Датский двор времён Амлета II

Рё Птитсманн, 2008

Как свидетельствуют в трагикомедии, переведённой на русский в 2008 г., два средневековых датских поэта, принц Амлет (у Шекспира – Гамлет) выжил, получил датский трон и из реформатора превратился в авторитарного правителя периферийного государства. Вокруг него копошились придворные с их беспощадной борьбой за доступ к «телу», в этой борьбе одни гибли, другие выживали, но проигрывали более молодым и наглым конкурентам. Таким был двор Амлета II – средоточие и рассадник всех мыслимых пороков и одновременно плоть от плоти современного ему общества, описанный безупречным пятистопным «шекспировским» ямбом, исполненным злой иронии и едкого сарказма.

Предисловие научного редактора

«Рё Птитсманн (Rø Ptitsmand) (ок.1250? — ок.1630?) и его сводный брат Понтокидай Рибманн (Paantaakidei Ribmand) (? — ?) — датские драматурги и поэты, крупнейшие датские гуманисты середины второго тысячелетия н.э.

Расцвет творчества Птитсманна и Рибманна пришёлся на период правления Амлета I, его брата Клудия и их, соответственно, сына и племянника Амлета II. Дания, расположенная на задворках Европы, ныне маленькая и незаметная, во времена Амлета II претендовала на статус великой региональной державы. Амбициозный датский король (впоследствии — император) Амлет II поставил целью распространить своё влияние на весь известный к тому времени мир. Проводниками, агентами этого влияния Амлет II избрал лучших представителей датской творческой интеллигенции — Птитсманна и Рибманна.

В творчестве Птитсманна и Рибманна с невиданной до той суровой поры художественной силой отразились социальные противоречия, знаменовавшие собой кризис феодальной Европы, зарождение новых, прогрессивных для своего времени буржуазных отношений.

В немногих дошедших до нас произведениях Птитсманн и Рибманн, «Инь и Ян датской поэзии», как совместно, так и по отдельности воспевали трудовой героизм датского народа, вдохновляли его на борьбу с местными феодалами, острыми как шпага словами и выражениями разили иноземных угнетателей.

Как Птитсманн, так и Рибманн творчески переработали наследие средневековой датской лирики, создав в итоге нетленные образчики глубоко национальной поэзии, опирающейся на датские традиции и фольклор. Творчество Птитсманна и Рибманна насквозь проникнуто жизнеутверждающим началом, красочные зарисовки датской природы в их нетленных произведениях сменяются сценами масштабных народных гуляний, камерными лирическими эпизодами.

В творчестве Птитсманна и Рибманна сложно переплелись юмор и гротеск, лиризм и эпичность, масштабно изображён конфликт между монархическим деспотизмом и жертвами его произвола, тонко и точно расставлены акценты на необходимости в любых жизненных ситуациях следовать императиву нравственного долга.

В своём позднем, зрелом творчестве Птитсманн выступал апологетом провозглашённой Амлетом II политики построения Вертикали Добра.

Очевидно менее талантливый, чем родственник, Рибманн отличался от него бóльшим радикализмом взглядов. В произведениях Рибманна, насыщенных автобиографическими мотивами, нашли отражение сцены из жизни датских низов и верхов. Для Рибманна более, чем для Птитсманна, характерны прославление трудового подвига датского народа, ироническое отрицание заморских, заокеанских «ценностей».

В лучших творениях Птитсманна и Рибманна мир простых датских тружеников, их суровый быт противопоставлены разврату и загниванию датского двора, датской феодальной аристократии, в штыки встретившей, «заигравшей», заболтавшей прогрессивные для своего времени амлетовские идеи».¹

Углубление противоречий в датском обществе обусловило переход Р.Птитсманна и П.Рибманна к жанру трагикомедии — такова трилогия «Датский двор», первая часть которой написана Птитсманном, вторая — Рибманном, а третья — ими совместно (в данном издании деление на части опущено).

Не более, чем пары слов заслуживает так называемый переводчик трагикомедии Игорь Белладоннин — слов, надо признать, не всегда ласковых. Не хочется здесь лишний раз склонять его фамилию (её и без нас просклоняет вдумчивый читатель) — ну, как говорится, какого нашли (о чём немало оставлено в настоящем издании «тёплых» редакторских комментариев). Но лучше уж так (познакомить читателей с творчеством Птитсманна и Рибманна), чем вовсе никак: не все у нас пока владеют стародатским в объёме, достаточном для понимания (и получения наслаждения от) первоисточника.

Странным образом, действие трилогии начинается с того момента, которым заканчивается небезызвестная трагедия «Гамлет» не менее небезызвестного У. Шекспира. Возникает глубоко закономерный вопрос: не гипер — ли реальные исторические персонажи Птитсманн и Рибманн являлись самыми что ни на есть настоящими авторами и «Гамлета», и прочих пьес, приписанных перу довольно-таки, скажем прямо, мифического У. Шекспира в угоду да и в подкрепление процветающему в мировой культуре на протяжении последних четырёхсот лет англоязычному литературному империализму как высшей стадии англоамероцентризма?

Читателю представляется счастливая возможность самому ответить на этот вопрос.

Научный редактор издания, проф. Ж.-Ж.-Ж. Птеродактель. [e-mail]

Примечания

1

Цит. по моей статье для Стародатского энциклопедического словаря (прим.науч.ред.)