Двери лифта разъехались, и Сидор с Ирокезом вышли на лестничную площадку. На потолке мигала неисправная лампа дневного света, и пахло жареной картошкой.

— Номер не люкс, — выходя из лифта, огляделся скептически по сторонам Ирокез.

— Можешь вернуться, пока эвакуатор не ушел, — доставая бумагу с адресом, ответил Сидор.

— Чего я там универе забыл, — махнул рукой Ирокез, — Надоел он мне честно за пять лет.

Двери лифта с грохотом закрылись, запахло соляркой, лампа перестала мигать, и стало ярче.

— Триста двадцать восьмая, — прочитал в записке Сидор и, подойдя к двери, толкнул ее, — Закрыто. — Как же нам туда попасть?

В это время сзади открылась соседняя дверь, и на площадку вышел невысокого роста мужчина с припухшим лицом.

— Здравствуйте, — улыбнулся ему Сидор.

— Квартиросъемщики, — закрывая дверь, спросил припухший.

–Да, — кивнул головой Сидор.

— Ключ, должно быть под ковриком, — указал рукой на лежащие на полу, перед дверью старые треники припухший, — Баба Маня, там всегда его прячет.

Сидор нагнулся и достал из-под тряпки ключ от двери.

— Спасибо, — обрадовался Сидор.

— Спасибо в стакан не нальешь, — протянул руку припухший, — Петрович.

— Сидор, — пожал руку Сидор, — А, это мой товарищ. Как тебя забыл?

— Эммануэль, — кивнул в ответ Ирокез.

— Еврей, что ли, — спросил Петрович. Ирокез непонимающе посмотрел на него.

— Да, не переживай. Мне без разницы. Лишь бы человек был хороший и пил. Вы, кстати, пьете?

— Пьем, — одновременно ответили дипломники.

— Это хорошо, — улыбнулся Петрович, — Значит, споемся. Вечером, отметив знакомство.

В это время подошел лифт. Петрович зашел внутрь: «До вечера», — он помахал на прощанье рукой и уехал вниз.

— Что, у них тут есть, кто не пьет, — спросил Ирокез.

— Не знаю, — открывая ключом дверь, ответил Сидор, — У нас как раз соревнования по боулингу были, когда лекции читали про планету Ру.

Они вошли в квартиру. Внутри оказалась одна комната, отделенная тонкой перегородкой от малюсенькой кухни.

— Да, — скептически произнес Ирокез, — открывая еще одну дверь рядом с вешалкой, — Санузел совмещенный. Мы в прошлом году в турпоход ходили. В палатках ночевали. Но там река была и лес. Экономят наши на всем.

— Главное, чтобы не выделяться. Тут все так живут, — ответил Сидор, садясь за кухонный стол. Он положил перед собой инструкцию и начал читать. Ирокез подошел к окну и стал разглядывать пейзаж.

— Надо переодеться, — прочитав инструкцию, Сидор расстегнул рюкзак и вытащил оттуда потертые джинсы, ветровку и кеды. — Тебя тоже касается.

Ирокез взял свой рюкзак достал из него покрытый серебристой чешуей костюм.

Он отошел к зеркалу и, приложив к груди, удовлетворенно произнес:

— А ничего костюмчик.

— Послушай, Эммануэль. Мне кажется, в этом здесь не ходят, — ответил Сидор, вставая и разглаживая на себе ветровку, — Вот как выглядит одежда местных.

— Мода переменчива. Сегодня не ходят, завтра пойдут, — махнул рукой в ответ Эммануэль, — И не называй меня Эммануэль. Зови как в универе — Ирокез, — он потрогал гребень волос на голове и стал переодеваться.

Сидор снова достал бумагу с инструкцией и стал читать.

— Что дальше делать, — разглядывая свое отражение в зеркале шкафа, спросил Ирокез.

— Надо ехать в фонд занятости устраиваться на работу, — отложив инструкцию, ответил Сидор. — Но для этого нужен документ, удостоверяющий личность. — Сидор залез во внутренний карман и достал небольшую синюю книжицу с надписью: «Студенческий билет".

Ирокез подошел к своему рюкзаку, порылся и, вытащив свою инструкцию, прочитал:

«Основная задача дипломника планеты Ку, летать на воздушном шаре, ловить сачком вредных насекомых Мамба, пылесосить воздух и распылять в нем полезные бактерии. Для этого пройдите на вещевой склад, получите шар, пылесос, мамбасачек и дожидайтесь дальнейших распоряжений. Все, — Ирокез покрутил перед лицом бумажкой. — Ни про паспорт, ни про фонд занятости здесь ни слова. Чего делать?

— У нас в каждую субботу назначена встреча с инструктором у памятника Грибоедову, — вспомнил Сидор, — Тебе с ним надо посоветоваться.

— Сейчас только начало недели, — взглянул на циферблат часов Ирокез, — И что я буду делать все это время?

— Не знаю. Отдыхай, — Сидор снова залез в рюкзак и достал несколько купюр. — За эти бумажки, здесь можно купить еду, одежду или билет на трамвай. «Так написано в инструкции, — и он протянул две купюры Ирокезу, — Возьми». Тебе они понадобятся.

— Спасибо, — забирая деньги, равнодушно ответил Ирокез. — Пойду тогда погуляю. Посмотрю, что за страна. А ты?

— Я чуть позже. Разберу вещи.

— До вечера, — выходя из квартиры, бросил Ирокез.

–Я ключ, оставлю под ковриком, — крикнул вслед Сидор, но тот уже захлопнул дверь.

Сидор пересчитал оставшиеся деньги. Там было тридцать рублей. «Тридцать не три, — подумал он с оптимизмом и вышел на кухню. Он проверил холодильник и шкафчики в поисках еды, но обнаружил только небольшой, продолговатый пакет с серыми палочками и надписью «макароны». Вытащив одну макаронину, он прочитал на пакете как надо их готовить. Но решил не тратить время на готовку, сунул пучок макаронин в карман и вышел из квартиры. Единственное, что им разрешили взять с собой из цивилизованных вещей, это мобильный навигатор — небольшую черную коробочку с сенсорными клавишами. Сидор ввел словосочетание «фонд занятости» и на экране высветилось название улицы и схема проезда туда общественным транспортом. Выходило, что это заведение находилось всего в двух трамвайных остановках от их дома, и туда можно было дойти пешком за полчаса. Погода стояла теплая, весенняя. И Сидор, выйдя на улицу, пошел, не спеша по городскому скверу в направлении, указанном навигатором, с удовольствием грызя макаронины. Было позднее утро, около одиннадцати часов и народу в сквере было совсем немного. В основном попадались молодые мамаши с колясками, бабульки с такими же старенькими облезшими собачонками, да неработающие алкаши, сидящие подвое, трое на лавочки со скорбно задумчивыми лицами. На бульвар, вдоль тротуара, росли вперемешку изогнутые ясени, раскидистые липы и похожие на свечки, пирамидальные тополя. Листва еще только начала пробиваться и через прозрачные кроны деревьев просвечивало красивое, синее небо. За деревьями вдоль границы бульвара, проходило шоссейная дорога, часть которой была разрыта и отгорожена от проезжей части временным забором. Там рабочие при помощи крана вытаскивали из земли ржавые трубы. Рядом, прямо на газон, были свалены, новые и еще какие-то бетонные элементы. Чуть в стороне на облезшем венском стуле, сидела крупная женщина в синем комбинезоне и курила. Она периодически сплевывала на землю и нецензурно делала замечания рабочим в котловане, которые также нецензурно, но без злобы, отвечали ей что-то. Сидор не знал многих слов, используемых рабочими в разговоре, в университете их им не преподавали, остановился прислушиваясь к разговору и пытаясь понять их смысл.

— Чего вылупился, — выплюнув папироску, посмотрела на него женщина.

— Что простите, раскрыл, — потрогав рукой гульфик, переспросил Сидор.

— А, интеллигент, — усмехнулась женщина. — Чему вас только в институтах учат.

— Разному, — добродушно ответ Сидор.

— Значит ничему, — передразнила его тетка и, приподнявшись со стула, закричала в котлован, — Кто так зачаливает. Она же ебнется тебе на голову.

Сидор больше не стал ее отвлекать от работы и, взглянув в экран навигатора, пошел в направлении стрелки. Пройдя минут десять, он увидел впереди большую букву М над подземным входом, и ряд пожилых женщин, торгующих семечками, пучками редиски, старыми вещами и книгами, разложенными на деревянных ящиках, стоящих прямо на тротуаре.

«Метро, — раздался автоматический голос из навигатора, — Вам туда не надо. Вам нужен трамвай десятый номер. Остановка Прачечная».

— Да, знаю, я, знаю, — раздраженно ответил Сидор и сунул навигатор в карман ветровки.

В это время в воздухе раздалась звонкая протяжная трель и из перехода выбежал, тяжело дыша Ирокез в серебристом костюме. Он остановился на мгновение, крутя по сторонам головой и увидев проезжающий мимо грузовик, побежал к нему и запрыгнув в кузов, пригнулся за ботом. Тут же следом, наверх выбежали два человека в синей форме с золотыми пуговицами и фуражках с красными околышками. Они дули в никелированные свистки, оглашая округу противной высокой трелью и размахивали пистолетами.

— Куда этот побежал в чешуе, — гаркнул один из синих, выплюнув свисток изо рта, обращаясь к торговкам.

— Туда, туда, туда, — загалдели те, указывая в сторону уезжающего грузовика.

Эти в синем, снова сильно засвистев, побежали, явно отставая, вслед за грузовиком.

— Менты, менты. Менты, — засуетились торговки, запихивая товар в сумки и пряча ящики — прилавки в придорожные кусты.

— Я же его предупреждал насчет костюма, — с досадой подумал Сидор и в это время перед ним остановился трамвай десятый номер. «Проеду одну остановку» — решил он и поднялся по ступенькам во внутрь. Трамвай тренькнул и поехал дальше, вслед за бегущими милиционерами и пылящим впереди грузовиком с Ирокезом. Тут один милиционер, развернулся и увидев трамвай, встал на пути и перекрестив руки. Трамвай остановился, мены запрыгнули на ступеньку, размахивая пистолетами, держась за поручень у входа, закричали: «Гони, гони!». Вагоновожатый прибавил скорости и трамвай стал догонять грузовичок и приблизился к нему так, что можно было разглядеть торчащий над бортом красный гребень Ирокеза. Но тут грузовичок поравнялся с перекрестком и свернул направо. Трамвай на скорости проехал прямо, а менты закричали вожатому: «Сворачивай, сворачивай».

— Куда же я сверну, там рельсов нет, — останавливая трамвай, развел руками вожатый. Менты, ругаясь теми же словами, что и рабочие в котловане, спрыгнули на дорогу и целясь начали палить в сторону серого облака пыли, поднятого уезжающим грузовичком. Когда пыль немного рассеялось, на дороге уже никого не было.

— Упустили, — пряча в кобуру пистолет, зло сказал один из них, с сержантскими лычками на погонах. — Ладно, поехали, — приказал он вожатому, поднимаясь в салон трамвая. Следом запрыгнул второй.

— Так товарищи, предъявляем билетики, — раздался рядом с Сидором, женский голос. Он оглянулся. Перед ним стояла круглая тетка, с такой же круглой сумкой из которой свисала бумажная полоска билетов.

— Какие билетики, — не понял Сидор.

— Проездные, — огрызнулась тетка, — Я тебя сразу приметила. Вошел, а билет не купил.

— Я не знал, — растерялся Сидор.

— Не знал, он, — противно засмеялась тетка. — Теперь будешь знать. Пассажир не взявший билет до следующей остановки, считается зайцем, — и она крепко схватила Сидора за рукав ветровки.

— Я не заяц, я человек, — вырвал руку Сидор и оттолкнул тетку. Та плюхнулась на пассажирское сидение и закричала, — Убивают. Милиция. Зайцы кондуктора убивают.

Стоящие внизу сержант, поднялся в вагон и подошел к Сидору:

— Нарушаем, — козырнул он и показал другой рукой на выход, — Пройдемте.

— Куда, — оглянулся по сторонам Сидор.

— В отделение милиции. Здесь недалеко, — и он, взяв Сидора за рукав куртки, потянул его к выходу.

Они вышли из трамвая, и пошли в обратную сторону, взяв Сидора под руки с обеих сторон.

— Как ты думаешь, этот серебристый он японский агент или английский, — спросил Сержанта, второй милиционер.

— Скорее всего, новозеландский, — немного подумав, ответил Сержант.

— С чего ты так решил, — удивился напарник.

— У японцев лица другие. Да и англичане так не одеваются. А этот в чешуе весь. Наверное, морем сюда добирался.

— Тогда и американский мог быть, — вздохнул расстроено второй.

— Мог, — согласился Сержант, спускаясь по лестнице в полуподвальное помещение с красной табличкой на стене «113 Отделение милиции г. Квасквы». Он открыл дверь, и они вошли в слабоосвещенную комнату, заполненную сизым табачным дымом. Сверху из двух грязных окошек внутрь еле пробивался дневной свет с улицы. На потолке тускло светилась лампочка без абажура. За столом сидел в такой же синей форме офицер с папироской во рту и читал газету. На стене за ним висел портрет головы толстого лысоватого человека с маленькими, хитрыми глазками, — Проветрил бы, капитан, — отмахиваясь от дыма, сказал Сержант.

— Нормально. Зато микробы все издохли, — выпуская дым, ответил офицер. — Кого привели?

— Безбилетника, — ответил Сержант и подвинул к Сидору стул, приказал, — Садись.

Сидор сел, внимательно разглядывая портрет лысого на стене.

— Что больше некого ловить, — недовольно сморщился офицер. — Всю преступность извели?

— Только, что у метро шпиона чуть не поймали, — оправдываясь, ответил второй милиционер, — Стреляли, стреляли. Но он успел на грузовике уехать. Был бы мотоцикл исправен мы бы его взяли.

— Какой на хер шпион, — зло огрызнулся начальник и хлопнул лежащей перед ним папкой по столу.

— Вы кого должны ловить? Воров, хулиганов, тунеядцев, — продолжал возмущенно он. Вот у меня план, — он открыл папку и, водя пальцем, стал читать. — Раскрыть тяжелых преступлений, пять; средней тяжести — пятнадцать, нарушений общественного порядка — тридцать. Ни шпионы, ни зайцы здесь не указаны. И это все надо выполнить за второй квартал этого года.

— Какого, — переспросил удивленно Сидор.

— Шестьдесят четвертого, — автоматически ответил офицер. — Так, а тебе кто слово давал?

— Извините, — потупился Сидор.

— А может он того, тунеядец, — с надеждой спросил Сержант.

— По тунеядцам план уже перевыполнен на двадцать процентов, — перелистывая страницу, посмотрел в папку начальник. — Ты кто вообще у нас, — он пристально посмотрел на Сидора.

— Студент, — улыбнулся в ответ Сидор, — Я ехал в фонд занятости. Хотел работу найти на лето.

— На биржу труда что ли, — переспросил офицер.

— Да, — кивнул Сидор, — У меня документы есть. — Он полез было в карман, но офицер махнул рукой: «Не надо и так видно».

— Так, что с ним делать, — пробурчал Сержант.

— Пусть идет работу ищет, — сердито ответил начальник, — Все, свободен.

— Я? — вставая со стула спросил Сидор.

— Ты, — ответил офицер, — А если денег на трамвай нет, пешком ходи. Следующий раз посадим на пятнадцать суток.

— Спасибо, — сказал Сидор выходя из отделения. Он поднялся наверх и с удовольствием вдохнул уличный воздух, пахнущий цветущей рядом черемухой. «Странно, почему у них шестьдесят четвертый год? — думал он напряженно, шагая по аллее в направление фонда занятости, — Ведь говорили, что практика будет проходить в настоящем времени». Он достал из кармана деньги и развернув одну купюру внимательно изучил рисунок на ней. «Вот, и деньги отпечатаны в двухтысячном. Это значит, меня по ошибке отправили назад во времени. И я совсем не знаю их историю. Что там было у них в шестьдесят четвертом?», — Сидор остановился и задумчиво посмотрел по сторонам. На торце дома линялого желтого цвета висел огромный портрет того же, что и в милиции лысого мужичка. Только этот хитро улыбался и держал в руке кукурузу. «Кто же этот человек? Наверное, какой-то известный ученый, ботаник», — подумал и в это время из переулка навстречу ему вышел мужчина в золотистых очках с газетой в руке.

— Простите. А кто это нарисован на стене, — обратился он к мужчине, указывая на портрет усатого.

Мужчина взглянул на портрет. Потом перевел взгляд на Сидора, покрутил пальцем у виска и, насвистывая, пошел вниз по улице. «Сумасшедший какой-то», — подумал Сидор и, свернув в переулок, из которого вышел мужчина, увидел перед собой двухэтажное белое здание с вывеской «Биржа труда». Рядом стояло несколько человек, что-то разглядывающих на стене. Сидор подошел к ним и увидел пожелтевший листок с заголовком «Список вакансий» и ниже от руки было приписано: СМУ 5 требуются землекопы, стропальщики, газосварщики. Зп. — 100 плюс пр. Образование не треб. Лица людей, читавших объявление, явно не выражали восторга по поводу предлагаемых вакансий.

— Простите, а что такое СМУ 5, — обратился Сидор, к стоящим перед объявлением.

— Строительное управление. Они трубы меняют вдоль бульвара, — ответил, кто-то не оборачиваясь.

— Интересная должно быть работа, — обрадовался Сидор, — А, что такое зп 100 плюс пр?

Народ развернулся и с интересом посмотрел на Сидора.

— Зарплата сто рублей плюс премии, — ответил рябой мужик в кепке, свернутой из газеты, — Это если они план выполнят. Но они там не выполняют никогда.

— Это факт, — поддакнул другой, — У меня сосед месяц с отработал у них, пока на овоще базу грузчиком не устроился. Вот я вам скажу, где райская жизнь. На овоще базе.

— Поэтому на овоще базу мест никогда и не выделяют. Все по блату, — тяжело вздохнул третий.

— А меня это СМУ даже очень устраивает, — обрадовался Сидор, — Я там недалеко живу. Если вы не возражаете, я пройду, — и он взялся за ручку двери.

— Подожди, парень, — остановил его рябой мужик, — Ты посчитай сначала.

— Чего считать то, — не понял Сидор.

— Послушай. «Сколько стоит бутылка», — скептически спросил рябой.

— Какая?

— Пол-литра естественно.

— Где-то около-о-о, — сделав вид, что вспоминает, протянул Сидор.

— Не надо около. Здесь точность нужна. Два восемьдесят семь, — ответил Рябой, — Теперь вычти из ста подоходный налог, профсоюзные взносы, лотерейные билеты и чего останется?

— Не знаю.

— Десять бутылок в месяц, максимум. Потому как жить надо на что-то — еду, курево покупать, за электричество платить, трамвай. И ради чего горбатится тогда? Ради десяти бутылок? Лучше на стройку коммунизма податься. Вот где лопатами гребут.

— Это точно, — поддержал народ, — Только туда еще сложней, чем на овоще базу.

— Не в бутылках счастье, — вырвалось, почему-то вдруг у Сидора и, открыв дверь, он вошел вовнутрь.

В залитой солнцем комнате за столом дремала строгая женщина в очках. Справа от нее у стены стоял шкаф, забитый потрепанными папками. На подоконнике из коричневого горшка тянулся вверх разлапистый фикус. Сзади на стене привычно висел портрет хитрого лысого.

— Здравствуйте, — обведя глазами кабинет, сказал Сидор.

— Кроме СМУ вакансий нет, — не открывая глаз, ответила тетка.

— А я как раз в СМУ, — ответил Сидор, присаживаясь на стул перед теткой всматриваясь в лицо лысого.

— Очень хорошо, — тут же оживилась тетка и повернулась в направлении взгляда Сидора на портрет. — Да, распустил народ Никита. Сатрапова на них нет. Стройки коммунизма им давай, понимаешь, с зарплатами не меньше тысячи. Милиция уже тунеядцев отказывается ловить. Как жить без него дальше будем?

— Я не знаю, — ответил Сидор и подумал, — «Значит не ботаник».

— Студент, — доставая бланк, спросила, тетка.

— Да, я инфо технологии изучал, — простодушно ответил Сидор.

— Это без разницы, что ты изучал, — посмотрела на него снисходительно тетка, — Там это не понадобится. Работать будешь землекопом. Вот, направление, — она протянула Сидору заполненный бланк. — Когда готов приступить к работе?

— Сейчас.

— Сильно не пей только, — вставая из-за стола и протягивая руку, по-доброму посмотрела на него тетка. — Там коллектив такой, — она сделала паузу, задумалась и закончила, — Как везде, сам знаешь.

— Да, я нормально пью, — пожал плечами Сидор.

— Нормально, это правильно, — и она сильно потрясла его руку, — До конторы СМУ одна остановка на трамвае. Туда, — она указала пальцем направление.

— Да, я пешком лучше, — помахал ей рукой Сидор и вышел на улицу.

— Ну и чего, — спросил его мужик в газетной фуражке.

— Землекопом взяли, — радостно ответил Сидор и помахал направлением.

— А чего не стропальщиком?

— Стропальщики закончились, — развел руками Сидор и быстро пошел вдоль трамвайных путей, в направлении СМУ 5.

***

Контора СМУ, размещалась точно в таком же белом двухэтажном здании, что и биржа труда. Здесь много попадались похожих зданий, построенных по одному проекту. На стене висела красная табличка с крупными золотыми буквами МУ-5, а чуть в стороне углем была нарисована голова коровы. Сидор остановился в недоумении, сверяя адрес в направлении, которое ему дали.

— Чего ищем, — раздался сзади добродушный голос. Сидор оглянулся, перед ним стоял его сосед по площадке, Петрович кажется. Теперь он был без плаща, в потертом коричневом костюме и синем галстуке с большим узлом.

— О, сосед, — расплылся в улыбке Петрович, — Какими судьбами?

— Я вот на работу пришел устраиваться. В СМУ-5. А здесь МУ написано, — указал рукой на вывеску Сидор.

— Ты правильно пришел, это СМУ. Просто пацаны, все время «С» отрывают, — засмеялся Петрович, — Значит к нам на работу. Молодец. Проходи, — и он, обняв Сидора за плечи, потянул входную дверь. Внутри тянулся длинный коридор, где с одной стороны располагались двери с табличками, с другой висела доска с фотографиями каких-то одинаковых людей.

— Наши передовики, — с гордостью произнес Петрович, показывая на фотографии, — А это мой кабинет, — Он открыл дверь с табличкой Председатель профкома.

Они вошли вовнутрь. Петрович щелкнул выключателем, загорелась лампочка под потолком. — Садись, — он указал на стул возле стола, заваленного бумагами, — Давай мне свое направление. Я сам отнесу в отдел кадров, быстрее оформят. — Он выхватил у Сидора бумагу и скрылся за дверью. Сидор сел и огляделся. Кабинет Петровича был точно такой, как и у начальницы биржи, с таким же фикусом и портретом лысого на стене, над столом. Единственное, в углу стояло большое знамя из красного бархата, обшитое золотой канителью.

— Все готово, — вернулся в кабинет довольный Петрович, — Я тебя оформил на участок к Антонине. Это совсем рядом с домом. Они там старый трубопровод меняют.

Он обошел вокруг стола, сел напротив и потер руки и с улыбкой во все лицо посмотрел на Сидора.

— Совет тебе хочу дать, по-отечески. Постарайся не пить на работе. После, пожалуйста. Отошли в парк с мужиками, сели на скамеечку. Взяли литр и культурно отдохнули.

— Что совсем не пить, — c сомнением спросил Сидор.

— Понимаю. Трудно. Но Антонина баба строгая, она кого хочешь, заставит, — продолжая улыбаться, пояснил Петрович. — Поверь и к этому люди привыкают. Я ведь тоже из рабочих, университетов не кончал. — Петрович достал из-под стола бутылку с надписью Водка, подошел к окну и поливая из нее фикус продолжил:

— И тоже пил сначала и по поводу, и без повода, — он приподнял бутылку и потряс ее над головой, — Лет десять пил. А потом сказал себе, стоп. И перестал.

— Что совсем, — удивлено, спросил Сидор.

— Почему совсем, — поставив бутылку, произнес Петрович, — В рабочее время только. А вечером и по выходным, пожалуйста. Но в меру, конечно.

— И что, — продолжил удивляться Сидор.

— Меня заметило начальство. Стали двигать. Вот уже пять лет как председатель профкома. Освобожденный, — Петрович вернулся к столу и сел напротив Сидора. — И ты сможешь. Я в тебя верю.

— Я попробую, — посмотрел на него доверчиво Сидор.

— Вот и молодец, — и Петрович под удивленный взгляд Сидора отхлебнул из бутылки, которой он поливал цветы и убрал ее под стол.

В это время дверь распахнулась и в кабинет шумно вошла женщина, в синем комбинезоне, которую Сидор видел с утра у раскопанной ямы с трубами.

— А вот и Антонина, — еще шире растянулся в улыбке Петрович, — А я тебе нового работника в бригаду нашел. Знакомьтесь, Сидор, Антонина, — вставая, развел руками Петрович.

— На хер он мне сдался! Ты бы лучше мне насос гидропривода нашел, — отмахнулась Анастасия, — Снова стрелу у крана заклинило. Чем я трубы вытаскивать буду?

— Это тебе к механику надо на склад, — заморгал глазами Петрович.

— Нет на складе у него. Надо в трест ехать, — и она положила на стол лист бумаги, — Вот подпиши заявку. Там твоя подпись тоже требуется.

Петрович взял бумагу, одел очки, прочитав написанное и тяжело вздохнул, поставил свою подпись.

— Вроде все подписи собрала, — пряча заявку в нагрудный карман комбинезона, сказала Антонина и развернулась к выходу.

— Подожди, — протянул в ее сторону руку Петрович, — Ты Сидора забери с собой.

— Догоняй, — не оборачиваясь, бросила Антонина и вышла за дверь.

— Давай, давай, давай, — подбежал к нему Петрович махая рукой, — Я вечером к тебе зайду. Обмоем начала работы, — и он, приподняв Сидора со стула, вытолкнул его за дверь.

Сидор оглянулся по сторонам и, увидев уже выбегающую на улицу Антонину, побежал за ней. На улице, перед управлением, стоял зеленый военный внедорожник с открытым верхом. Антонина, запрыгнула на водительское сидение и крикнула Сидору, — Давай, прыгай.

Сидор только успел заскочить на пассажирское сидение, как Антонина, заведя машину, с визгом выехала на дорогу.

— Пьешь, — переключая скорость, спросила Антонина.

— Только после работы. С друзьями на лавочке. Культурно отдыхая, — вспомнив фразу Петровича, ответил Сидор.

— Ага. Знаю я ваше культурно отдохнуть, — усмехнулась Антонина, притормаживая у разрытого котлована, рядом с которым стоял кран-экскаватор с поднятой стрелой, на ковше которого, слегка покачивался привязанный к тросу кусок трубы. Чуть в стороне, под кроной большого ясеня, на другом куске трубы, сидели четверо рабочих, держа на коленях развернутые газеты с лежащей на них едой.

— Чего сидим, — строго спросила Антонина, и посмотрев на часы

— А чего делать, кран не работает все равно, — ответил один из рабочих и громко откусил огурец.

— Чего делать, чего делать, — передразнила Антонина, открывая ключом дверь небольшого железного сарайчика, — Вот еще одного дали в помощь. Чтобы ничего не делал. — У тебя спецодежда есть, — оглянулась она на Сидора.

— Нет, — помотал головой Сидор, — Мне не сказали.

— Не сказали ему, — пробурчала Антонина и зайдя в сарайчик, через некоторое время вышла, держа в руках бумажный сверток и резиновые сапоги. — Вот переоденешься в это. «Других размеров все равно нет», — она протянула Сидору вещи. — Так, пообедаете и начинайте резать трубу дальше. Я в трест за насосом. — Она, счистив палкой грязь с сапога, снова залезла в машину и поехала, оставляя в воздухе резкий запах бензина.

— Сидор, — представился Сидор и сделал легкий поклон головой, — Направлен к вам на работу в качестве землекопа. Временно. А вообще — то я студент. Подработать решил на каникулах.

— Садись студент, — ответил один из рабочих, отодвигаясь в сторону, — Обед у нас.

— Спасибо, — улыбнулся Сидор и сел рядом.

— Ты чего, без еды пришел, — посмотрел на него хмуро другой работяга.

— Мне не сказали. «Но я не голоден», — не принужденно произнес Сидор.

— На вот, поешь, — протянул работяга, кусок черного хлеба и стрелку зеленого лука.

— Спасибо, — ответил Сидор и с удовольствием откусил хлеб.

— Передай ему еще котлету, — сказал кто-то другой.

— И яйцо, — сказал третий.

Сидор с удовольствием принялся за еду. Рабочие ели молча, не спеша. Поев, они дружно закурили. Потом один из них встал, зашел в вагончик-бытовку и вернулся с чайником в руке. Он отпил через носик и протянул чайник Сидору: Кружек нет. У нас все пьют так.

— Я не пью, — отодвинулся испуганно в сторону Сидор. Все работяги внимательно посмотрели на него.

— В смысле. Пью, но после работы. Культурно на лавочке, — добавил он.

— Это вода, — покачал чайником мужик.

— Нет спасибо. Я вообще не пью. — Сидор встал, взял вещи и спросил, — А где можно переодеться.

— В бытовке, — указал с чайником в сторону вагончика мужик.

Когда Сидор, переодевшись в одинаковый как у всех синий комбинезон и резиновые сапоги, вышел из вагончика, рабочие уже стояли вокруг котлована и молча, смотрели вниз. Подойдя к ним и заглянув, он увидел сидящего на дне работягу, держащего в руке искрящийся наконечник горелки над куском трубы, торчащим из земли.

— Что он делает, — спросил Сидор и посмотрел на работяг.

— Трубу газом режет, — ответил кто-то.

–Это часа на три теперь, — добавил другой.

— Если кислород не закончится, — усмехнулся третий.

— Трубы то хорошие. Из танковой стали сделаны, — вздохнул первый.

–Да, при Сатрапове умели делать и не экономили, — закуривая, сказал второй.

–А смотри, какие привезли на замену. Они тонкие как из бумаги сделаны. Их ножовкой разрезать можно, — усмехнулся третий и добавил, — А эти бы еще лет сто пролежали.

В это время у того, кто резал трубу вдруг исчезло пламя в горелки. Он снял с головы защитную маску и, подняв голову, крикнул: «Кажись газ закончился. Подключай новый баллон». Двое работяг не спеша подошли к стальному сарайчику, вытащили оттуда металлический баллон и подтащив его к котловану, прикрутили к нему резиновый шланги, тянущиеся снизу. «Зажигай», — крикнул один из них и они, закурив стали снова смотреть вниз на сварщика, резавшего трубу. Так прошло часа два. Работяги еще раз поменяли баллон, но трубу разрезать, никак не удавалось.

— Похоже, Антонина сегодня не приедет, — сказал задумчиво один работяга.

— Час до конца работы остался. Конечно, уже не приедет, — добавил второй.

— Чего, может, в магазин слетаем, — покрутил по сторонам головой третий, и они дружно стали лазить по карманам, вытаскивая монетную мелочь и смятые грязные бумажки денег. Собрав все деньги в каске одного, они долго их пересчитывали и в конце концов досчитались, что не хватает тридцать семь копеек.

— Студент, добавь сорок копеек, — протянул каску к Сидору один из работяг.

— У меня нет ничего, — расстроено пожал плечами Сидор.

— Я добавлю, — вылезая по лестнице из котлована, крикнул сварщик.

Через полчаса работяга, ушедший в магазин, вернулся, неся что-то завернутое в газету. В газете оказалась бутылка с белой жидкостью, точно такая же, как и у Петровича в кабинете с надписью «Водка» из которой он поливал фикус.

— Будешь с нами пить, Студент, — спросил сварщик, прижимая нежно бутылку к груди.

— Я пью только после работы. Культурно на скамейке, в парке, — привычно ответил Сидор.

— Так мы тебе и предлагаем культурно. Через пятнадцать минут рабочее время заканчивается, — ответил сварщик и все работяги пошли радостно переодеваться в вагончик. Сидор постоял немного в раздумье и тоже пошел переодеваться.

Ровно в пять часов вся бригада сидела в сквере на лавочке. Сварщик, держал в руке бутылку, снова завернутую в газету, и наливал из нее по пол стакана жидкости и передавал его работягам. Сидор сидел с краю и ему стакан передали последним, когда все уже выпили и закурили. От жидкости исходил резкий, немного неприятный запах.

— Что это, — спросил он, принюхиваясь к стакану.

— Пей. Нормальная водка. Чего ты ее нюхаешь, — сплюнул недовольно на землю, сидящий рядом работяга, — Одним глотком. Понял?

— Понял, — кивнул Сидор, и закрыв глаза махом выпил стакан. — Что это было, — часто выдыхая и вытирая слезы, простонал Сидор.

— Первый раз, похоже, выпил студент, — смеясь и кашляя, произнес сварщик, и все работяги дружно засмеялись, весело поглядывая на Сидора.

Сидор пришел в себя минут через десять. Ожог внутри уже прошел, зато в голове поднялся какой-то шум, и вдруг стало так хорошо на душе. Работяги, продолжали курить и говорить об чем-то своем и дружно смеялись. Сидор, не понимал, о чем они говорят, но тоже громко смеялся вместе со всеми.

— Ну, чего может, добавим. Погода хорошая сегодня, — встал со скамейки, сказал сварщик и стал шарить по карманам. Все вслед за ним, тоже стали выворачивать карманы и собрав пригоршню мелочи, отправили одного работягу в магазин. Тот вернулся через полчаса, неся в двух руках по бутылке. Но теперь они были не белыми, а красными. Сварщик налил стакан и протянул Сидору: «На водку денег не хватило. Будем пить бормотуху». Бормотуха была сладкая и понравилась Сидору больше чем водка. Он закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. Ему начинало нравиться жить на планете Ру, и он даже завел внутренний спор с профессором Матрицей, доказывая ей, что планета Ру ни такая уж и отсталая и находится значительно выше шестого уровня развития. В какой-то момент Матрица было уже согласилась, но тут Сидора сильно стали трясти и открыв глаза он увидел перед собой работягу, протягивающего ему стакан, на этот раз с золотистой жидкостью.

— Что это, — еле ворочая языком, спросил Сидор.

— Пиво. Надо отлакировать. Пей, — ответил работяга.

Сидор улыбнулся в ответ, взял стакан, выпил, но уже не почувствовав никакого вкуса и запаха, тут же уснул, крепко сжимая обеими руками стакан.

Сколько времени спал, он не помнил, но проснулся, от того, что его кто-то стал сильно трясти за плечо. Он открыл глаза. Перед ним стояли два милиционера, те самые, которые арестовали его в трамвае.

— Распиваем. «В общественном месте», — сказал Сержант, увидев, что Сидор проснулся.

— Я же культурно. После работы. С мужиками, — он оглянулся по сторонам, скамейка была пуста. — А где мужики?

— Что с ним делать будем, — спросил второй милиционер.

— Отвезем в участок. Сдадим для плана, — подумав, решил Сержант. — Вставай, поехали, — он приподнял Сидора за плечи. И они, подхватив его под руки, повели к мотоциклу с коляской, стоящему на дороге. Сидор, еще не отойдя ото сна, молча, шел, продолжая сжимать обеими руками стакан.

***

— Вот, алкаша в сквере задержали, — вталкивая Сидора в кабинет дежурного, доложил Сержант.

— Петя, сколько можно тебе говорить, у нас по алкашам план выполнен на двести процентов, — зевая, ответил дежурный и посмотрел на Сидора уставшими глазами, — Подожди, ты же его утром как тунеядца уже задерживал, — и он посветил настольной лампой в лицо Сидора.

— Точно он, — повернув к себе Сидора, удивился сержант, — Кто ты на самом деле, а ну отвечай, — и он с силой потряс Сидора за грудки.

— Я землекоп, — немного запинаясь, ответил Сидор, — Из МУ 5. — Мы трубы перекладывали. А потом культурно посидели в сквере.

— Чего с ним делать, — чуть отворачиваясь от пахнущего перегаром Сидора, спросил сержант.

— Из СМУ 5, — переспросил офицер, — Сейчас Петровичу позвоню. Пусть приезжает и забирает его на поруки. — Он подтянул к себе огромный черный телефон, снял трубку и набрал номер, — Петрович, привет. Капитан Кар пуха. Слушай, тут снова твоего задержали. Ну, не трезвого же. Приезжай, забирай или мы их скоро расстреливать начнем. Жду. Бутылка с тебя, — и он, тяжело вздохнув, положил трубку. — Отведите пока его в обезьянник.

Сержант с напарником, вывели Сидора из кабинета, и впихнули в маленькую комнатку с решетчатой дверью:

— Ты чего в стакан вцепился, — попытался забрать стакан из его рук напарник.

— Это не мой. Мне его надо вернуть, — отводя руки, недовольно ответил Сидор.

— Да оставь ты его, — пробурчал сержант и они, с напарником заперев дверь на замок ушли.

Сидор внимательно оглядел комнату, слабо освещенную плафоном на потолке, закрытым решеткой. У стены стояли деревянные нары, а в углу оцинкованное ведро и лежала кипа газет.

«Странно, они везде используют газеты, — подумал Сидор, — А вот портрета лысого, здесь, почему-то нет». Он, осторожно поставив стакан на пол, и с удовольствием растянулся на нарах. «Интересно у них тут устроено, на планете Ру, — еще успел подумать он и тут же уснул.

И ему приснился сквер рядом с котлованом. Он сидел один на скамейке, держа в руке стакан, а внизу на земле стояла открытая бутылка той самой водки. «Где же мужики», — подумал он и стал вглядываться в глубину сквера, где по дорожке к нему кто-то шел, в шляпе-канопе и свободном светлом костюме. Человек подошел ближе, снял шляпу, и Сидор с некоторым испугом узнал в нем лысого с портрета. Лысый хитро посмотрел на Сидора, погрозил пальцем и произнес: «Пьешь».

— Я только с друзьями, после работы, — простонал в ответ Сидор.

— Зря, — веско ответил лысый и сел рядом на скамейку. Он порылся в кармане и достал немного увядший початок кукурузы. «Лучше бы кукурузу ел», — протянул ему лысый початок: «Попробуй».

Конец ознакомительного фрагмента.