Коо!

Розалия Приходько-Бернар (2024)

Розалия Приходько-Бернар — повар и ресторатор: в еде предпочитает морепродукты, пьет только белое вино, курит сигары, любит носить шляпы с полями и всю жизнь пытается похудеть. Из увлечений — рыбалка и яхтинг, семейное положение — все сложно. В быту — обычная французская женщина, в экстриме — женщина с русскими корнями, склонная к авантюризму. Путешествует не специально, а по работе, иногда в компании песика Зюзи, но чаще с этнографом Жаном Пене, с которым находится в состоянии перманентного конфликта, что, впрочем, не мешает им дружить уже много лет. В поездках пережила немало гастрономических приключений, поэтому ее воспоминания полны бесценного опыта, ненормативной лексики, самоиронии и юмора, но глубоко познавательны. Прочитав некоторые из рассказов, возможно, вы откажетесь от посещения некоторых стран и не рискнете пробовать некоторые национальные блюда. Но это не точно. Уверяет, что это ее первая и последняя книга.

Луна в океане

Бывают в жизни дни, когда хочется все бросить и бежать куда-нибудь подальше от земной суеты. Идеально подошла бы Луна. Например, район у моря Ясности: там тихо, безветренно, из-за отсутствия притяжения можно высоко подпрыгивать и зависать, любуясь с высоты кратером Лемонье.

Полеты на Луну пока еще редкость, но в качестве альтернативы вполне подойдет Исландия. Ее пейзажи не зря называют лунными — есть тут и моря, и кратеры, и вулканы. В этой стране так же месяцами длится ночь, людей здесь совсем немного, и те — викинги. В общем, купила я тур и полетела.

В Рейкьявике все было как везде: улыбки портье, джакузи в апартаментах, рестораны с высокой кухней. А хотелось новых ощущений. Ласкал ухо только инопланетный исландский язык — ни на что не похожий набор несочетаемых звуков. И еще туман, проникающий прямо в сердце, манящий и тревожный, как в фильме Тарковского «Сталкер».

Рано утром первого дня нас посадили в автобус и повезли смотреть какую-то звдостопримечательность. Ею оказалась большая лужа, которую обступила толпа туристов и сосредоточенно всматривалась в ее мутную жижу. Я тоже решила посмотреть, не плавает ли в ней что-то чудесное. Стоило мне приблизиться, как раздался страшный взрыв, и вырвавшийся из недр лужи столб воды окатил меня с ног до головы горячими брызгами и серным зловонием. Я редко ругаюсь матом, но тут получилось непроизвольно. В тот же момент с противоположной стороны лужи мне приветливо замахали руками. Без сомнения, это были русские туристы. Я поспешила ретироваться в автобус. Когда мы вернулись в отель, куратор попросила завтра взять с собой купальные костюмы — всех повезут в Голубую лагуну омолаживаться в горячих термальных источниках.

На обед был шашлык из ягненка. Стоило ли тащиться на край света, чтобы поесть шашлык.

— Вы красиво ругаетесь, — сказал вдруг по-русски сосед за обеденным столиком. — Я Арвид из Таллина. Сегодня уже улетаю. Вам не понравилась долина гейзеров?

— Арвид, а что тут можно заказать поесть, чтобы было местное исландское?

— Свид! Закажите, как я, свид, не пожалеете. Это баранина (а тут все если не рыба, то баранина), но приготовленная особым образом.

Я благоразумно решила посмотреть, что же принесут этому эстонцу.

Приплыл официант с подносом. На тарелке покоилась с миром разрубленная пополам овечья голова. Кажется, она была сырая. Впоследствии это подтвердил и эстонец:

— Слегка ошпаривают кипятком, — сказал он, обсасывая вытащенный из бараньей головы единственный глаз.

— А еще что-нибудь менее экзотическое тут едят?

— Тресковые щеки, квашеные тюленьи плавники, мясо тупиков, бычьи яйца, моченные в простокваше, яйца тупиков, тухлое мясо акулы — хакарль, маринованные губы кита, мясо морского котика, хрутспунгур.

— Хрутспунгур? — заинтересовалась я.

— Это маринованные яички молодого барашка, под прессом превращенные как бы в печеньки. Ну и кофе, тут отличный и бесплатный со второй чашки.

Краем глаза я наблюдала, как эстонец ковыряется в бараньем черепе. Вечер перестал быть томным.

— В стране слишком много блюд из яичек, вы не находите? — решила я продолжить диалог с соседом по столику, запивая прессованные бараньи яйца крепким кофе.

Арвиду принесли на десерт кружевные блинчики со взбитыми сливками. Cамое то после бараньей головы.

Эстонец недовольно покосился на мою пустую тарелку.

— Попросите хотя бы хлеба. Его тут выпекают прямо на вулканах.

— Я уже давно не ем хлеб, даже если его жарят черти в преисподней.

— Исландцы раньше тоже не ели хлеба. У них вместо хлеба была сушеная треска, представляете? — уже на ходу сообщил эстонец и умчался в свой Таллин, оставив на столе обглоданный череп и недоеденный глаз.

Я заказала водки.

— Вам какую? — спросила официантка. — У нас 14 сортов. Рекомендую картофельную.

Опрокинув рюмку-другую, я решила пока повременить с бегством из этой страны. Все-таки редко где встретишь такое разнообразие интересных блюд из яичек…

Утром я поинтересовалась у нашего куратора, нет ли на острове какой-нибудь экофермы, где можно пожить несколько дней в более приватной обстановке.

— Видите ли, я страдаю охлофобией (страх толпы — ред.), и все эти коллективные купания в термальных водах вызывают у меня приступы агрессии.

Куратор насторожилась.

— Фермы нет, но недалеко есть рыбацкая деревушка. Дедушка Ульфхильдюр будет рад гостям.

— Я никогда не смогу выговорить его имя, — предупредила я куратора во время езды по разбитой дороге, ведущей к избушке дедушки Ульфхильдюра. — Или это его фамилия? Он вообще приличный человек?

— Его имя означает «волк», а фамилий у исландцев не бывает. Также он не знает никаких языков, кроме исландского, и вам придется свести общение к минимуму.

— Какая удача! Это то, что мне сейчас необходимо.

Когда мы вошли в дом, дедушка Волк с рыжей окладистой бородой и веснушками на волосатых руках самозабвенно вязал что-то длинными спицами. Оказывается, вязание у местных мужчин любимое занятие.

Зазвучали рулады исландской речи, которая действовала на меня, как валерьяновые капли.

— Вот ваша комната, обед через час, еда простая деревенская, удобства во дворе — все как вы мечтали. Я приеду через два дня.

Кураторша села в свой Lexus и растворилась в тумане. Да, дороги тут как на Луне, зато автомобили, что надо.

Я посмотрела на дедушку. Он продолжал сосредоточенно вязать, не обращая на меня никакого внимания. На маньяка вроде не похож, и на том спасибо. Остаток дня я провела у океана. Он был суров, но прекрасен. Барашки серых волн, крики птиц, порывы ветра и все тот же обволакивающий молочный туман вселяли чувство тревоги и одновременно погружали меня в какую-то нирвану. В сумерках на обратном пути я еле отыскала нашу, обитую малиновым сайдингом избушку. Дедульки нигде не было. На столе стояло блюдо с жареной рыбой — ничего вкуснее я никогда не ела. Уснула я под шум волн и ароматы степных трав, как бывало со мной только в далеком детстве.

Утром разыгрался шторм. Дедушка по-прежнему отсутствовал, что меня несколько насторожило. Я отправилась изучать хозяйские постройки в надежде отыскать либо деда, либо «удобства во дворе». В самом отдаленном сарае невыносимо воняло туалетом, но никакого клозета не наблюдалось, только аккуратные дорожки гравия. Я слегка разгребла насыпь, и ужас сковал все мое тело. Под слоем гравия лежали куски разлагающегося мяса. Много мяса. Конечно, это были останки доверчивых туристов, которых этот рыжий монстр убивал и закапывал тут же. Дрожащими руками я потянулась за мобильным телефоном. Боже, какая я дура, ясно же, что они с кураторшей заодно. Но зачем? Со мной нет ни драгоценностей, ни денег. Да просто им нравится убивать! Кое-как взяв в руки себя и увесистую лопату, я подкралась к дому, где слышались голоса. Неожиданно дверь распахнулась, и мы встретились глазами: он — двухметровый увалень, такой же рыжий и конопатый, как дедушка, и я, с лопатой наперевес и решительностью русской бабы, готовой остановить на скаку кого хочешь.

— Добрый день! Это вы туристка из Франции? — спросил молодой викинг по-английски.

За его плечами в глубине дома я разглядела дедушку, невозмутимо перебирающего спицами.

«С двумя не справлюсь», — мелькнуло в моей голове.

Повисла неловкая пауза, которую прервал рев приближающегося грузовика с сооружением на борту, похожим на виселицу. На виселице болталось нечто метра два, напоминающее серую половую тряпку.

— Не бойтесь, это акула, но она уже дохлая, — улыбнулся молодой викинг. — Мой отец и дядя сегодня вернулись с рыбалки. Хотите посмотреть, что у нее в животе?

— Так это в сарае вы акул дохлых закапываете, что ли?

— Вы уже видели? Да-да, так готовится хакарль. Вас дедушка уже угощал нашей национальной едой?

Меня всегда удивляла страсть людей к вонючим продуктам. Взять тех же французов. Запах некоторых сыров с плесенью сводит их с ума. Амбре от «Эпуас Жермен Шабли» или «Вье Булонь» не сравнится ни с какими носками.

Но французам далеко до шведов. Любимое лакомство жителей этой страны — сюрстрёмминг. Это прокисшая балтийская сельдь. Современные заводы закатывают эту селедку в специальную тару, где процесс брожения продолжается и давление внутри постоянно растет. Такие консервы запрещают перевозить в самолетах, из-за опасности взрыва. Открывать банки можно только под водой и вне помещения. Перед подачей кислую сельдь промывают. Есть ее лучше в одиночестве — мощный запах сильно отпугивает неподготовленных людей.

Все эти продукты с душком придумали бедные вечно голодные люди во времена, когда не было холодильников. Тот же хакарль готовили еще древние викинги, ведь гренландские акулы были единственным доступным для них видом пропитания. Огородов тут нет, яблони не растут, даже овощи и те научились культивировать в парниках лишь совсем недавно. Гренландская акула в принципе не съедобна, — более того, она ядовита. Ее мясо буквально пропитано аммиаком. У нее нет почек, и писает акула через кожу. А иначе она бы отморозила себе почки, ведь живет чудовище почти в минусовой воде. В такой агрессивной среде и плавать-то тяжело, поэтому гренландская акула самая неповоротливая среди сородичей. Чтобы махнуть хвостом из стороны в сторону, ей требуется семь секунд. От нее легко уплывает даже селедка. Биологи утверждают, что питаться акуле приходится в основном уснувшими в воде тюленями.

И вот голодные викинги придумали, как ядовитое мясо превратить в нечто съедобное. Делается это так: тушу акулы свежуют, режут на куски и закапывают в специальные контейнеры с гравием, где она лежит и тухнет на протяжении пяти-восьми недель. Раньше викинги закапывали акулу на берегу, где гуляли приливы и отливы, и делали там отхожее место по-маленькому, чтобы придать мясу еще более сильный запах аммиака, уж не знаю зачем. Через пару месяцев гнилое обоссанное мясо подвешивали на крюки, оставляя дозревать на свежем воздухе еще два-четыре месяца. В общей сложности акула тухнет около полугода. За это время куски мяса покрываются корочкой, которую необходимо обрезать, чтобы осталась одна внутренняя часть желтоватого цвета, ею и подчуют дорогих гостей и туристов.

Дедушка Ульфхильдюр, собственноручно сняв акулий окорок с крюка, настрогал кусочки сантиметра полтора и торжественно протянул мне. Его внук услужливо поднес рюмку бренневина — местной водки из картофеля с добавкой тмина под названием «Черная смерть». Это было сочетание выпивки и закуски, проверенное временем.

Ну что вам сказать, выглядит, как сало, приятного кремового цвета. На вкус как жирная солено-вяленая рыба. Запах… запах мочи все-таки присутствует. Но если с водкой, то проглотить можно. Говорят, это мясо заменяет и все витамины, и афродизиаки.

Вот и внук-викинг (имени его, увы, так и не запомнила) после дегустации стал посматривать на меня несколько чаще, чем следовало. От греха подальше я решила споить его водкой, которую привезла с собой, а там будь что будет.

Спаивать скандинавов — это, скажу я вам, старинная русская забава. Пить они любят, но не умеют. Говорят, фермент, расщепляющий алкоголь, в организме этих народов до сих пор отсутствует. Хотя мог бы уже и появиться, сухой закон отменили у них в 1989 году. При этом водку они предпочитают запивать пивом. А я думала, только в России водка без пива — деньги на ветер. Пьянеют моментально, и тут начинаются чудеса. Если русских мужиков в этом состоянии тянет на подвиги, им не страшны акулы и океан по колено, то викинги превращаются в сущих ангелов. Вот и мой юный друг после третьей рюмки признался, что верит в эльфов, рассказал мне прекрасную сказку про акул и крепко уснул сном младенца. Я укрыла его теплым вязаным пледом и вдруг почувствовала, как соскучилась по своим родным и близким. Рано утром я улетела домой.

А рассказанная внуком-викингом сказка была такой:

Одна девушка вымыла свои волосы мочой и растянула их сушиться на веревке рядом с тряпьем. Ветер подхватил тряпье и бросил его в море. Так появилась скалугсуак — гренландская полярная акула.

Когда девушка сказала своему отцу, что хочет выйти замуж, он убил ее жениха и хотел выбросить дочь в море, но она уцепилась за борт лодки руками. Тогда он отрезал ей пальцы. Девушка, которую звали Седна, ушла на дно, где стала богиней, а каждый из ее отрезанных пальцев превратился в какое-нибудь морское животное. Акуле было поручено отомстить за Седну, и однажды, когда отец девушки рыбачил, она опрокинула лодку и съела его.

Когда рыбак умирает подобным образом, исландцы говорят, что акулу послала Седна.