Мурашки

Р. Л. Стайн (2022)

Мальчик, который ненавидит насекомых, начинает видеть их повсюду… Кожа юного баскетболиста сползает с его рук и ног, но никто этого не замечает… Трое друзей находят дыру в земле, которая становится все больше, больше и больше… Это мир «МУРАШЕК» Р. Л. Стайна. Мир, где самые жуткие кошмары и причудливые фантазии становятся явью…

Добро пожаловать в Промежутье

У вас никогда не возникало ощущения, будто время остановилось? Например, во время долгих-долгих уроков. Смотришь на часы, а они будто застыли. И сидеть вам еще долго!

До сих пор вспоминаю, как на Рождество не мог дождаться, когда придет пора открывать подарки. Глядишь-глядишь на часы на тумбочке у кровати — и хоть бы одна стрелочка сдвинулась.

Я написал уйму рассказов о путешествиях во времени. Но это первая моя история о том, каково в нем застрять.

— Гейб, пообещай не опаздывать, — сказал мой друг Карвер и стукнул своей хоккейной клюшкой о мою. Мы с ним гоняли шайбу на Уилморском пруду. Пруд промерз на славу, и лед был как отшлифованный. Стоял студеный декабрьский день, и, несмотря на три свитера и пуховик, меня слегка потряхивало.

— Обещаю. — Взмахом клюшки я отправил шайбу мимо Карвера. Он развернулся за ней и чуть с коньков не слетел.

Так-то Карвер катается в разы лучше меня. Недаром же он играет за «Блейзеров», нашу школьную команду по хоккею.

Я ни в какой команде не состою. Я вообще не в ладах со спортом. Но Карвер обожает вытаскивать меня на лед. Небось чувствует себя на моем фоне суперзвездой.

— Ты вечно обещаешь и вечно опаздываешь, — заявил Карвер. Он раскрутил шайбу и послал обратно ко мне. — Ты всюду опаздываешь, Гейб, я уже замаялся тебя дожидаться.

— Мне грозились подарить на Рождество умные часы, — сказал я. — Авось помогут.

Шайба въехала в сугроб на краю пруда, мы рванули за ней. Изо рта у меня валил пар. Настоящая тренировка, блин.

— Знаешь, в чем засада? — сказал Карвер. — Что моя днюха пришлась на сочельник. Никакого внимания, всем вообще пофигу. — Он сбросил шайбу обратно на лед.

— Ты же вроде справлять собирался… — начал я.

— Угу. Невероятно, но родичи таки вспомнили, что я хотел отпраздновать. Так что эта вечеринка много для меня значит, понимаешь? Ради бога, не опаздывай.

Я поднял руку в перчатке.

— Торжественно клянусь прийти загодя. Гадом буду. Если опоздаю, съем шайбу.

Карвер ухмыльнулся:

— Я это запомню. Тебе как лучше, с горчичкой или под соусом?

Дома я обнаружил маму и папу в гостиной — они смотрели документальную передачу от «Нетфликс» про осьминогов.

— Вот не знал, что у осьминогов есть зачатки личности, — сказал папа.

— А не завести ли нам своего в аквариуме? — предложила мама.

— Вряд ли удастся найти такого маленького, — вздохнул папа.

Они так увлеклись своими осьминогами, что совсем не замечали меня.

— Можно вас на пару слов? — спросил я с порога.

Родичи обернулись.

— Тебе стоит это посмотреть, Гейб, — сказал папа. — Узнаешь много нового о подводном царстве.

— Я о нем знаю из «Губки Боба», — ответил я.

Они расхохотались. Им это показалось жутко остроумным.

Я прошел в гостиную и встал перед экраном.

— Вы в курсе, что мне нужен подарок для Карвера?

Мама сощурилась на меня сквозь очки.

— На Рождество?

— Нет, на день рождения. У него завтра вечеринка.

Нахмурившись, они дружно покачали головами.

— А почему ты сообщил об этом в последний момент? — осведомился папа.

— Почему ты все делаешь с опозданием? — подхватила мама. Она бросила взгляд на высокие напольные часы в углу. — Седьмой час, все магазины позакрывались.

— А может, после завтрака сгоняем? — предложил я. — Мне правда нужно что-нибудь для него достать.

— Еще чего. Кто вообще справляет день рождения под Рождество? — возмутился папа.

— Как будто у него есть выбор, — заметил я.

Они опять засмеялись.

— Можно сходить за покупками завтра с утра, — сказала мама. — Ты уже знаешь, что ему подарить?

— Не совсем, — признался я. — Может, маску хоккейную или типа того. Хоккей — его тема.

— Хорошая идея, — одобрила мама. — Только думать надо было раньше, чтобы нам не пришлось шататься по магазинам за день до Рождества.

— Ты права, — вздохнул я. — Мне стоит научиться планировать заранее. — Я повернулся к двери. — А знаешь что? Вот сейчас каникулы, но я все равно поработаю над докладом о прочитанных книгах.

С этими словами я поднялся по лестнице в свою комнату, умолчав, что доклад мой просрочен на неделю и что даже одну книгу я так толком и не дочитал. Ладно, лучше поздно, чем никогда…

Наверху коридор очень длинный. Там у нас четыре спальни, моя находится в самом конце. На полдороге я остановился перед комнатой для гостей. Она небольшая, с ярко-желтыми обоями, кроватью, комодом и единственным стулом. На Рождество мы ждали из Мичигана моего дядю с семейством, но он что-то приболел, и все отменилось. Так что комната пустовала.

Но у меня была веская причина возле нее задержаться. Именно там, в стенном шкафу, родичи всегда прячут мои рождественские подарки. Постоянно в одном и том же месте. Они не знают, что я в курсе.

Не заглянуть ли туда? Впрочем, что за вопрос. Я так каждый год и делаю.

Я повернулся к лестнице и навострил уши. Родичи залипли в передачу про осьминогов. Я глубоко вдохнул и шмыгнул в комнату для гостей.

Дверь стенного шкафа была длинной и узкой. Когда я открыл ее, внутри зажглась лампочка. В шкафу хранились несколько старых зимних пальто и куча поношенных кроссовок. На полу у стенки громоздились коробки с подарками.

Поднырнув под пальто, я опустился на колени, чтобы изучить подарки. Первая коробка оказалась длинной и весьма увесистой. Неужели родичи раскошелились на новый плейстейшн? Я встряхнул коробку. Какой там! Походу, шмотки.

Я поставил коробку на место и взял еще парочку. Потом поднял квадратную коробочку в серебряной фольге. Она была совсем легонькая. Может, беспроводные наушники?

В шкафу становилось душно. Или мне кажется? Я напряженно прислушался. Никого не слышно. Тогда я торопливо сорвал обертку.

— Да! — прошептал я. — Купили все-таки!

Умные часы. Я развернул ремешок и осмотрел их. Чума! Круче некуда! Теперь я смогу звонить с них, писать сообщения и делать еще множество удивительных вещей.

Ну как тут устоишь? Я должен их примерить! У меня даже рука дрожала, когда я затянул на запястье красный пластиковый ремешок и застегнул его. Поднес к лицу, глянул на циферблат — 6:10.

Все, с опозданиями покончено, решил я. Потому что я ни за что на свете не сниму эти часики.

Я ахнул, услышав глухой стук, за которым последовало тихое шарканье. Шаги? Кому-то из родичей вздумалось подняться по лестнице!

Придется снять часы, завернуть, положить обратно в коробку и улизнуть из шкафа. Но меня захлестнула паника. Как говорится, в зобу дыханье сперло. Я стал сдирать часы, ну и дернул сильней, чем следовало.

Часы выскользнули из руки. Тюкнулись об пол шкафа. Отскочили. И еще разок стукнулись.

Я вскрикнул, услышав треск.

О нет! Циферблат разбился. Батарейка вылетела на пол.

Вот это попадос! У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Ну и как я это объясню?

Схватив разбитые часы, я запихнул их в карман джинсов. Только с третьего раза мне удалось нашарить крохотную батарейку. Я отправил ее в карман вслед за часами.

Выкарабкался из шкафа, шасть в коридор, а там — никого. Фух. Я стрелой метнулся в свою комнату и закрыл дверь.

Я сел перед ноутбуком и взялся за доклад. Речь шла о сборнике греческих мифов и легенд. Обалденные, кстати, истории. Я половину уже прочел, для хорошего доклада достаточно.

Но сердце у меня до сих пор трепетало, ведь на волоске был. И я никак не мог сосредоточиться. Из головы не шли разбитые часы. Как я объясню это родителям?

Правду я сказать не смогу. Рассказать, что с семи лет украдкой смотрю, какие подарки меня ждут? Ну уж нет. Но я никак не мог придумать объяснение, почему часы превратились в хлам.

Может, просто завернуть их и положить на место? А утром открыть как ни в чем не бывало, чтобы все решили, будто их такими доставили из магазина?

Это может сработать. А может и нет. Мне ведь так не терпелось полюбоваться часами, что я сорвал обертку. Теперь при всем желании нельзя сделать так, чтобы она выглядела как новенькая.

В общем, я так загнался, что ни строчки не написал. А теперь на меня напала зевота и глаза слипались.

Уже, наверное, поздно. Я вылез из-за стола и направился вниз, чтобы пожелать родичам спокойной ночи.

К своему удивлению, я обнаружил их в гостиной. На экране разворачивал щупальца осьминог. Когда я вошел, родители обернулись.

Я зевнул.

— В общем, я неплохо поработал для начала, — сообщил я. — Но что-то устал. Вот, зашел пожелать доброй ночи.

Родичи заморгали. Папа аж рот разинул.

— Гейб, с каких пор ты завел привычку ложиться до ужина?

— До ужина? — Я перевел взгляд на часы у стены. На них было 6:10.

Да как так-то?

— У тебя еще есть время закончить доклад, — сказала мама. — Я все равно ничего не буду готовить, пока не досмотрю про осьминогов. Это будет около семи.

Я опять зевнул. Чертовщина какая-то, но у меня голова уже не варила, чтобы об этом думать.

— Раз ты такой сонный, — сказал папа, — ступай наверх и вздремни. Мы разбудим тебя к ужину. Сегодня будет твое любимое блюдо. Моя домашняя пицца с жареными сосисками.

— Отлично, — отозвался я. На экране какой-то дядька что-то скармливал осьминогу.

Я поднялся к себе и рухнул на кровать. Я мигом уснул, крепко, без сновидений. Не знаю, сколько я провалялся в отключке. Когда проснулся, за окном по-прежнему стояли серые сумерки.

Я почувствовал себя бодрячком, так что снова сел за ноут и стал печатать доклад. Работа спорилась, пальцы так и летали по клавиатуре. Наверное, мне так легко это дается потому, что я в принципе люблю писать. У меня никогда нет проблем с докладами и сочинениями.

Я с часок поработал. Правда, все время отвлекался, прислушиваясь, не позовут ли к ужину. Наконец урчание в животе выгнало меня из-за стола. Жрать хотелось зверски.

Я помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Родичи по-прежнему сидели на диване в гостиной.

— Не пора ли ужинать? — завопил я с порога. — Есть хочу!

— Рано еще, — отозвался папа, не сводя глаз с морского дна на экране. — Пицца поспеет примерно к семи.

— Как к семи?! — Я обернулся к часам в углу. Они показывали 6:10.

Да быть не может.

— По-моему, часы встали, — сообщил я.

— Ничего подобного. — Мама посмотрела на телефон. — С часами все в порядке. Сейчас десять минут седьмого.

— Давай к нам, Гейб? — предложил папа. — Там как раз самое интересное. Осьминоги научились понимать некоторые слова.

— Э-э… нет, спасибо, — проговорил я.

Голова шла кругом. Я притащился наверх, сел на кровать и отправил Карверу эсэмэску: «Который час?»

Через пару минут раздался звонок.

— Ты прикалываешься? — спросил Карвер. — На фиг у меня спрашивать время?

— Просто ответь, — попросил я. — У меня, кажется, телефон…

— Десять минут седьмого, — сказал Карвер. — А ты думал сколько?

— Да у меня тут проблемка, — начал я. — Понимаешь…

— Я не могу разговаривать, — перебил Карвер. — Мы тут ужинаем, и родичи телефон у меня отбирают. Дескать, когда я ем, я глух и нем.

— Ладно, извини, — сказал я. — До встречи на вечеринке.

— Не опаздывай! — напомнил Карвер. На том и отключился.

— Не опаздывать? — повторил я вслух. — Как тут опоздаешь, когда на часах все время десять минут седьмого?

Я достал из кармана умные часы и сел за стол, чтобы рассмотреть их хорошенько. Неужели, разбив часы, я каким-то образом остановил время? Придет же в голову… Разумеется, такое бывает только в кино и сериалах-ужастиках.

Прищурившись, я разглядывал часы в ярком свете настольной лампы. По экрану бежала зазубренная трещина. Как будто зигзаг молнии. Оранжевые цифры на черном фоне замерли на 6:10.

Я встряхнул часы. Поднес к уху и еще немного потряс.

Цифры не изменились. Под треснувшей линзой часы по-прежнему показывали 6:10. Я понажимал на кнопочки сбоку. Потом еще немного потряс.

6:10.

— Это все не взаправду, — проговорил я вслух.

У меня появилась идея. Завалюсь-ка я спать. Хорошо так, часиков на восемь. А когда проснусь, время непременно сдвинется вперед. Придет пора завтракать, и все вернется в норму.

Я сунул разбитые часы обратно в карман. Потом надел пижаму и залез в кровать.

Не знаю, сколько я проспал, но, должно быть, не один час. Мне снилось, что за мной и Карвером по улице гонится гигантский осьминог. Мы от него клюшками отбиваемся, а он, гад, не отстает.

Даже когда я спускался к завтраку, сон не выходил у меня из головы.

Страх буквально пригвоздил меня к порогу гостиной. Мама с папой сидели на диване, глядя, как осьминог кружится под водой.

— Пора завтракать? — проговорил я тоненьким голоском.

Они со смехом повернулись ко мне.

— Шутишь, Гейб? Ты зачем надел пижаму? Еще и ужинать рано. Седьмой час только.

— Совсем голову потерял? — спросил папа.

— Может быть… — Я пристально посмотрел на них. — А разве я уже не заходил сюда пару раз и не спрашивал время?

— Нет, — ответила мама. — Не заходил. Ты над нами прикалываешься?

— Чего это ты чудить начал? — добавил папа. — Из-за того, что Рождество на носу?

Я вздохнул. Эдак Рождество и вовсе никогда не наступит.

Вдруг накатило головокружение, непонятная дурнота, словно у меня в мозгу плавал осьминог. Я дотащился до шкафа и взял пуховик. После чего украдкой выскользнул из дома.

Мне нужно подумать. Глотнуть свежего воздуха. От порыва холодного ветра меня зазнобило. Я застегнул пуховик до самого горла. Луна висела в пепельном небе белесым глазом.

Я вообще не смотрел, куда иду. Мимо проносились автомобили. Прохожие спешили домой с работы, стараясь успеть к ужину. Я миновал пустырь в конце квартала и продолжил путь.

Я думал: может, если я хорошенько прогуляюсь, время снова запустится и домой я вернусь к ужину? Чего уж там, я не знал, что и думать.

Я перешел на бег. Может, мне удастся обогнать время.

Ну ладно, голова у меня варила не очень. А чего вы хотите?

Я очутился на игровой площадке перед начальной школой. Куда это меня ноги занесли? Сердце колотилось, лодыжки гудели.

Возле стадиона с рычанием наскакивали друг на друга два здоровенных пса. А больше никого поблизости не наблюдалось. Я плюхнулся на качели. Отдышавшись, полез в карман за часами — и вдруг все погрузилось во тьму. Как будто кто-то взял и выключил свет. Я посмотрел на небо, ставшее чернильно-черным. Даже бледный свет полной луны растаял во мраке.

Я заморгал, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Через несколько секунд дома и деревья на другой стороне улицы черными силуэтами проступили из угольной мглы.

Я не сразу понял, что уже не один.

Что-то двигалось в кромешной темноте возле игровой площадки. Я услышал шелест жухлой травы под ногами. А потом передо мной возникли несколько ребят. Они приближались в полном молчании.

Я вскочил с качелей.

— Эй!

Темнота — хоть глаз выколи. Даже лиц не разглядеть.

Ни один из них не отозвался. Я окликнул их снова:

— Эй!.. — И шагнул навстречу.

Стремительно приблизившись, они окружили меня. Они напирали, темные фигуры, чернеющие во мраке. Я пригляделся…

И в ужасе закричал, осознав, что у них вообще нет лиц!

Они были тенями. Безмолвные тени, окружавшие меня кольцом.

Ни лиц. Ни глаз. Дети, сотканные из тьмы.

— Я… я… — залепетал я, не в силах подобрать слова.

И тогда одна из теней, девочка, нарушила молчание:

— Добро пожаловать. — Еле слышный шепот плыл в стылом воздухе. — Добро пожаловать в Промежутье.

Я чуть не задохнулся.

— Что? О чем ты говоришь? Кто вы такие?

— Добро пожаловать, — сипло прошелестел мальчик-тень. — Мы явились, чтобы приветствовать тебя.

— Где приветствовать? — Мой голос дрогнул. — Почему я вас не вижу?

— Мы — дети Промежутья, — ответила девочка. — Отныне ты — один из нас.

У меня ум заходил за разум. Я лихорадочно соображал, чего этим ребятам от меня надо.

— У вас клуб, что ли, какой-то? — спросил я. — Что за «Промежутье»? О чем речь вообще?

— Мы застряли во временном промежутке, — гортанно прошептала девочка.

— Мы не можем переместиться ни назад, ни вперед, — добавил еще один мальчик. — Мы застряли, и ты теперь — тоже. Застряли во временном промежутке.

— Вы… вы хотите меня напугать, — пробормотал я.

— Нет. Мы здесь, чтобы приветствовать тебя, — молвила девочка.

А потом они глухим шепотом затянули:

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

Их голоса гудели у меня в ушах, становясь все громче и громче.

— Хватит! — закричал я. — Прекратите! Убирайтесь, оставьте меня в покое!

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Не-е-е-е-ет! — завыл я не своим голосом. И рванулся напролом.

Но они сгрудились, окружив меня стеной тьмы. Я не мог прорваться. Спасения не было.

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

Пока я в ужасе глядел на них, девочка протянула теневую руку и коснулась моего плеча.

— О-о-ох… — простонал я, чувствуя, как от ее прикосновения холод просачивается сквозь кожу.

Она схватила меня за руку. Ее пальцы были как сосульки. Холод поднялся по руке, меня затрясло.

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

Мальчик дотронулся до моего лба серой теневой рукой. От его прикосновения кожу сковало холодом. По руке ползли мурашки, запястье под пальцами девочки вообще онемело. Наконец она отпустила его, и я уставился на руку. Она стала серой. Серой и онемевшей. Не рука — тень руки!

— Не-е-е-е-ет! — снова завыл я.

Я схватил мальчика за руку и ничего не почувствовал. Омертвевшие пальцы тут же соскользнули.

Я слышал собственные всхлипы. Чувствовал слабость. Чувствовал, как соскальзываю в серость. Растворяюсь в ней…

Мои руки… мои ноги… все выцветало почти до черноты. Я становился одним из них!

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Добро пожаловать в Промежутье…

— Ааааааа! — заорал я, на этот раз слабее, почти неслышно.

От паники меня всего колотило. Я чувствовал, как мир погружается во тьму. Чувствовал, что исчезаю.

— Добро пожаловать…

— Добро пожаловать…

Их хор звучал у меня в ушах. Я не мог пошевелиться. Не мог соображать.

Необходимо действовать! Я нашарил в кармане разбитые часы. Вытащил. Снова полез в карман и нашел крохотную батарейку.

И вот в одной руке у меня часы, в другой — батарейка.

Обе руки — дрожащие тени. Я их уже не ощущал. Даже не мог различить их толком.

Я глубоко вздохнул. Зажмурился. И вставил батарейку в часы.

— Уау!

От грохота у меня зазвенело в ушах. Я упал на колени. Небо ревело, земля ходила подо мной ходуном. Еще немного — и голова разлетится вдребезги.

Когда грохот наконец стих, я открыл глаза. Хор оборвался. Дети-тени сгинули без следа.

Я поднял глаза к небу. Вернулись серые сумерки, и полная луна опять плыла над деревьями.

Неужели время возобновило свой ход?

Я помчался домой. На пороге меня ждал отец.

— Гейб, где тебя носит? По твоей милости мы не можем сесть за стол.

— Предупреждать надо, когда уходишь! — подхватила мама. — Уже половина восьмого!

— Ур-ра-а-а-а! — завопил я. — Да-а! — И обнял их обоих. Мне хотелось разреветься и в то же время скакать до потолка от счастья.

Я взметнул кулаки над головой.

— Я вернулся! Вернулся! Прощай, Промежутье! — орал я.

— Ты о чем вообще? — удивилась мама. — Совсем сдурел. Мой руки и марш за стол.

По дороге в ванную я не удержался и свернул в гостиную, чтобы глянуть на высокие напольные часы. Они показывали 7:35.

— ДА! — Я подбежал к часам и от души чмокнул их. А потом отправился мыть руки.

На следующее утро папа взял меня в торговый центр, чтобы купить подарок для Карвера, но вместо спорттоваров я направился в магазин электроники. Мы ходили по проходам, рассматривая телефоны, наушники, игровые приставки и фотики.

— Чего бы по-твоему хотел Карвер? — спросил папа.

— Хм-м… — задумался я. — Даже не знаю…

Папа нахмурился.

— А надо было подумать, Гейб. Чтобы не решать в последнюю минуту. Тебе пора научиться обдумывать все загодя.

— Ты совершенно прав, пап, — ответил я, — но…

Папа взял что-то с настольного дисплея.

— Вы ведь с Карвером два сапога пара, верно? Тогда вот это точно ему понравится.

Он протянул мне умные часы.

Я сразу подумал о своих. Вчера я аккуратненько завернул их в обертку и спрятал в шкаф к остальным подаркам.

Умные часы для Карвера?

Уж он-то будет обращаться с ними бережно, не сомневаюсь.

А подарок нужен очень срочно. До вечеринки всего пара часов осталась.

— Да, пап, это классная идея, — сказал я.

Тем вечером Карвер встретил меня на пороге. Даже по лбу себя хлопнул от удивления.

— Офигеть не встать! Гейб, ты явился первым!

— Я теперь другой человек, — скромно ответил я. — Который никогда не опаздывает.

Его взгляд упал на подарок у меня в руке. Я протянул его Карверу:

— С днем рождения!

Он осмотрел коробочку.

— О, спасибо. А что это?

— А ты открой и посмотри, — сказал я.

Карвер сорвал обертку.

— Ух ты-ы! — взвыл он. — Офигеть не встать! Мои собственные умные часы! Зашибись!

Он выковырял их из пластиковой упаковки и стал надевать ремешок на запястье. Его рука дрогнула, и он вскрикнул:

— Да что ты будешь делать! Я их уронил! Бли-ин… Походу, кокнулись.