Система образования. Трудовик

Роман Ронд, 2021

Казалось бы, что сложного в работе трудовиком? Сиди, учи делать табуретки, размышляй о потеряном времени, о подкрадывающейся старости, об упущенных возможностях… И все идет своим чередом… Но только не сегодня! В этот раз огромный школьный холл встретит тебя веселым шумом и гамом учеников-зомбарей, резвым хеканьем отбивающейся от них стальной шваброй уборщицы и “немкой”, что будет с большим удовольствием гонять своих бывших учеников арматурой. И нет больше постылой работы, унылого существования и всей этой ненужной шелухи! Новая жизнь, с чистого листа, с весьма нужными в этом новом мире способностями: зомби-апокалипсис в кои-то веки расставил все по местам, дав тебе новый смысл существования. Все в твоих руках, трудовик! Семеро мобов одного игрока козлят! Без труда не завалишь и зомби никогда! Работа не зомби – от нее не убежишь! За лутом поспешишь – рейд-босса насмешишь! И другие премудрости для выживания в условиях зомби-апокалипсиса. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Когда"эта хрень"случилась, я сидел в разваливающейся пристройке, гордо именуемой «Преподавательская» и заполнял классный журнал 9го «Б». Ничего «классного» в нем не было, кроме названия на обложке. Обычный журнал, обычных лоботрясов, две трети из которых вот-вот должны были навсегда свалить из обычной московской школы в обычные московские ПТУ.

Говоря"эта хрень", я имею ввиду именно вот эту самую хрень, которая случилась вместо очередного дефолта или пандемии. Уж лучше бы какой-нибудь китаец съел какую-нибудь экзотическую гадость, сваренную в болотной жиже, или какой-нибудь американец проиграл очередные выборы другому американцу. На худой конец сошел бы и самый примитивный ипотечный кризис. Да даже падение цен на нефть, от которого у доброй половины наших чиновников случился бы сердечный приступ, а у злой половины небывалый рост доходов, и то было бы предпочтительное.

Это мы все уже проходили неоднократно и были к таким вывертам капитализма если не готовы, то, по крайней мере, привычны.

Нет, когда меня душили налогами и проверками, я еще держался. Когда власти сдуру и со страху заразиться и загнуться от очередной, не помню уже какой по счету, азиатской заразы, стали принудительно переводить предприятия на «удаленку», мы еще пытались барахтаться. Но когда в результате метаний государства из крайности в крайность у народа тупо закончились деньги и наша мебель стала большинству банально не по карману, вот тут мы взвыли конкретно. Производство и офис пришлось распустить, оборудование и остатки продукции распродать за бесценок, чтобы окончательно не увязнуть в долгах.

Жена сбежала на следующий же день. Пока я как чумной носился с продажей квартиры, машины и загородной недвижимости, собрала в чемодан ювелирку, остатки наличности и самые дорогие из своих тряпок и свалила в закат. Больше я о ней с тех пор не слышал. Развелся потом в одностороннем порядке. Хорошо детей завести не успели, был бы тот еще геморрой.

Так что к внезапному «апокалипсецу» я если и не финансово, то морально уж точно был готов. Особо терять, в общем-то, нечего.

Ну, по крайней мере, я так думал.

Будь то внезапная смена власти, большущий пакет санкций, косящий народ направо и налево вирус или рост курса мировой резервной валюты до трехсот деревянных включительно.

Но, случилось то, что случилось.

Сдохший от старости динамик, по которому при мне еще ни разу ничего не передавали из учительской, внезапно ожил и голосом завуча прохрипел какую-то ерунду следующего содержания:

"Уважаемые коллеги, внимание, важная информация: с данной минуты мы переходим на новую систему образования, спущенную сверху. Суть и основа нового педагогического курса: борьба за выживание, обучение которой будет проходить в игровой форме, не только в стенах школы, но и повсеместно. Некоторая часть, если быть точной около тринадцати процентов населения нашей планеты, немедленно превратиться в зомби и будет пытаться сожрать остальных. Те, кому посчастливится остаться человеком должны будут любыми способами противостоять этой угрозе или погибнуть. Неуспевающие — падут, отличники — возвысятся. В любом случае, и те и другие станут частью новой системы образования.

Если вы слышите данное сообщение — вам повезло. Сражайтесь и побеждайте! Желаю всем педагогических успехов."

Ну и бред.

Я так заслушался, что на автомате хлебнул кипятка из только что отбурлившего свое пластикового электрического чайника, обжег нафиг всю ротовую полость и выплюнул воду прямо на журнал. Тот естественно сразу размок, а потому дешевые чернила расползлись по дешевой бумаге устрашающими кляксами.

Отплевавшись и кое-как охладившись из пыльного графина, подозрительная жидкость в котором наверняка застала еще развал союза (ее, кстати, тоже пришлось выплюнуть на все тот же несчастливый журнал), я крепко задумался.

Вроде сегодня не день учителя и даже не первый день каникул, а ощущение такое, что Марина Николаевна, наш завуч, под изрядной мухой. Либо кто-то из учителей отобрал у кого-то учеников подозрительное вещество, принес в учительскую и там его дружно скурили всем педсоставом. Ну, или случайно нанюхались.

Однако к сюрпризам от министерства отечественного образования я уже настолько притерпелся, что первой мыслью было: надо сходить за новой методичкой. Опять там фигни напридумывали а нам расхлебывать. Тут бы хоть понять, какой очередной нагрузкой это грозит.

Одолеваемый такими сомнениями я вышел из пристройки в коридор и нос к носу столкнулся с Максимом Васильевым, восходящей звездой юношеского хоккея, гордостью класса и предметом воздыхания девичьей части всех четырех параллелей девятых классов. Выглядел парень откровенно хреново: напуган, всклокочен, порядком возбужден и глаза безумные.

— Вадим Сергеевич, — размахивая перед моим лицом недоделанной окровавленной табуреткой прокричал тот. — Там Никифоров, Хомченко и Шниперсон кусаться полезли. Савченко укусили и он тоже кусаться полез. Так мы их табуретками того… Вот.

Да, девятиклассники с тяжелыми табуретками это вам не дошколята с аппликациями. Суровые парни.

— Двойки им поставлю, — заверил я его. — Больше ни у кого желания кусаться не возникает?

— Нет, — растерянно ответил тот. — Мы вроде всех упокоили. А вы голос в голове тоже слышали?

— Какой еще голос? — поморщился я.

— Ну, тот самый, про то, что слабые падут, сильные возвысятся и все такое.

Что-то такое я естественно слышал, но не в голове, а через динамик, который давно не работает и кажется, даже от питания отрезан, но парню об этом сообщать не стал. Вместо этого отодвинул его с дороги и заглянул в мастерскую.

Интересное кино. Четыре трупа возле танка… Ну не того танка, который с пушкой и гусеницами. Это так с легкой руки кого-то из учеников деревообрабатывающий станок еще советского производства назвали. Наверное, за характерный для военной техники оливковый окрас и соответствующие габариты.

Короче, трупы были, танк тоже присутствовал. А еще кровища и мозги по всему полу и даже стенам.

Ну, все, хана мне. Теперь точно посадят за нарушение техники безопасности на уроке. И что теперь делать?

Надо идти сдаваться так некстати обкурившемуся завучу. Или махнуть сразу к директору? Поднять записи с видеокамер. Авось еще удастся отбрехаться. Нет, турнуть-то меня турнут, это и ежу понятно. Но вдруг удастся обойтись условным?

— Вот что, ребята, — прочистив несколькими покашливаниями враз пересохшее горло, сказал я. — Посидите пока тут, а я пойду, узнаю, что дальше делать. Никого не впускайте и дверь за мной заприте изнутри.

Ученики как-то подозрительно быстро согласились, но стоило только мне отойти от барака, приютившегося на заднем дворе школы и используемого в качестве учебных мастерских, воровато оглядываясь, прыснули из дверей в разные стороны как тараканы на кухне.

Я мысленно плюнул на все это. Хрен с ними, урок сегодня последний, до окончания минут пять, не больше. Не отлавливать же их теперь, в самом деле? Но с директором все ж таки придется объясниться. Дать деру как девятиклассники — не вариант. Поймают — будет только хуже. Да и куда бежать?

За границу? Так у меня и сбережений не осталось. Все ушло на оплату кредитов. Зарплаты учителя не хватит даже на ближнее зарубежье, да к тому же в эти страны я и не горю желанием попасть. По мне так уж лучше в тюрьму. Придется сдаться добровольно.

Под эти грустные мысли я обогнул школу и наткнулся на очередную компанию подростков: сборная школы по легочному троеборью.

Почему по легочному? Так все очевидно: после звонка надо успеть добежать из класса до угла школы, выкурить сигарету и прибежать обратно. Тут, знаете ли, надо иметь легкие как у коня. Впрочем, сравнение неудачное, никотин эту слабоприспособленную скотину может скопытить на раз. А эти вон ничего, годами тренируются и хоть бы что. Так что легкие у них такие, что вышеобозначенный гужевой зверь дохнет от одной лишь завести.

С троеборьем тут еще проще. За перемену сбегать за угол надо три раза: после урока, среди перемены и до звонка на очередной урок. Наши заядлые спортсмены тренируются здесь не покладая рук, ног и бронхов.

Вопреки ожиданиям курением сейчас тут и не пахло. А пахло свежей кровушкой и мозгами.

Четверо кандидатов в мастера спорта по никотиновому потреблению месили кирпичами троих слабо трепыхавшихся на асфальте коллег.

Кирпичи в изобилии вываливались из старенького здания школы, которому капремонт обещают перед каждыми выборами в местное заксобрание. Ну, нет худа без добра, оказывается. Если бы не этот крошащийся угол, сейчас бы зомби могло быть семеро. С такой толпой я бы в одиночку не справился.

Все-таки это зомби. Выглядели они как зомби и вели себя соответствующе, даже будучи битыми оружием пролетариата пытались добраться до обидчиков и отхватить зубами кусок плоти, желательно побольше да помясистей.

Значит, я не совсем еще кукушкой поехал и весь этот бред, о котором Марина Николаевна вещала через отключенную систему оповещения, мне не мерещится. Пожалуй, вернусь-ка я в мастерскую да прибарахлюсь каким-нибудь инструментом. Потяжелее да поострее.

Впрочем, тащиться до учебного класса не пришлось. Очень вовремя на глаза попался пожарный стенд, приколоченный к стене снаружи. На котором, поблескивая застарелой ржавчиной, чудом уцелев с момента последней инвентаризации, висел облезлый пожарный топор. Ведра, багор и огнетушители давно и благополучно канули в неизвестности. А этим орудием то ли побрезговали, то ли не смогли отодрать. Надо сказать, что и у меня это получилось далеко не с первого раза. Но к моей радости все же получилось. Наверное, адреналин после всего увиденного зашкаливал и руки благодаря этому обрели невиданную доселе силу.

Кажется, теперь я был готов к визиту в кабинет директора, если не морально, то хотя бы физически.

Огромный школьный холл как обычно встретил меня веселым гомоном и суетой. Кто-то кого-то бил, кто-то кого-то грыз, уборщица тетя Нина с натужным хеканьем отбивалась металлической шваброй от младших классов. Все как обычно. Ничего нового. Естественно, за исключением того что в обычные дни дело не доходило до массового членовредительства.

Сегодня доходило.

Отоварив пару десятков самых настырных зомби-учеников обухом по голове я пробился к закрытой двери учительской и чуть не получил этой самой дверью в лоб, когда она внезапно и очень резко распахнулась.

Сверкая налитыми кровью глазами и разевая перепачканный в крови и помаде рот на меня выскочила Биссектрисса-апа, простите, преподаватель математики Эльвира Рафисовна. Она и в обычные дни не была особо приятным человеком, а сегодня оказалась совсем никудышным собеседником: вместо «здравствуйте» полезла обниматься, а я от неожиданности замешкался.

Дело в том, что меня с детства родители приучили не поднимать руку на женщин. Даже на самых неприятных. А потому я и встал как вкопанный с топором на перевес, не зная что делать дальше. Ну не привык еще к новым реалиям.

Тут бы мне и кранты, если бы не выскочившая следом за Биссектрисой новая иностранка с металлической трубой в руках.

— А ну стой тварь, — взвыла Маргарита Александровна, замахиваясь тяжелой бандурой на математичку. — Надоела со своими нравоучениями! Вот тебе, сука, вот тебе! Джинсы мои тебе не нравятся? Вот тебе джинсы! Детей я неправильно учу? Вот тебе учеба, карга старая!

И все в таком духе. Не знал что у нас внутри коллектива настолько сложные взаимоотношения и такие острые конфликты. Ладно, впредь буду держать с коллегами дистанцию побольше и ухо повострее.

Раз пятнадцать или двадцать обрезок поднимался и опускался на голову бывшей"старейшей учительницы района"прежде чем та окончательно перестала дрыгаться.

— Ой, Вадим Сергеевич, — смущенно улыбнулась преподавательница немецкого языка, стыдливо пряча за спину окровавленную трубу. — А вы тоже не зомби? Это хорошо. Вот вас было бы жалко…

— Спасибо, Маргарита Александровна, — кивнул я. — Вас я бы тоже так не смог.

На минуту повисла неловкая пауза. Марго мне, конечно, была симпатична, да и сама она не выказывала сильной неприязни, скорее даже наоборот. Но где вчерашняя выпускница института, а где потасканный мужик за тридцать. В общем, в обществе друг друга, а тем паче наедине, мы с ней обычно двух слов связать не могли. Так что этот диалог уже был огромным прогрессом. Но на нем как-то все и застопорилось.

— Кстати, — встрепенулась Маргарита. — А вы там нигде Оганесяна не видели?

— Который из 6го"А"? — уточнил я.

— Он паскуда!

— Около раздевалки посмотрите, вроде жрал кого-то.

— Ух, как хорошо-то! — опять завыла «немка», закидывая на плечо массивную трубу и срываясь в сторону холла. — Убью сволочь! Столько крови у меня выпил, упырь! Щас я ему дам Ziege schrecklich[1]

— Маргарита Александровна, постойте, — запоздало крикнул я в спину несущейся по коридору иностранке. — А директор у себя, не знаете?

— А директор все, — на ходу обернулась та. — Нет у нас больше директора.

— А завуч?

Нет, не услышала. Скрылась за поворотом.

Вот даже теперь не знаю, стоит ли идти проверять, кто из педсостава все еще тащит лямку, а кто уже жует или лупит учеников за прошлые грешки. Может лучше в спортзал наведаться, поискать мужиков? А то что-то женщины нынче совсем с катушек послетали, даже те, которые и не зомби вовсе. А Васька с Семеном мужики нормальные, спортсмены, в отличие от того же завхоза или электрика с сантехником, спиртного не употребляют. Троих последних смысла искать и вовсе нет: по обыкновению к последнему уроку или уже пьяные в дым или уже сожрали их.

Однако методический кабинет все же по пути, загляну к Марине на всякий.

Легко сказать, загляну. Если бы не топор, от которого уже порядком ныли мышцы, фиг бы я сюда вообще дошел. Под конец насыщенной прогулки пот с меня лил уже градом, халат, брюки и тяжелые ботинки перепачкались в крови настырных зомбаков а лезвие порядком затупилось. Да к тому же в глаза лезла разная непонятная ерунда в виде неизвестно откуда взявшихся табличек с текстом, которые впрочем, легко сбрасывались обычным морганием. Чего уж там мне писали, я не смотрел, некогда было. Потом почитаю, если такая опция вдруг имеется.

Дверь завуча оказалось закрытой, на мой настойчивый стук никто не отвечал. Недолго думая я пару раз рубанул куда-то в область замка и выбил ее вместе с куском дверной коробки. Зря старался. Спасать там уже было некого.

Над телом Марины довольно урча, сидела обратившаяся в упыря секретарь учебной части Настя и с аппетитом выгрызала из пожилой женщины внутренности. На меня она не обратила никакого внимания. А зря.

Закончив с Настей, я обнаружил перед глазами очередную виртуальную табличку:

"Поздравляем! Вы получили третий уровень. У вас три очка развития. Развивайте умения, достигайте новых уровней и будете щедро вознаграждены. Желаете потратить очки развития сейчас? Да/нет."

Смахнул. Потом, все потом. В спокойной обстановке разберусь. А лучше спрошу совета у того кто в этом получше меня шарит. Чай я не идиот какой, о том, что такое есть «прокачка» и «билд» наслышан от приятелей всерьез и по жизни увлекающихся компьютерными играми. Хоть с кем-то знающим для начала пообщаться, чтобы понять, куда мне есть смысл раскачиваться.

А еще из Насти выпала какая-то светящаяся шкатулка. Лут наверное. То есть на нормальном человеческом языке — добыча. Ее, в смысле шкатулку а не Настю, я тоже прибрал, сунув в безразмерный карман халата. И вот тут обнаружилась еще одна странность: при случайном взгляде на халат всплыло новое сообщение:

"Обноски рабочего низкого качества. Класс: роба. Тип: несистемное. Защита 0,5; ловкость — 2; скрытность — 3; дополнительные ячейки для снаряжения +4. Желаете присвоить системный статус? Да/нет."

Выбираю «нет». Ну его нафиг! А вдруг это можно всего один раз сделать? Судя по показателям — так себе броня, да к тому же режет ловкость и скрытность. На кой оно мне надо?

Топор, при внимательном рассмотрении, «порадовал» следующими показателями:

"Тупая и ржавая секира огнеборца с гнилым древком. Класс: дробящее. Тип: несистемное. Статус: разваливается. Атака 12–15; урон в секунду 3–4; выносливость — 5 за удар; ловкость — 10; прочность 10. Усиления отсутствуют. Желаете присвоить системный статус? Да/нет."

Тупая, ржавая, да и еще и с гнилой рукоятью. М-да… Не густо. Впрочем, все верно, надо бы хоть подточить, подбить клин и перемотать топорище изолентой. И хват будет удобнее и полотно не слетит при ударе. Такое оружие все же получше будет, чем совсем никакого. А об инструменте, как я сам любил наставлять собственных сотрудников, а впоследствии и учеников, необходимо заботиться в первую очередь. Тогда и он тебя не подведет.

Без особой надежды заглянув в спортзал и не обнаружив там ровным счетом никого живого, я решил вернуться в мастерские и вплотную заняться подготовкой снаряжения для выживания. А заодно и обдумать, чем заниматься дальше. Ибо мыслей по этому поводу было завались, но адекватной среди них ни одной не наблюдалось. К таким подлянкам меня жизнь не готовила.

[1] Коза страшная