Охотники на демонов. Похождения Такуана из Кото – 2

Рю Чжун

Храмовый монах, странствующий воин и хитроумный пройдоха заходят в таверну… Наутро дорожная сумка у монаха становится легче, а голова у воина – тяжелее. Пройдохи же как и не было.Монах Сонциан путешествует по стране Итаюинду, выполняя поручение богини Запада. На пути его ждут злые колдуны и демоны, странствующие воины и другие монахи, прорицатели, грабители и воры.Это второй том книги «Такуан из Кото», изданный отдельно.

Глава четвёртая

в которой рассказывается о том, как Сонциан и Чжу Люцзы нашли украденную золотую робу, а также о том, кто и зачем обокрал посланцев богини Запада

Итак, после того как Сонциан лишился и золотой робы, и обычной, да ещё и волшебного обруча в придачу, он решил вернуться на постоялый двор, чтобы найти и наказать вора, а также вернуть награбленное.

К величайшему Сонцианову огорчению, хозяин постоялого двора ни о каких ворах и не слыхивал. Того более, он даже оскорбился самому предположению о состоявшемся воровстве.

— Не иначе как бродячий музыкант меня обокрал, — заявил ему Сонциан.

— Да как ты смеешь на него наговаривать! — возмутился хозяин постоялого двора. — Он ведь живёт по соседству и приходится мне троюродным братом!

Остальные путники, что ночевали на постоялом дворе, уже отправились по своим делам: плотники — на заработки в Сурин, а остальные — на свадьбу. Ничего не оставалось монаху, как смириться и продолжить свой путь с надеждой, что бесы-оборотни ему больше не встретятся.

Надежда эта была напрасной, но мы не будем забегать далеко вперёд. К тому же в подтверждение монашеских молитв до самой Синей горы ни единого оборотня на пути Сонциана так и не попалось.

В монастыре Сонциана ждало известие, которого он и сам не ожидал. Когда монах представился встретившим его послушникам, те переглянулись и зашептались между собой. Затем они пригласили Сонциана вместе с Чжу Люцзы внутрь монастыря. Один из послушников повёл путников в яблоневый сад, а другой со всех ног помчался к настоятелю.

— Ещё один! — вскричал он, распахнув храмовую дверь, что вела в зал для молитв.

Настоятель, стоявший на коленях у алтаря, обернулся и поднял седые мохнатые брови.

— Монах с Парчовой горы, — пустился в объяснение послушник. — С оборотнем ручным, на кабана похожим.

И послушник обеими руками показал, какой огромный у пожаловавшего монаха был оборотень.

Настоятель покачал головой, встал на ноги и поспешил во внутренний двор, где в яблоневом саду его дожидались Сонциан, Чжу Люцзы и второй послушник, который не сводил перепуганных глаз с булавы, которую странствующий воин небрежно закинул на плечо.

— Синдзюро-бханте! — промолвил Сонциан и низко поклонился.

Настоятель монастыря на Парчовой горе во всех подробностях описал не только внешний вид, но и любимые занятия своего собрата, настоятеля Синдзюро. Настоятель, как и Чжу Люцзы, любил поесть. Поэтому при виде пузатого и круглощёкого монаха в белых одеждах Сонциан сразу понял, кто перед ним.

— Кокори-бханте повелел передать вам наилучшие пожелания! — сказал монах. — Ваше здоровье никогда не покидало его молитв.

Услышав эти слова, Синдзюро-бханте тотчас понял, что перед ним настоящий монах с Парчовой горы. Ведь один только настоятель Кокори знал, что больше всего на свете Синдзюро боялся обыкновенной простуды. Именно поэтому Синдзюро выбрал себе для служения монастырь на Синей горе, в котором никогда не было ветра сильнее, чем лёгкий бриз.

— Это настоящий, — тихонько произнёс настоятель Синдзюро сопровождавшему его послушнику. — Как твоё имя, уважаемый?

— Звать меня Сонциан, а это странствующий воин Чжу Люцзы. — И Сонциан показал рукой на Люцзы, который самозабвенно ковырял соломинкой во рту, пытаясь выудить оттуда перечное семечко.

— Оборотень, — зашептались между собой послушники.

— Где? — воскликнул Чжу Люцзы и схватил дубину обеими руками.

Послушники задрожали и упали наземь.

— Пощади нас, мы обычные послушники, — залопотали они. — Сожри лучше настоятеля Синдзюро. Посмотри, какой он жирный!

Настоятель же пришёл в совершенную ярость.

— Остолопы! — набросился он на монахов. — Вы что, не видите, кто перед вами? Какой же это оборотень! Был бы он голодным бесом, давно ни косточки от вас не оставил бы. Простите этих пустоголовых, уважаемый! — обратился он к Чжу Люцзы со всей учтивостью.

Люцзы уже и сам понял, что никакого оборотня в монастыре нет. Он добродушно усмехнулся. А Сонциан обратился к настоятелю так:

— Почтенный Синдзюро-бханте, — сказал он. — Прибыл я с поручением от самой богини Запада, прекрасноликой Сиваньму. Послала она меня за своим изумрудным ожерельем и за свитком, где указан путь к тайной сокровищнице грозного Яньвана Умма-ё, повелителя Донной Страны.

— Опоздал ты, почтенный, — промолвил настоятель в ответ. — Не далее как неделю назад приключилась беда. Под видом бродячего монаха к нам заявился мошенник. Сказал, что прибыл с Парчовой горы для того, чтобы взглянуть на ожерелье богини Запада.

— Вот как! — воскликнул Сонциан. — Неужто настоятель наш во мне засомневался? Кого он послал мне вслед?

— В подтверждение своих слов, — меж тем продолжал настоятель свой рассказ, — этот монах преподнёс мне золочёную робу. Такой прекрасной робы нет во всём княжестве Четырёх Рек. Да и в Заречье нет.

— Золочёную робу? — в голову Сонциана прокралось подозрение.

— Сказал, что это подарок от настоятеля. И так я был поражён сияющей красотой этого одеяния, — сокрушённо произнёс настоятель, — что даже не потрудился спросить, а как же настоятеля звать по имени. Поверил на слово монаху. Вот только оказался это вовсе не монах никакой!

— Мошенник! — вскричал Сонциан, который наконец понял, что произошло.

— Где? — и Чжу Люцзы снова схватился за дубину.

— Сбежал он, — ответил ему настоятель. — И ожерелье с собой прихватил. Ищи теперь его.

— И свиток? — спросил Сонциан, с каждым словом теряя надежду на то, что воля богини Запада будет исполнена. — Который на сокровищницу указывает.

— Хвала богам удачи, ни один из наших священных свитков не пропал. Пусть не переведётся рыба в небесных реках! — вознёс настоятель благодарность Эбису.

— Хвала богине Запада, — вторил ему Сонциан. — Позвольте мне взглянуть на ваши свитки.

Настоятель отпустил послушников, которые, не сводя взгляда с Чжу Люцзы, так и стояли с раскрытыми ртами. После этого он повёл путников во внутренние помещения. Когда они проходили мимо кухни, сладкий запах тыквенного пирога проник в огромные ноздри Чжу Люцзы, и тот, совершенно позабыв о монахах, свернул в обеденную залу. А Сонциан проследовал за настоятелем в тайную кладовую-ёрисиро.

В кладовой стоял огромный, во всю стену шкаф, на полках которого лежали свитки. Были там и старинные свитки, лет которым было больше, чем Небесному дворцу Нефритового Императора, и совсем свежие списки каждой из ста восьми камишутт.

«Как же я найду нужный мне свиток?» — задумался Сонциан, а вслух сказал:

— Какой просвещённый у вас монастырь! Вы, должно быть, каждый свиток наизусть знаете?

Он понадеялся, что настоятель может ему помочь. Но настоятель предпочитал чтению хороший ужин, поэтому вместо свитков на его столе чаще оказывалось овощное рагу, приправленное горными травами.

— Есть у меня монах, которому это известно, — уклончиво сказал настоятель. — Если угодно тебе, уважаемый Сонциан, я тотчас пришлю его сюда.

С этими словами настоятель покинул ёрисиро и пошёл на половину монастыря, где жили посвящённые монахи. А Сонциан остался перед горой свитков в совершенном одиночестве.

«Был бы у меня обод волшебный, он мне помог бы, — подумал Сонциан и стал молиться богине Запада. — О, всемудрая Сиваньму, помоги мне отыскать угодный тебе волшебный свиток!»

Услышала ли его молитвы богиня Запада или же просто удача прокралась в нос к монаху, так и осталось неизвестным. Но дальше произошло вот что. В правой ноздре Сонциана нестерпимо защекотало, и как только монах не сдерживался, остановиться ему не удалось. Сонциан чихнул так сильно, что стены ёрисиро дрогнули, а шкаф со свитками пошатнулся. Свитки посыпались на монаха со всех сторон. В завершение всего на бритую макушку Сонциана упал глиняный горшок, стоявший на самой высокой полке.

Когда пыль улеглась, Сонциан услышал голос:

— Всё ли в порядке, уважаемый?

Это был присланный на помощь Сонциану посвящённый монах.

— Настоятель Синдзюро велел мне вам помочь, — сказал он. — Что вам нужно отыскать?

— Волшебный свиток, — ответил Сонциан, потирая макушку. — В нём сказано, как обнаружить тайную сокровищницу повелителя Донной Страны.

— Волшебный свиток? — удивился монах. — Я выучил наизусть все свитки нашего монастыря, но никакого волшебного среди них не было.

Был монах совершенно прав. Ни в одном из прочтённых им свитков не было и капли волшебства. Но вот чего монах не знал, так это того, что один из древних свитков им прочитан не был. Свиток этот был припрятан на самой высокой полке в глиняном горшке.

— А это что? — удивлённо сказал посвящённый монах, показывая на свиток, покоившийся теперь у Сонциана прямо на коленях. — Раньше я такого у нас не видел.

Сонциан поднял свиток дрожащими руками, отряхнул от глиняной пыли и осторожно развернул. Вот что было написано в свитке.

На горных склонах у самого Молчаливого моря,

Там, где воды Жёлтой реки размывают песок,

Между монастырём Остроконечных пиков и Белой горой,

Из морёного дуба ворота

Ведут в полный молчания лес.

Следуй за гиацинтом,

И он приведёт к величавой скале.

Пусть камень тебя не остановит,

Направляй свой шаг без опаски.

В самое сердце горы поместил я

Бурдюк прокисшего вина.

Где мудрость следует за молодостью,

Для сожаления нет причин.

Впредь не забывай, Соги!

Яньван Умма-ё оставил эту записку самому себе на тот случай, если он потеряет свой любимый гребень. Однажды с ним произошло как раз такое несчастье, и у Яньвана ушло добрых полгода на поиски. Стоит ли говорить, в какую негодность пришли густые чёрные как смоль волосы повелителя Донной Страны! Вот Яньван и порешил изготовить запасной гребень, а чтобы отыскать его было проще, заключил в него частицу себя. И чтобы уж быть совершенно уверенным, сочинил записку, которую припрятал в монастыре на Синей горе. А дабы никто из монахов случайно не догадался о её предназначении, Яньван в последний момент заменил слова «волшебный гребень» на строчку о прокисшем вине и подписал свою работу именем старинного поэта, широко известного в Итаюинду.

Конец ознакомительного фрагмента.