Неидеальная страсть

Роберто Лапид (2017)

Судьба этой женщины настолько удивительна, что любая книга или экранизация показались бы неправдоподобными. Скандалы, мифы и самые невероятные события сопровождали ее всю жизнь. «Этот роман окунет вас в атмосферу старого Голливуда, переплетая любовь и нелюбвь с ревностью, страстью и красотой, которая слишком быстро гаснет». − Goodreads Хеди Ламарр — звезда Голливуда, девушка, ставшая прообразом для диснеевской Белоснежки и Чудо-женщины, первая обнаженная женщина на экране в истории кино, а также создательница технологии для Wi-Fi, Bluetooth и GPS. Фриц Мандель — венский промышленник, молодой владелец оружейной фабрики, сколотивший одно из крупнейших состояний на планете на продаже оружия благодаря таким клиентам, как Муссолини, Гитлер и Франко. Когда в 1933 году Фриц видит фильм «Экстаз» с Хеди Ламарр, он становится одержим ею. И он не остановится, пока не добьется ее руки против ее воли. История их любви не была идеальной, в ней были измены, побег на другой континент, угрозы и воссоединения, но она ознаменовала собой ярчайшие события XX века.

6

Я могу контролировать свои страсти и эмоции, если я могу понять их природу.

Барух Спиноза

Вена, июнь 1933 г.

— Хедвиг Ева Мария, я приказываю тебе выйти! — орал отец.

Хеди рыдала, запершись в своей девичьей комнате, в окружении афиш кинофильмов с Джин Харлоу, Кэрол Ломбард и Гэри Купера.

Нет, она не выйдет замуж за этого мужчину. То немногое, что она знала о Фрице Мандле, не вызвало у нее любопытства, хотя то, что она слышала о его финансовом состоянии, интересовало вполне.

Хеди не могла себе представить, что забросит свою актерскую карьеру, стоившую ей стольких усилий, да еще теперь, когда только-только началось восхождение на заметный уровень. Она не желала также бросать инженерные науки, которые ее увлекали. Она будто погружалась в иной мир, полный чисел, производных, уравнений и переменных, когда некое волшебство овладевало ее разумом. Она наслаждалась и своими любовными утехами, предаваясь им абсолютно свободно. Отказаться от всего этого было немыслимо.

Однако отец пытался убедить ее, что этот брачный союз будет выгодным и она сможет наслаждаться жизнью, полной привилегий. Хотя положение семьи Кислер было устойчивым, оно отнюдь не позволяло им стать частью австрийского высшего общества. Более того, ходили слухи об их еврейском происхождении, что способствовало вытеснению семьи из высших кругов Вены.

Эмиль Кислер к тому же видел в союзе своей дочери с Мандлем хорошую возможность отвлечь ее от распутной жизни и съемок в ужасных фильмах.

Хеди распахнула окно; на улице еще было светло. Она спустилась по водосточной трубе на землю, преодолев три метра, — так она поступала множество раз. Выйдя на улицу, Хеди побежала по булыжной мостовой, миновала Карлсплац с ее странным зданием Сецессиона, где художник Климт обычно выставлял свои произведения, повернула направо и подошла к дому своего друга Карла, жившего напротив парка имени Шиллера. Она постучала в дверь молоточком, и мать юноши с улыбкой открыла ей.

— Привет, Хеди, входи. Твой приятель занимается наверху, в своей комнате.

Хеди быстро поднялась по лестнице и, войдя в комнату, прикрыла дверь.

— Милый, я соскучилась по тебе.

Молодой сокурсник хитро взглянул на нее.

— Хеди, если кто и скучает, так это я по тебе, причем каждый вечер, — ответил он, пока она снимала свитер.

— Поможешь мне расстегнуть лифчик?

Хеди нуждалась в любовном свидании, которое помогло бы ей забыться пусть даже на несколько минут.