Кусака

Роберт Маккаммон, 1988

В техасском городке стоит такая жара, что его название Инферно кажется совершенно оправданным. Он пустеет с каждым днем, люди уезжают отсюда в поисках лучшей жизни… и правильно делают, потому что однажды в Инферно начинается самый настоящий ад. Из иного мира является охотник, безжалостный хищник, наделенный нечеловеческим разумом, не знающий ни страха, ни поражения. Ему нет никакого дела до землян, он идет по следу беглеца – хранителя, принявшего облик кого-то из местных жителей, которым придется сплотиться против наступающего ужаса, иначе каждого из них поодиночке настигнет страшный конец. Динамичный, головокружительный хоррор от Роберта Маккаммона, лауреата премии Брэма Стокера!

Глава 7

Отрава в действии

Пронзительно зазвенел звонок, и через секунду в тихих коридорах поднялась суматоха. Главный кондиционер все еще был сломан, в туалетах воняло табаком и марихуаной, но шум, крики и хохот подчеркивали радостную беззаботность.

Однако многие смеялись неискренне. Все ученики знали, что для средней школы имени Престона нынешний год последний. Как бы жарко и противно ни было в Инферно, все равно он оставался их домом, а покидать родное гнездо всегда тяжело.

Они были воплощением истории борьбы своих предков, в их внешности зеркально повторялись черты рас и племен, пришедших с юга, из Мексики, и с севера, из самого сердца страны, чтобы в поте лица своего выстроить себе дом в техасской пустыне. Там — гладкие черные волосы и острые скулы навахо; тут — высокий лоб и непроницаемый взгляд апача или чеканный профиль конкистадора, а рядом светлые, каштановые или рыжие вихры покорителей Фронтира, сухие гибкие мышцы объездчиков мустангов и широкий уверенный шаг переселенцев с востока, ступивших на землю Техаса в поисках счастья задолго до того, как в миссии под названием Аламо прозвучал первый выстрел.

Все это было здесь — в лицах и осанке, в походке, словечках, манере говорить переходящих из класса в класс учеников. По коридорам двигались столетия, прошедшие в захвате земель, угоне скота и кабацких драках. Но если бы предкам этих детей — одетым в оленьи шкуры истребителям индейцев и их врагам, охочим до скальпов краснокожим храбрецам в боевой раскраске, — представилась возможность выглянуть из страны счастливой охоты и узнать, что за мода воцарилась нынче в мире смертных, они бы перевернулись в гробах. У некоторых парней волосы сбриты наголо, у других начесаны в длинные иглы и выкрашены в возмутительные цвета; кое-кто стригся коротко, оставляя на затылке длинные, до спины, пряди. Многие девчонки удаляли волосы так же безжалостно, как и мальчишки, и красили оставшиеся даже более броско и крикливо. Одним нравилась короткая стрижка а-ля принцесса Ди, другие щеголяли зачесанными назад гривами, уложенными гелем и украшенными перьями, — неосознанная дань индейскому происхождению.

В одежде также царила полная анархия: спортивные костюмы, армейский камуфляж, матрасно-полосатые рубахи, отделанные бахромой из оленьей кожи, футболки, превозносящие рок-группы вроде «The Hooters», «Beastie Boys» и «Dead Kennedys», ядовитых цветов майки для серфинга, собственноручно вываренные штаны цвета хаки, линялые и заплатанные джинсы, усаженные булавками брюки с полосками флюоресцентной краски, походные ботинки, разрисованные от руки кроссовки, гладиаторские сандалии, незамысловатые шлепанцы, выкроенные из старых покрышек. В начале года форму еще соблюдали, но, как только стало ясно, что отсрочки средней школе имени Престона не видать, директор — низенький латиноамериканец Хулио Ривера, прозванный учениками Цезарьком, — махнул на все рукой. Школьникам округа Президио предстоит ездить на автобусах за тридцать миль, в Марфу, а сам Цезарек переедет в Хьюстон, чтобы с сентября преподавать геометрию в Нортбрукской средней школе.

Перемена близилась к концу, и юные потомки первопоселенцев, ранчеро и индейских вождей разбредались по кабинетам.

Рэй Хэммонд рылся в своем шкафчике, отыскивая учебник английского. Беспокойно думая о том, что нужно идти в другое крыло школы, на следующий урок, мальчик не замечал того, что надвигалось сзади.

Он уже достал книгу, как вдруг нога сорок четвертого размера, обутая в стоптанный армейский ботинок, выбила учебник у него из рук. Книга раскрылась (в воздух полетели тетради, закладки и непристойные рисуночки) и звонко шлепнулась об стену, чуть не задев двух девочек у фонтанчика с питьевой водой.

Рэй поднял глаза, которые за стеклами очков казались большими и испуганными, и увидел: судьба наконец его настигла. Мальчика взяли за грудки и приподняли так, что он встал на носки кроссовок.

— Ты, — невнятно проворчал голос с сильным акцентом, — чего стал на дороге?

Парень, который сказал это, весил фунтов на шестьдесят больше своего пленника и был на четыре с лишним дюйма выше. Звали этого обладателя плохих зубов и угреватой ухмыляющейся физиономии Пако Ле-Гранде. По толстой руке ползла вытатуированная гремучая змея. В красных воспаленных глазах плавал туман, и Рэй понял, что парень утром курил в туалете травку и хватил лишку. Обычно свои визиты к шкафчику Рэй рассчитывал так, чтобы разминуться с Пако, чей шкафчик находился справа от его собственного, но от судьбы не уйдешь. Пако накурился и затеял проучить кого-нибудь.

— Эй, Рентген! — За Пако стоял еще один латиноамериканец по имени Рубен Эрмоса. Он был ниже и куда легче Пако, но и у него горели глаза. — Смотри не наложи в штаны, amigo!

Рэй услышал, как рвется его узорчатая полосатая рубаха. Он висел, едва касаясь пола пальцами, сердце в тощей груди бешено колотилось, но лицо отражало лишь космическую пустоту. Зрители попятились, стремясь оказаться подальше от опасной зоны. Ни одного «отщепенца» в поле зрения не было. Пако сжал пальцы в чудовищный, испещренный шрамами кулак.

— Ты же помнишь правило, Пако, — сказал Рэй как можно спокойнее. — Никаких неприятностей в школе.

— Имел я твое правило! И школу! И тебя, четырехглазый кусок…

Бац! Сбоку в голову Пако врезался учебник домоводства в синей обложке. От удара тот покачнулся, хватка ослабла, Рэй вывернулся и на четвереньках отполз по зеленому линолеуму к фонтанчику.

— Ты, гребаная «мокрая спина», молчал бы, кто кого имел. У тебя и яиц-то нет, — послышался прокуренный девчоночий голос. — А то начнешь мечтать о том, чего тебе никак не сделать.

Рэй узнал этот голос. Между ним и «гремучками» встала Отрава. Ростом эта старшеклассница была чуть ниже шести футов, светлые волосы девушка начесывала в могаук^[15], а виски брила наголо. Ходила Нэнси Слэттери в тесных, обтягивавших зад и длинные сильные ноги блекло-зеленых брюках, а размах атлетических плеч подчеркивала ярко-розовая хлопчатобумажная рубаха. Нэнси была гибкой и подвижной, в прошлом году отлично пробежала кросс за среднюю школу имени Престона и вместо браслетов носила на каждом запястье по наручнику. На щиколотках над бутсами сорокового размера (украденными из форт-стоктонского универмага) поблескивали дешевые позолоченные цепочки. Рэй слыхал, что свое прозвище Отрава получила при вступлении в ряды «отщепенцев» — на посвящении одним махом проглотила содержимое чашки, куда «щепы» сплевывали жеваный табак. И улыбнулась, показав коричневые зубы.

— Вставай, Рентген, — сказала Отрава. — Эти педики больше не будут к тебе приставать.

— Думай, что несешь, сука! — взревел Пако. — Ща как дам, рассыплешься!

Рэй поднялся и начал собирать тетрадки. Внезапно парнишка с ужасом увидел, что листок, на котором он небрежно изобразил исполинский член, атакующий столь же огромное влагалище, проскользнул под правую сандалию светловолосой младшеклассницы Мелани Полин.

— Размечтался, козел, — презрительно сказала Отрава, и в толпе зрителей раздался смех.

Чтобы прослыть красивой, Нэнси не хватало совсем немного: подбородок был чуть острее, чем нужно, два передних зуба — щербатые, а нос она сломала, упав на соревнованиях по легкой атлетике. Из-под обесцвеченных перекисью бровей сердито смотрели темно-зеленые глаза. Но Рэй считал Отраву, сидевшую в классе неподалеку от него, отвальной телкой.

— Ладно, чувак! — поторопил Рубен. — Надо валить в класс! Брось!

— Ага, козлик Пако, беги, пока тебя не отшлепали. — Отрава увидела, как в глазах Пако заполыхал красный огонь, и поняла, что зашла слишком далеко, но ничуть не испугалась; она расцветала от запаха опасности так же, как другие девчонки обмирали от аромата духов. — Давай, — поманила Отрава Пако. Ногти ее были покрыты черным лаком. — Давай отоварю, козлик.

Лицо Пако потемнело, как грозовая туча. Сжав кулаки, он двинулся к Отраве.

— Чувак, не надо! — завопил Рубен, но было поздно.

— Драка! Драка! — крикнул кто-то.

Мелани Полин попятилась, и Рэй схватил злополучный рисунок, освобождая Отраве место, — он видел однажды, что та сотворила с мексиканской девчонкой в жестокой драке после уроков.

Отрава ждала. Пако был уже почти рядом. Отрава чуть заметно улыбнулась.

Пако сделал еще шаг.

Бутса Отравы взвилась вверх. В этот злобный пинок девчонка вложила все свои сто шестнадцать фунтов веса. Бутса угодила точнехонько в ширинку, и потом никто уже не мог вспомнить, что прозвучало громче: глухой стук попавшего в цель ботинка или сдавленный крик Пако, который сложился пополам, схватившись за больное место. Отрава не спеша взяла его за волосы, с хрустом поддала коленом по носу, а напоследок приложила парня лицом к ближайшей запертой двери. Брызнула кровь, и колени Пако подломились, как сырой картон.

Пинком Отрава помогла ему свалиться на пол. Нос Пако превратился в лиловую опухоль. Все произошло в считаные секунды. Рубен уже пятился от нее, умоляюще подняв руки.

— Что здесь происходит?

Зрители кинулись врассыпную, как куры от грузовика. На Отраву надвигалась преподавательница истории миссис Джеппардо, седая, с глазами навыкате.

— Боже мой! — При виде следов побоища она отпрянула; оглушенный Пако зашевелился, пытаясь сесть. — Кто это сделал? Отвечайте сию же минуту!

Отрава огляделась, заражая всех слепоглухонемотой — обычной для средней школы имени Престона болезнью.

— Вы видели, что здесь произошло, молодой человек? — вопрошала миссис Джеппардо; Рэй немедленно снял очки и принялся протирать их рубашкой. — Мистер Эрмоса! — взвизгнула историчка, но тот бегом кинулся прочь.

Отрава знала, что к концу четвертого урока все «гремучки» в школе услышат о происшествии, и им это не понравится. «Крутое дерьмо», — подумала она и подождала, пока миссис Джеппардо отыщет ее выпученными глазами.

— Мисс Слэттери. — Учительница выговорила фамилию так, словно это было что-то заразное. — Думаю, зачинщица вы! Я читаю вас как книгу!

— Да ну? — спросила Отрава, изображая святую невинность. — Тогда прочтите вот это. — И, повернувшись, нагнулась, демонстрируя миссис Джеппардо, что ее тесные брюки разошлись по заднему шву, а нижнего белья, как вместе со всеми увидел Рэй, Отрава не носила.

Рэй едва не лишился чувств. Коридор взорвался оглушительным хохотом и свистом. Рэй, вертевший в руках очки, чуть не уронил их на пол. Водрузив очки на нос, он различил на правой ягодице Отравы крохотную татуировку — бабочку.

— О… господи! — Миссис Джеппардо покраснела, как перезрелый стручок перца чили. — Немедленно выпрямитесь!

Отрава подчинилась, изящно поводя бедрами, как манекенщица. Хаос к этому времени охватил весь коридор — из классных комнат валили ученики, а учителя тщетно пытались сдержать эту приливную волну. Стоя с учебником английского под мышкой в криво надетых очках, Рэй гадал, выйдет ли Отрава за него замуж на одну ночь.

— В канцелярию! — Миссис Джеппардо хотела ухватить Отраву за руку, но девочка увернулась.

— Нет, — решительно объявила Отрава. — Я пойду домой и сменю брюки, вот что я сделаю. — Она переступила через Пако Ле-Гранде и, надув щеки, важно прошествовала к дверям.

Ее проводили многоголосым криком и хохотом.

— Я отстраню вас от занятий! И подам докладную! — мстительно погрозила пальцем миссис Джеппардо.

Отрава остановилась на пороге и наградила учительницу таким взглядом, от которого упал бы замертво и канюк.

— Ни фига подобного. Нечего переполох устраивать. Я всего-навсего порвала брюки. — Она подмигнула Рэю, отчего тому почудилось, будто его посвятила в рыцари королева Джиневра^[16], хотя лексикон Отравы можно было назвать каким угодно, только не куртуазным. — Не наступи в дерьмо, пацан, — предостерегла его Нэнси и вышла за дверь. Свет расплавленным золотом засиял в ее могауке.

— Женская тюрьма по тебе плачет! — прошипела миссис Джеппардо, но дверь с размаху закрылась, и Отрава исчезла.

Учительница резко обернулась к зевакам:

— Быстро по классам!

От ее крика оконные стекла буквально задребезжали в рамах. Через полсекунды зазвенел звонок, и все с топотом бросились в классы.

Рэй чувствовал, что пьян от вожделения и что образ выставленной на всеобщее обозрение попки Отравы не изгладится из его памяти, пока ему не стукнет девяносто и все попки на свете не станут ему безразличны. Его «удочка» напряглась; Рэй ничего не мог поделать, словно весь мозг сосредоточился именно там, а прочее стало лишь бесполезным придатком. Иногда Рэй думал, что попал под воздействие чего-то вроде «инопланетного секс-луча», поскольку избавиться от мыслей определенного рода никак не удавалось. Правда, судя по тому, как реагировали на него почти все девчонки, ему суждено до конца дней своих оставаться девственником. Господи, до чего суровая штука жизнь!

— А ты что стоишь? — На него надвинулось лицо миссис Джеппардо. — Заснул?

— Нет, мэм.

— Тогда иди в класс! Немедленно!

Рэй прикрыл шкафчик, защелкнул замок и быстро пошел по коридору. Но не успел он свернуть за угол, как миссис Джеппардо сказала:

— Ну что, хулиган? Ходить разучился?

Рэй оглянулся. Пако с посеревшим лицом поднялся на ноги. Держась за ушибленное место, он, покачиваясь, шагнул к историчке.

— Сейчас мы с вами пойдем к медсестре, молодой человек. — Она взяла Пако за руку. — Я в жизни не видала ничего подобного…

Пако неожиданно качнулся вперед и выплеснул свой завтрак на цветастое платье миссис Джеппардо.

Оконные стекла сотряс очередной вопль. Инстинктивно пригнув голову, Рэй бросился бежать.

Примечания

15

Могаук — название одного из индейских племен; прическа могаук — разновидность прически ирокез.

16

Джиневра — супруга легендарного короля Артура. Один из первых и эталонных образов Прекрасной Дамы в средневековой куртуазной литературе.