Лучик для двух негодяев

Рокси Нокс (2024)

Братья Уманские — это не те люди, которым можно безнаказанно переходить дорогу. Они порочные, безжалостные дикари, не знающие отказов.Они моя погибель.Мой личный кошмар.Эти опасные люди повесили на меня долг и теперь будут преследовать меня до тех пор, пока я им не покорюсь…

Глава 4

Дан прижимает мою руку к твёрдому члену, и у меня нет возможности её убрать.

— Чувствуешь, как стоит?

— Отпусти, — хнычу.

— Поработай пальчиками.

— Я не буду!

— А я тебя искал вчера, — Дан насильно двигает моей рукой по напряжённому стволу.

Он такой толстый, что мои пальцы с трудом обхватывают его.

Член испещрен венами, но бархатистый на ощупь.

Никогда-никогда не держала эту игрушку в руках и боюсь сделать что-то, что разозлит Данилу. Например, случайно оцарапать ноготками.

Мои пальцы становятся мокрыми, сигнализируя о том, что парень чересчур возбуждён.

Мне так стыдно, что Дан заставил меня делать это при своём брате!

— Давай сама теперь, оооох, — выдыхает шумно.

Его рука всё ещё покоится на моей талии. Он сжимает ее так крепко, что трудно дышать.

— А теперь возьми его в ротик, — Дан давит на мой затылок, чтобы я наклонилась к бордовой головке.

— Не надо, прошу тебя… — смотрю на него умоляюще.

Перспектива делать свой первый минет в машине нелюбимому человеку, да еще и в присутствии третьего лишнего, пугает.

— Ты виновата в том, что прошлой ночью я остался без секса.

— Я?!

Мои губы уже близко к этому устрашающему орудию. Дан даже волосы мои убрал на одну сторону, чтобы не мешали.

— А кто? Менты приехали через десять минут после твоего звонка и всю малину испоганили. Давай, не артачься, — мои сомкнутые губы касаются бархатистой головки, и я крепко зажмуриваюсь.

Неожиданно машина останавливается, а Макс выругивается и зло бьёт по рулю.

— Чо там, Макс? — Дан отпускает меня, и я выпрямляюсь.

Что бы это ни было — спасибо! Очередная передышка от наглых приставаний двух подлецов, которые считают, что я им что–то должна.

— Менты опять.

— Твою мать, — Дан кое-как заталкивает огромный член в трусы и застёгивает ширинку. — Что за непруха? Ты что-то нарушил, брат?

— Да хуй его знает! На вас отвлёкся, хотел взглянуть, как Лучик справится со своей задачей, а тут эти…

Вытягиваю шею и вижу, как к нам вразвалочку подходит ДПС–ник.

— Добрый день! Предъявите ваши документы.

Дан прикладывает палец к своим губам и шипит:

— Тссс.

Может, это мой шанс? Завопить о помощи?

Хорошо, меня освободят, а потом что?

Уманские не простят мне этого поступка. Снова назовут стукачкой и заставят"отрабатывать"на этот раз какой-нибудь штраф. Им всё равно, что повесить на бедную девушку. Но я ни за что не стану их игрушкой! Обведу вокруг пальца и сбегу.

Чувствую на губах солёный привкус липкой жидкости, появившейся из прорези. Как же стыдно! Их двое, а я одна, и они творят со мной такие ужасные вещи. Угостил меня своим причиндалом! Кошмар.

Пока Макс общается с полицейским, Дан разворачивает меня к себе и… впивается жадным поцелуем в губы.

Боится, что я пожалуюсь на них стражам правопорядка и поспешил заткнуть мне рот. Хорошо хоть поцелуем, а не тем, чем хотел.

Целуется он, надо отметить, божественно.

Я даже забыла, где мы находимся и зачем он это делает. Явно не для своего удовольствия. Хотя по нему и не скажешь, что ему не нравится наш затянувшийся страстный поцелуй.

Он проталкивает язык почти что мне в горло. И я опять думаю: лучше язык, чем свой устрашающе огромный член.

— Ладно, езжайте и больше не нарушайте, — доносится до моего слуха голос бдительного полицейского. — А то эти двое сожрут сейчас друг друга, — добавляет с насмешкой. — Всего хорошего.

Едва ДПСник отошёл от машины, Дан несильно оттолкнул меня от себя.

Вдыхаю глубоко воздух, чтобы как следует надышаться, и вытираю тыльной стороной ладони мокрые губы.

Ноги и руки будто чужие, не слушаются совсем.

От недостатка кислорода мозг начал плавиться вместе с волосами.

В носу щекочет от запаха парфюма Дана Уманского.

— А ей понравилось сосаться, — обернувшись, говорит Максим.

— Мне? Нееет.

— Чёт наш Лучик неумелый какой–то, — призадумывается Дан. — Киса, ты почему не умеешь целоваться?

— Я умею, — покраснев, зачем-то спорю.

Не хочу, чтобы меня считали лохушкой. Я своей репутацией дорожу, между прочим. А Уманские запросто могут как испортить её, так и повысить мой авторитет среди других студентов. Но на второе мне рассчитывать не приходится. Такой крутой парень, как Данила, не будет встречаться со мной. А его шлюхой я не стану никогда.

— Че, реально, не умеет? — Макс вскидывает брови, показывая, что его мимика способна на эмоцию удивление.

— Вообще нет. Может, она сосет хорошо — не знаю. Но целуется плохо.

— Тогда я займусь этим вопросом.

Боже… Нет. Что за бред? Сначала один целовал, потом второй? Извращенцы какие-то!

— За дело берётся профессионал, — усмехается Данила. — Ты попала в надёжные руки, Виола Лучкина.

— Девочка с нелепым именем, — Макс режет меня взглядом так, как умеет только он, — признайся, что ты хотела настучать на нас патрульному.

— Не настучала ведь, — отвечаю дерзко.

Мне надоело, что они говорят обо мне в третьем лице, как будто я вещь какая–то! Вещь, которая интересна им в данный момент, и которую они, наигравшись, выбросят за ненадобностью.

— Не усугубляй, киса. Давай дружить? Отработаешь спокойно должок и расстанемся, как в море яхты.

— Корабли.

— А мне нравятся яхты. А тебе? Хочешь покататься?

— Что?

— Все, решено, завтра поедем в яхт–клуб, — шлепнув ладонью по рулю, говорит Макс.

— Завтра? — жалобно блею.

Как мне убежать от них, если они вывезут меня из города? Я мало где была за свою жизнь. Папа редко путешествует, ему командировок хватает. Поэтому я совершенно не ориентируюсь вне нашего города.

Значит, во что бы то ни стало надо совершить побег сегодня.

Сделать вид, что я смирилась с отведённой мне ролью, а потом оставить их с носом.

— Макс, останови возле кафешки, пойду кофе куплю нам и сладкий пирожок для нашей девочки.

Дан оттягивает ткань в районе ширинки. Кажется, его мучает сильнейшая эрекция. Но я точно не виновата в том, что вчера он остался без секса. Хорошо хоть первый брат неплохо потрахался в ванной и не навешивает на меня нелепые обвинения.

Максим паркуется, и мы остаёмся с ним одни в машине.

— Посиди со мной рядом, — постукивает он ладонью по переднему сидению.

— Да мне и здесь хорошо.

— Я сказал: сядь! — рычит угрожающе.

Мамочки… Как же я его боюсь!

Поэтому молча перемещаюсь с заднего сидения на переднее, не вылезая из авто.

Макс кладёт ладонь на моё колено, и пристально смотрит на мои губы. Мне становится не по себе, аж сердце к горлу подскочило.

— Целовалась с кем–то кроме Дана? Только не звезди.

— Нет, — опускаю глаза.

— Заливаешь, — недоверчиво.

— Ты сам сказал не врать.

Макс властно притягивает меня к себе, приподнимает подбородок и впивается в губы. С нажимом и сразу глубоко. Рукой нащупывает мой сосок, трет его пальцами, а потом сжимает.

Да что же это делается, люди добрые?!