Неидеальная страсть

Роберто Лапид (2017)

Судьба этой женщины настолько удивительна, что любая книга или экранизация показались бы неправдоподобными. Скандалы, мифы и самые невероятные события сопровождали ее всю жизнь. «Этот роман окунет вас в атмосферу старого Голливуда, переплетая любовь и нелюбвь с ревностью, страстью и красотой, которая слишком быстро гаснет». − Goodreads Хеди Ламарр — звезда Голливуда, девушка, ставшая прообразом для диснеевской Белоснежки и Чудо-женщины, первая обнаженная женщина на экране в истории кино, а также создательница технологии для Wi-Fi, Bluetooth и GPS. Фриц Мандель — венский промышленник, молодой владелец оружейной фабрики, сколотивший одно из крупнейших состояний на планете на продаже оружия благодаря таким клиентам, как Муссолини, Гитлер и Франко. Когда в 1933 году Фриц видит фильм «Экстаз» с Хеди Ламарр, он становится одержим ею. И он не остановится, пока не добьется ее руки против ее воли. История их любви не была идеальной, в ней были измены, побег на другой континент, угрозы и воссоединения, но она ознаменовала собой ярчайшие события XX века.

4

Любую истину понять легко, если ее уже открыли; главное как раз в том, чтобы ее открыть.

Галилео Галилей

Вена, июнь 1933 г.

Фридрих Мандль, или Фриц, — он предпочитал, чтобы его звали так, — мог стать важным клиентом. Это побудило финансового директора Эмиля Кислера лично посетить его офис. Все знали, что Фриц — видная персона в Вене, он занимался крупными делами даже в высших кругах правительства.

Кислеру поведали, что в офисе Мандля есть отдельные приемные, которые используются попеременно, в зависимости от того, с кем встречается хозяин. И что многие высокопоставленные чиновники, немало политиков и даже некоторые главы государств трепетали, покидая кабинет после беседы с ним. Судя по всему, Фриц обладал особым магнетизмом и силой, которые вызывали у собеседников непонятный страх и даже панику.

Эмиль прождал больше часа в просторной приемной, сидя на жесткой, неудобной полированной деревянной скамье. На стенах висели изысканные картины; несколько скульптур, выполненных австрийскими, французскими и немецкими ваятелями, высились на широких гранитных постаментах.

Он услышал крики за внушительной двойной дверью в конце коридора, и ему показалось, что это Мандль отчитывает кого-то. Через несколько минут он увидел вышедшего из той двери мужчину, который казался удрученным, его движения были неуклюжими, лицо — расстроенным. Он ускорил шаг, сжимая дрожащими руками какие-то бумаги. Человек взглянул на него, проходя мимо, и Кислер узнал министра обороны Австрии, огорченного и спешащего.

Один из служащих пригласил Эмиля следовать за ним по коридору. Фриц ждал гостя, сидя в высоком кожаном кресле, расположенном так, чтобы сидящие посетители находились чуточку ниже. Он занимал доминирующую позицию. На столе — непременные сигары «Гавана клаб» и бутылка виски «Джонни Уокер» с красной этикеткой; в петлице пиджака Фрица — пурпурно-красная гвоздика.

— Спасибо, что зашли ко мне на завод. — Фриц произнес эту фразу неохотно, словно лишь из вежливости.

— Приятно познакомиться с вами лично, господин Мандль. — Эмиль Кислер сразу заметил пронзительный взгляд и жесткий тон голоса — такой исключает любой ответ собеседника.

— Могу я предложить вам сигару? — Фриц протянул ему серебряный поднос с коробкой сигар.

— Я не курю, — наступило краткое молчание, — но на этот раз сделаю исключение. — Эмиль взял сигару и прикурил ее от зажигалки, которую протянул ему хозяин кабинета.

— Я позвонил вам, потому что подумываю о новых инвестициях, и мне нужно открыть несколько счетов для работы за границей.

— Вы можете рассчитывать на услуги нашего банка, которые, как вы уже знаете, превосходны, и, конечно, обслуживать вас буду лично я.

Беседа перешла с экономических и технических тем к банальностям. Фриц умел быть обходительным, обаятельным и харизматичным… Банкир решил, что разговор окончен, и сильно удивился, услышав от Мандля два слова:

— Ваша дочь.

— Что с ней стряслось? — Гордость, которую Эмиль испытывал за свою единственную дочь, исчезла после того фильма, и теперь он боялся всего, что о ней скажут.

— Я хотел бы с ней познакомиться.

— Конечно, мы сможем устроить это попозже. Мы с женой будем рады пригласить вас на ужин в наш дом. — Произнося эту фразу, банкир думал только о миллионах Мандля.

— Мне не хотелось бы ждать. Я заинтересован в ней, и она станет моей супругой. — Это прозвучало как очередной приказ. — Разумеется, если вы согласны.

Эмиль был потрясен. Этот человек был дерзким и, более того, бесстыжим. Эмиля интересовали деньги, но его дочь не продавалась. Сомнительное приключение Хеди в кинематографе продолжало создавать проблемы.

— Поверьте мне, Эмиль, вашей дочери будет хорошо со мной, она никогда ни в чем не будет нуждаться.

— В этом я не сомневаюсь, но ваше предложение немного… неожиданное. Позвольте мне поговорить с ней, надо узнать, что она думает.

Фриц откинулся на спинку своего огромного кресла. Конечно, он знал кое-что об Эмиле, и ему предстояло использовать еще одну карту в игре, ведь он умел манипулировать чужой волей.

— Эмиль, вы можете положиться на меня, я стану вашим другом. Я бы никогда не осмелился раскрыть ваши уклонения от уплаты налогов, а также не стал бы говорить о вашем мошенничестве в отношении государства и подкупе некоторых чиновников для получения преимущества на публичных торгах. Если бы такая информация стала известна, вы могли бы лишиться всего, что у вас есть, но я бы никогда этого не допустил. — Фриц дал собеседнику время усвоить сказанное. — А еще меньше я заинтересован в том, чтобы стали известны ваши похождения с некой дамой из преступного мира — это могло бы полностью разрушить вашу репутацию, ведь банкир должен изображать серьезность и честность, обязан казаться неподкупным. Я также не стану напоминать властям, что вы и ваша жена — евреи, хотя и отрицаете это и воспитали свою дочь Хеди как католичку. Нет, мы не желаем, чтобы с вами случилось что-то плохое в Австрии, переживающей непростые времена.

Это был откровенный шантаж. Подавленный словами Мандля, Эмиль с усилием встал. Человек этот был гораздо более аморальным, чем ему говорили. На прощание Эмиль тихо произнес, что Фриц получит ответ на следующий день.