Холодная кровь

Роман Глушков, 2008

Майор Константин Куприянов, специальный оперативник-интрудер военно-разведывательного Ведомства, проник в Зону не ради поиска артефактов и острых ощущений. Выполняя приказ командования, он идет по следу похищенного ракетного комплекса «Пурга-Д», переправленного через периметр Зоны бандой контрабандистов в погонах. Задача майора – не допустить, чтобы новейшее оружие попало в руки военизированной секты «Монолит», намеревающейся с его помощью уничтожить Небесного Паука – загадочную неприступную цитадель. Планируя операцию, Куприянов не представляет, в какую коварную ловушку заведет его рейд по Зоне, которая вознамерилась столкнуть интрудера с самым жестоким врагом – его собственным кровавым прошлым…

Глава 3

Лезть под землю Кальтеру страсть как не хотелось. Но из всех способов проникновения в исследовательский центр НИИ «Агропром» пробраться туда по подземным коммуникациям было самым оптимальным вариантом. Повышенный риск, который в этом случае брал на себя интрудер, компенсировался фактором внезапности. Поэтому Кальтер предпочитал рискнуть и появиться на территории нужного объекта оттуда, откуда майора никто не ждал. Вдобавок, согласно информации Сидоровича, грядущей ночью в Зоне намечался очередной выброс, так что интрудеру нужно было в любом случае подыскивать себе укрытие. Институтские катакомбы для этого вполне подходили.

Однако, склонившись над жерлом ведущей в них широкой вертикальной шахты, майор засомневался, а правильно ли он поступает. Сидорович был достаточно осведомлен об «Агропроме», но практически ничего не знал о его подвалах. Единственные точные сведения, коими располагал старик о катакомбах, касались лишь расположения выходов. Плюс факт из разряда обоснованных слухов, что военные те катакомбы не контролируют и вообще не суются в них, заминировав со своей стороны ведущую на поверхность шахту.

Чего боялись оккупировавшие институт вояки? Мутантов, которые якобы обитают в подвалах? Не только их. Стратегической ценностью подземелья НИИ обладали лишь для тех, кто желал пробраться в исследовательский центр, а не наоборот. Второй выход из тоннелей располагался километром севернее, рядом с институтским хозблоком, и армейцы, которые уже не контролировали ту территорию, попросту блокировали ведущий оттуда к ним на базу подземный ход от злоумышленников вроде Кальтера.

Армейских мин интрудер не слишком опасался, а вот насчет мутантов и аномалий беспокоился не на шутку. Хлебнул с ними лиха на Кордоне — мало не показалось. «Не спеши и осмотрись!» — этот девиз Кальтеру было впору начертать у себя на комбинезоне. Или вытатуировать на лбу, предварительно сведя оттуда часть Символа Аль-Шаддада, который, согласно особой директиве Стратега, вот уже более десяти лет использовался интрудерами «Мизантропа» вместо камуфляжной окраски. Руководствуясь местным девизом, Кальтер проделал весь путь от Кордона до института, пройдя за тридцать часов расстояние, которое интрудер за пределами Зоны покрыл бы в четыре раза оперативнее. Даже в горах Памира он передвигался намного быстрее. Здесь же — в краю холмов, полей, болот и перелесков — отменный скалолаз и бегун Кальтер плелся к цели со скоростью неторопливо прогуливающегося пенсионера, в то время как сил на эту прогулку уходило несоизмеримо больше, чем она, казалось, того требовала.

Помимо обещанного мешочка с болтами Сидорович всучил майору неисправный автомат «Энфилд», который гостю пришлось в обязательном порядке взять, дабы вписаться в легенду о богатом покупателе и помочь хозяину оправдать появление у него на руках солидной денежной суммы. Деньги были выданы торговцу в качестве оплаты за сбор информации, и Сидорович мог заказать на них с Большой Земли хорошую партию нужного сталкерам товара. По мнению майора, история о продаже винтовки не выдерживала критики, ведь Леха Шпала наверняка заметил, что визитер вооружен гораздо более современной пушкой, нежели подержанный «Энфилд». Но Сидорович лишь отмахнулся и сказал, что для того, чтобы отбрехаться от расспросов, легенда вполне сгодится, а о чем там сталкеры будут судачить у него за спиной, торгаша уже не волновало. Интрудер пожал плечами, мол, ваши проблемы, а покинув поселок, утопил небоеспособный «реквизит» в первом попавшемся бочаге, дабы не тащить на себе лишний груз.

А вот болты Кальтеру действительно пригодились. Еще в бункере он, по совету Сидоровича, обвязал вокруг каждого из них короткую тряпочную ленточку, чтобы было проще находить их в густой траве. А отправившись в дальнейший путь, взял за правило постоянно вертеть в пальцах болтик, словно четки, и при любом сомнении швырять тот в подозрительное место, не дожидаясь сигнала детектора. С глазомером у Кальтера был полный порядок, так что интрудер мог проверять свои опасения, не приближаясь чересчур близко к подозрительным местам. В общем, постигал мало-помалу местную науку выживания, приобретая сталкерские привычки — бесполезные за пределами Зоны, но жизненно необходимые здесь.

Не обошлось и без курьезов. Однажды Кальтер решил проверить непонятное завихрение воздуха, на которое не среагировал детектор, и ненароком засветил болтом в спящего среди высокой травы клыкастого кабана-мутанта. Монстру такая бесцеремонность крайне не понравилась, и он решил воздать обидчику по заслугам. Заметив, какую «аномалию» он разбудил, Кальтер не мешкая вскинул винтовку и открыл огонь по несущемуся к нему во весь опор кабану. Пробитый полудюжиной пуль, тот, однако, и не думал останавливаться, а продолжал мчаться на человека стремительной четвероногой торпедой. У интрудера не оставалось иного выхода, как уступить противнику дорогу, уйдя перекатом в сторону, и позволить кабану с хрюканьем и визгом проскочить мимо.

Приняв изготовку для стрельбы с колена, майор повторно взял на мушку промахнувшегося мутанта, но стрелять не спешил — понадеялся, что этот сгусток ярости все-таки обессилит от ран и скопытится, сэкономив Кальтеру несколько патронов. Но кабан затормозил, развернулся и, вновь вперив в жертву злобные глазки, рванул к ней с прежней неуемной прытью.

Во втором раунде этой маленькой корриды интрудер решил изменить правила. Выждав, когда упорный мутант приблизится, Кальтер пальнул в него из подствольной ракетницы дротиком с разрывным наконечником, загодя приготовленным майором как раз для самых неугомонных представителей местной фауны. Пороховой заряд вытолкнул дротик из подствольника, и дротик вонзился кабану аккурат в лоб. После чего разделился на несколько сегментов, подобно пуле «дум-дум», только с гораздо большим поражающим эффектом. Голова монстра разлетелась на кровавые ошметки, но Кальтеру все равно пришлось отскочить вбок, а иначе несущееся на него обезглавленное тело неминуемо сшибло бы майора с ног не хуже мотоцикла. И только пробежав по инерции еще с десяток метров, подстреленный кабан рухнул и, забившись в судорогах, утихомирился.

Майор сглотнул слюну, отстегнул маску, а затем облегченно вздохнул и вытер взмокшее от пота лицо. Хорошенькое сафари выпало на его долю! А если бы в траве спал не один свирепый кабанюка, а хотя бы парочка подобных? Будь это так, Кальтер не стоял бы сейчас на ногах, а лежал в траве с переломанными конечностями, отбитыми внутренностями и разодранной глоткой, дожидаясь, когда по его душу заявятся мутанты-падальщики. Впрочем, здешние хрюшки-терминаторы наверняка и сами не прочь полакомиться человечиной, ибо не верилось, что такая кровожадная зверюга питается лишь кореньями и желудями…

К вечеру своего первого дня пребывания в Зоне Кальтер с оглядкой и на полусогнутых добрался до Свалки. Когда же начали сгущаться сумерки, он лежал на пригорке и обозревал в бинокль знаменитое кладбище техники — место временного пристанища практически всех сталкеров, идущих с Кордона или, наоборот, возвращающихся на него.

Кладбище было одной из старейших достопримечательностей Зоны, поскольку образовалось тут еще четверть века назад, после первого чернобыльского выброса. Именно этот пустырь выбрали ликвидаторы аварии на ЧАЭС для массового складирования радиоактивной техники, поскольку вывозить ее отсюда было попросту недопустимо. Ветры, дожди и снегопады превратили расставленный длинными рядами гражданский и армейский транспорт в ржавый хлам, наподобие того трактора, возле которого майор схлестнулся со снорком. Пространство между рассыпающимися от времени автомобилями зарастало травой и кустарником. И лишь сталкеры, облюбовавшие кладбище техники для стоянок, еще хоть как-то придавали ему, если можно так выразиться, худо-бедно жизнерадостный вид.

Чем оно привлекало искателей артефактов, неизвестно. Неужели только тем, что располагалось неподалеку от самых безопасных путей проникновения на Кордон? Или же скопление автомобильных «динозавров» прошлого века обладало некой энергетикой, притягивающей к себе путников подобно тому, как заманивали древних моряков своими песнями сладкоголосые сирены? Правда, в отличие от жертв сирен, сталкерам везло больше, и они могли покинуть притягательное для них место, когда пожелают. Видимо, духи кладбища были уверены, что в следующий раз скитальцы в любом случае никак не пройдут мимо, поэтому и отпускали их без проблем.

Сегодня на стоянке было не слишком многолюдно. Однако майор все равно не собирался появляться там в открытую. Как и уходить от технокладбища на ночь глядя. Новичкам-скитальцам вроде Кальтера и днем-то по Зоне ходить опасно, а ночью и подавно. С наступлением темноты даже матерые сталкеры предпочитают хорониться по убежищам, позволяя себе расслабиться после напряженного дня. Нельзя сказать, что майор был вымотан до предела, — многосуточные рейды без сна и отдыха являлись для него нормой. Но испытывать судьбу, дерзнув на ночной переход по Зоне, не проведя в ней и суток, Кальтер, разумеется, не стал. Шансы выжить в таком походе у него были мизерные. Ни Луны, ни звезд на небе не наблюдалось, а полагаться в кромешной тьме на прибор ночного видения — даже такой высокочувствительный, как ведомственный «Ноктюрн», — было чересчур самоуверенно. Разглядеть во мраке при помощи «Ноктюрна» удалось бы, пожалуй, лишь одну из десяти аномалий, а уж соревноваться в зоркости с мутантами можно было, только став одним из них. Короче говоря, ночная Зона являлась тем противником, превосходство которого над Кальтером было неоспоримо без доказательств.

Майор дождался, когда окончательно стемнеет, затем осторожно спустился с холма, прокрался под ограждением из колючей проволоки и подполз под старенький строительный вагончик, в котором сталкеры ночевали и прятались от дождя. Благодаря тому, что сигналы ПДА Кальтера не улавливались радарами других сталкеров, засечь проникшего в лагерь чужака они были не в состоянии. Майор, конечно, мог не рисковать, подбираясь так близко к сталкерской стоянке, и залезть под днище какого-нибудь автобуса. Но «мертвецы» на этом кладбище источали такой радиационный фон, что дозиметр возле них начинал стрекотать без умолку, словно кузнечики, которые давным-давно вымерли в Зоне. Поэтому интрудер не стал лишний раз приближаться к облученной технике. А вагончик, судя по всему, появился здесь недавно, поскольку сталкеры без опаски пользовались им как укрытием. Трава под ним была не примята, и это послужило для Кальтера добрым знаком. Значит, какие бы многочисленные группы скитальцев порой ни собирались на стоянке, они всегда умещались в вагончике и никому не выпадал жребий ночевать под ним, где тоже имелись вполне пригодные условия для ночлега.

Стараясь не примять траву, скрывавшую его от сталкеров, жарящих на костре вороньи тушки, Кальтер наскоро сжевал несколько «фирменных» ведомственных галет — питательных, но за годы службы осточертевших майору до изжоги. Потом запил свой скромный ужин витаминным напитком и, настроив себя проснуться ровно в четыре часа утра, забылся чутким неглубоким сном. Конечно, было невежливо вот так, без разрешения, пользоваться услугами местной охраны, но поскольку сталкеры о скрытном визитере не знали, значит, и не обиделись.

Разбудили майора предупредительные окрики часовых, заметивших в предрассветных сумерках какую-то опасность. Кальтер мигом продрал глаза и украдкой выглянул из зарослей, слушая, как дощатый пол будки над ним содрогается от топота поднявшихся по тревоге сталкеров. По доносящимся до интрудера возгласам и обрывкам фраз, сопровождаемых клацаньем автоматных затворов, он выяснил, что с востока к стоянке движется группа бандитов. Очевидно, они прознали, что сегодня здесь ночует немногочисленная группа скитальцев, и решили напасть на них, когда у уставших часовых начнут слипаться глаза. Поняв, что их выходка сорвалась, бандиты открыли огонь еще на подходе к стоянке и ринулись в атаку, собираясь взять заспанных сталкеров уже не тихой сапой, как планировалось, а нахрапом. Пули засвистели над кладбищем, дырявя стены вагончика и обшарпанные борта стоящей на вечном приколе техники.

Но сталкеры оказались не лыком шиты — как-никак эта территория принадлежала им, и тактика ее обороны была отработана хозяевами на совесть. И наверняка испробована на практике, поскольку подобные нападения на стоянку вряд ли являлись редкостью. Искатели артефактов быстро рассредоточились по распределенным еще с вечера позициям и взялись поливать врагов ответным огнем — методично, без лишних криков и ругани, коими сопровождалась бандитская атака. Поэтому неудивительно, что вскоре она захлебнулась, натолкнувшись на грамотно организованную оборону.

Но упрямые, как тот кабан, что напал вчера на Кальтера, бандиты, однако, не отступили, а залегли в складках местности и переключились на позиционный бой, либо собираясь взять сталкеров измором, либо попытаться перегруппироваться и атаковать кладбище с другого направления. Второе было наиболее вероятным, поскольку длительные бои в Зоне никогда не велись. Слишком дороги были тут патроны, которые любая позиционная война пожирала в немереных количествах. Да и терпения у местных бандитов для изматывающей схватки вряд ли хватило бы. Не те они были вояки, как, например, их собратья из Средней Азии, способные драться на равных не только с полицией, но и с частями регулярной армии.

Кальтер не намеревался встревать в чужую разборку и решил слинять из опасной зоны, пока в тылу у сталкеров было еще спокойно. Майор не сомневался, что они отобьются, поскольку видел, что хозяева готовы отбить атаку с любого направления. Застать их врасплох любителям легкой наживы уже не удастся, и бандиты наверняка уберутся восвояси еще до того, как окончательно рассветет. Но прятаться на окруженной стоянке под огнем и тех и других майору не хотелось. И пока большинство сталкеров смотрело на восток, интрудер вылез из-под вагончика и пополз между рядами ветхой техники к западным воротам кладбища.

Как ни стремился «мизантроп» избежать участия в не касающемся его конфликте, полностью отстраниться от него Кальтеру не удалось.

Отползя от вагончика на достаточное расстояние, интрудер поднялся с земли и, пригнувшись, рванул короткими перебежками в выбранном направлении. Майор не мог ретироваться тем же маршрутом, каким пришел. Во-первых, оттуда же десять минут назад явились и бандиты, а во-вторых, если вчера, ползя на стоянку, он спускался с холма, то теперь ему пришлось бы карабкаться вверх по крутому склону, что, естественно, было бы не самым рациональным выбором.

Быстро рассеивающиеся сумерки уже позволяли разглядеть впереди лежащий путь без прибора ночного видения. Поэтому парочку бандитов, что двигалась навстречу интрудеру по тому же проходу, Кальтер засек раньше, чем они его. Юркнув между лежащим на днище бесколесным БТРом и измятым «жигуленком», майор хотел перебежать в соседний проход, но оказалось, что и по нему крадутся двое рослых типов в масках и натянутых на головы капюшонах. Спрятаться под днище какого-либо из ближайших стальных «мертвецов» было нереально, а метаться по проходам в поисках подходящего укрытия — слишком поздно. Заходящая сталкерам в тыл четверка бандитов (не исключено, что их было больше — майор не видел, что происходит в других проходах) быстро продвигалась вперед и вскоре должна была поравняться с затаившимся между БТРом и легковушкой Кальтером. Единственным преимуществом интрудера было то, что враги пока его не обнаружили, но до этого момента оставались лишь считаные секунды.

— Ша, пацаны!.. — только и успел прокричать первый из ублюдков перед тем, как словил в лоб пулю из «ВМК». Крадущемуся позади него приятелю тоже хватило времени, чтобы выругаться, но не более. Майор не позволил ему ни уклониться, ни открыть ответный огонь, прикончив врага двумя выстрелами в грудь.

Фактор внезапности был потерян, зато левый проход стал свободен для прорыва, чем Кальтер не преминул воспользоваться. Крики приконченных бандитов переполошили их приятелей, крадущихся по другим параллельным проходам. Как и предполагалось, бандитских групп было не две, а около полудюжины. Ближайшая из них — та, что двигалась по соседству с уничтоженной, — начала расстреливать из автоматов ближайшую технику и орать, предупреждая остальных о «борзых фраерах, заваливших Кефана и Зюзю». Кальтера ошибочно приняли за группу сталкеров, заходящих бандитам во фланг. Их скрытное продвижение сорвалось, и все они бросились на подмогу правофланговой группе, что продолжала остервенело палить по технике, полагая, что где-то за ней прячутся убийцы двух невезучих «пацанов». Со стороны лагеря в этом направлении тут же ударили неприцельные очереди. Хозяева стоянки понятия не имели, что вспугнуло заходящих им в тыл бандитов, но живо отреагировали на их появление предупредительным огнем.

А майора и след простыл. Обежав по дуге разъяренных приятелей подстреленных им Кефана и Зюзи, Кальтер поднырнул под колючую проволоку и покинул пределы кладбища. А затем, метнув болт в сторону ближайших кустов и не выявив на пути аномалий, стремительно достиг укрытия. Где затаился и наконец-то позволил себе короткую передышку.

Когда же над Зоной взошло скрытое рваной вуалью туч солнце, Кальтер уже продвигался на северо-запад. Свалка, в отличие от того же Кордона, изобиловала множеством укрытий искусственного происхождения. Они являли собой не только разбросанную повсюду старую технику, но и прочий крупногабаритный мусор. Искореженные металлоконструкции; мятые топливные резервуары; разбитые бетонные блоки едва ли не всех существующих в мире форм и размеров; куски труб, в самые широкие из которых мог проехать даже армейский БТР; железные щиты, коих на Свалке, наверное, хватило бы для постройки целой флотилии нефтяных танкеров; сплетенная в немыслимые узлы строительная арматура; огромные локаторные антенны, пару раз попавшиеся Кальтеру на пути… Все это валялось здесь в полнейшем хаосе, в котором, однако, при желании можно было отыскать некую мрачную гармонию, подходящую для увековечения на эпическом полотне под названием «Закат эры человека».

Это была самая грандиозная свалка, когда-либо виденная майором, и потому он был полностью согласен с тем сталкером, которому пришло в голову писать ее название с заглавной буквы. Именно так: Свалка. Ни добавить, ни убавить — все предельно ясно. Даже несведущий человек глянет на местную карту и поймет, какого калибра мусор заполняет эту обширную территорию, протянувшуюся вдоль южного Кордона от Темной Долины до «Агропрома».

Лавируя между нагромождениями монументальных «останков цивилизации», многие из которых даже на расстоянии вгоняли в панику дозиметр, Кальтер, «не спеша и осматриваясь», добрался к полудню до ведущей на «Агропром» дороги. Места эти оказались на поверку гораздо оживленнее, нежели представлялось майору по рассказу старика Сидоровича. Похоже, торговец бывал здесь довольно давно и с тех пор в этих краях многое успело измениться.

Сюда, в отличие от Кордона, военные патрули заезжали не регулярно, а время от времени, и потому на Свалке бандитам было намного вольготнее отлавливать возвращающихся с хабаром сталкеров. Стычки, подобные той, невольным участником которой майор стал сегодня утром, здесь не являлись редкостью. Частенько то с одной, то с другой стороны гремела оружейная пальба. Едва заслышав звуки близких выстрелов, Кальтер сразу же бросался искать укрытие и пережидал в нем неспокойные минуты. Дважды мимо него прокрадывались компании настороженных людей, но ни разу ему на глаза не попался такой, как он, «единоличник». Да, пересечь Свалку из конца в конец в одиночку очень и очень тяжело. Поэтому даже незнакомые друг с другом сталкеры — а когда подпирала нужда, то, бывало, и члены враждующих кланов — заключали между собой временные альянсы, чтобы отбиться от ошивающихся на Свалке грабителей.

Однако имелся в этом многолюдии (по здешним меркам, разумеется) и свой плюс. Благодаря постоянно снующим по Свалке сталкерско-бандитским группировкам на ней обитало очень мало собак, псевдоплоти, кабанов и прочих неразумных стайных мутантов. А те, что изредка попадались навстречу майору, шарахались от человека, будто от аномалии. Кальтеру это, безусловно, играло на руку, ведь скрыться от бандита или сталкера не в пример легче, чем от чутких монстров Зоны.

Облюбовавшие южный комплекс зданий «Агропрома» военные отвадили от института множество как романтиков с большой дороги, так и обычных искателей артефактов. И пусть в северном хозблоке продолжали отираться то те, то другие — по сравнению со Свалкой район НИИ выглядел безлюдно. Чего нельзя было сказать о мутантах — их поголовье здесь оказалось выше, чем несколькими километрами восточнее. Стаи псевдособак и слепых псов чувствовали себя на окрестных полях полноправными хозяевами и заставили Кальтера изрядно понервничать. Поэтому он решил не отдаляться от асфальтовой дороги, с которой курсировавшие на свой форпост и обратно военные наверняка любили пострелять по пробегавшим мимо четвероногим монстрам.

Догадка оказалась верной — рыскающие по полям мутанты старались держаться подальше от дороги. Придерживаясь этого маршрута, интрудер пробрался вдоль огораживающего хозблок бетонного забора и вскоре отыскал по наводке торговца северный вход в катакомбы. И вот теперь Кальтер сидел возле люка и гадал, можно ли полагаться на непроверенную информацию Сидоровича и спускаться туда, куда не всякий охотник за хабаром рискнет сунуться…

Научный центр располагался километром южнее, и его главное трехэтажное здание было различимо отсюда в просветы между деревьев. А вместе с ним и построенные военными деревянные смотровые вышки, на одной из которых Кальтер заметил в бинокль наблюдателя со снайперской винтовкой. Отчетливо различимая конечная цель маршрута вселяла в майора уверенность, а намечающийся этим вечером выброс ненавязчиво подстегивал к поиску убежища. Всего-то дел: пройти километр по темным сырым тоннелям и разминировать выход из них. Мало ли пещер и катакомб облазил в своей жизни «мизантроп», подбираясь к своим ближневосточным и среднеазиатским «помехам»? Подсчитать весь пройденный Кальтером пещерный километраж, так длина тоннелей «Агропрома» покажется интрудеру и вовсе спринтерской дистанцией. Не успел разогнаться, и уже финиш… В теории, разумеется. А она, как не раз убеждался на собственном опыте майор, очень редко соответствовала реальному положению вещей.

Майор знал, что вынуждает его колебаться. Чужой ветер Зоны, к которому он так и не сумел привыкнуть, пробудил в Кальтере множество ранее незнакомых ему чувств. Причем доля страхов в них была далеко не преобладающей. Интрудер привык доверять собственным инстинктам, но те, что просыпались в нем сейчас, являлись для него совершенно чуждыми. И потому он даже не знал, как к ним относиться: с доверием или, наоборот, счесть их проявлением слабости и игнорировать посылаемые ими сигналы. Сквозняк, который дул из люка в лицо Кальтеру, был не чем иным, как концентрированным потоком чужого ветра. А он, пролетая через катакомбы, казалось, вбирал в себя весь ужас, что годами копился в их стенах. Оттого даже смехотворная протяженность тоннелей «Агропрома» вгоняла майора в столь нехарактерную для него прежде оторопь.

К счастью, Кальтер еще не потерял самоконтроль и мог усилием воли придушить в себе предательские сомнения. Надо было лишь отринуть посторонние мысли и приступить к работе. И неуверенность исчезнет, поскольку голову интрудера сразу займут мысли чисто практического толка. Разбавлять их сомнениями было все равно что пытаться произвести переукладку парашюта после того, как ты выпрыгнул из самолета.

Оглядевшись и убедившись напоследок, что никто за ним не наблюдает, майор перецепил поясную альпинистскую мини-лебедку на живот, пропустил между ногами, приделал к ремню дополнительные лямки, чтобы снять нагрузку с поясницы, и, защелкнув карабин троса на торчащей из стенки шахты арматурине, приступил к спуску.

Пользоваться лестницей из вмурованных в стену скоб Кальтер отказался, ибо на ней, с высокой вероятностью, могла стоять ловушка. Глубина шахты, согласно ультразвуковому дальномеру, была шестнадцать метров, и любой кумекающий в диверсионном ремесле сталкер мог превратить ее в смертоносный капкан для недоброжелателей. Причем даже без применения взрывчатки. Обычная лестничная ступенька, вытащенная из стены, а затем вставленная обратно таким образом, чтобы отломиться, когда человек наступит на нее всем весом, могла гарантированно прикончить того, кто спускался в глубокий колодец. А торчащие под лестницей острые прутья арматуры лишь закрепили бы эту гарантию. Так что интрудер предпочел разобраться с проблемой по-своему, поскольку в данной ситуации он больше доверял штатному оборудованию «мизантропа».

Медленно стравливая тонкий, но прочный стальной трос («толстолобики» из лаборатории уверяли, что он без проблем выдерживает вес в тонну, но проверить это на практике Кальтеру так и не представилось возможности), майор преодолел половину разделявшего его и колодезное дно расстояния. После чего застопорил лебедку, достал микрофон, выдвинул на максимальную длину его телескопическую ручку, опустил прибор вниз и провел короткую акустическую разведку.

Капли воды, то и дело падающие с потолка на бетонный пол, да негромкое шуршание на сквозняке зацепившейся за что-то газеты… Вот, пожалуй, и все. По крайней мере, никаких крупных жизненных форм в расположенном внизу помещении не обнаружилось. Разве только они были такими же любителями тишины, как сам Кальтер… Но тут уже придется поверить своему многолетнему опыту и чуткому слуху. Или все-таки спустить для острастки вслед за микрофоном оптический кабель с микрокамерой, подключенной к ПДА в режиме ночного видения? Нет, оставить — время поджимает. Если снаружи кто-то выследил, как майор полез в шахту, врагу сейчас самое время подкрасться и пристрелить лишенного маневренности интрудера. Поэтому необходимо как можно скорее убираться из колодца.

Кальтер продолжил нисхождение, но когда до выхода в катакомбы оставалось всего полметра, майор вновь остановился и застопорил лебедку. Внизу было темно, но «Ноктюрн» превосходно справлялся со своей задачей и позволял оценить обстановку. Однако Кальтер не торопился спускаться на дно тоннеля. Нижняя горловина колодца тоже могла таить нежелательные сюрпризы. По крайней мере, если бы майор решил укрыться в этом подземелье, он не отказал бы себе в удовольствии устроить врагам подлянку именно здесь — на выходе из шахты…

…И потому ничуть не удивился, когда оказался прав. Обнаружить ловушку было несложно, но для этого все равно пришлось прибегнуть к вспомогательным средствам. Перевернувшись на тросе вверх тормашками, майор извлек из кармана аэрозоль для очистки комбинезона и брызнул им в проход. Эта примитивная, но действенная методика позволяла выявить как современную мину с лазерным взрывателем, так и обычную, невидимую в темноте, растяжку. Первую встретить в Зоне было маловероятно — слишком дорогая игрушка для сталкера. Зато вторая, в связи со своей дешевизной, могла встречаться в этих краях повсеместно, и Кальтер даже удивлялся, почему за время скитаний по Зоне он до сих пор не наткнулся ни на одну растяжку.

На выходе из колодца таковых стояло аж сразу три — все параллельно друг другу, словно заградительная решетка. А тот, кто заминировал шахту, вдобавок выкрасил черной краской соединяющую гранаты проволоку. Так что любой нежелательный посетитель, который, спускаясь по лестнице, пользовался бы фонариком, мог проморгать ловушку — черная проволока на фоне царящего внизу кромешного мрака была абсолютно неразличима. В том числе и «Ноктюрном». Но осевшие на проволоке мельчайшие брызги мутного аэрозоля рассекретили ее и позволили интрудеру приступить к разминированию.

Перекусив поочередно карманными кусачками все три стальные жилки, Кальтер отметил, что растяжки были установлены изнутри и минер уже никак не мог бы выбраться наверх по колодцу. Работа военных? Не похоже. Они давно не занимаются такой кустарной ерундой, потому что у них в арсенале имеются отличные современные мины. Конечно, не такие продвинутые «игрушки», которые тащил с собой майор, — миниатюрные, но втрое превосходящие по мощности армейские аналоги взрывные устройства, — но тоже вполне эффективные. И самое главное — простые в установке. Тот же, кто опутывал горловину колодца растяжками, провозился с ними полчаса, не меньше, поскольку минеру пришлось прилаживать к потолку тоннеля специальные кронштейны для размещения в них гранат. И как выяснилось, вся эта канитель была напрасной… Но надо отдать тому умельцу должное — он постарался на совесть. Просто откуда ему было знать, что в заминированное им подземелье будет спускаться интрудер-мизантроп, чья параноидальная подозрительность являлась не болезнью, а жизненно необходимым, профессиональным качеством.

Существовало три версии, куда мог подеваться загадочный подрывник: «а» — он все-таки был военным и покинул катакомбы через южный выход; «б» — он покинул катакомбы через третий выход, о котором ни военные, ни Сидорович не знали; «в» — он до сих пор находится в катакомбах. Кальтер исследовал проволоку на ощупь и на запах. Она была выкрашена нитрокраской, которая сохнет достаточно быстро, даже во влажных условиях. Эта краска еще липла к пальцам, а значит, была нанесена на проволоку не более суток назад. Либо, с учетом здешней сырости, — двух суток. Следовательно, версию «в» нужно рассматривать в качестве приоритетной. Катакомбы обитаемы, и тот, кто в них прятался, тоже являлся мизантропом, только уже без кавычек, в полном смысле слова.

Майор перевернулся на тросе в обычное положение, расстопорил лебедку и, спустившись в тоннель, осторожно коснулся ботинками пола. Растяжки вполне могли оказаться отвлекающим маневром, а вот мина под лестницей — главной ловушкой. Поэтому Кальтер спускался по диаметрально противоположной от лестницы стороне колодезной шахты. Проверив пол и не найдя поблизости дополнительных взрывных устройств, майор отстегнул посредством пульта дистанционного управления карабин троса, дождался, когда тот упадет и автоматически скрутится обратно под лебедочный кожух. Потом отцепил маску — пыли во влажном подземелье не было, — снял со спины винтовку, приготовил болт и осторожно двинулся в глубь уходящего во мрак тоннеля.

Как оказалось, это был всего лишь короткий, примыкающий к выходу коридор — нечто вроде прихожей, что вывела Кальтера в зал, заставленный громоздким оборудованием и напоминающий бойлерную. Идущие вдоль стен трубы и толстые электрические кабели лишь усиливали это сходство. По пути майор наткнулся еще на две растяжки и сильно изъеденное крысами истлевшее тело сталкера. А также рваную упаковку из-под одноразовых шприцев, брошенную тут, судя по всему, совсем недавно.

Спустившись по невысокой железной лесенке в «бойлерную», интрудер отключил «Ноктюрн», поскольку обнаружил в дальнем углу помещения источник света. Им оказался прицепленный к трубам и направленный вниз большой армейский фонарь с почти разряженным аккумулятором, освещающий под собой пятачок в несколько квадратных метров. На этом пятачке неподвижно лежали на полу или сидели, прислонившись к стене, шестеро человек. Все они казались издалека либо спящими, либо мертвыми. Их вещи были свалены рядом в кучу, но оружие у каждого из членов этой компании находилось под рукой.

Судя по внешнему виду, не проявляющая признаков жизни шестерка больше смахивала на бандитов, чем на сталкеров. Майор припомнил девяностые годы прошлого столетия, когда в мелкокриминальной среде вроде рыночных рэкетиров и уличных гопников было модно расхаживать в аляповатых спортивных костюмах и кожаных куртках, ставших чуть ли не рабочей униформой сей плечистой, коротко стриженной публики. Занятно, что в Зоне бандиты вспомнили эту, казалось бы, давно забытую моду, одеваясь так, словно прибыли сюда на машине времени прямиком из девяностых. («Эта шпана любит называть себя пацанами! — саркастически заметил насчет них в давешней беседе с майором Сидорович. — У самих хрен в трехлитровую банку давно не влезает, а до сих пор — ишь ты — пацаны! И когда ж они, в конце концов, повзрослеют?..»)

Впрочем, делали они это не только из-за ностальгии по золотым для них денькам. Возродив традицию двадцатилетней давности, здешние гопники стали таким образом на расстоянии отличать «своего брата» от обычных сталкеров, сведя на нет вероятность непредумышленных «межпацанских» конфликтов. А сталкеры, завидев издалека любого скитальца в характерном бандитском «прикиде», взяли в привычку без раздумий открывать огонь на поражение. Но это неудобство бандиты могли стерпеть. Куда важнее было то, что если теперь местная братва и стреляла друг в друга, то уже намеренно, а не по ошибке.

Майор подкрался поближе к расположившейся под тусклым фонарем компании и обратил внимание еще на ряд любопытных деталей. Помимо оружия, возле бандитов валялись использованные шприцы, на расстеленной здесь же газете стояла незажженная спиртовка, а у двух членов «криминального секстета» были закатаны рукава. Также у стены валялся моток стальной проволоки и баночка черной нитрокраски.

Кальтер хмыкнул: ну что ж, вот и разгадка. Собранных им деталей было вполне достаточно, чтобы сложить из них целостную картину. Обычная банда наркоманов, которые подыскали и обустроили себе безопасное местечко, чтобы ширнуться и заодно переждать выброс. Героин и подобные ему тяжелые наркотики среди сталкеров, да и большинства бандитов тоже, не в чести. Когда тебе каждый день требуется доза, по Зоне много не походишь. Проверено не раз и не два. «Ужаленный» сталкер — потенциальный покойник. И не только потому, что страдает рассеянным вниманием и неадекватно реагирует на внешние раздражители. Давно доказано, что вкупе с радиоактивным аномальное излучение Зоны и непреходящее чувство опасности коверкает психику даже абсолютно здорового человека. Чего уж говорить про наркомана, чья психика и без того пребывает в плачевном состоянии.

И не счесть, сколько таких самоуверенных «торчков» пыталось бросить вызов Зоне, накачиваясь мощнейшими стимуляторами и надеясь под их воздействием преодолеть здешние опасности: чуять за километр аномалии, бегать быстрее псевдопсов, драться голыми руками с кровососами, вступать в ментальный поединок с контролером. Не выгорело. Зона, один черт, оказывалась хитрее, быстрее и сильнее, вмиг осаживая любого зарвавшегося наглеца. Поэтому опытные сталкеры и доверяли единственной проверенной временем тактике: «Не спеши и осмотрись». Приверженцев только такого поведения Зона соглашалась терпеть на своей территории, давая им шанс выжить. Все остальные были обречены на погибель, едва пересекали периметр.

Как долго обитали в Зоне встреченные Кальтером бандиты, неизвестно. Но, похоже, они нашли оптимальный вариант совмещения несовместимого и предавались своей страсти, отгородившись от местных перипетий в неприступном бункере. Конечно, далеко не от всех. Вероятнее всего, этих «пацанов» убила бы внезапно возникшая в их логове аномалия или проползший по потолку цепкий снорк, нежели человек, от вторжения коего пытались оградить себя бандиты. Однако судьба распорядилась иначе, послав им в качестве незваного гостя не снорка, а интрудера Ведомства — тоже, по сути, разумного монстра, но все равно несравнимого по проворству и злобе с уникальной фауной Зоны.

Когда Кальтер определил, что «дети подземелья» совершенно невменяемы, он подкрался к ним ближе, затем — еще и еще, пока не остановился возле прислонившегося к стене типа с поникшей на грудь головой и закатанным рукавом. Ушедший в нирвану, бандит еле слышно бормотал под нос какую-то белиберду: то ли читал стихи, то ли о чем-то спорил сам с собой. Кальтер мог бы легко поставить точку в этом споре одним ударом ножа. Но банда обдолбанных в ноль наркоманов не представляла для майора явной угрозы, и он решил не тратить время на то, что вскоре так или иначе за него сделает Зона.

Однако, осмотрев ведущую в глубь катакомб дверь, Кальтер понял, что миновать ее незаметно у него не выйдет. Стальная пуленепробиваемая дверь некогда обладала надежным запорным механизмом, наподобие тех, какими блокируются люки корабельных отсеков. Но сегодня вся эта система вместе с управляющим ею штурвальным колесом не функционировала. То ли ее искорежили ломом, то ли здесь приложил лапу невероятно сильный мутант, но самой двери эти разрушения не коснулись. Разумеется, занявшие подвал бандиты не стали бросать ее нараспашку и заменили сложный замок обычным швеллером. Массивная, не меньше центнера, железная балка упиралась одним концом в штурвальную ось, а другим — в выемку на бетонном полу. А для надежности швеллер был еще и как следует осажен кувалдой, отчего не просто подпирал собой дверь, а накрепко заклинивал ее в проеме не хуже запора. Инструмент, коим воспользовались для этого хозяева «бойлерной», валялся здесь же, в шаге от импровизированного блокиратора.

Майор осмотрел препятствие и определил, что убрать балку по-тихому у него при всем старании не выйдет. Бандиты поработали на совесть, поскольку явно не планировали оставлять этот выход даже в качестве резервного. Чтобы выбить швеллер, по нему следовало нанести как минимум дюжину ударов той же кувалдой. Но ни в коем случае не взрывать. Взрыв мог намертво перекосить тяжелую дверь в проеме, что отрезало бы майора от цели и, не исключено, насторожило бы военных. А удары молотом по швеллеру неминуемо грозили переполошить хозяев. Насколько глубоко ни погрузились те в наркотическую эйфорию, волей-неволей очнешься, когда у тебя под ухом разразится оглушительный набат.

Ирония судьбы: стать жертвой не собственной безалаберности, а наоборот — образцового соблюдения мер предосторожности. Оставь бандиты дверь открытой или хотя бы заблокируй ее не так тщательно, возможно, им посчастливилось бы прожить в Зоне еще какой-то срок. Но, вынудив Кальтера взяться за кувалду, они автоматически подписали свой смертный приговор, включив себя в интрудерский список случайных «помех» — немаркированных, если пользоваться терминологией Ведомства.

«ВМК» громко чихнула шесть раз подряд с короткими интервалами, всего за шесть секунд упростив интрудеру решение проблемы запертой двери. Шесть выстрелов — шесть трупов… Ничего такого, что причинило бы Кальтеру неудобство или заставило его руку дрогнуть. И ничего, что отложилось бы в памяти майора грузом ненужных воспоминаний…