Прыжок в пустоту

Роман Фис, 2022

Славу не устраивает то, как протекает его жизнь и он решает ее изменить – развестись и начать всё с нуля. Идя на этот рискованный поступок, он не получает одобрения ни от кого из близких ему людей. Несмотря на это, он всё равно выбирает свободу. Но что за ней кроется?Разные жизненные обстоятельства помогают отвечать Славе на этот вопрос и заставляют задуматься о жизни, дружбе, отношениях и свободе намного глубже всех окружающих. Но так ли он себе её представлял? Увлекательное повествование о том, как главный герой справляется с новой, свободной жизнью и справится ли по итогу вообще..? Что выйдет из попытки кардинально изменить свою жизнь?Все указанное в книге является плодом воображения автора, а совпадения абсолютно случайны.Переходите в профиль автора, подписывайтесь и читайте его новинки, публикующиеся каждые 4 месяца!

Глава 2. Точка невозврата

Вселенная расширяется, причем скорость, с которой галактики удаляются друг от друга, пропорциональна расстоянию между ними.

Закон Хаббла

Окончательно перебравшись в Ростов, я пытался убедить Лешу в том, чтобы он переехал сюда тоже. Он тогда еще рассчитывал работать по специальности, перебиваясь при этом какими-то сомнительными работами наподобие продавца-консультанта в магазине электроники. Встречи с ним со временем свелись на нет, но появились бесконечные телефонные переговоры. В один из дней он все-таки решился на шаг и, сняв где-то на окраине Ростова квартиру, перебрался сперва временно, а затем и на постоянной основе. У него к тому моменту уже была машина, и он без проблем устроился в такси — так мы вновь стали ближе друг к другу.

Мы подъехали к «своему бару», и мне стало немного не по себе: я так давно не был в барах, что уже и позабыл эту атмосферу. Крайний раз я был в подобных местах лет семь назад. Да, неплохой перерыв.

Пока мне бармен наливал авторский коктейль, припевая при этом ай-кукарача и стуча приклеившуюся к руке стопку об стол, я оглядывал красиво оформленное помещение. К слову, это фишка данного бара, так как поют тут все бармены заведения одновременно, если кто-то заказывает авторский коктейль. Бармен предварительно выделил мне дорожку нюхательного табака, дав в руки трубочку, и объяснил процесс, в котором после выпитого коктейля я должен носом вдохнуть пар из рюмки, а затем «убрать» дорожку. Я все сделал, и на душе стало чуть проще.

— Слушай, а ты вот так всю жизнь, выходит, с Евой? — Леше хватило одного шота для начала задушевных разговоров. — Я имею в виду, что у тебя по большому счету никого и не было, так ведь?

Вокруг стало более живо. Люди все приходили и приходили. Бар был набит красивыми девушками, не менее красивыми мальчиками и мужчинами, блестящими глазами взирающими друг на друга в случайном порядке. Вокруг все было ярко и пестро, что не могло не поднимать настроение и не добавлять антуража.

Как мне показалось, подобные задушевные диалоги совсем не про это место. Но игнорировать Лешу было глупо.

— Да, конечно же. Я, видишь ли, если ухожу в отношения, то я все делаю для того, чтобы было комфортно.

— Комфортно всем? — он начал куда-то вести.

Взяв паузу, я попытался понять насколько мне комфортно в отношениях.

— Ну да, конечно, всем! Наверное, — неуверенно добавил я.

— Ну вот смотри, ты работаешь как лошадь и что ты получаешь в ответ? Ты доволен всем, что имеешь?

— Слушай, ну у меня есть квартира, своя машина, хоть она и в кредите. Но! Когда я выплачу по ней кредит, то продам и куплю что-нибудь подешевле, а на остальные деньги попробую вложиться в себя. Обучение какое-нибудь или еще что-то.

— Это ты говоришь о себе и о деньгах. А я о том, устраивает тебя твоя жизнь в том виде и с тем человеком, с которым ты сейчас?

— Да вроде устраивает…

— Тогда почему ты после работы не идешь домой, а просто сидишь в машине? — продолжал он.

Я не знал как ответить ему на этот вопрос. Не хочу? Не могу? Или просто мне хочется побыть наедине с собой? Я не знал ответа.

— К чему ты это все? И откуда ты знаешь?

— Ну во-первых, мы с тобой каждый вечер общаемся после работы, и ты явно не торопишься при этом домой. А во-вторых, ты мне сам рассказывал. Ну, и по вам видно, что вы как мои родители: разъезжаться уже нет смысла, возраст, а быть вместе тяжеловато. Поэтому терпят друг друга и живут как кошка с собакой. Только у меня всегда в голове вопрос: неужели нельзя было раньше разъехаться/развестись и устраивать свою жизнь? Где были глаза тогда, когда это все можно было изменить?

— Да у нас с Евой не так. Мы-то даже не ссоримся.

— Ты не ссоришься, но ты все время гасишь конфликты, которые она все время создает. Я ведь знаю, как все происходит. Нет, если ты не хочешь говорить об этом — давай не будем.

— Да нет, давай теперь будем, — мне стало и правда интересно мнение со стороны, так как я нахожусь все время в этом и не могу по естественным причинам оценить масштабы всего, что происходит у меня в жизни.

Я заказал еще два коктейля. На вопрос бармена «Покрепче/послабее» ответил «Покрепче» и расплатился переводом на карту. Тем временем бар начал работать «на выход» — как мне объяснил бармен, это новый формат в коронавирусных условиях, позволяющий отдыхать как можно дольше людям. Ровно до момента, пока не настанет утро либо пока не придет внезапно рейд, — квартирники, которые мы заслужили.

— Ты постоянно выступаешь в качестве человека, который гасит конфликты. И как мне кажется, ты уже устал от этого, поэтому все больше ударяешься в работу, все дольше сидишь в припаркованной у подъезда машине. Я понимаю, как это происходит, и тебя прекрасно понимаю.

Когда мы выпили свои коктейли, мне пришло сообщение от Евы: «Что там, сидите?».

Я ответил «да», и на этом наш диалог завершился.

Не успели заказать новую порцию коктейлей, как они словно по щелчку пальцев уже стояли напротив нас.

— А как должно происходить? — спросил наконец Лешу.

— Я думаю, что неприемлемо, когда при ребенке говорят об отце в контексте «папа дурак» или «а твой папа дебил». Просто для тебя подобное отношение — норма, потому как ты в этом живешь уже 12-й год. А для остальных это дико. Тут либо ты и правда никчемный, либо я даже не знаю. Но все это твое дело, — закончив, он взялся за коктейль.

Эта тема была закрыта для меня, и я больше не хотел об этом всем говорить, портя тем самым себе настроение.

Мы направились в курилку, где находилась часть из тех эффектных девушек и мужчин, которые уже заполнили до невозможности бар. Они улыбались друг другу искусственной улыбкой и явно перегибали в попытках позиционировать себя в качестве богемы. Выглядело это комично, при этом притягивая взгляд, как любое другое уродство.

Примерно в час ночи Леша предложил переместиться в другое заведение — паб «13».

Я согласился, и мы переместились на такси в то самое место. Паб был очень темный, там играла громко попсовая музыка из нулевых, и на вход он был постоянно открыт, что очень странно в нынешних условиях. Мы, уже изрядно опьяневшие, заказали у бармена коктейль, который он сам бы хотел нам сделать.

— Я, если честно, не понимаю, как ты еще никого не увез, — пьяным голосом сквозь громкую музыку прокричал мне на ухо Леша. — Ведь у тебя карт-бланш: жены дома нет, квартира свободна!

— Зачем? — улыбнулся ему в ответ.

В баре было совсем мало людей. Справа от меня сидела за стойкой какая-то грязноватая парочка, по крайней мере, визуально грязноватая. Слева от нас — два парня, очень похожие на геев и даже общающиеся между собой как-то очень уж манерно. За геями располагались две девушки возраста 30+, одной из которых я «кивнул бокалом» — она помахала головой «нет». Я все понял и больше к ней не возвращался. Мы продолжали много пить, людей становилось все больше, музыка уже не так резала слух, как в самом начале.

К 2 ночи здесь танцпол был наполовину забит, люди танцевали и веселились. Одна парочка вошла в кураж, и, взяв девушку за бедра, парень усадил ее в позу наездницы, качая ее под музыку в такт из стороны в сторону. Это было забавно и в духе школьных лет, когда никто не смотрел на правила приличия — просто делали то, что хотели.

Мне захотелось выйти на улицу покурить. Ничего не ожидая, я направился к выходу, но на середине пути начал воспринимать происходящее словно через экран телевизора, совсем не управляя своим телом. Глаза передавали мозгу лишь отрывки происходящего, в котором я крепко обнимаю девушку и поцелуями от шеи приближаюсь к ее губам. Запах ее духов приятно дополнял и без того накачанную страстью атмосферу вокруг нас. Мы буквально утонули в музыке. Мои руки были неуправляемые и, словно тиски, прижимали девушку. Нас словно не стало физически, мы будто растворились на танцполе.

Но как только закончилась песня, за ней закончились и мы.

Я открыл глаза и увидел рыжеволосую девушку, которая улыбалась мне своими белыми зубами.

— Привет, — сказал с улыбкой ей.

— Привет, — не переставала она улыбаться, скорее бросая мне дальнейший вызов, нежели стесняясь.

— Привет! — громко в ухо появился Леша из-за спины. — Мы пойдем курить или я за себя не ручаюсь!

Она понимающе кивнула и ушла танцевать в глубину зала. А я, в свою очередь, даже не проводив ее взглядом, вышел из бара.

— Ну что, зацепил? — спросил окосевший от алкоголя Леша.

Он с трудом стоял на ногах, пошатываясь из стороны в сторону, пытаясь при этом фокусироваться на мне.

— Похоже на то, — затянувшись дымом от айкоса, ответил ему.

— Ну так давай вези ее к себе, а я домой. Меня что-то совсем повело, — икая, сказал он.

— К себе домой не повезу, — твердо ответил ему.

Мысль о том, что в моей квартире будет посторонняя девушка, совсем не радовала меня.

— Почему?

Я уж было хотел разыграть примерного семьянина, но решил на это не тратить времени.

— Потому что там куча наших с Евой фотографий, детских и еще детская кроватка стоит посреди комнаты. Как ты представляешь все это в совокупности с данной квартирной атрибутикой?

— Сними гостиницу тогда!

— Спасибо за разрешение, — улыбнувшись, я похлопал ему по плечу и направился в бар.

В баре она стояла у стойки со своей подругой, которой час назад я «кивнул» бокалом, а та показала от ворот поворот. «Надо было не ей “кивать” бокалом, — прикинул я про себя. — Ну да теперь нет разницы».

Она оглядывала посетителей клуба, видимо, пытаясь встретить знакомые лица.

— Ты что-то будешь? — приобняв, спросил ее.

Посмотрев на меня, она широко улыбнулась и запустила свою руку мне под пиджак.

— Маргарита! Ее буду, — по голосу было слышно, что она была изрядно пьяна.

Я заказал у бармена маргариту, а нам с Лешей еще по коктейлю.

Леша сидел с одним из тех манерных и о чем-то беседовал. Через какое-то время я понял, что и я уже достаточно пьян. Мы все вышли на улицу: я, Леша, две девушки и тот манерный мальчишка.

— Я забыл у бармена стики, — сказал Леше и пошел быстро в бар.

Вернувшись обратно, я запечатлел картину, в которой моя пассия на сегодняшнюю ночь сидит с манерным мальчиком на поваленном бетонном столбе, выполняющим функцию бордюра, а Леша с отказавшей мне у бара дамой стоят напротив них и следят за диалогом.

— Ну а вот скажи, у тебя дети есть? — спросил у нее он. — Просто не все правильно умеют воспитывать детей.

— Да, есть. Девочка, 4 года, — ответила она.

Он продолжил про психологию отношений между родителями и детьми. Про семьи, которые нужно уметь сохранить, и прочую пиздаумную хуйню в духе «я знаю все, я просветленная такая». К этому моменту я уже сидел сбоку своей пассии, а Леша меня легонько подбивал ногой, кивая в ее сторону.

— Увози ее, пока это не сделали за тебя, — сказал он на ухо.

Голос Леши свидетельствовал о том, что пора прекращать пить. Таким пьяным я его никогда не видел.

— Сейчас, я дослушаю мысль, — ответил ему.

— Смотри пока, какие гостиницы свободны, не теряй время, — настаивал он.

Леша показал мне, что вызывает такси, и дал отмашку начинать «отвоевывать» внимание этой девушки обратно.

В момент, пока мальчик погружался в дебри своих никому не нужных взглядов, я спросил у него:

— Скажи, у тебя дети есть?

— Нет, — его мимика явно выдавала, что он не понял, к чему этот вопрос.

— А ты женат был? — продолжал я.

Он все так же не понимал к чему я веду, но отвечал молниеносно:

— Нет.

— А сколько тебе лет? — третий, крайний вопрос.

По мальчику было видно, что он говорит о вещах, в которых абсолютно ничего не смыслит.

— Двадцать пять, — ответил он гордо.

— Ну вот как будет у тебя жена, ребенок — тогда и рассуждай на темы взаимоотношений родителей с детьми. Сытый голодного не поймет. То, что ты сейчас рассуждаешь, — это хорошо. Но так ли ты будешь считать, находясь в похожей ситуации, либо ты будешь действовать по-другому? Никто не даст гарантий, что так, — я подытожил этот нудный диалог, взял рыжеволосую за руку и начал вставать, как он вдруг ответил своим мальчиковым контрударом:

— А ты вообще в психологии разбираешься, чтобы со мной вот так общаться? Ты ведь совсем меня не знаешь, насколько я в ней силен, поэтому и рассуждаю.

— Хорошо, держи в курсе. — От этого ответа, по моему плану, его логику должно было вышвырнуть на обочину, и, пока он разбирался в этом всем, мы уже уехали бы.

Тем временем я поднял ее на ноги.

— Слава, — прижал к себе и глаза в глаза сказал.

В ее глазах читался азарт. Пьяный, похотливый азарт.

— Ксюша, — ответила она и поцеловала.

Сомневаюсь, что она не понимала, куда мы собираемся, и, пока мы ожидали такси, я ее посадил на капот припаркованной машины, залез под юбку.

— Она такого отношения не заслуживает, — где-то вдали от нас зазвучал тихо голос того мальчика. Он сказал это Леше с Ксюшиной подругой, после чего Леша просто кивнул головой, улыбаясь от того, что мои руки уже перебазировались под белый топ, надетый на голое тело.

— Такси! — крикнул Леша.

Я открыл Ксюше дверь, кивнул на прощание Леше и сел в машину.

В машине она сразу же на меня накинулась. Она спускалась от шеи к груди, расстегивая поло, и, остановившись на крайней пуговице, задрала мою майку, после чего продолжила путь вниз. В это время мои руки снова оказались у нее под юбкой. Пока в окнах быстро мелькали фонари, я старался не учащать свое дыхание, тем самым не доставляя дискомфорта и стеснения водителю такси.

— На улицу Скрыпника? — спросил водитель.

В машине было не комфортно находиться даже на задних сидениях. Возможно, всему виной был спертый воздух.

— Да, — сконцентрированно-безмятежным голосом ответил ему.

Ксюша вся извивалась на заднем сиденье от возбуждения и в какой-то момент начала стонать.

Водитель нажал на педаль газа сильнее, пытаясь максимально ускориться, чтобы быстрее от нас избавиться, и, когда мы подъехали, добавил: «Хорошей ночи!».

В звонок пришлось звонить долго, пока проснется администратор гостевого дома — женщина лет 60, со слишком недовольным лицом для субботнего утра. На часах было уже 4 утра.

— Остались только вип-комнаты. Они стоят 2,5 тысячи, — злобно пробормотала она.

— Хорошо, подходит! — улыбаясь ответил ей.

— Выезд в 12 дня! Не позже!

— Хорошо, мы поняли. У вас есть минералка?

— Да, 100 рублей полтора литра.

Мы зашли в помещение.

— Все оплаты только переводом. Вот ключи, — направляясь в сторону комнаты, администратор мне сунула ключик с брелком, на котором был изображен номер комнаты. — Третий этаж, дверь справа.

Я перевел деньги, забрал минералку, и мы поднялись в комнату.

Бросив минералку на пол, я принялся за Ксюшу. Она запрыгнула на меня, и я, прихватив ее за бедра, понес к кровати. На кровати я никуда не спешил и, раздевая ее, наслаждался процессом. Наслаждался ее стройным телом, упругой грудью и нежной кожей. И самое главное — это запах. Она невероятно пахла.

— Презервативы, — мягко сказав, остановила меня в процессе снятия с нее юбки.

Она не знала, что я с ней в итоге не займусь сексом. Да, я не планировал секс с девушкой, и для этого было несколько причин.

Первая причина — потому, что у меня есть жена. Еще отец мне говорил в 18 лет, когда я уже был с Евой в отношениях: «Если хочешь гулять — расставайся/разводись и гуляй со спокойной совестью. Не пудри людям мозги», и я был полностью с ним согласен.

Вторая причина, которая стала бы основной, если бы не существовало принципа, описанного в первой причине, — это потому, что нет презервативов, и потому, что нет ощущения человека, той самой химии. Грязь в чистом виде, в смысле снял-трахнул-попрощался, меня не увлекает, как и тесный контакт с человеком, с которым нет химии. Чего-то такого, что заставляет бурлить все внутри от одного только прикосновения.

Но этого она не знала и, выразительно на меня посмотрев, повторила:

— Презервативы! Или ты собирался заняться сексом без презервативов?

— Я с собой не брал их, потому как не собирался ни с кем уезжать, — ответил ей. — А когда мы ехали, я был слишком увлечен тобой.

— Подай сумку. С вами, мужчинами, вечно такие коллапсы.

Я ей передал ее сумку.

Пока она в ней копошилась, я успел увидеть мирамистин, айкос, стики, ключи от квартиры и вот они — пачка презервативов. Она была уже открыта, и мне из этой пачки был выделен один.

Я положил его в сторонке от нас. Продолжая ласкать и раздевать ее, я и сам уже достаточно возбудился. В голове мелькнула мысль о том, что в правилах обязаны быть исключения. Что нужно иногда разнообразить свою жизнь подобными встречами с незнакомыми людьми.

Я снимал с себя джинсы, пока она стягивала с меня майку. Полностью голый, я ласкал ее, и желание во мне становилось все сильнее. Она меня поглотила собой, заставила полностью позабыть о том, что у меня есть ребенок, жена, свой сформированный мир с принципами и убеждениями. Я был словно пластилин в ее руках.

Она извлекла презерватив и схватилась за член.

Ее руки были очень теплыми, и она держала меня не так, как я привык. Это было необычно и очень возбуждало.

— Нет, — оторвавшись от ее губ и немного протрезвев, сказал ей.

— В смысле нет? Что нет? — протараторила она.

Ее глаза быстро забегали по мне в ожидании ответа.

— Ничего не будет.

Она меня оттолкнула, приподнялась на локтях:

— Что значит не будет? Ты в своем уме? Как это не будет ничего?

— Ну вот так. Не кайф, — последнее слово было катализатором скандала. Я понимал, что женщины — достаточно неуверенные существа по своей природе, оттого очень остро реагируют на подобные выражения. К слову, отсюда у них бесконечное желание комплиментов, которые держат их самооценку на «плаву». Сейчас же я пошел от обратного и попытался максимально снизить ее желание вступать со мной в сексуальный контакт.

Она вскочила с кровати, и лицо ее не выдавало ничего, кроме злости и желания убивать.

— Ты охуел??? Так! Вези меня назад, значит, в бар! — крича на меня, она ходила из одного конца комнаты в другой. — Я приехала в бар, чтобы потрахаться как следует, и ты мне заявляешь, что тебе не кайф!!! Зачем ты со мной поехал, раз тебе не кайф, скажи?!

— Да просто поехал. Захотелось — поехал, но трахаться с тобой я не собирался. Не понимаю твоего возмущения, — спокойным тоном ответил ей. Та сильная тяга к ней как к сексуальному объекту пропала, и появилась ясность ума. Женская истерика — лучший стоп-сигнал для мужчин.

Она запрыгнула на меня, начала целовать, спускаться вниз, и я направил ее голову обратно к моей голове, остановив ее порыв.

Целуя ее, я старался погасить ее активность. Но пьяная, целеустремленная женщина, как правило, останавливается лишь после осуществления задуманного.

— Трахни меня, ну же… — шептала она между поцелуями.

Своими руками я зафиксировал ее голову так, чтобы было видно ее лицо.

— Ничего не выйдет, — тихим, спокойным голосом отвечал ей.

— Ну пожалуйста, я тебя так хочу… — Она снова взяла меня в руку и начала массировать. — Трахни меня, ну же, трахни…

— Нет. Нет. Нет, — все время повторял параллельно ее призывам.

Поняв, что она будет настойчива, я просто скинул ее с себя и закурил свой айкос.

— Будешь курить? — спросил ее.

После моего вопроса в комнате наступила гробовая тишина. Тишина, предвещавшая бурю.

— Тварь!!! — Она открыла бутылку с водой и окатила всего меня с ног до головы. — Вези меня назад, я сказала!!! Пусть меня кто-то другой снимет!!!

— Уже 5 утра, угомонись. Кушать хочешь?

— Боже мой! Зачем я поехала с этим человеком-то!!! Подожди, может, ты маньяк? Да, ты точно маньяк!!! Иначе никак этот цирк не объяснить!

— Лучше скажи, почему ты решила набить между лопаток бабочку? — глядя на выцветшую с годами татуировку, спросил ее.

Эта бабочка не плохо бы смотрелась на пояснице, о чем я решил не говорить, прекрасно понимая с чем художества в подобных местах ассоциируются.

— Тебя это не должно ебать! — дерзила она.

— Так же как я тебя не ебу?

Я понимал, какой ответ последует, поэтому морально приготовился к очередной порции освежающей воды из бутылки.

Она снова попыталась облить меня водой, но бутылка была пуста, и, ничего другого не придумав, она просто запустила ее в меня.

— А на ноге, где голень, что за тату? — пытался вывести ее из такого нервного состояния диалогом.

Она рухнула на стоящее у кровати кресло и уставилась на меня.

— Слушай, что ты хочешь? Вызови мне такси, и я поеду домой, — устало ответила Ксюша, полностью разрядившись за эти десять эмоциональных минут. Она говорила полушепотом, медленно моргая от усталости.

— Нет, мы прогуляемся еще с тобой.

— Я с тобой никуда не пойду, — она начала надевать нижнее белье, затем остальную одежду. — Я поеду просто домой. Вызови такси.

— Нет денег на такси. Хочешь, покушаем? Да, давай покушаем!

— Я хочу домой, — стояла на своем.

— Вот покушаем и поедем домой, обещаю!

Она согласилась, и, спустившись в холл, мы снова разбудили администратора, отдали ей ключи, затем вышли на улицу.

На улице было свежо и светло. Мы шли в сторону Буденновского проспекта и через него к ЦГБ в полной тишине, не проронив ни слова. Ксюша шла чуть впереди, я чуть сзади.

— Ты вообще кто такой? — спросила она.

У нее была не плохая фигура, но белую юбку стоило бы заменить на что то более достойное.

— Мошенник, — зачем-то ответил ей.

Она резко остановилась, едва не спровоцировав со мной столкновение, после чего повернулась ко мне.

— Так, теперь точно стоп! — взорвалась опять она. — Я уже в этом была, еще раз мне не нужно мошенников! У тебя дети есть, жена?

— Да. Жена и сын.

— Вызывай такси. Вызывай такси прямо сейчас! Я в этом не участвую! Мне этого не нужно…

Я подошел к ней и поцеловал. Она сразу же сдалась и обняла меня. Она просто фантастически целуется, невероятно.

Мы продолжили идти в сторону ЦГБ, чтобы купить прославленной шаурмы, которую обычно едят после клубов ночью или как мы, утром.

— Я хочу грибной крем-суп, — сказала она. — В «Пить кофе» он очень вкусный. Мы его кушали с бывшим мужем в день свадьбы.

— Сразу после свадьбы? — спросил ее.

Она шла передо мной, грустно осматривая свои поношенные кроссовки, словно виня себя за то что в слове «муж» появилась пометка: «бывший».

— Да. Сразу пошли, покушали. Я была в платье, он — в костюме. Все гости поехали отмечать, а мы в «Пить кофе», потом к ним. На следующий день улетели в Черногорию отдыхать.

Мы подошли к «Пить кофе», но я совсем забыл, что на дворе коронавирусные ограничения и все заведения ночью закрыты.

Ксюша недовольно хмыкнула, и мы пошли дальше.

Она рассказывала о работе, про то, что через месяц едет на тренинги, и за диалогом мы быстро пришли к ЦГБ.

— Что будем есть? — спросил ее.

Из окна выдачи тянулся вкусный запах жаренного мяса, который, почему-то, не пробуждал мой аппетит.

— Давай возьмем швепс, стики. Я больше ничего не хочу.

— Ну и я больше ничего не буду, — мне правда не хотелось есть.

Мы забрали швепс со стиками и сели за выставленный на улице столик.

Она засунула трубочку в банку швепса и протянула ее мне.

Я забрал банку, выпил и решил ей выделить только трубочку, чтобы она пила из моих рук.

— Я так не буду, — твердо сказала она.

От подобной ее реакции у меня дрогнула рука. С чем у нее могла ассоциироваться протянутая трубочка, что она так резко на нее отреагировала?

— Почему?

— Не доверяю, наверное… не знаю, мне трудно вот так пить. Так я чувствую себя неуверенно.

— Ты попробуй, — протянул снова ей трубочку. — Все ведь просто.

Она посмотрела какое-то время и выпила из трубочки.

— Ну вот видишь, ничего критичного.

Ксюша заулыбалась и стала более расположенной к общению. Мы общались так, наверное, час-полтора, пока физически совсем не «провалились». Тогда я предложил продолжить путь, и после ее неубедительной просьбы вызвать такси мы пошли дальше.

По пути мы целовались, смеялись и рассказывали разные истории из жизни. Но время действительно уже указывало на то, что пора вызвать такси и разъехаться по домам.

— Какой адрес? — спросил ее.

Она недоверчиво посмотрела и, немного поразмыслив, ответила:

— Сержантово, 9.

— Какой подъезд? — продолжал выяснять.

По паузе я понял, что она пытается подобрать нужную формулировку, чтобы отказ не выглядел слишком грубо.

— Ты вызови просто к дому, я дойду.

— Какой подъезд? — уже более серьезным тоном поинтересовался.

Мне хотелось знать о ней все. По крайней мере, место жительства. Остальное я узнаю позже, если мне будет нужно.

— Второй, — она внимательно на меня посмотрела. — А зачем тебе…

— Квартира? — перебил ее.

— Двадцать один.

— Хорошо, я тебя довезу и поеду дальше.

Машина подъехала быстро, и мы уселись на заднее сиденье.

Ксюша легла мне на колени, я откинул голову на подголовник. Очень хотелось спать, плюс алкоголь прекращал свое действие, что усиливало эффект.

— Вот у этого Ноутика остановите, — указала она рукой на Ниссан Ноут.

— Пару минут, хорошо? — сказал водителю, выпустил Ксюшу и проследовал за ней.

Мы зашли в узкий проход между двумя домами и попали во двор. В доме было всего два подъезда, и он был очень старый, хоть и отреставрированный.

Во дворе на лавочке уже сидела какая то бабушка, видимо, старожила здешних мест. Она смотрела в другую сторону постукивая байдиком о землю.

— К подъезду не нужно, — сказала Ксюша и прижала меня к стене дома, поцеловала и пошла в сторону дома.

— Я напишу! — крикнул ей вслед.

Вернувшись в машину, я первым делом зашел в Вотсап и посмотрел ее аватар, чтобы удостовериться, свой ли она дала номер.

«Свой дала», — заключил я и положил телефон обратно в карман.

Время на часах показывало 7:24. Это была интересная ночь. Это была та ночь, после которой все то, что в глубине души маскировалось и на что я не обращал внимания, вылилось наружу.

Как правило, точка невозврата познается постфактум, после череды событий. И пока я поднимался на лифте на свой этаж, Ева спала у родителей в Шахтах в обнимку с Даниилом. Оставалось немного времени для сна.