Дары некроза

Роман Куликов, 2011

Роди Берс – обычный доставщик воды в Донной пустыне, работает на своего дядю и мечтает однажды выкупить из неволи возлюбленную. Неожиданно столкнувшись с опаснейшим врагом, он теряет деньги и имущество, принадлежащие деспотичному хозяину водной фермы, и вынужден бежать в пустыню. Там Роди находит таинственную машину Древних, которая может изменить в его жизни все… Но прежде чем стать полноправным владельцем этого чуда, Роди должен сразиться с другими претендентами – свирепыми и могущественными…

Глава 2

Нудный, громкий, неприятный звук ударов металла о металл сопровождался противным скрипом.

«Снова у насоса поршень накрылся, — недовольно подумал Роди, — опять весь день чинить. Ну почему Шави не сделает его нормально? Давно бы придумал такой насос, который бы не ломался. Чтобы не приходилось разбирать и собирать этот корявый механизм по двадцать раз за сезон».

Роди приоткрыл глаза. Перед ним была стена серо-зеленого цвета. Ровная, гладкая, похоже металлическая.

Странно, но он не помнил, чтобы где-либо на ферме имелись такие стены.

Звук ударов не прекращался. Доносился откуда-то сверху, повторяясь с неравными интервалами.

Роди приподнял голову и, щурясь, осмотрелся. Он находился на небольшой площадке из рифленого железа у основания лестницы с сетчатыми ступенями. На верху лестницы сквозь округлый проем проглядывал дневной свет.

Скрипнув петлями, проем закрыла створка. С размаху захлопнулась, издав тот самый металлический стук, что Роди принял за признак поломки насоса, на миг заслонила свет, погрузив лестничный пролет и площадку в сумрак, и отскочила назад.

Понимание того, что он не на ферме, пришло не сразу. Роди сел, и тело тут же отозвалось болью. Стон невольно сорвался с губ. И он сразу вспомнил все, что произошло: бегство с фермы, нападение гонз, то, как оставил маниса на растерзание мутафагам, а сам отправился к пятну некроза, надеясь найти спасение возле него, но в темноте неправильно выбрал направление… потом падение, короткий полет, удар…

Он еще раз осмотрелся, уже более осознанно. Стены по обеим сторонам от ступеней образовывали подобие тесного коридора. По правую руку от Роди поблескивали перила, вытянувшиеся вдоль покрытой пылью лестницы. Он повернул голову налево. В стене рядом с ним была створка, похожая на ту, что хлопала сейчас наверху. Закрепленный на ней механизм из рычагов, тяг и рукоятей раньше Роди нигде не встречался, но сразу наводил на мысль, что он предназначен для запирания… двери. А значит, это вход. Но куда?

Прямо сейчас выяснять это не хотелось. Другой вопрос волновал больше: где он оказался? Куда мог провалиться посреди пустыни?

Мешок с провизией по-прежнему висел на плече, в ногах валялся самострел. Вспомнив о еде, Роди вдруг почувствовал невыносимые жажду и голод. Но первым делом решил все-таки выяснить, где находится. Преодолев боль, потянулся, взял самострел, проверил заряд, потом поднялся на ноги и с удивлением обнаружил, что площадка, на которой он очнулся, расположена под наклоном. Держась одной рукой за перила — с них посыпалась пыль, — стал подниматься по ступеням. Чем выше взбирался, тем явственнее доносился шум ветра, гулявшего за стенами этого загадочного коридора.

Отогнув норовящую захлопнуться металлическую створку, Роди выбрался наружу. В лицо ударил порыв ветра, и сразу пахнуло жаром пустыни.

Послеполуденное солнце висело на блеклом небосводе, выглядывая из-за края серо-зеленой стены, вдоль которой выстроилась очередь из непонятных труб, окрашенных в тот же цвет, что и остальной металл вокруг, и закрытых черными заглушками. Над головой нависла шарообразная башня с торчащими из нее шестью черными прутками с раструбами на концах. Отчего-то они напоминали стволы самострелов, только намного больше. За башней виднелись странные механизмы из скрепленных рядами цилиндров с закругленным верхом.

Роди в недоумении осматривался. От его ног вдоль стены поднималась под углом полоса рифленого металла — из такого была спаяна и площадка, на которой он очнулся. Шагов через десять полоса уходила в склон бархана, присыпанного необычным сероватым песком. По ее краю на равном расстоянии крепились столбы, соединенные между собой перекладиной и натянутыми параллельно ей двумя рядами тонких металлических тросов. «Ограждение!» — догадался Роди. В пыли, покрывавшей рифленую полосу, протянулся след. Видимо, это Роди скользил здесь ночью, пока не влетел в проем. Он оглянулся и заметил внизу, частично занесенные песком, два огромных ветряка с широченными лопастями, заключенные в металлические кольца.

Все сооружение было огромным, но, стоя на нем, Роди не имел возможности даже приблизительно представить его форму и реальные размеры. Он приблизился к ограждению и свесился через край. Под металлической поверхностью протянулся пласт черного материала, похожего на чензир.

Роди отпустил прут ограждения, за который держался, и съехал к следующему. Так он добрался до гигантских ветряков. Спустившись, потрогал закрытые решетками лопасти — гладкий, плавно изогнутый металл, — после чего спрыгнул на песок и стал отходить все дальше и дальше.

Под ногами поднимались клубы сероватой пыли, их тут же уносил ветер. Все это место было каким-то нереальным, странным, чужим. Будто часть другого, неизвестного Роди мира.

Посчитав, что отошел достаточно, он остановился и обернулся.

Зрелище, открывшееся ему, заставило застыть в удивлении. Такого он раньше никогда не видел. Сооружение, спасшее ему жизнь, ошеломляло. Четкие, стремительные линии, множество непонятных, но вызывающих восторг своим совершенством механизмов, установленных на крыше и полу. Кроме двух вертикальных ветряков, здесь были четыре горизонтальных — два в задней части корпуса и два в более узкой передней, частично погруженной в склон высокого бархана. Роди подумалось, что машина — а ничем иным это сооружение быть не могло — просто врезалась с разгону в песок, да так в нем и осталась. И если судить по металлу, который не поела ржа, случилось это совсем недавно.

И тут ему пришла в голову мысль, заставившая вздрогнуть и в испуге посмотреть себе под ноги. Он вдруг понял, почему песок вокруг такой серый.

Некроз. Плесень, пожирающая все, что попадет в нее, превращающая любое живое существо в нечто жуткое, уродливое и мерзкое. Болезненные язвы на теле земли. Шави говорил, что в тех краях, откуда он родом, многие считают пятна некроза следами Нечистого. И Роди находился сейчас прямо в таком пятне.

Башмаки, штаны и рубаху покрывала серая пыль, наверняка она пробралась под одежду. Ему показалось, что ноги начало жечь и жар пополз по телу. Приступ иррационального страха заставил Роди сорваться с места и побежать к машине. Ветер словно хотел воспрепятствовать этому — обрушился на него, пытаясь рывками сбить с ног. Но инстинкт самосохранения гнал вперед.

Роди не остановился, когда под подошвами загремел металл, — стал карабкаться вверх, цепляясь за ограждение. Взобрался до проема, в который свалился ночью, и в этот раз нырнул в него сам. Покатился по ступеням, сдирая кожу с ладоней и ударяясь всем телом. Упал на площадку и принялся срывать с себя одежду. Отбросил ее на лестницу, руками стряхнул пыль с кожи. Дрожащими пальцами нащупал мешочек с водой, плеснул в ладонь и протер лицо. Остатками постарался вымыть руки и ноги, но только превратил пыль в грязь. Воды было слишком мало.

Роди не знал, поможет ли то, что он делает, уцелеть. Из некроза никто не выходил живым.

И вдруг его словно головой в цистерну с ледяным, только что накачанным из-под земли, сырцом запихнули. Страх исчез. Вместо него пришло спокойствие, граничащее с безразличием.

Он потянулся за одеждой и снова нацепил штаны, рубаху. С сожалением посмотрел на пустой мешочек из-под воды и на лужицы под ногами. Привалился спиной к стене.

Роди понял: что бы он ни делал, все бессмысленно. Он в пятне некроза. Теперь его ничто не спасет. В самое ближайшее время он перестанет быть человеком, превратится в безумную, ужасную тварь.

Как скоро с ним начнут происходить изменения и какие именно, Роди не знал.

Он усмехнулся: дрался с мутантами, пережил песчаную бурю, продержался ночь в пустыне, прячась рядом с ящером от мутафагов, убежал с фермы, спасся от гонз, чтобы в итоге сдохнуть в некрозе. Смерть столько раз была рядом, а ему удавалось ускользнуть из ее цепких лап…

И как он мог не увидеть пятно? Плесень должна была светиться… но не светилась. И думать об этом уже поздно.

Успокоившись, Роди достал подкопченное мясо и поел, почти не чувствуя вкуса. Промокнул пальцами крохотную лужицу на полу и облизал их. Посидел еще немного, прислушиваясь к себе, но ничего необычного не почувствовал.

Над лестницей снова застучала-заскрипела металлическая створка, напомнив, что рядом есть еще одна такая же. Роди осмотрел запорный механизм на двери слева от себя. Около самого большого рычага, оснащенного рукоятями, в металле были выдавлены стрелки и какие-то символы. Рассудив, что теперь-то терять ему уже нечего и, что бы ни ждало за дверью, хуже не будет, Роди поднялся и взялся за рукояти. Напрягся и попытался сдвинуть рычаг.

Механизм не поддавался. Попытка повернуть в другую сторону так же не увенчалась успехом.

Роди пробовал снова и снова. Взмок от усилий, но открыть не получилось. Он привалился к стене, отдышался. В который раз хлопнула створка вверху. Посмотрев на нее, Роди поднялся по ступеням, присел у выхода и изучил запорный механизм. Центральный рычаг располагался почти вертикально. Определив, в какую сторону нужно его сдвигать для открытия, Роди спустился ко второй двери, взялся за рукояти и надавил. Даже зарычал от приложенных усилий.

Внутри створки что-то заскрежетало. Казалось, мышцы вот-вот лопнут от напряжения. Скрежет продолжался и даже усилился, но рычаг не двигался с места. И когда Роди уже начал думать, что не справится, механизм крякнул и с громким стуком открылся.

Тяжело дыша, Роди отступил на шаг и уставился на металлическую створку. Сердце стучало в груди не только от физической нагрузки, но и от захватившего дух незнакомого ощущения. Он чувствовал себя первооткрывателем. Вряд ли кто-то другой был здесь до него.

Восстановив дыхание, Роди снова подошел к двери и потянул ее на себя. Со скрипом и хрустом створка поддалась. В появившуюся щель изнутри с хлопком вырвался затхлый воздух, принеся с собой незнакомые запахи и подняв пыль.

Роди распахнул дверь и заглянул в помещение. Там было душно, сухо, света едва хватало, чтобы разглядеть длинный узкий коридор, заставленный деревянными ящиками в значках и символах. Ветер захлопнул верхнюю створку, и все погрузилось во мрак.

Роди вытряхнул из мешка и распихал по карманам свой скудный скарб, потом свернул мешок тугим комком, поднялся по лестнице и сунул в щель, под нижнюю петлю, чтобы проем больше не закрывался. Ветер словно в отместку швырнул в него пылью.

Соваться дальше, в темноту, без фонаря или факела не имело смысла, поэтому Роди решил проверить содержимое ящиков, на которые падал тусклый свет. Они оказались достаточно увесистыми и отлично сколоченными — сколько он ни пробовал, так и не открыл ни один. Чуть нож не сломал. Надо было действовать по-другому. Он выбрал ящик и потащил его наружу. Волоком поднял по лестнице, выпихнул через проем и толчком отправил вниз, к вертикальным ветрякам.

Тяжелый ящик заскользил по металлическому настилу, ударился о решетку, прикрывающую лопасти, и с треском развалился. Из него посыпались прямоугольные коробки со странными рисунками.

Роди сел и съехал вниз вслед за ящиком. Взял одну коробку, подкинул на руке, осмотрел. На ощупь материал походил на чензирную бумагу, только был более плотный, гладкий и раскрашен в разные цвета. По бокам вились какие-то надписи и красовались рисунки: несколько оранжевых с розовым шариков, наложенные друг на друга.

Роди, коротко замахнувшись, всадил в коробку нож. Раздалось негромкое «пыф», и из разреза потекла густая жидкость. От неожиданности он вздрогнул и отбросил коробку. Потом поднял ее и стал рассматривать золотистого цвета жидкость. По воздуху разнесся необычайно приятный, дразнящий ноздри аромат.

Роди расковырял ножом дыру и перевернул коробку. В песок потекла вязкая струя. Вспомнив, что ему уже нечего терять, он подставил палец под жидкость, слизнул кончиком языка и… замер в ошеломлении. Это было настолько вкусно, что казалось каким-то чудом. Ничего подобного он в жизни не пробовал. Недолго думая, Роди поднял коробку и направил вытекающую из нее струю себе в рот. Стоял, запрокинув голову, и жадно глотал невероятный напиток — или пищу? — наплевав на ветер и песок.

Когда из коробки перестало течь, Роди потряс ее, понял, что в ней еще что-то есть, и проткнул ножом с другой стороны. Снова раздался тихий звук, потекла золотистая субстанция. Он делал дырки еще несколько раз, пока не почувствовал, что насытился, а коробка опустела. Осторожно поставил ее на песок и собрал в кучу остальные — целые, вывалившиеся из ящика. С сожалением оставив коробки, Роди выволок еще один ящик и разобрался с ним тем же способом, что и с первым. Оттуда тоже высыпались коробки, но окрашенные в другие цвета и с другим рисунком — теперь это были красные конусы с зеленым основанием. Когда Роди проткнул одну из коробок, потекшая жидкость оказалась красноватой, имела другой запах и вкус еще более восхитительный, чем у золотистой. Он выхлебал ее большими глотками, весь перепачкался, а ветер услужливо набросал на липкие места песок. Пришлось счищать его с щек, подбородка и шеи.

Прерваться Роди заставила лишь подкатившая к горлу тошнота. Немного погодя его вырвало — желудок не справился с новой пищей и ее объемом. Это привело в чувство, но лишило сил. Он присел рядом с ящиками. Его продолжало мутить. Промелькнула мысль, что, может быть, это некроз начал действовать и не позволяет вдоволь насладиться загадочной вкусной едой. Ну и мутант с ним!

Очень сильно захотелось пить. Остатки воды он вылил впустую, когда пытался смыть с себя пыль, а жажда терзала просто невыносимо.

К счастью, солнце уже клонилось к горизонту. Впереди ждала прохладная ночь. Роди не был уверен, что переживет ее, но все равно прихватил по коробке из обоих ящиков, несколько сломанных досок и полез наверх.

Быстро темнело. Роди устроился на площадке у основания лестницы, настрогал с доски мелких щепок, потом разобрал заряд от самострела, высыпал на щепки порох. Зарядил самострел и, направив его так, чтобы пуля ушла в коридор, а пламя из ствола подожгло порох, выстрелил. От яркой вспышки он на мгновение ослеп, грохот выстрела ударил по ушам. Пуля несколько раз звонко отрикошетила от стен и попала в один из ящиков.

Порох вспыхнул, занялись и щепки. Роди накидал сверху доски, подождал, пока огонь перекинется на них, и стал располагаться на ночлег. Он решил, что ляжет спать возле ящиков, недалеко от костра. Языки пламени весело плясали, доски потрескивали, дым поднимался вверх и уходил в проем.

Сон не шел. Мысли, тревожные и беспокойные, роились в голове. Слишком много событий произошло за столь короткий срок. Событий странных, удивительных и, можно даже сказать, невероятных. С трудом верилось, что все это было с ним. Но больше всего удручало ожидание — когда начнет действовать некроз. Вообще-то уже должен начать. Но кроме тошноты от переедания и самой обыкновенной жажды, Роди ничего не испытывал. Неужели некроз пощадил его?

«Так не бывает, — сказал сам себе Роди. — Некроз не испытывает жалости, не делает различий между людьми, мутантами или мутафагами. Ему все едино, кого пожирать: добычу или охотника, спасающегося бегством или преследующего, меня или гонз…»

Он резко сел.

Гонзы! Они преследовали его до самого края бархана, лишь падение спасло ему жизнь. Получается, что мутафаги тоже забежали в некроз. Можно ли допустить, что они не заметили смертоносную плесень в пылу погони? Роди сильно в этом сомневался.

Объяснение было только одно — пятно отступило!

Осознав это, он испытал огромное облегчение и вместе с тем злость на себя и свою глупость: напрасно боялся, попусту вылил воду… При мысли о воде еще сильнее захотелось пить. Роди снова лег и попытался заставить себя переключиться на другое. Как ни клял он судьбу, но сейчас она одарила его просто сказочно.

Он выжил, несмотря на все злоключения. У него есть убежище, из самых надежных — все в округе знали про пятно некроза, но никто не догадывался, что оно отступило, — и еда, причем настолько вкусная, что сами небоходы позавидуют. Осталось добыть воды и выкрасть Айзу. Здесь они смогут скрываться очень долго. Потом можно будет продать кое-что из припасов. Роди не сомневался, что даже одна коробка такой вкуснятины будет стоить баснословных денег, а у него их целые ящики! Только обязательно нужно вооружиться, возможно даже нанять кого-то для охраны, как это сделал дядя…

Так, поглощенный мечтами о светлом будущем, Роди не заметил, как уснул.

Следующее утро началось с восхитительного завтрака. Правда, в этот раз он уже ограничивал себя, чтобы не переводить напрасно драгоценный продукт. Не стал протыкать коробки, а вместо этого вскрыл их и обнаружил внутри шесть контейнеров из незнакомого материала, тонкого, плотного и гибкого. В каждом была густая, золотистая либо красная жидкость — Роди так нравился вкус, что он, наверное, мог бы всю жизнь питаться только ею.

Единственный недостаток заключался в том, что после нее очень хотелось пить. Впрочем, вода необходима в любом случае, без нее не прожить. И единственный ближайший источник — на ферме дяди. Надо вернуться туда перед наступлением ночи. Засветло дойти, потом затаиться, дождаться, пока стемнеет, набрать воды, переждать ночь и день в одном из сараев, а с наступлением сумерек, когда мутафаги еще не выйдут на ночную охоту, бежать обратно в убежище. Он отнесет воду и устроит вторую вылазку — за Айзой.

Будь у него манис, все было бы проще, а так… придется рискнуть и идти по пустыне пешком, в одиночку, в надвигающейся темноте.

Размявшись, Роди выбрался наружу. Здесь все осталось по-прежнему, разве что ветер немного стих. Разбитые ящики лежали внизу, у вертикальных ветряков. Чтобы не терять зря времени, он решил обследовать машину, совершенно неожиданно ставшую ему домом.

До полудня Роди облазил снаружи все, куда только смог добраться. Осмотрел горизонтальные ветряки, вскарабкался на крышу, ощупал шестиствольные башни, нашел еще три входа, закрытые металлическими дверями. Он не стал их пока открывать, отложил на потом, чтобы иметь возможность изучить все обстоятельно.

Когда солнце встало в зенит, Роди собрался в путь. С собой взял только нож, самострел, остатки патронов и один контейнер с красной жидкостью — после нее не так хотелось пить, как от золотистой.

Взойти на бархан оказалось не так уж и просто. Хотя серый песок был плотнее обычного и ноги проваливались не глубоко, все равно крутой склон покорился не сразу. На гребне Роди ожидал увидеть следы — свои и гонз, — но за полтора дня ветер уничтожил их без остатка. Он посмотрел сверху на машину и в который раз удивился ее размеру. Отсюда она выглядела еще внушительнее и не походила ни на какую другую. В душе появилось новое, незнакомое ощущение — некая гордость, замешанная на чувстве собственности и приправленная призрачным веянием свободы. Это была его машина, его тайна, его надежда на будущее!

Он мысленно произнес: «До свидания», — отвернулся и, воодушевленный, отправился в путь.

* * *

Пока не окончательно стемнело, подбираться близко к ферме было опасно. Конечно, днем охрана проявляла меньше бдительности, чем ночью, но Роди решил, что лучше не рисковать. Даже один-единственный взгляд, случайно брошенный в его сторону, мог разрушить все планы. Тогда не видать ему воды, а это означало бы верную смерть. Уже сейчас жажда лишала сил и мешала думать. В голову приходили опрометчивые мысли и желания. Усилием воли Роди заставлял себя сидеть на месте. Отсюда он слышал, как на ферме работают скрипучие насосы, накачивая в первичную емкость сырец. Временами даже мерещился плеск заполняющей подземные цистерны воды, и тогда становилось особенно тяжело. Хотелось вскочить, побежать, открыть сливной кран и приникнуть к нему, почувствовать, как прохладная вода освежает пересохшее горло, заполняет желудок, возвращает силы. Ради этого можно было отдать жизнь…

Но Роди одергивал себя. Нет! Он не сдастся! Не теперь, когда он нашел машину!

Однако судьба, похоже, решила над ним поиздеваться. Вдали раздался ровный гул, он шел откуда-то сверху. Роди поискал глазами и открыл рот от удивления и досады. Со стороны горы Крым к ферме летел огромный дирижабль. Махина походила на раздутую рыбу невероятных размеров. Управляли ею, конечно, небоходы. Вероятно, загрузились чензиром у своих союзников гетманов на горе и летели к себе… хотелось сказать «домой», но мутафаг их разберет, этих небоходов, где у них дом, если они только и делают, что летают на дирижаблях да авиетках. Вон та хреновина под брюхом «рыбы», с окнами и дверцами, наверное, и есть их дом. Роди попытался вспомнить название вытянутой прямоугольной конструкции, закрепленной под дирижаблем.

«Гондола!» — пришло наконец на ум странное слово.

Все-таки не зря Роди недолюбливал небоходов. Теперь будут заправляться водой до самой ночи. Он смотрел, как на окраине фермы подняли швартовочную мачту. Ее держали специально для таких вот визитов, чтобы громоздкий дирижабль мог причалить, не опускаясь до самого песка.

Дальше все будет, как обычно: на веревках спустятся несколько небоходов, не торгуясь заплатят цену, которую назовет дядя, поднимут бурдюки с водой, заберутся к себе в гондолу и улетят. Все это будет происходить мучительно медленно и скучно. Ждать придется долго.

Роди растянулся на песке, закрыл глаза и стал мечтать о том, как они устроятся вместе с Айзой в их новом доме. Как будут проводить вместе дни и ночи, как он угостит ее самой вкусной штукой, которая есть на свете, и увидит, как засияют ее глаза. Сейчас она наверняка работает где-нибудь в испарителе, счищает грязь и отложения, но вскоре ей не придется это делать… если Роди выдержит.

Небоходы словно и не собирались улетать, и вскоре изможденный Роди погрузился в забытье.

Пришел он в себя от шума двигателя над головой. Открыл глаза, но увидел только темное пятно, плывущее на фоне черного неба. Оказывается, уже стемнело. Роди приподнялся и посмотрел на ферму — там начали гасить огни. Как проникнуть за ограду, он придумал, пока шел, потягивая вкусную красную жидкость. Жар, исходящий от песка, и усиливающаяся жажда мешали мыслительному процессу, но к тому времени, когда ферма появилась в пределах видимости, план уже созрел. И сейчас Роди приступил к его исполнению.

Дождался, пока погаснут все огни и стихнет скрип насосов. Потом, прячась за песчаными гребнями, подкрался к забору.

Пару лет назад на ферму напали пустынные волки. Прокопали лаз, пробрались на территорию, загрызли охранника и одного маниса, прежде чем их перестреляли. После этого случая забор углубили в песок на два локтя, но в одном месте не хватило листового железа, и там просто воткнули металлические прутья, скрепив проволокой. Если ее разрезать, заграждение можно раздвинуть… Единственное, что вызывало у Роди опасение, — участок находился у стены дядиного дома. Действовать придется аккуратно и тихо.

Приблизившись к забору, он прислушался. На ферме стояла тишина. Роди присел и начал отгребать песок. Услышав крик одного из охранников, замер, дождался отзыва второго караульного, а затем продолжил. Вскоре он уже достаточно высвободил прутья. Нащупал проволоку, всунул лезвие ножа в одну из многочисленных тонких петель, оплетавших металлические стержни, и стал двигать им из стороны в сторону.

Тонко дзинькнула первая петля, разрываясь, за ней вторая, третья, четвертая… Роди взялся за прут обеими руками и стал раскачивать. Как только удалось расширить проем между стержнями, он без промедления пролез через него и скользнул под дом. Между досками пола и песком как раз хватало расстояния, чтобы Роди мог спокойно ползти.

Он добрался до середины дома, как вдруг над головой раздался скрип, и мгновение спустя в доме вспыхнул свет, оранжевые полоски просочились сквозь щели.

Роди замер. Тот, кто был над ним, тоже не двигался. Сердце заколотилось в груди. В животе похолодело от мысли, что его заметили. Из-под дома так просто не высунуться, точно поймают.

Полоски света сместились — человек наверху отошел в сторону. Это мог быть и сам дядя, и кто-то из слуг.

Затаив дыхание, Роди ждал. Доски скрипели и прогибались. Он медленно повернул голову, посмотрел в ту сторону — и почти сразу человек в доме быстро сделал несколько шагов и снова остановился над ним.

Роди мысленно выругал себя. Не нужно было шевелиться. Просто он уже забыл, каким почти звериным чутьем обладает дядя.

Наверху что-то щелкнуло. Знакомый звук, ассоциирующийся с чем-то опасным. Роди не сразу понял, что это было, но как только сообразил, мгновенно напрягся. С таким щелчком взводится спусковой механизм самострела.

Догадка о том, что последует дальше, помогла ему сдержаться и не вскрикнуть, когда в доме прогремел выстрел. Пуля пробила доску и вошла в песок в паре ладоней от Роди, оставив после себя луч оранжевого света. Если память не изменяла, дядя любил двуствольные самострелы, а значит, сейчас…

Второй выстрел не заставил себя ждать. Он показался оглушающе громким, даже через доски пола. Еще одно миниатюрное световое копье пронзило темноту подпола, а острая обжигающая боль опалила левый бицепс. Чтобы не закричать, Роди закусил воротник рубашки.

Раздались быстро приближающиеся шаги — охранники, конечно, слышали выстрелы и бежали к хозяину. Ботинки загромыхали на крыльце, потом в сенях. Во дворе зажгли фонари. Все, что оставалось Роди, — попытаться уползти назад, но он боялся пошевелиться.

Доски прогнулись под прибежавшими людьми.

— Что случилось, хозяин?! — спросил один.

Дядя не ответил.

— Хозяин?

Берс-старший молчал. Роди казалось, что дядя сейчас пристально вглядывается через щели в темноту подпола. Воображаемый взгляд почти ощутимо обжигал спину. Роди не выдержал и перевернулся лицом вверх. Рука отозвалась болью, пришлось стиснуть зубы. Ему не было видно, что происходит в доме, — только тени, силуэты. Полоски света раскрашивали рубаху оранжевым. Превозмогая боль, Роди отполз в сторону, в темноту.

Сверху вдруг раздался звук удара, и кто-то упал. Вслед за этим донесся голос дяди:

— Я приказал за… ик… делать ограду, — гневно процедил он.

— Мы сделали, хозяин.

— Молчать!!! — завопил Берс-старший.

Роди понял, что дядя в стельку пьян.

— Если бы сделали, поганые волки не полза… ик… ли бы сейчас у меня под полом! За что я вам плачу, у… ик… блюдки?!

Грохнул выстрел, и в доске, под которой недавно лежал Роди, появилось еще одно отверстие.

— Если вы их не перебьете, то я вас сам!..

В доме вдруг началось движение. Звуки драки, треск выстрела, ругательства. Сразу несколько человек упали на пол и стали кататься, вероятно сцепившись друг с другом.

— Веревку! Неси веревку! Тул, закрой хлебальник и тащи веревку! — орал какой-то охранник — видимо, он и начал драку с Берсом-старшим.

— Убью! Всех убью! Ноги поотрываю! Скормлю мутафагам! Пусти, гонзово отродье! — вопил дядя, перестав икать.

— Федос, не стой! — продолжал приказывать охранник. — Отними у него нож! Порежет сейчас всех!

Снова донеслись звуки ударов и рев дяди. По доскам покатился какой-то металлический предмет. «Отняли нож», — догадался Роди.

— Вяжи его! Крепче!

Похоже, нашли веревку. Возня наверху продолжалась. Самое время было уползать, но Роди не мог заставить себя пошевелиться и лежал, уставившись в доски над собой, словно пытаясь проникнуть через них взглядом.

Возня и ругань стали тише. Дядя перестал орать.

— Горб, ты чё сделал?! — раздался встревоженный голос Тула. — Задушил его?!

При этих словах Роди бросило в жар. Множество противоречивых эмоций разом захлестнули его: страх, злость, горечь, радость… Желание выбраться из-под дома, схватить нож и самострел, войти и наказать убийц. Порешить всех до единого. Отомстить… Но при этом и некое чувство облегчения — человека, которого он боялся больше всех на свете, не стало…

— Ах вы, псы! — Голос Лыбы донесся от порога.

Роди только сейчас осознал то, чему подсознательно удивлялся все время, с первого раздавшегося выстрела, — Лыбы, раба-охранника, не было рядом с дядей. Он появился только что, когда его хозяина уже убили.

И снова началась драка. Жестокая, поначалу молчаливая — только звуки резких ударов, падения тел. Затем снова стали кричать и ругаться, хрипеть и вопить от боли.

Роди знал, на что способен Лыба. Однажды он стал свидетелем, как раб-охранник голыми руками расправился с двумя мутантами, решившими отобрать у дяди деньги и воду. Наверное, сейчас в доме происходило что-то похожее.

— Стой! Лыба! — закричал Горб. — Он жив! В отключке он просто! Стой! Хватит!

Стало тихо. Только кто-то скулил от боли. Роди надеялся, что Тул.

— Пришлось шею передавить, — объяснял Горб. — Иначе он переубивал бы всех.

— Веревки снять! — сурово приказал Лыба. — Быстро!

— Нет! Пусть проспится! Утром развяжешь! Лыба, подумай, он же, если очухается и до самострела доберется, пальнет не раздумывая. Твоей башке пуля достанется, а нам его потом опять усмирять.

Раб-охранник, видимо, размышлял, потому что возникла пауза.

— Поднимайте, отнесем в койку, — решил наконец Лыба.

Судя по звукам, дядю потащили на второй этаж в спальню. На месте драки остался только стонущий человек, пострадавший от рук раба-охранника.

Роди вспомнил и о своей ране. Ткань рубахи пропиталась кровью. Нужно перевязать, а не то он истечет кровью. Роди распустил пояс, вытащил его из лямок на штанах, сделал петлю и просунул в нее раненую руку. Помогая себе зубами, затянул.

Послышался топот спускающихся по лестнице. Охранники снова были на первом этаже.

— Как ты, Тул? — спросил Горб.

— Похоже, рука сломана. Проклятый Лыба! Кишки бы ему выпустить…

Роди почувствовал злорадное удовлетворение. Все-таки Тулу досталось.

— Вставай, пошли посмотрим, что с твоей рукой.

— Хорошо, что левая, Тул, — подначил другой охранник. — Сможешь себя развлекать, пока до той рабыни, как ее там… Айзы… не добрался.

При этих словах у Роди защемило сердце. У него и так не шло из головы, что в его отсутствие охранник будет подкатывать к Айзе, но сейчас подозрения получили подтверждение.

— Заткнись, — огрызнулся Тул и застонал. — На свою рожу лучше глянь.

Они вышли из дома. Роди снова перевернулся на живот и пополз за ними, чтобы подслушать дальнейшие разговоры.

Охранники остановились, едва сойдя с крыльца.

— Как думаете, под домом взаправду волк есть? — задал вопрос один. — Может, проверить? Не зазря же я в морду получил.

Роди замер на месте.

— Нет там никого! — убежденно заявил Горб. — Я сам вчера вдоль всей ограды прошел. Как дыру заделали, через которую щенок пролез, так больше нет ходов.

Роди догадался, что речь о нем.

— Если бы не этот крысеныш, ничего бы не было, — сказал Тул. — Это из-за него хозяин второй день первач глушит. Как ты привез известие, что нашел кости в пустыне, так Берс и не просыхает. По племяшке убивается.

— Ага, — произнес другой охранник, — либо жалеет, что не сам с него шкуру спустил за то, что парень воду с повозкой потерял.

— Вот и пусть тухнет теперь в кишках мутафагов, — фыркнул Тул.

— Уж ты-то точно этому рад.

— Ты ведь в карауле, кажется? — огрызнулся Тул. — Вот и вали к ограде!

Роди видел, как Горб потащил раненого товарища к казармам. Рядом с домом остались только двое караульных.

— Веселая ночка, — произнес один.

— Ага, — согласился второй. — И денек, похоже, такой же будет. Хозяин лютовать начнет, как проснется.

— Да пусть лютует. Нас-то не тронет, на рабах отыграется.

— Снова Туловой зазнобе перепадет. А Тул, как увидит ее рожу в синяках, так и вторая рука не понадобится.

Оба заржали.

— Ну что, разошлись?

— Разошлись.

Караульные зашагали каждый в свою сторону.

Роди ждал, когда погасят дворовые фонари и все стихнет. Из головы не шли слова охранников. Получалось, что дядя высылал за ним погоню, а когда ему донесли, что в пустыне нашли только кости, расстроился, напился и, не сумев наказать племянника, оторвался на той, кто был Роди дороже всего, — на Айзе. В груди заклокотал гнев.

Жаль, что Горб не придушил этого зверя по-настоящему. Роди хотелось самому сейчас подняться и всадить нож в сердце дяди. Он так бы и сделал, если бы не Лыба, который после случившегося теперь ни на шаг не отойдет от хозяина.

Оставив пустые мечтания, Роди вернулся к первоначальному плану.

Свет погасили, над фермой снова воцарилась ночная темень. Караульные патрулировали свои участки и обменивались условными выкриками.

Выбравшись из-под дома, Роди прошмыгнул к стене соседней постройки и осмотрел рану. Пуля вырвала кусок мяса, но не задела ни кость, ни крупную вену. Кровь все еще шла, несмотря на жгут. Боль уже не была такой острой, как сразу после ранения, но все равно вызывала приступы тошноты и усиленную обезвоживанием слабость.

Дальше по задумке он собирался проникнуть в складскую, где хранились пустые кожаные бурдюки для воды. Там же рассчитывал и прятаться весь день до наступления темноты. Но, видимо, придется менять план и снова лезть в мастерскую Шави, потому что у изобретателя всегда под рукой перевязочный материал и нитка с иголкой, чтобы зашить рану.

Караульные перекликнулись. Роди крадучись обошел гараж с пристроенным к нему складом, тенью скользнул мимо дома Шави к мастерской. На этот раз света не было. Дверь запиралась засовом изнутри. Чтобы открыть ее, требовался простой крюк. Роди пошарил рукой под металлическим козырьком и нашел нехитрый ключ. Всунул в отверстие на двери, зацепил выступ на засове и медленно его сдвинул. Приоткрыл дверь и юркнул в темноту мастерской. Теперь он двигался еще осторожнее — сто́ит задеть что-нибудь на этой свалке всевозможных железяк, досок, емкостей, приборов, устройств, и неминуемо вызовешь лавину грохота.

Первым делом Роди шагнул к стене, где обычно у Шави висел бурдюк с водой. Когда пальцы коснулись упруго натянутой кожи и послышался тихий плеск, радости не было предела. Сорвав бурдюк со стены, Роди, не обращая внимания на боль в раненой руке, откупорил его и с жадностью приник к горлышку. Вода была свежей, теплой и невероятно вкусной. Он пил большими глотками, чувствуя, как раздувается живот. Оторвался, лишь когда стало не хватать воздуха. Отдышался. Потом по памяти нашарил край рабочего стола, присел и выдвинул нижний ящик справа. Достал оттуда свернутую полоску чистой ткани и катушку с суровой нитью и гнутой иглой. Поднялся, вытянув в сторону руку, нашел приставную лестницу, по которой Шави взбирался на стеллажи, и залез по ней. Зацепил за что-то ногой. Послышался шорох, и предмет полетел вниз. Внутри все сжалось в ожидании обвала и шума, но раздался лишь глухой шлепок.

Роди поводил рукой и нащупал какие-то мешки, наполненные сыпучим материалом, может быть песком. Раньше их тут не было. Наверное, Шави опять что-то придумал.

Роди мысленно вознес хвалу небесам за то, что не выдали его. Перелез через мешки, осторожно расчистил пространство за ними и сел. Немного попил, закупорил и отложил бурдюк в сторону, чувствуя, что еще несколько глотков — и лопнет.

Пришло время заняться раной. Наложить швы в кромешной темноте все равно не получилось бы, поэтому он снял рубаху, промыл рану водой и замотал ее чистой тряпкой.

Закончив с этим, Роди почувствовал, что вымотался окончательно. Положил бурдюк под голову, вытянулся на досках и уснул.

Проснулся он рано утром от рева мотора. Снаружи кто-то завел сендер и укатил на нем. Судя по звуку, примерно в том направлении, куда Роди недавно скакал на манисе. Можно было только удивляться: кому понадобилось уезжать в пустыню, где ничего, кроме обглоданных мутафагами костей, и не сыщешь, да еще в такую рань? В мастерскую проникал тусклый свет — только-только начиналось утро.

Раненой рукой едва можно было пошевелить, ткань пропиталась кровью и слиплась, общее состояние тоже оставляло желать лучшего. Но Роди заставил себя встать, спуститься, провести утренний моцион, помимо прочего включавший умывание и поиск чего-нибудь съестного. Ему посчастливилось найти несколько полосок сушеного мяса. Позавтракав ими, Роди принялся скрывать следы своего пребывания в мастерской.

Он надеялся, что Шави не заметит отсутствия бурдюка с водой, и, справившись со всеми насущными делами, забрался обратно на стеллаж. Вопреки ожиданиям, изобретатель не появился в мастерской ни утром, ни в обед, ни после. Снаружи работа шла своим чередом: чистили испарители, закачивали насосами сырец, кормили манисов, сливали очищенную воду. Ближе к полудню послышался голос дяди — он орал на всех и каждого, срывая похмельную злость на ком придется. Потом все стихло.

В общем, все шло как обычно, что даже было в какой-то степени обидно. Отсутствие Роди никак не сказалось на жизни обитателей фермы, будто его и не было вовсе.

Во второй половине дня приезжали кочевники на скаковых манисах. Фермерские ящеры устроили настоящую какофонию из свиста, шипения и гортанных криков, общаясь с сородичами.

Поначалу Роди дергался, когда слышал голоса рядом с дверью или стук прислоняемых к стене тележек. Но потом успокоился. Лежал на стеллаже в ожидании ночи, пил воду, перекусывал остатками мясных полосок, дремал, набираясь сил, и думал об Айзе и о том, как сложится их жизнь дальше. Ближе к вечеру он окончательно расслабился, посчитав, что в мастерскую никто не придет, как вдруг металлический крюк стукнул по выступу на засове, резко отведя его в сторону, и дверь распахнулась. В сарай ураганом ворвался Берс-старший в сопровождении Лыбы. Выглядел хозяин фермы неважно: лицо опухло, на щеке темнели ссадины, видимо от вчерашней драки. Тем не менее одет он был в чистое, за поясом красовался двухзарядный самострел, а из-за голенища сапога выглядывала рукоять тяжелого ножа.

Дядя прохромал к столу и начал что-то искать.

— Ты видишь? — спросил он у раба, заглядывая в ящики.

— Нет, — ответил Лыба, тоже обшаривавший мастерскую.

Роди следил за их поисками через щель между мешками с песком.

— Да сожрут мутафаги его печень! Никогда ничего не найдешь у этого долбаного изобретателя! — В ярости дядя схватил со стола металлический куб и швырнул им в приборы, установленные на полках. — Когда, он сказал, вернется? Я ни хрена не понял, что он говорил, когда просил сендер, — башка как чугунная была.

— К закату.

— Святой мутант, чего он забыл в этой хреновой пустыне?! Ну, если приедет и окажется, что он еще не закончил работу… шкуру спущу! Ну-ка давай посмотри там, на стеллажах.

Роди отшатнулся от мешков, за которыми прятался, когда Лыба подошел к лестнице. Кровь отлила от лица, ледяной холод пробежался по позвоночнику, неприятно засосало под ложечкой.

Заскрипели деревянные перекладины. Роди взялся за рукоять самострела. Лыба не был ему врагом, но ничего другого на ум не пришло — только выстрелить, едва голова покажется над мешками. Ведь другой возможности победить раба-охранника не появится. Выстрелить и бежать… мимо дяди, охранников, привлеченных выстрелом, через лаз, в пустыню… Шанса выжить — нет.

Роди сглотнул подступивший к горлу ком, облизал пересохшие губы и упрямо направил ствол самострела в сторону лестницы.

О том, что, когда он начнет взводить курок, непременно раздастся щелчок, который спугнет Лыбу, Роди не думал. Мысли вообще отсутствовали. Он просто смотрел во все глаза между двумя рассохшимися, корявыми деревянными брусьями, где должна была появиться голова раба-охранника, боялся моргнуть и не дышал.

Вот показалась стриженая «ежиком» макушка. Сильнейшее напряжение переросло в мелкую дрожь. Ствол плясал. Еще мгновение — и Лыба поднимется на ступень выше, увидит Роди…

Палец стал взводить курок.

Неожиданно снаружи раздался рев мотора, заглушив щелчок спускового механизма. Приехал сендер.

Лыба повернулся к хозяину, так и оставшись на той ступеньке, где стоял.

— Спускайся, пошли, — приказал дядя.

Раб-охранник спрыгнул и последовал за Берсом-старшим. Хлопнула дверь сарая. Роди смог наконец перевести дух и утереть текущий по лицу пот.

Едва двигатель заглох, по округе разнеслись ругательства дяди. Он костерил Шави на чем свет стоит. Потом все стихло, и дверь мастерской снова распахнулась.

Роди прильнул к мешкам, заглянул в щель между ними.

Лыба склонился к выдвинутому ящику стола, достал завернутый в тряпье предмет, распрямился и направился к выходу. Но у двери остановился. Чуть склонил голову, будто прислушивался к чему-то, а затем посмотрел наверх, на мешки с песком.

Взгляд темных глаз был таким пронизывающим, что Роди почудилось, будто его обожгло огнем. Лыба сделал шаг в сторону лестницы. Самострел в руке Роди все еще был взведен.

Снаружи донесся раздраженный окрик дяди. Раб-охранник еще раз с подозрением покосился на стеллаж и вышел, заперев за собой дверь.

Еще долго Роди сидел, сжимая рукоять самострела, и приходил в себя. Теперь надо быть вдвойне осторожным. Если Лыба что-то увидел или догадался и рассказал об этом дяде, то вполне возможно, снаружи будет ожидать засада. Но у Роди имелся в запасе хитрый ход.

С наступлением темноты, дождавшись, когда погаснут огни, он спустился, переставил лестницу к другой стене, поднялся на самую верхнюю перекладину, потянулся к скату крыши и, сдвинув в сторону загнутый гвоздь, открыл люк. Через него они с Шави иногда наблюдали в трубу с двумя гладкими, выпуклыми стеклышками на концах за звездами и загадочными платформами, с недавнего времени куда-то подевавшимися. Помнится, изобретатель не раз сетовал по этому поводу.

Рука болела, и вылезать было неудобно, но в конце концов Роди выбрался на крышу мастерской. Распластавшись на глиняных пластинах и стараясь двигаться так, чтобы они не задевали друг о друга, огляделся.

Двое караульных ходили, как обычно. Никто не прятался в тени насосов или у стен гаража. Засады не было.

Забравшись обратно в дом, Роди поставил лестницу на место и подошел к двери. Открыл ее с опаской и осторожностью, хоть и удостоверился в отсутствии западни, Перебежал к дому Шави, оттуда — к складу. Прежде чем начать отрывать доски, прислушался. Тишина.

Просунув лезвие ножа под доску, Роди потянул. Негромко поскрипывая, гвозди стали выходить из пересохшей древесины. Один, второй… потом еще два на соседней доске. Последний гвоздь скрипнул предательски громко. Роди замер, но почти сразу услышал успокаивающий крик «Порядок!» от ближнего караульного и отзыв на него. Раздвинув доски, он забрался в складское помещение. Ноздри защекотал запах выделанной кожи. Стопки бурдюков высились от пола до потолка, разделенные по емкости, от маленьких до огромных.

Роди нашел стопку самых ходовых — средних. Взял четыре штуки. Сразу прихватил перемычки, чтобы на каждом плече можно было нести по два бурдюка. Вылез тем же путем, что и проник, воткнул гвозди на место и слегка надавил на них рукоятью ножа, погрузив поглубже. Любое движение раненой рукой отзывалось болью, но Роди терпел.

Конец ознакомительного фрагмента.