Меланхолия

Руслан Непесов

Кэролайн Хант прикована к инвалидной коляске. В прошлом она была довольно известной писательницей. Однако, после несчастного случая, её жизнь обрела мрачные депрессивные краски. Она становится грустной, меланхоличной и теряет вкус к жизни. Но однажды она знакомится с молодым человеком и с этого момента её жизнь вновь наполняется яркими красками.Однако, спустя время, когда счастье вновь наполнило жизнь главной героини, она узнает что-то, что в корне меняет их отношения и жизнь в целом.

Глава V

Чьи-то громогласные беседы на лестничной площадке нарушили утреннюю тишину, пробудив ото сна Кэролайн.

— Я уже третий день прошу, чтобы мне сделали горячую воду, а вместо того, чтобы решить эту проблему, вы говорите мне, что я громко хлопаю парадной дверью, мол, из-за меня в доме ломаются все дери, — узнавался голос соседа по лестничной площадке.

Следующие возгласы было уже не разобрать, так как к прениям добавились ещё чьи-то голоса. Громкие дебаты подняли на уши весь дом. Кто-то кричал о вечно отключающемся электричестве, кому-то надоело терпеть холод в квартире, а некоторые просто поддакивали остальным и подливали масла в огонь.

Кэролайн стала подниматься и перебираться на коляску. Приводя себя в порядок, она поймала себя на мысли, что ей давно не спалось так хорошо. «Холодный свежий ветер сделал своё дело» — подумала она. Однако, причина была, скорее в том, что впервые за пару лет она ложилась спать, думая о словах Лиззи.

Пристально вглядываясь в своё отражение, заплутав в бесконечных лабиринтах мыслей, Кэролайн отодвинулась от зеркала, вслух произнося:

— Дура.

Ближе к полудню Хант решила проведать Элизабет. В отсутствии Лиззи квартира Кэрол была словно библиотека, где царило благодатное безмолвие. Бывшей писательнице нравилось общество своей неунывающей подруги, она находила в нём силы, черпала позитивный заряд эмоций. Но сама она мало делилась с ней. Причиной того было не стремление хранить мысли в секрете, а скорее, то, что жизнь Лиззи и её истории она находила куда более интересными, нежели свои собственные. Истории из её прошлого, как ей казалось, никому не интересны. Всё, что она могла рассказать в своё время, она рассказала в своих книгах, думала Кэрол. А в настоящем у неё никакой жизни нет и рассказывать, соответственно, не о чем.

Бывали эпизоды, когда в беседах ей хотелось упомянуть о случае из детского дома, либо о похожей ситуации с приёмными родителями. Но каждый раз она останавливалась. Ей казалось, что, заглянув в этот серый мир её прошлого, Лиззи Уильямс уже не будет такой оживлённой и жизнерадостной. Она боялась, что вязкая серая масса её унылого бытия замарает яркий и беззаботный образ жизни Лиззи, и отмыть эти следы будет уже невозможно. Кэролайн относилась к череде своих неудач как некоему проклятью, которое она боялась передать и другим.

Лиззи отворила дверь не сразу. Оказалось, она говорила по телефону и потому не сразу услышала стук в дверь.

— Привет! — мисс Уильямс была рада гостье.

— Привет.

— Ты тоже чуть с ума не сошла от сегодняшней перебранки?

— Что вообще случилось? — в недоумении поинтересовалась Кэролайн.

— Как поведала миссис Нэйбаум с первого этажа, всё, как и всегда, началось с мистера Блэка. Ты же знаешь, он не умеет разговаривать с людьми. Оказалось, он накричал на соседских детей, за то, что они топтали траву перед домом, сделал замечания верхним за их манеру одеваться, нагрубил моему соседу через стенку, за то, что он якобы ломает двери в доме, а когда собрались и другие жильцы, вовсе решил наказать всех, отключив всем кабельное. Это вообще законно?

Подруги выдержали паузу, глотнув воздуха. Они понимали, что, даже предложив поговорить с мистером Блэком тет-а-тет, они не смогут прийти с ним к общему знаменателю. Его сложные нравы и непоколебимые принципы сложно было оспаривать, сохраняя при этом спокойствие.

— На прошлой неделе, — вспомнила Лиззи, — он сказал, что я не вызываю у него впечатления порядочной девушки, так как возвращаюсь утром с ночной смены. Мерзавец!

— Может стоило сказать ему, что ты работаешь в круглосуточной закусочной?

— Я и начала, но он прервал мою речь, сказав, что ему не интересны мои оправдания. Урод!

Ноздри Лиззи расширились, лоб сморщился от угрюмых бровей.

— Лиз, он и другие ему подобные не стоят того, чтобы портить мыслями о них свою жизнь. Постарайся не думать. Забыть. — Кэрол самой не верилось в сказанное, но ей казалось, что это единственное, чем она могла бы утешить и утихомирить Элизабет.

— А ещё он сказал миссис Нэйбаум, чтобы она не ставила свой велосипед в вестибюль, — снова озлобленно стала говорить Лиззи. — Всегда можно было, а теперь, когда претензий к нему стало очень много, он решил всем насолить. Индюк!

— У меня тоже был велосипед, — вдруг сорвалось с языка у Кэрол.

— Ты тоже раньше каталась на велосипеде? Ты не рассказывала! — соседка сразу поменялась в лице и голосе. — Какого цвета велосипед? У кого он сейчас?

Кэрол быстро поменялась в лице. Она была в ярости на себя. Зачем она об этом сказала? Куда девались её принципы не вовлекать в своё прошлое Лиззи?

— Не помню. Разбила… Может по кофе?

Лиззи недоверчиво взглянула на собеседницу:

— Разбила?

— Какая разница? Это было давно. Кому нужен этот велосипед?! — Кэрол не переставала злиться на себя.

— Ты, кстати, никогда не рассказывала, как случилась та авария. Не на том ли велосипеде ты была тогда? — Лиззи всматривалась в глаза Кэролайн.

— Я не говорю об этом!

— Я не пойму. Ну почему?

— Потому что прошлое нужно оставлять в прошлом. Нечего ворошить его и говорить о вещах, которые мы не изменим, — сказала Кэрол.

— Ну мне-то ты можешь рассказать. Я же твоя подруга! — глаза юной Элизабет широко раскрылись с вопрошающим взглядом.

— Не могу.

— Почему?

— Не могу.

— Почему, чёрт возьми?

— Да потому, что я сама не знаю, как всё было! — голос Кэрол прозвучал как мушкетный выстрел в ущельях, отдавшим гулким эхом.

Кэролайн безмерно себя проклинала за то, что упомянула про велосипед, приведший к вопросам о несчастном случае. Она злилась на себя, укоряла себя за глупость. Больше всего на свете ей не хотелось обсуждать этот вопрос. Погружаясь в свои воспоминания, она медленно утопала в омуте уныния, где она отчётливо видела себя со стороны, но, где она ничего не могла для себя сделать.

Лицо Элизабет менялось соразмерно её эмоциям. Услышав такой неожиданный и звучный ответ, Лиззи молчала, пытаясь осмыслить сказанное и решить, что ей говорить дальше.

— Как это ты не знаешь?

Кэролайн уже поздно было менять тему. Разговор зашёл в тупик, где выходом было только признание.

— Когда мне было двадцать семь, я, после очередной писанины в кафе, поехала на велосипеде к своему молодому человеку. Дело было вечером. Каталась я не очень. Когда я подъехала к большой проезжей части у набережной, периферическим зрением я увидела какое-то движение поодаль. Я замешкалась, запаниковала. Всё случилось быстро. Я оцепенела. Я ничего почти не помню. Отчётливо помню тот визг колёс, который навсегда застрял в моих воспоминаниях.

Воспоминания, нахлынувшие на Хант, стёрли с неё живые краски, и лицо Кэрол заметно побледнело.

— А что было дальше? Что ты помнишь?

— Помню, что очнулась в больнице, — неохотно продолжила Кэрол, — меня окружали врачи. Среди них стоял полицейский. Мне диагностировали сильное сотрясение мозга и какую-то там травму позвоночника, от которой я не смогу больше ходить.

— А что насчёт полицейского? Ты ведь наверняка говорила с ним. Что он сказал? Ты поинтересовалась у него всеми обстоятельствами аварии? — недоумённо спрашивала Лиззи.

— Нет.

— Как это нет? — голос Лиззи прозвучал громче.

— Он записал мои данные, спросив моё имя и номер социального страхования. Когда он начал рассказывать мне про аварию, я прервала его.

— Ты сделала что?

— Прервала, — ответила Кэрол.

— Но…

— Я попросила его не посвящать меня в эти подробности. Я подписала какую-то бумагу, чтобы он быстрее ушёл. Он что-то буркнул и, спустя минуту, он ушёл. — Хант давно не позволяла прокручивать в голове этот фрагмент её прошлого и никому не рассказывала обо всём этом.

— И тебе не хотелось узнать, что это был за козёл и что с ним стало? — во взгляде Элизабет перемешались чувства гнева и непонимания.

— Нет.

— Я не понимаю, подруга…

— Узнав о водителе того автомобиля, я поневоле впустила бы его в обитель своих раздумий, где он сел бы на трон, поработив моё сознание, и все мои мысли были бы прикованы к нему. У меня и так хватает образов из прошлого, от которых я не могу избавиться…

Получив от подруги такое объяснение причины, Лиззи отнеслась с пониманием к её нерасположенности к беседам, касающихся печальных моментов её прошлого. А также и к отношению Кэрол к её нежеланию заполнить глубины мозга фактами, обрекающими её дальнейшее существование на ещё более глубокие вечные размышления и без того тягостных моментов минувшего.

— Ммм… Как говорят, не задавай вопросы, на которые не хочешь знать ответы.

— Верно смекаешь, — попыталась улыбнуться Кэрол.

— Надеюсь, этот гад получил по заслугам! — утешительно сказала Элизабет.

Вернувшись к себе, Кэрол села за компьютер. Сегодня ей предстояло написать небольшой обзор на одну из новинок современных прозаиков.

Став калекой и перестав писать романы, Кэролайн остро нуждалась в материальной помощи. Но от тех, кого она считала близкими, помощи она не дождалась. С трудом продержавшись на социальном пособии для инвалидов, Кэролайн Хант обзвонила немало издательств, чтобы найти себе работу. Спустя некоторое время, Кэрол позвонили с малоизвестного издательства и предложили писать небольшие статейки для новостной колонки. Администрация издательства была в замешательстве от того, что некогда известная в своих кругах писательница авантюрных романов решила попробовать себя в журналистике. Однако, эта идея пришлась им по вкусу, и они решили использовать имя Хант как пиар, для продвижения своего ещё малоизвестного издания. Бывшая писательница без промедления согласилась на все условия работодателя.

Задача Кэрол состояла в том, чтобы рассказывать подписчикам издания о значимых фигурах в мире литературы, а также их произведений, в частности. Ей не по душе была отведённая для неё роль некоего критика. Ведь изъявив своё субъективное мнение о произведении, писательница могла навлечь на себя негодование со стороны не только авторов, чьи работы она обозревала, но и аудитории их почитателей. Она прочитывала всё новые романы, детективы и прозы. Женщина изучала их манеру написания, выискивала всю необходимую информацию о самих авторах в сети, чтобы образно провести параллель между сочинениями и их биографиями, если это представлялось возможным. Найдя достаточно материалов для повествования о них в статье, Кэролайн, убрав всё лишнее и оставив только необходимое, разбавляла свои изложения щепоткой своего авторского красноречия.

С появлением колонки у Хант, издательство стало пользоваться большей популярностью. Но к самой Кэрол популярность так и не вернулась. Отчасти от того, что она избегала встреч с другими журналистами. Отчасти от того, что многие читатели находили её статьи интересными и вовсе не знали автора и её книги, некогда сделавшие её известной.