Парни из Манчестера. Чувствуй себя как хочешь

Саммер Холланд (2024)

Джека Эдвардса не зря называют Факбоем: он переспал с доброй половиной Нью-Йорка. Его стиль — легкие выходные. фееричные ночи и полное отсутствие ожиданий и претензий. Единственная девушка, устоявшая перед его обаянием. — стерва Флоренс Мендоса, девушка его брата… Теперь уже бывшая девушка. После того как Джек вытаскивает разбитую расставанием Флоренс с арены, где собрались отбросы города, он не планирует больше с ней видеться. Почему тогда он не может забыть эти грустные темные глаза и снова едет в Бруклин проверить, не встряла ли она в очередную историю? У Флоренс тоже есть вопросы — например, почему в огромном городе, куда бы ни пошла, краем глаза она всегда видит этого напыщенного павлина Джека Эдвардса? Что именно сталкивает их — судьба, ошибка или сам Нью-Йорк?

Глава 5

Факбой

К вечеру воскресенья Джек понимает, откуда взялось зудящее чувство, которое преследует его весь день: уже сутки ничего не слышно о Флоренс. Не то чтобы он часто слышал о ней те три года, что они знакомы, но теперь все по-другому.

Каким-то странным образом он оказался не просто причастен к ее жизни, но даже начал чувствовать свою ответственность за нее. Это еще откуда?

Джек выуживает мобильник из вороха отчетов и с трудом находит номер Флоренс. В сотый раз обещает себе почистить телефонную книгу, хотя бы от тех, кто точно уже не перезвонит. Обычно после такого решения кто-то из девчонок всплывает, и записанное имя на экране спасает его от неловкости. Наверное, поэтому контакты он до сих пор и не почистил.

Кстати, номер Флоренс можно будет удалить. Ну, когда она ему штаны с футболкой вернет. Беспокоиться о ней после этого будет незачем.

— Джек? — Ее голос в динамике звучит удивленным.

— Ты жива еще? Никуда не встряла? Гэри домой не вернулся?

Вопросы вылетают, как пулеметная очередь. Флоренс замолкает, но уже секунду спустя начинает смеяться.

— Жива, не встряла, не вернулся, — так же быстро рапортует она. — Ты из-за штанов звонишь? Как раз из сушилки достаю. Вызвать курьера?

— Нет, не беспокойся. Я… потом сам заеду, заберу. Просто хотел узнать, все ли с тобой в порядке. Мало ли, куда еще тебя твоя отбитая подружка увезет.

— Джек… — тянет она своим проклятым грудным голосом. — Мы всего лишь переспали. Я не сойду с ума от этого, поверь.

Он едва сдерживается, чтобы не заржать в трубку. С чего решила, что они переспали? Однако переубеждать ее в этом не стоит — осторожнее будет.

— Точно, — отвечает Джек. — Тогда хорошего дня. Увидимся.

Какая она смешная, эта Флоренс. Видно, что еле сдерживается и что ей плохо… Но леди до конца остается леди. Нужно поговорить с Гэри, выяснить, что на самом деле у них стряслось. Может, это на пару дней, а она уже драму развела… Хотя на Гэри такое и правда не похоже.

И все же Джек тоже кое-что должен. Проклятое платье, которое начисто уничтожила машинка, до сих пор лежит в корзине для белья, как немой укор.

Он делает еще один звонок.

— Мистер Эдвардс, — с готовностью отзывается Энви.

Лучший ассистент в мире. Даже в воскресенье.

— Привет, детка, — улыбается Джек, — как выходной проходит?

— Вы мне полчаса назад обновление для презентации прислали, — смеется та, — это не выходной, мистер Эдвардс.

— Ты же не в офисе?

— Точно, — исправляется она. — Отличный выходной, спасибо.

Джек улыбается и зачем-то подмигивает телефону.

— Детка, есть важное дело. Ты же у меня разбираешься в фэшн-индустрии, да?

— Да, мистер Эдвардс.

— Сарафан, красный, с углами на этом, как его… Бюстье, да? И поверх прозрачная ткань, а по подолу крупные розовые треугольники. Это у нас кто?

— Я ведь не гугл, просто разбираюсь, — тянет Энви, но в трубке слышится быстрый стук ногтей по клавишам. — Вы так описали, я даже представить себе не могу.

Джек поднимается и идет к несчастному платью.

— Сейчас я его пришлю.

Получив фотографию, Энви оживляется.

— «Валентино»! Вроде бы прошлогодней коллекции… Точно, это оно.

— Мне нужно такое же.

— Вы его не найдете. И оно уже неактуально.

— Давай вместе думать, детка. Тебе испортили платье. Ты хочешь взамен получить такое же?

— Или свежее. У «Валентино» в этом году было шикарное коралловое.

— Отлично, тогда завтра утром напомни мне дать тебе свою карту. Нужно, чтобы ты купила его. Только пришлешь сначала фото.

— Какой размер?

— Четвертый, — отвечает Джек, вспоминая фигуру Флоренс.

Округлая грудь тут же всплывает перед глазами, и это ужасно не вовремя. В остальном она стройная, ее даже можно назвать худой: тонкие запястья, изящные щиколотки, восхитительная впадинка между ключиц. Но грудь… Она будто непропорциональна телу. Но шикарная настолько, что в жизни не забудешь.

Джек отключает звонок. Внутри растет сожаление: ведь он запретил себе ее трогать. Когда Флоренс разделась, пытаясь спасти залитое джином платье, и руки сами тянулись к этой груди, ему стоило огромных сил удержаться.

Они спали вместе, но не трахались, и этот опыт — точно не то, что хотелось бы повторить. Теперь придется до конца своих дней фантазировать, какая она в постели, какая на вкус…

Разобраться с вещами и удалить ее номер. Ему нахер не нужно, чтобы Флоренс Мендоса стала героиней его эротических кошмаров.

Он и без того редко спит нормально.

* * *

Гэри все совещание лыбится так, будто с утра избил кого-то. Сложно вспомнить, когда он в последний раз был настолько счастлив. Может, когда купил дом в Бронксе и впервые показывал. Тоже сиял, как бабушкин сервиз, едва не лопался от гордости.

Он всегда был рукастым и домашним, копил с самого Манчестера, наверное. Даже когда все вытрясали свои запасы денег на уставный капитал «Феллоу Хэнд», Гэри, — и тут можно сотку ставить, — достал не все. Пара косарей, отложенная на свой дом, так и осталась неприкосновенным запасом.

Вспоминая боль и обиду в глазах Флоренс, Джек не может не сравнить их с этой улыбкой на лице у Гэри. Странно, всегда казалось, что среди них двоих влюбленным теленком был именно он… Что изменилось?

В перерыве на ланч он успевает перехватить Гэри, пока тот не исчез.

Когда они подходят к кабинету — кабинету Гэри, конечно, у Джека уже лежит чертово платье, которое может вызвать ненужные вопросы, — причина непонятного счастья находится сама собой. Его ассистент Пайпер сияет, как светлячок, стоит ей увидеть своего босса.

Они спят друг с другом. Этого только слепой не заметит.

Неделю назад на футболе Гэри агрессивно объяснял, что у них с Пайпер ничего нет, а проблемы с Флоренс он решит сам. Как все может поменяться за неделю, да? Хотя обещание исполнил: нет девушки — нет проблем с ней.

Джек вспоминает их с Флоренс разговор той ночью и снова чувствует обиду: Гэри рассказал Пайпер о том, что ищет отца. Не ему, не Тыковке, не Леону. Пайпер. Девчонке, которая сейчас травит тупую шутку, и разносит их обоих. Это настолько не похоже на его брата, что кажется, будто того подменили.

— Ты хотел поговорить? Пойдем.

Гэри держит дверь открытой, и только теперь Джек понимает, что Пайпер уже куда-то убежала. Он заходит внутрь и запирается на замок.

Как смотреть Гэри в глаза во время этого разговора? В конце концов, он сует нос совершенно не в свое дело и, скорее всего, сейчас получит по зубам. Черт, как же с ним иногда сложно… Они называют друг друга братьями уже почти двадцать лет, но все равно порой не могут нормально поговорить.

Джек падает на диван и прикрывает глаза. Возможно, так будет легче.

— Помнишь, мы говорили, что у тебя проблемы с Флоренс? — спрашивает он.

— Помню, — мрачно отзывается Гэри, — я еще тогда пообещал, что сам разберусь.

— Здорово разобрался. Где ты сейчас живешь?

Тот замолкает на секунду. Джеку больше не нужен ответ: теперь это окончательно становится очевидным.

— Откуда ты узнал?

От твоей бывшей, которая в пятницу приперлась пьяная на подпольные бои и которую пришлось вытаскивать, пока по кругу не пустили. В платье, блядь, от «Валентино».

— Заезжал к тебе в гости на выходных, — врет Джек, — встретил Флоренс. Она и сообщила.

— Как она? — резко перебивает Гэри.

Как маленькая колумбийская богиня, господи. С этими своими стройными ногами, густыми волосами, в которых пальцы тонут. И цветочный запах теперь по всей квартире. Хоть простыни не стирай, лишь бы не исчез.

— Держится, — выдавливает из себя Джек, — и даже неплохо.

Нужно как-то вывести разговор на их отношения. Понять, что у Гэри вообще в планах, может, они не навсегда расстались.

— Ты до сих пор не сказал, где живешь, — произносит он.

— В Бруклине.

— Вот как, — Джек не верит своим ушам, даже голову поворачивает, — скажи мне, вот шуточки с Малой — это же не просто так? Ты сидишь лыбу давишь, а от нее вообще лампочку зажечь можно.

— Давай потом об этом поговорим? Не сегодня.

— Ты неделю назад сказал, что у тебя с Пайпер ничего нет, — обиженно выпаливает Джек, — а тут выходит, наебал меня. И Флоренс тоже?

За нее даже обиднее. Перед глазами снова больной взгляд обманутой девушки.

— Я понять не могу, — Гэри мгновенно вскипает, чайник проклятый, — ты отрастил лишние зубы?

— А ты мне их выбить решил, братишка? — вскидывается Джек.

Тот дергается, как от удара, и моментально успокаивается. Поднимается из своего кресла, подходит к дивану и тяжело садится рядом. На его плечах словно появляется какой-то груз. Или он там всегда был, а заметен стал только сейчас?

— Я не уходил от Фло к Пайпер. Я просто ушел от Фло. И планировал остановиться у тебя, но нужен был кто-то вроде нее. А еще там диван есть.

Его рассказ не занимает много времени: минут десять, не больше. Джек не перебивает: Гэри в принципе редко когда готов говорить. Обычно из него слова не вытащишь.

Флоренс выложила не все. И хотя ее понять можно — тут бы кукушку снесло у любой девушки, — Джек слишком хорошо знает своего брата. Вместе они уже не будут.

Она залезла в компьютер и тупо спалилась. А потом прочла его переписку с Пайпер в телефоне. И совершенно не важно, что в ней было. Любовные послания, рабочие моменты, мемы с гусями… После этого их отношения ничто не могло спасти.

По мере рассказа Гэри Джек понимает, что для него это тоже прошло нелегко. Да, сейчас все закончилось — поспал, небось, как обычно, и проснулся в новом для себя мире, — но расставание потрепало обоих. Его плечи потихоньку расслабляются, будто с них спадает груз.

Знать бы еще, как поддержать. Ясно, что к Флоренс брат уже не вернется — и собственная совесть затыкается, не беспокоя больше нытьем о том, что чужую девушку нельзя целовать. Бывшую-то можно.

И с Пайпер у них вроде все серьезно. По крайней мере, оба смотрят «Доктора Кто», на этом пару лет вместе продержатся. Гэри такой фанат, что заставил и Джека тоже пересмотреть все, включая классические серии. А уж если девчонка отличит хотя бы пару Докторов между собой, для него это хлеще виагры.

Джек поднимается и наворачивает пару кругов по кабинету. Он не знает, как закончить разговор, который сам же начал. Говорить, что встретил Флоренс, или нет? Врать не хочется, умалчивать тоже — а вдруг почувствует?

Господи, это же брат. Не хватало только из-за такой мелочи поссориться.

— Так а зачем ты приезжал ко мне? — напоминает Гэри.

— Что? — переспрашивает Джек. Нет, сейчас точно не получится рассказать. — Да уже не важно. Я и забыл. И вообще, чего ты меня тут запер? Мне на ланч пора, тебе наверняка Малая еды принесет, а мне свою самому добыть надо.

Уже у выхода он останавливается и оборачивается. Вопрос крутится на языке, жжется, требует, чтобы его задали.

— Так получается, Флоренс теперь свободна? — со странной даже для самого себя надеждой произносит он.

— Держи хер в штанах, — резко отвечает Гэри, — она тебе не игрушка.

Предупреждение получено. Джек вылетает из кабинета и едва не сбивает Пайпер с ног.

— Мистер Эдвардс! — Она смущенно пятится, держа в каждой руке по хот-догу.

— Прости, — выпаливает он и проходит мимо нее.

Сложно сказать, почему его это так бесит. Джек сам не замечает, как оказывается у себя в кабинете, рядом с пакетом «Валентино», с головой, полной мечущихся мыслей.

Это то, как он живет. Его никогда не смущало чужое мнение, чаще всего ханжеское и унылое. Люди завидуют тому, что так можно жить, и из-за этого болтают всякое. На самом деле в душе многие хотели бы иметь яйца поступать так же.

Просто он Джек Эдвардс и не ввязывается в отношения. Он проводит отличные выходные и двигается дальше. Но именно сейчас, когда эту мысль в извращенной форме транслируют сначала Флоренс, а потом Гэри, становится обидно.

Почему сразу «игрушка»?

Джек достает длинное струящееся платье из пакета и улыбается сам себе. Флоренс в нем будет выглядеть восхитительно.

* * *

Всегда было интересно, откуда у этой стервы появились деньги на галерею в центре Манхэттена. Джек слышал о ее семье, и они вроде не богачи, чтобы дать ей такой стартовый капитал. Он даже пытался расспросить Гэри, но тот отмахнулся, мол, не знаю и спрашивать не буду. Откуда-то да появились.

Джек подходит к старой высотке, сбоку которой видна аккуратная маркиза «Галереи нового искусства». Машина осталась на парковке под офисом, и это так здорово — просто прогуляться по Нью-Йорку. Пока он сидел в кабинете, закопанный в новых задачах, незаметно подобралась весна. Она чувствуется в свежем вечернем воздухе, слышится в едва различимом шелесте листвы редких деревьев.

Сейчас бы домой… У бабушки расцветают ее любимые розы. Папаша Джорри звонил похвастаться новой выставкой. С каждым годом Джек все дальше от тусовки и теперь, когда приезжает, не узнает и половины людей в ней. Они меняются так же, как и сам Манчестер.

Он оглядывается по сторонам и заходит внутрь. Одна из дурочек Флоренс — черт, как там ее? Моника? — меняется в лице, когда видит его. Джек с ней спал. Кажется.

— Фантастический Джек Эдвардс, — с улыбкой подходит она и скашивает глаза на чертов пакет. — Добро пожаловать в «Галерею нового искусства». Интересуешься текущей экспозицией?

— И тебе привет, — он убирает руку чуть в сторону, — Флоренс на месте?

— Да, она у себя.

— Тогда, — Джек кладет руку Монике на плечо, — проводи меня. Я с ней вопросы решу, а потом покажешь мне вашу экспозицию. Будет что-то стоящее, сделаешь комиссию.

Моника бросает на него быстрый взгляд и кивает. Затем без лишних вопросов ведет его к боковой двери, и это очень удобно. Было бы странно объяснять, что Джек делает посреди галереи с новым платьем в пакете.

Кабинет Флоренс оказывается совсем недалеко — один короткий пролет коридора. Она отвела под служебные помещения так мало места, что сюда, кажется, не зайдут больше трех человек. Зато в залах, наоборот, много воздуха и света, и каждая деталь видна, как под микроскопом.

Джек задерживается у двери в кабинет и бросает быстрый взгляд на Монику. Та, мгновенно считывая его желание, исчезает в зале. Они точно спали, и сейчас он даже не против повторить.

В ответ на стук голос Флоренс звучит приветливо, но как только Джек открывает дверь и заходит, улыбка с ее лица сползает.

— Что случилось? — быстро спрашивает она.

Она поднимается с кресла и в панике оглядывается. Джек прикрывает за собой дверь. Ее кабинет больше похож на чулан — здесь даже окон нет. И он настолько маленький, что они стоят вплотную друг к другу. Нежный цветочный запах напоминает о том, что она спала в его постели, голая, с разметавшимися по подушке волосами.

— Джек, что ты здесь делаешь? — шипит она. — Ты никогда…

— Да успокойся ты, — просит он, — я кое-что принес.

Флоренс замечает пакет в его руках и недовольно сдвигает брови.

— Я испортил твое платье стиркой, помнишь? — Джек понижает голос почти до шепота. — Подумал, прошлогодняя коллекция «Валентино» будет неактуальна. Купил тебе платье из свежей.

— Не нужно было, — в панике отвечает она. — Тем более здесь!

— Расслабься, — он борется с желанием коснуться ее волос, — Монике я сказал, что у нас дела. Платье посмотришь?

Взгляд Флоренс прикован к пакету, а на лице отражается отчаянная борьба. Знать бы еще, чего с чем.

— Ты невыносим, — выдыхает она и протягивает руку. — Но мне любопытно, на что пал твой выбор.

Когда она разворачивает бумагу и видит струящуюся коралловую ткань, в ее глазах загорается что-то совершенно девчачье. Даже не верится, что холодная Флоренс может быть такой.

— Нравится? — Джек наклоняется к ее уху.

Она вздрагивает, и на голых тонких предплечьях появляются мурашки.

Ей нравится.