Виртуозы смерти, или Крик палача

Руслан Гулькович

Странный бродяга объявился в королевстве. На его лице шрамы, одежда стара и заплатана, но в его кармане не переводятся серебряные монеты, а фехтует он как лучшие гвардейцы короля. Тем временем против короля плетется заговор, сам король казнит бывших друзей, а его приказы исполняет жестокий палач в маске, который перед казнью приходит ниоткуда и после казни загадочно исчезает. И все эти люди и события связаны между собой самым неожиданным образом…

7

Холодный осенний ветер кружил и уносил опавшую листву. Отворились тяжелые высокие ворота, и на тюремный двор въехали пятеро всадников. На четверых были надеты длинные темно-бордовые накидки и дорогие шляпы с закрученными с боков полями. У каждого на поясе была пристегнута шпага. Четверо остались в седлах, а один быстро спрыгнул с коня и потрепал рукой гриву. От остальных его отличала одежда и специальная, сшитая из нескольких кусков ткани красного и черного цвета, маска, полностью закрывавшая лицо и шею. Черная накидка с капюшоном зловеще смотрелись на фоне ярко-розового заката на небе. У дверей здания тюрьмы стояли пятеро человек, двое из которых были стражники.

— Господин Легран, я, если честно, сам уже боюсь, — негромко сказал начальник тюрьмы.

— Этот слуга дьявола заставляет трепетать многих, господин Крюшо, — так же тихо ответил Легран.

— А вы, господин Крюшо, наберитесь смелости и скажите ему, что сами справитесь, без его помощи, — съязвил третий мужчина.

— Вам легко говорить, дорогой Луис, вы для него неприкасаемый, — еще тише произнес начальник тюрьмы.

— Я разочарую вас, дорогой Крюшо, для этого господина неприкасаемых нет. Я иногда думаю, что он и короля может спокойно обезглавить. Я много раз спрашивал у короля, где он его нашел, но так и не дождался ответа, — сказал Легран.

— Господи Всевышний! Неужели это человек?

— Человек, человек, Крюшо, но без всяких эмоций и условностей. Я его раньше так близко не видел, сегодня первый раз.

— Запомните, Луис, лучше бы его вообще не видеть. А вы, дорогой Крюшо, перестаньте дрожать, в конце концов, он приехал не с нами разбираться, а узнать то, чего мы не смогли узнать, — глядя вперед, все так же тихо сказал Легран.

— Господин Легран, а ведь он молод. Движения его быстры, и смотрите, как он резок.

— Да, Луис, он явно молод, но обратите внимание, насколько он силен. Создается впечатление, что он может поднять своего коня.

— Согласен с вами, Легран. И ловок, и силен!

— И страшен, — добавил начальник тюрьмы.

Всадники стояли вместе в центре тюремного двора. От встречающих их отделяло расстояние в шестьдесят шагов. После того как спешившийся мужчина отдал какие-то команды, один из всадников верхом двинулся в сторону Леграна и его собеседников.

— Стражников убрать! Всем остальным отойти от дверей на десять шагов! — громко сказал подъехавший всадник. В сумерках наступающей ночи вид этого всадника заставлял сердце биться чаще, а грубый голос многих вводил в оцепенение.

— Милейший, вы не много на себя берете? Перед вами правая рука короля! Мне доступны все секреты королевства! — крикнул вслед уходящему всаднику Легран.

Всадник остановился и медленно развернул коня в сторону встречающих.

— Зачем? Ну зачем, господин Легран? Просто бы отошли, и все! — негромко запричитал начальник тюрьмы.

— Да, господин Легран, не стоило нагнетать. Уж очень неприятные люди! — поддержал Луис.

— Я имел дело со многими неприятными людьми, но каждого заставлял себя уважать! Так чем они лучше других? — гордо ответил Легран.

Незнакомец спрыгнул с коня и медленным шагом приблизился к ним.

— Милейший, я требую уважения и почитания! Вы и близко мне не ровня, и если надо, я смогу донести до короля о вашем неуважительном отношении к высоким особам, имеющим право знать тайны королевства! — громко говорил Легран, пока мужчина подходил к ним.

Только сейчас они увидели, что широкий шарф закрывает лицо мужчины от шеи до переносицы, а широкие поля шляпы полностью закрывают лоб.

— Стражников убрать! Всем остальным отойти на десять шагов от дверей! — не доходя до начальника тюрьмы двух шагов, повторил мужчина.

Луис и начальник тюрьмы сделали шаг в сторону, но Легран их остановил.

— Стойте! Здесь я главный! Милейший, вы слышали, что я вам говорил? Я требую уважения, а потому прошу представиться, и не прячьте вы свое лицо. Перед вами люди, которые не раз встречались со смертью, — сказал Легран и приблизился к подошедшему мужчине.

В какое-то мгновение мужчина сделал шаг навстречу Леграну и тут же оказался у него за спиной, обхватив его левой рукой, а правой прижал к горлу обоюдоострый кинжал. Холодная сталь обожгла горло. Легран хотел дернуться, но не мог. Луис и Крюшо были поражены происходящим и, не двигаясь, смотрели на Леграна.

— Стражников убрать! Всем остальным отойти на десять шагов от дверей! Одним движением я бы мог вырезать вам кадык, а этих милых господ заставить съесть его. Запомните, Легран, для меня вы не главный. А что касается смерти, то вы встречались с ней, когда она была в хорошем настроении, и не дай вам бог, Легран, встретиться с ней, когда она злится. Вы поняли меня, господа? — спокойно проговорил мужчина, прижимая кинжал к горлу Леграна, обнимая его со спины.

— Все понятно! — ответил Крюшо и жестом прогнал стражников, а сам стал отходить, считая шаги.

— Все, все! Вы просто неправильно поняли господина Леграна! — отходя от дверей, ответил Луис.

Мужчина отпустил Леграна и, толкнув его в спину, жестом показал, что можно идти.

— Можешь не сомневаться, я тебя найду, и тогда мы решим наш спор! — потирая рукой горло и становясь рядом с Луисом, высказал угрозу Легран.

Трое всадников остались верхом на лошадях, а тот, что стоял, пошел к дверям.

— Что случилось, Брамс? — спросил человек в маске.

— Пришлось повторить, господин! — ответил мужчина и склонил голову.

Человек в маске посмотрел в сторону стоявших справа мужчин и, подняв руку, показал пальцем на начальника тюрьмы. Дорогие длинные красно-черные кожаные перчатки закрывали его кисти почти до локтей. Он жестом показал, чтобы Крюшо подошел, но тот стоял, не двигаясь. В сумерках наступающей ночи было не видно, что начальник тюрьмы побледнел и тело его трусит озноб.

— Вам тоже надо повторить? Подойдите! Вы же видите, что вас зовут! — громко сказал Брамс.

— Идите, идите, Крюшо, — тихо сказал Луис.

Начальник тюрьмы медленно подошел и представился:

— Начальник тюрьмы Джузеппе Крюшо!

Человек в маске показал рукой на дверь, приглашая Крюшо пройти в здание тюрьмы первым.

— Ага, да, да, конечно, — неуверенно ответил Крюшо и зашел в здание.

Человек в маске жестом показал, чтобы Легран и Луис оставались тут, а Брамс следовал за ним. Пройдя длинным мрачным коридором тюрьмы, освещаемым факелами и свечными коваными фонарями, они подошли к лестнице, ведущей в подвал. Человек в маске посмотрел на Брамса и кивнул головой. Брамс подошел к начальнику тюрьмы и негромко сказал:

— Крюшо, приведите в подвал тех людей, которых к вам привезли вчера днем.

— Да, понял! Я сейчас, я мигом! — ответил Крюшо и уже собирался идти, но обернулся и, заикаясь, спросил: — Я извиняюсь, всех?

— Крюшо, слушайте внимательно, — спокойно ответил Брамс и, сделав шаг к начальнику тюрьмы, продолжил: — Вчера днем к вам привезли три семьи мелких лавочников и уличного музыканта.

— Да, точно, музыканта, точно. Но, простите, вы откуда знаете? — спросил Крюшо и тут же сам себе ответил: — А, ну да, понятно, все понятно. Я мигом!

Человек в маске и Брамс спустились в подвал и, пройдя небольшим коридором, подошли к широкой кованой двери, у которой стояли два стражника.

— Вам следует встать там, у лестницы, и встречать господина Крюшо! — отдал указание стражникам Брамс. Стражники, осторожно посмотрев на человека в маске, без слов отошли от двери.

Человек в маске и Брамс открыли дверь, и зашли внутрь. Каменные стены пыточной камеры были оборудованы различными железными крюками, цепями, ухватами и кандалами. В трех местах прямо с потолка свисали большие железные цепи с крюками и цепи поменьше с ухватами для рук или ног. На большом гладком камне лежал различный инструмент: пилы, молотки, топоры разного размера и различного вида штыри и пики. В левой стене было сделано углубление, в котором, потрескивая, горели дрова. В правом углу, шагах в двенадцати от входной двери, стояли две большие бочки с холодной водой. Тут же, по правой стене, в пяти шагах от бочек, у стены лежал человек. Короткой цепью длиной в три локтя он был прикован к стене за ногу. Одежда его была изорвана и сильно испачкана кровью. Смрад, шедший от него, говорил о том, что неоднократно он справлял малую нужду прямо в штаны.

Человек в маске прошел и сел на каменный выступ напротив арестанта.

— Брамс, освежи его!

Брамс, не отвечая, набрал ковш воды и плеснул на голову арестанта. Тот сразу зашевелился и, тяжело дыша, сел, прислонившись спиной к стене.

— О, я вижу, меня уже бросили в руки палача, — сквозь стон негромко сказал арестант.

— Себастьян Буланже, ваша судьба уже решена, но насколько мучительна будет ваша смерть, зависит от вас, — спокойно произнес человек в маске.

— Я прошу вас, дайте попить!

— Брамс.

Брамс подал Себастьяну ковш воды, и тот сразу стал жадно пить, проливая воду себе на грудь.

— Ух, как хорошо! — вытирая рукой подбородок, сказал Себастьян и тут же продолжил: — Палачи тоже добрыми бывают! Что вам от меня надо? Я простой трактирщик. Я никакой не заговорщик!

— О том, кто вы, мы знаем. Вы называете всех своих друзей, с которыми вы хотели устроить побег Алессандро Корро, и ваша смерть будет легкой, — спокойно сказал человек в маске.

— За что? Я ничего не знаю. Я даже не знал этого вашего Корро.

— Вы, Буланже обманываете нас, а это плохо. Вы уже двадцать семь дней водите всех за нос, но я приехал сюда и бить вас не буду, а уеду отсюда со сведениями, которые вы мне сообщите.

— Думаю, вы ошибаетесь, мне нечего сказать.

Дверь приоткрылась, и заглянул начальник тюрьмы.

— Всех привели! — доложил он.

Человек в маске посмотрел на своего помощника и кивнул головой. Брамс подошел к начальнику тюрьмы и сказал:

— Заводите всех сюда и пристегните по той стене.

— Ага, понял! — ответил Крюшо и скрылся за дверью. Через мгновение вошли два стражника, а за ними четверо мужчин, три женщины и семь детей разного возраста. Мужчины были скованы цепью между собой за правые ноги. Женщины и дети плакали.

— Брамс, детей после, — сказал человек в маске.

— Детей закройте в камере, потом решим, — дал указание Брамс, посмотрев на Крюшо.

Начальник тюрьмы кивнул головой и жестом показал стражникам, чтобы выполняли. Женщины еще громче запричитали и заплакали.

— Для чего все это? В чем виноваты эти люди? — спросил Себастьян.

— Они? — спросил человек в маске и тут же ответил: — Они ни в чем не виноваты.

— Извините, все сделали, мы вам больше не нужны? — шепотом спросил Крюшо.

— Вы, Крюшо, оставайтесь здесь и встаньте у дверей, а стражников поставьте в коридоре, — негромко сказал человек в маске, подойдя к начальнику тюрьмы.

— Все понятно, конечно, я тут, а они там, — сказал Крюшо, рукой показывая, чтобы стражники выходили.

— Брамс, начинай! — крикнул человек в маске.

Начальник тюрьмы прижался спиной к стене у двери и перекрестился.

— Вы все тут из-за него! — громко сказал Брамс, показывая на Себастьяна и тут же продолжил: — Он заговорщик, который хотел освободить народ от короля! Он молчит и не желает раскаяться! Теперь мы посмотрим, что сделает он, чтобы избавить народ от страданий!

— Вы что? Я ни в чем не виноват! Отпустите этих людей! — закричал Себастьян.

— Брамс! — крикнул палач.

Брамс отстегнул от стены одного мужчину и подвел к палачу.

— Я прошу, я музыкант! Я ничего не делал! Не убивайте! Не надо! Я люблю короля! Я просто уличный музыкант! — просил мужчина.

— Ты не палача проси, а вон того заговорщика, который для блага народа замышлял бросить наше королевство в пучину междоусобной войны, — сказал Брамс, толкнув музыканта на широкий большой камень с креплениями для рук и ног.

— Ты, заговорщик! Да скажи им, что они хотят! Я прошу! За что?! Я не виноват! Скажи им! — кричал музыкант.

— Не бойся, они пугают! Я тоже ничего не знаю! Отпустите его! — кричал Себастьян.

— Все, готово! — сказал Брамс, проверяя крепления.

Музыкант лежал на спине, руки и ноги его были разведены в стороны и прикованы к камню. Палач взял средний топор с широким длинным лезвием и подошел к Себастьяну.

— Вы, Буланже, еще можете его спасти.

— Я ничего не знаю! Я не заговорщик!

— Хорошо, хорошо, не кричите, — ответил палач и подошел к музыканту.

Удар топором был резким, почти без замаха. Дикий крик музыканта, казалось, оглушил всю тюрьму и окрестности. Тут же последовал второй удар, и наблюдавшие за этим женщины упали в обморок, а мужчины постарались отвернуться. Музыкант замолчал, лишившись чувств. Себастьян в ужасе смотрел на происходящее. С лезвия топора струйкой стекала кровь.

— Господи! Всевышний! Что вы делаете?! За что?! За что вы мучаете этого человека?! — истерично кричал Себастьян.

— Брамс, приведи его в чувство! — не обращая внимания на крики Себастьяна, скомандовал палач.

Брамс плеснул на музыканта ковш холодной воды и похлопал рукой по щекам. Музыкант открыл глаза и громко застонал.

— Буланже, вы видите, на что обрекаете этого несчастного? Он уже лишился ног, — спросил палач, взяв в руку нож с длинным и тонким лезвием.

— Я ничего не знаю! Ничего! — кричал Себастьян.

Человек в маске подошел к музыканту и, посмотрев на него, сказал:

— Бал смерти продолжается.

— Прошу вас, не надо! За что?! Я не… — Музыкант не успел договорить. Холодная сталь ножа рассекающими ударами срезала часть рубахи вместе с кожей. Крик боли наполнил пыточную камеру ужасом. Начальник тюрьмы вытер платком лицо и закрыл глаза.

— Буланже, вы ничего не вспомнили? — спросил Брамс.

— Да не знаю я ничего! Не знаю! — кричал Себастьян, отворачиваясь, чтобы не видеть происходящего.

Брамс посмотрел на палача и кивнул головой. Человек в маске резко ударил ножом в грудь музыканта, и крик прервался. Последний тихий выдох-стон означал, что мучения музыканта закончились.

— Буланже, вы хотите оставить сиротами всех тех детей, которых сюда заводили? Или вы до сих пор думаете, что мы пугаем? — спросил Брамс.

Палач подошел и встал рядом с Себастьяном.

— Буланже, я буду убивать до тех пор, пока вы не вспомните, — спокойно сказал палач.

Себастьян плакал и повторял:

— Я ничего не знаю! Что вы хотите? Не знаю ничего!

— Брамс! — крикнул палач.

Помощник отцепил от стены мужчину и подвел к палачу.

— Свинья, скажи уже им, что они хотят! — закричала одна из женщин.

— Дайте мне нож! Я его сама убью, этого заговорщика! — поддержала другая.

— Слышите, Буланже, ради этих людей вы участвовали в заговоре. Имена и фамилии ваших друзей? — спрашивал Брамс.

— Я не участвовал! Молю вас! Я не участвовал! Я не знаю ничего! — встав на колени, твердил Себастьян, сложив руки для молитвы.

Человек в маске сделал шаг в сторону мужчины, которого сзади держал Брамс. Удар ножа пришелся мужчине в грудь, и он, вздрогнув, повалился на пол рядом с Себастьяном. Тело стало дергаться в предсмертных судорогах, и Себастьян стал отползать от него к стене. Одна из женщин закричала, схватив себя за волосы.

— Буланже, имена и фамилии? — спрашивал Брамс.

— Следующего! — спокойно сказал палач.

Брамс подвел еще одного мужчину. Человек в маске показал на стену рядом с Себастьяном. Брамс пристегнул мужчину к стене.

— Сучье вымя, скажи им, что они хотят! — крикнул мужчина, посмотрев на Себастьяна.

— Буланже, вы еще можете его спасти, — присев и глядя ему в глаза, спокойно сказал палач.

Себастьян молчал, испуганно глядя то на палача, то на Брамса. Человек в маске встал и сделал шаг к мужчине.

— Не надо, я простой лавочник! Я прошу вас, не убивайте! У меня дети! Пощадите! Я прошу вас! — просил мужчина.

— Стойте! Я скажу! Я скажу! Не убивайте больше никого! — крикнул Себастьян.

— Брамс, где там Крюшо? — спросил палач.

Помощник подошел к начальнику тюрьмы, который сидел у дверей и, закрыв лицо руками, что-то шептал.

— Крюшо, идите, надо записать! — сказал Брамс.

— Да, да, конечно. — Начальник тюрьмы вытер пот со лба и прошел к маленькому деревянному столу.

— Мы слушаем вас, Буланже! — громко сказал Брамс.

Себастьян посмотрел на палача, потом на мужчину и тихо попросил:

— Уведите их всех. Я все скажу.

— Нет, Буланже, сначала вы скажете, а потом их уведут. Быть может, вы не удовлетворите нас своим ответом, — ответил Брамс.

— Смелее, Буланже, говорите! — сказал палач.

— Жан Дюпон и Гастон Готье, — почти шепотом сказал Себастьян.

— Громче, Буланже, вас не слышно! — крикнул Брамс.

— Жан Дюпон и Гастон Готье!

— И все? — спросил палач.

— Да!

— Буланже, я не верю, говорите, — потребовал палач.

— Я больше никого не знаю! — ответил Себастьян.

— Ну, как знаете, Буланже. Я хотел сохранить ему жизнь, — сказал палач и сделал шаг к мужчине.

— Стойте! Стойте! Я прошу, не надо. Винсент Дюкре и Пабло Кабреро. Все, — сказал Себастьян и закрыл лицо руками.

— Вот видите, Буланже, все очень просто, — сказал человек в маске и, забрав у начальника тюрьмы лист бумаги, кивнул своему помощнику. Брамс следом за палачом вышел, и они быстрыми шагами пошли по тюремному коридору.

Во дворе тюрьмы стояла ночная тьма. Неровные тени стоящих у дверей людей освещались тусклым светом свечных фонарей и редких факелов. Всадники, скрываемые темнотой, ждали двоих своих спутников.

— Луис, что-то долго они там, видно, не получается ничего. Видно, слабоваты наши гости в добывании сведений, — негромко сказал Легран.

— Вы так считаете, господин Легран? Прошел только час.

Дверь резко открылась, и во двор вышли Брамс и человек в маске. Палач что-то тихо сказал, и Брамс пошел к всадникам. Сам же он направился к стоявшим мужчинам.

— К нам идет, к нам, — нервно сказал Луис.

— Тише вы, Луис, тише. Вижу, что к нам, — негромко ответил Легран.

Человек в маске подошел к ним и пристально посмотрел на Леграна. Мужчины молчали, и в этой минутной тишине, казалось, слышно, как стучат их сердца.

— Как ваши успехи? — решился спросить Легран.

— Придет время, Легран, и я спрошу вас о многом, а спрашивать буду строго. Запомните это, — сказал человек в маске и, развернувшись, скрылся в темноте. Спустя минуту застучали копыта коней, и силуэты всадников умчались к воротам тюремного двора.

Дверь снова открылась, и во двор вышел начальник тюрьмы, вытирая лицо платком.

— Дорогой Крюшо, да на вас лица нет! — воскликнул Луис, когда они с Леграном подошли к нему.

— Что случилось, Крюшо? — спросил Легран.

— Я уйду со службы! Я больше не хочу присутствовать при таком!

— Что там произошло, Крюшо?

— Ужас! Там был такой ужас! — ответил начальник тюрьмы и снял свою маленькую шляпу с завернутыми с одной стороны полями.

— О, бог мой! Посмотрите, Легран, он же стал белый как рубаха!

— Я вижу, Луис, вижу. Почти весь седой стал. Что же там произошло? — спросил Легран.

— Понимаете, господа, он убивает людей как бабочек! Вы это понимаете? Он лишает несчастных рук и ног, как будто на муравья наступает! Господа, это не просто палач, это дьявол в человеческом обличии! — почти кричал начальник тюрьмы.

— Но зачем, дорогой Крюшо? Он что, лишил нашего арестанта рук и ног?

— Да нет! Не его, а совсем других людей! Только для того, чтобы он заговорил, этот дьявол убивал других! Просто брал и убивал! Понимаете, просто брал и убивал! Вы это понимаете, господин Легран?

— Успокойтесь, Крюшо. Видите, Луис, он за час сделал то, что вы не смогли за столько дней.

— Ну, господин Легран, мои люди тоже кое-что умеют. В ближайшее время я буду знать больше, чем этот посланник дьявола. Но при всем при этом мы остаемся людьми, мы не ломаем кости и не отсекаем головы! — возразил Луис.

— Очень надеюсь, Луис, что ваши люди успеют закончить начатое и мы в глазах короля будем героями. Потому как если мы будем вторыми, то на благосклонность короля нам рассчитывать не придется. Крюшо, вы пришли в себя? Тогда идемте, господа, обсудим все, что случилось. Да и бедный наш Крюшо должен выпить, чтобы забыть этот ужас, — сказал Легран и зашел в здание тюрьмы. Вслед за ним прошли начальник тюрьмы и Луис.