По эту сторону неба. Непростая книга для взрослых

Руслан Нургасимович Камалов

Книга о непростом поиске себя и ориентиров в современной обществе. Вера в собственные силы, в Бога, в Любовь, в Судьбу, в Друзей – что первостепенно? Ответьте сами, узнав историю героев. Содержит эпизоды реальных событий. Возрастной критерий: строго 16+

22 июня, вечер

Дана лежала убаюканная размеренным дыханием Милана. Он касался ее кожи пальцами, нежно рисуя на ее коже причудливые узоры. Украдкой, он коснулся губами ее плеча.

— я знаю тебя очень давно, — тихо сказала она, открыв глаза и повернувшись к нему, — всю жизнь

Милан долго внимательно посмотрел на нее.

— так и есть, — ответил он

Она вгляделась ищущим взглядом

— о чем ты? я чего-то не помню? У нас что-то было? Интересно. Расскажи!

Она звонко рассмеялась и игриво посмотрела на него. Милан поджал губы, сдерживая поток невысказанных слов.

— Дана, увы, это не то, что стоит вспоминать.

— ну почему, я хочу вспомнить. Я итак ничего не помню.

— нет!

— но почему же?

— потому что я обещал

— кому?

— я обещал себе.

Он резко встал и хотел сделать шаг, чтобы избежать этого разговора.

— Я люблю тебя много лет, — выдохнул он, — но мы не были вместе. Я любил тебя, а ты, похоже, нет.

— Не может этого быть! — громко воскликнула она, — я не могла тебя не любить!

Они замолчали. В нем была глубокая обида, обнажившаяся сейчас. И вдруг он начал читать на память стоки, смотря на нее пронзительным взглядом:

Я ни слова в тебе не исправлю

И, пером разрывая страницы,

Превращаюсь в чернильную каплю

Что из раны неслышно сочится

И пока боль кричит, остывая

Я кладу стежки быстро и грубо

Так рубцуется рана живая

В крепко сжатые бледные губы.

— что это?

— эти последние строки, написанные тебе. Я написал тебе много стихов. Но ты ничего не читала.

Он повернулся к ней. Губы ее дрожали в унисон бликам ее зрачков.

— прости меня, — сказала она дрогнувшим голосом, — пусть я не помню, что я сделала, но все равно прости.

И тут он приник к ней и поцеловал ее в губы с особой страстью и проникновением, так несдержанно и дерзко, что, словно тут же осознав это, осекся и остался с ней лишь поверхностью губ, тончайшим касанием, ласково. И, лишь разлепив губы так, что горячее дыхании скользнуло между ними, он сказал шепотом

— я люблю тебя.

И тут, уже она сама не сдерживая себя, обхватив его руками, неистово поцеловала его губы, стала покрывать быстрыми поцелуями его шею, а потом, вдруг, крепко прижалась к нему, рассыпав волосы по его взволнованной дыханием груди и почувствовала насколько нуждалась в нем, человеке, который не отпускал ее руки и всегда был рядом. Человеке, который преодолел прошлое ради нее, преодолел свою боль, ради любви к ней, сомневаться, в которой было безумством. Она чувствовала жажду быть с ним всегда, желать с ним одного, двигаться одной дорогой, пусть босой и без крова, но только с ним одним.

— я хочу быть с тобой всегда — сказала она, а затем прибавила с особой нежностью, — прости за все, что было. Я хочу быть с тобой, мой Милан.

Она снова взяла его руки

— обними меня крепко, — сказала она, не сводя с него глаз,

Он схватил ее так, что, не удержавшись, они повалились на землю. Смеясь, целуясь и обмениваясь горячими признаниями.

— Доктор, — спросила она, подшучивая, — а что на сегодня процедуры отменяются?

— да, — ответил он, почти серьезно, — сегодня только любовные солнечные ванны.

— это ваша новая методика?

— да совсем новая. Настолько новая, что еще не опробованная на людях. Вы не боитесь стать первой?

— нет, — сказала она, вдруг совсем серьезно — с Вами мне ничего не страшно.

Она почувствовала, как голова ее закружилась от всего, что произошло с ней за эти дни. Вот так, внезапно, любовь ворвалась в ее жизнь, прекрасной волнительной птицей с мечтательным оперенным крылом, увлекая их за собой на высоту от одной мысли, о которой захватывает дыхание. Но с Миланом, она была спокойна. Она не боялась ничего и, как никогда, сейчас хотела его страстным, необузданным жгучим желанием. Он почувствовал это и стал настойчив, покрывая поцелуями ее шею.