Девчонка, что кричала «Монстры!»

Р. Л. Стайн, 1993

ОНА ГОВОРИТ ПРАВДУ… НО ЕЙ НИКТО НЕ ВЕРИТ! Люси обожает травить байки про монстров. Она рассказала их столько, что ее друзей и родителей от них уже просто тошнит. Но вдруг однажды Люси обнаруживает настоящего монстра – им оказывается библиотекарь, ответственный за программу летнего чтения. Как жаль, что Люси рассказывала все эти истории о монстрах. Как жаль, что никто не верит ни единому ее слову. Как жаль, что монстр знает ее… и вскоре придет за ней.

1

Я люблю пугать своего младшего брата Рэнди. Я рассказываю ему страшные истории про монстров, пока он не запросит пощады. А еще всегда подтруниваю над ним, притворяясь, будто вижу монстров повсюду.

Видимо, потому-то никто и не поверил мне в тот роковой день, когда я повстречала самого настоящего монстра.

Видимо, потому-то никто и не поверил мне, пока не стало слишком поздно и монстр не оказался у меня дома.

Ну да не буду начинать историю с конца.

Зовут меня Люси Мрак. Мне двенадцать лет. Я живу со своим шестилетним братом Рэнди и родителями в средних размеров доме, в средних размеров городке под названием Тимберленд-Фоллс, что означает «лесосплавные водопады».

Уж не знаю, при чем тут «лесосплавные водопады». Леса рядом с городом действительно имеются, но никто их не вырубает. И никаких водопадов в наших краях отродясь не водилось.

Так почему же Тимберленд-Фоллс?

Это тайна, покрытая мраком.

Живем мы в домике из красного кирпича в конце улицы. Высокая разросшаяся живая изгородь тянется вдоль торца дома, отделяя наш двор от двора наших соседей Килленсов. Папа постоянно заводит речь о том, что, мол, не мешало бы хорошенько ее подстричь, но никогда не переходит от слов к делу.

Передний двор у нас маленький, зато задний — огромный, с высокими старыми деревьями. Посреди двора растет здоровущий сассафрас, дающий прохладу и тень — благодать. Там-то, когда одолеет скука, я и люблю посиживать с Рэнди, стремясь напугать его до чертиков!

Дело это нехитрое. Рэнди легко пугается.

Он здорово похож на меня, даром что мальчишка. У него такие же темные прямые волосы, только свои я, конечно, подлинней отпускаю. Как и я, он невысок для своих лет и самую чуточку полноват. Лицо у него круглое, круглее, чем у меня, и черные глазищи, весьма приметные, благо у нас у обоих очень белая кожа.

Мама говорит, что ресницы у Рэнди длиннее моих, чему я слегка завидую. Зато у меня нос попрямее и зубы не так торчат, когда улыбаюсь. Так что мне, пожалуй, грех жаловаться.

В общем, пару недель назад, жарким летним деньком, сидели мы с Рэнди под старым сассафрасом, и мне вздумалось напугать его до смерти.

Признаться, я действительно не могла найти занятия получше. Едва начались каникулы, как большинство моих друзей разлетелись кто куда. А я торчала дома, изнывая от одиночества.

Рэнди вообще-то зануда страшный. Однако за неимением лучшего с ним хотя бы можно поболтать. А еще его напугать можно.

У меня богатейшее воображение. Я умею выдумывать самых невероятных страшилищ. Прям-таки взаправдашних.

Мама говорит, с моим воображением мне прямая дорога в писатели, когда вырасту.

Честно говоря, я в этом сомневаюсь.

Зато в чем я не сомневаюсь, так это в том, что напугать Рэнди — много воображения и не требуется.

Обычно мне достаточно сказать, что монстр, обживший стенной шкаф брата, примеряет его шмотки, чтобы Рэнди побелел пуще обычного и затрясся всем телом.

Бедняжка! Он у меня чечетку зубами выстукивает. Обалдеть просто.

Я прислонилась спиной к гладкому древесному стволу, положила руки на траву и прикрыла глаза. Сочиняла подходящую байку для дорогого братца. Трава под моими босыми ногами была мягкой и сырой. Я зарылась пальцами ног в землю.

Рэнди был в джинсовых шортах и простой белой майке. Он прилег на боку, выдергивая одной рукой травинки.

— Слыхал когда-нибудь о пальцежоре из Тимберленд-Фоллс? — осведомилась я, смахнув паучка со своих белых теннисных шорт.

— Что? — Рэнди продолжал выдергивать травинки, складывая в кучку перед собой.

— Был такой монстр, пальцежором звали…

— Ой, Люси, ну пожалуйста, — захныкал он. — Ты обещала больше не сочинять про монстров.

— Ничего я не сочиняю! — заявила я. — Никакая это не выдумка. Чистая правда.

Он скорчил рожу.

— Ага. Конечно.

— Нет. Честно, — настаивала я, глядя в его круглые черные глазенки, дабы убедить в своей искренности. — Это реальная история. Она была на самом деле. Здесь. В Тимберленд-Фоллс.

Рэнди сел.

— Пойду-ка я домой, почитаю комиксы, — сказал он, кинув на землю пригоршню травы.

Рэнди — владелец солидной коллекции комиксов. Вот только все они либо диснеевские, либо про школьника Арчи Эндрюса — супергерои его, видите ли, пугают.

— В один прекрасный день пальцежор объявился у наших соседей, — продолжала я, прекрасно зная, что уж если завела рассказ, никуда он не денется.

— У Килленсов? — вытаращился Рэнди.

— Именно. Нагрянул средь бела дня. Видишь ли, пальцежор вовсе не ночной монстр. Он дневной монстр. Он нанес удар, когда солнце стояло в зените. Вот как сейчас.

Я показала сквозь колышущуюся листву на солнце, сияющее в голубой вышине.

— Д-дневной монстр? — Рэнди повернул голову, чтобы взглянуть на дом Килленсов по другую сторону живой изгороди.

— Не бойся. Это было два года назад, — продолжала я. — Бекки и Лайла сидели во-он там. Купались. Помнишь, мама им бассейн надувает? Из которого половина воды выплескивается.

— И пришел монстр? — спросил Рэнди.

— Пальцежор, — уточнила я, умудряясь сохранять серьезную мину и понизив голос почти до шепота. — Пальцежор ползком пересек их задний двор.

— Откуда он вообще взялся? — спросил Рэнди, подавшись вперед.

Я пожала плечами.

— А фиг его знает. Тут смотри какая штука: пальцежора, когда он ползет в траве, еще поди разгляди. Потому что они умеют делаться одного с нею цвета.

— Они зеленые, что ли? — спросил Рэнди, потирая курносый нос.

Я покачала головой.

— Зеленые, только когда по траве ползают. Они перекрашиваются под цвет поверхности, по которой ползут. Такого фиг заметишь.

— Слушай, а большие они? — задумчиво спросил Рэнди.

— Большие, — сказала я. — Больше собаки. — Я проследила за мурашом, ползущим по ноге, потом сбила его щелчком пальцев. — Никто не знает, насколько, потому что эти страшилища так здорово прячутся.

— Так что случилось? — спросил Рэнди слегка придушенным голосом. — Ну, с Бекки и Лайлой. — Он опять поглядел на отделанный серой дранкой дом Килленсов.

— Так вот, сидят они в своем маленьком надувном бассейне, — продолжала я. — Само собой, плещутся. И Бекки, кажется, лежит на спине, а ногу за бортик свесила. А монстр скользит себе по траве, практически невидимый. Как глядь — чьи-то пальчики болтаются…

— И… Бекки не заметила монстра? — спросил Рэнди. Смотрю, он уже здорово побледнел и дрожит весь.

— Пальцежора разглядеть очень трудно, — напомнила я, глядя братишке в глаза все с той же серьезной миной. Набрала в грудь побольше воздуха, медленно выдохнула. Чисто чтобы напряжение подогреть. И продолжала рассказ:

— Сперва Бекки ничего не заметила. Потом вдруг чувствует, будто ее щекочут. Ну, думает, собака пальцы лижет. Дрыгнула ногой и говорит: отвали. А щекотка не унимается. Уже прямо до боли. Бекки на собаку прикрикнула: дескать, уймись уже. А боль все сильнее. И такое чувство, будто собака пальцы грызет, причем слишком острыми какими-то зубищами. Боль уже невыносимая. Тогда Бекки садится, втягивает ногу в бассейн. Смотрит на свою ступню, а там…

Я замолчала, ожидая, чтобы Рэнди сам спросил.

— Чт… что там? — спросил он наконец дрожащим голосом. — Что она увидела?

Подавшись вперед, я приблизила губы к самому его уху.

— А пальчиков-то и нету, — прошептала я.

— Нет! — взвизгнул Рэнди. Он вскочил на ноги. Белый, как привидение — смотреть жутко. — Неправда!

Я скорбно покачала головой. А сама едва держусь, чтобы не разлыбиться.

— Попроси Бекки снять левую туфлю. Сам увидишь.

— Нет! Врешь ты все! — причитал Рэнди.

— Спроси ее саму, — мягко ответила я.

Тут я опустила взгляд на собственную ногу, и глаза мои от ужаса полезли на лоб.

— Р… Р… Рэнди, смотри! — пролепетала я и показала на нее дрожащей рукой.

Рэнди, увидев, на что я показываю, заорал благим матом.

Пальцев на моей правой ноге как не бывало.