Солис

Рина Тилова, 2023

Мирослава – самая обычная студентка физфака. У неё ничем не примечательная, заурядная жизнь. Девушка денно и нощно корпит над учебниками, старательно пишет дипломную работу, мечтает стать учёным и даже свой благородный принц внезапно появляется на горизонте. Всё меняется, когда в тихий размеренный ход будней приходит беда. Теперь Мире придётся сражаться и не только за свою семью, а за целую планету. Ведь под оболочкой хрупкой девушки скрывался раненый в битве воин: один их хранителей потока. Мирославе предстоит жестокая схватка с беспощадной тьмой, что охотится на человеческие души. Но как спасти мир, когда тьма запустила свои когти в сердце дорогого тебе человека?

Глава 2.

Семья у нас необычная, винегрет сказочный. Мои любимые мама и папа приютили под своими крылышками трёх разномастных птенцов. Все их дети, в том числе и я, приёмные.

Первым в семье Солнцевых появился Влад. Он, пожалуй, оказался единственным запланированным ребёнком. Брата усыновили, когда ему уже было три года, его биологические родители лишились родительских прав из-за пагубных пристрастий. С ним было трудно. Маленький дикий волчонок никому не доверял, чужаков опасался, но постоять за себя умел. Мама рассказывала, что больше всего боялась того дня, когда Влад пойдёт в школу, и морально готовила себя прочно прописаться в кабинете директора. Но, к большому изумлению родителей, в самый первый день его посадили за парту с крохотной улыбчивой белокурой девчушкой по имени Анита. И наш дорогой волчонок даже дышать боялся рядом с ней. Он каждый день провожал Ани, таскал портфель, а если кто-то вдруг отчаивался дразнить их: «Тили-тили-тесто, жених и невеста», доходчиво объяснял, что против лома нет приёма. Мой грозный, иногда весьма пугающий, старший брат, успешный юрист по уголовному праву, встретил свою возлюбленную в возрасте семи лет, отдал ей своё сердце и готов последовать за ней даже на край Земли. Но ему всё же повезло, и творческая натура Ани основным своим занятием выбрала заботу о ненаглядном муже.

Через двенадцать лет после Влада в семье появилась я. Это история поистине волшебная. Потому что папа буквально нашёл меня в коробке от печенья «Топлёное молоко», которое пациентам больницы выдавали на ужин. Мой папа, Сергей Вячеславович Солнцев, — сердечно-сосудистый хирург. Как-то раз он вышел подышать после сложной экстренной пятичасовой операции. Что-то там пошло не по плану. Папа хотел было пнуть стоящую у входа коробку, но коробка жалобно запищала. Привыкший ко многому Сергей Вячеславович не растерялся, когда обнаружил в коробке синюшную меня. В больнице, как оказалось, у одной из санитарок случился странный приступ. Женщина выкрала из детского отделения новорождённого отказника с неоперабельным пороком сердца, и на блюдечке с голубой каёмочкой (точнее, в картонной коробке), преподнесла прямо по адресу — лучшему хирургу города. Папа сотворил чудо, на которое до него никто не был способен. И после. Он иногда шутит, что свою дочь, по примеру папы Карло, смастерил сам.

А ещё через пять лет в нашем доме появился Стас. До сих пор помню этот день до мельчайших подробностей. Я сидела на ступенях крыльца и рыдала в два ручья из-за того, что соседские мальчишки сломали мой рыцарский меч, не позвали в крестовый поход, обозвали слабачкой и девчонкой, а вдобавок ко всему я ещё и коленку разбила, пока пыталась дать сдачи. У подъездной дорожки остановилась папина машина, из неё вышел мальчишка-подросток со светлыми взлохмаченными волосами и карими глазами. Глазами, в которых поселились грусть, страх и одиночество. Он выглядел как самый настоящий рыцарь. Красивый и сильный. Над таким бы никто смеяться не стал. Пока папа забирал вещи из багажника, мальчишка заметил меня, подошёл и сел рядом:

— Ты чего ревёшь, Кнопка? — спросил он.

Мальчика я знала, но не очень хорошо, он был сыном папиной начальницы. Я, как завсегдатай отделения кардиохирургии, очень хорошо знала Елену Александровну Котову и видела её сына несколько раз в больнице. И своей драмой решила поделиться:

— У… У… меня ме-е-еч сломался, — завопила я во всё горло.

Мальчишка вдруг улыбнулся. В шоколадных глазах заблестели насмешливые искорки:

— А я подумал: ты куклу потеряла!

— Я не…не… иглаю в ку-у-клы! Я Лыцаль!

Буква «р» в то время мне давалась тяжело.

— Хочешь карамельку, Рыцарь? — протянул мне ладошку мальчишка.

— Угу! — я цепко схватила конфетку со вкусом апельсина, сунула её в рот и тут же предложила: — А давай я тебе клепость свою покажу? А давай ты у нас жить будешь? И мы вместе будем лыцалями! Ты класивый! Я тебя у папы на лаботе видела! И тебя девчонкой обзывать не буд-у-ут! — снова заревела я под конец предложения.

— Стас, Славка! Пойдёмте в дом знакомиться и обедать! — позвал нас папа.

На обед приехали Влад и Ани, которые уже жили вместе в Москве. Папа объяснил, что Стас теперь будет жить у нас, потому что его мама сильно заболела. Мама Стаса была заведующей отделением в папиной больнице, его наставницей и хорошим другом нашей семьи. Ночью я слышала, как Стас плакал. Подумала тогда, что он боится монстров под кроватью. Поэтому, когда новый братик уснул, взяла свой запасной меч и пробралась к нему в комнату, чтобы ни один монстр его не обидел. Так и уснула в ногах.

Папа стал опекуном Стаса и его наставником. А у меня появился ещё один братик. Так мои родители оказались обладателями «тройной Славы»: Владислава, Мирославы и Станислава. А мы из вредности сократили свои имена наполовину.

Новый братик научил меня кататься на велосипеде, стрелять из рогатки, лазить по деревьям и драться с мальчишками. В общем, пытался взрастить настоящего храброго рыцаря. Именно Стас подсказал маме отдать меня на фехтование, заметив мою страсть к поединкам на мечах.

Благодаря ему вечно болеющая и ослабленная девочка Мира начала расти как на дрожжах. Мой иммунитет отстроил броню кирпичик за кирпичиком. Стас наполнял меня жизнью и здоровьем, а я отвлекала его от грустных мыслей и одиночества. Всякий раз, стоило мне уловить в его глазах тоску, начинала придумывать небылицы, чтобы рассмешить братика. Приносила конфеты, подарила свою любимую книгу о короле Артуре, читала её, смешно картавя. Он ласково улыбался, а я сияла.

Я делилась с ним всем, ловила каждое его слово. Однажды на семейном ужине, когда мне было семь, я заявила, что, как и Влад, уже выбрала себе мужа: им назначен Стас. Тот звонко чмокнул меня в макушку и закружил в объятиях. Я искренне решила, что так он дал своё согласие.

У родителей получилась действительно очень дружная семья, пусть и пёстрая, как лоскутное одеяло, каждый кусочек которого со своей историей, каждый бережно сшит заботливыми руками.

Поговорив с мамой и вняв чаяниям Катьки, решила, что сегодня вкусному и плотному ужину суждено быть. Пошла в магазин. Раз уж будет ужин, то пусть будет от пуза. Набрала огромную корзину, всё для моей любимой пасты с помидорами и базиликом и, конечно, мороженое, много мороженого.

Когда я закончила делать покупки, оказалось, что на улице разбушевалась настоящая метель. Пробираться через сквер пришлось, воюя с вьюгой, с двумя огромными пакетами в обеих руках в качестве балласта. Это место знакомо мне как мои пять пальцев. Обычно здесь многолюдно: бабульки на лавочках, дети с родителями, разномастные собаки выгуливают уставших после работы хозяев. Но не сегодня. Снежная напасть закрыла всех по своим уютным жилищам.

Это произошло внезапно. Мысли блуждали в сумбурном потоке, а я вдруг наткнулась на жалящее пламя. Паника. Пакеты упали. Я не могла сделать ни шагу. Пыталась вдохнуть, но не получилось расправить лёгкие. Я безуспешно хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на сушу. Ноги подкосились, и я упала на колени. Нужно бежать, найти помощь, но у меня никак не выходило встать.

Сквозь белую пелену ко мне стремительно приближался тёмный силуэт, но из-за сумятицы в голове я ничего не могла разобрать. Плеча коснулась чья-то ладонь. Воздух, наконец, добрался до моих лёгких. Неожиданно и резко я смогла дышать, отчего сразу закашлялась.

— Эй! Всё хорошо? Что с вами? Вам плохо? Вызвать скорую? Вы можете говорить? — голос такой знакомый.

— Я… в порядке… — собралась с силами и прошептала в ответ.

— Вызвать скорую? Что случилось? Я видел, как вы идёте, а потом падаете на ровном месте.

— Я нормально.… Так бывает… На улице никогда прежде… — сбивчиво пробормотала.

Чтобы стало легче дышать, стащила с шеи шарф, которым обмоталась по самые уши, подняла взгляд на моего спасителя: огромные голубые глаза незнакомца не на шутку напуганы. Он, будто повторяя за мной, стянул с головы капюшон своей куртки.

— Привет! — сказал он вдруг и улыбнулся. — Идти можешь, ты живёшь рядом?

— Привет, — ответила я. — Да, могу.

К моему удивлению, приступ исчез, будто его и не было. Я указала на свой виднеющийся издалека дом.

Аккуратно встала с колен, отряхнула облепленные снегом джинсы и пальто, попыталась собрать пакеты.

— Ну уж нет! Лучше я! — улыбнулся новый знакомый. — Я тебя провожу: мы соседи.

— Спасибо, — коротко ответила я.

Мы направились к нашему, как оказалось, общему дому.

Ох, как неправильно гулять с незнакомцами по безлюдным паркам в метель, но моё внутреннее чутьё спокойно дрыхло. Несмотря на приступ, заставший врасплох посреди улицы, я чувствовала себя совершенно нормально.

— Меня зовут Артём, — прервал молчание юноша.

— Приятно познакомиться, Артём! Я Мира. Мирослава. Спасибо за помощь, мне так неловко, такого со мной никогда прежде не случалось на улице! — начала тараторить я.

— Значит, не на улице уже случалось?

Вопрос поставил меня в ступор. Я никогда ни с кем, кроме семьи, не обсуждала свои приступы и проблемы с сердцем. О них не знают даже друзья. А тут незнакомец вот так запросто задаёт мне сложные и тяжёлые вопросы.

— Да, они бывают, но нечасто, в основном перед сном или ночью. Это из-за проблем с сердцем. Я, кажется, забыла днём лекарства принять. Я нормальная, — опустив голову, смутившись, замолчала.

Почему-то вдруг захотелось плакать, наверное, это катарсис приступа. Встряхнула головой, отхлестав щёки своим же хвостом.

— Может, ты уснула на ходу и не заметила?

От комичности ситуации мы одновременно рассмеялись, что со стороны, наверное, было больше похоже на истерику.

Так мы и шли до самого дома, подшучивая над нелепой сценкой нашего знакомства. О чём-то болтали. Или всё же молчали? Только показалось, что так мы ходили уже много-много раз:

— Тебе на какой этаж? — спросил Артём.

— Пятый, пентхаус! — ответила я и поняла, что мы стоим перед лестницей.

Сейчас наши дороги вновь разойдутся. У Артёма затрезвонил телефон. Он, не отрывая от меня взгляда и не переставая улыбаться, машинально ответил:

— Да, Лёх! Блин, забыл совсем, — он почесал затылок в растерянности. — Слушай, ты выезжай без меня. А я завтра рано утром стартану. На месте и встретимся! Да, всё нормально. У меня тут прекрасная незнакомка в беде. Сам такой!

Голос парня был смешливый, и эта весёлая перепалка по телефону, такая привычная, настоящая. Как Артём.

— Брат звонил, — пояснил он, запихивая телефон в карман джинсов. — Мира, понимаю, я очень навязчив, но могу ли я рассчитывать хотя бы на чашечку кофе? За то, что совершенно бескорыстно помог дотащить тебя домой? Плюс, думаю, у меня должны быть бонусы за твоё героическое спасение! — широкая улыбка парня растянулась на всё лицо.

— О, сэр Томас, вы настоящий рыцарь! Мой долг, как дамы, спасённой из беды, напоить вашего коня!

«Мира, Влад тебя застрелит, а потом четвертует, потом снова застрелит, если узнает, что ты ведёшь себя столь легкомысленно! Вдруг это маньяк, который нападает на девушек в парках?»

Подал всё-таки признаки жизни внутренний голос. Однако же брата нет поблизости, а внутреннего рационалиста легко усыпить мороженым. Я непонятно по какой причине обрадовалась, что мы продолжим наш разговор. Или это было молчание?

— Заходи! — я открыла тяжёлую дверь, самую надёжную из тех, что нашёл мой старший братик. — Это моя крепость!

— Ты живёшь одна? — удивлённо спросил Артём, пристраивая на вешалке куртку.

Снова слишком личные вопросы. Вот так прямо в лоб, без тени смущения. И удивляясь сама себе, я без тени смущения ответила:

— Моя семья живёт в Москве. Точнее, братья в Москве, а папа с мамой в близлежащем Подмосковье. Я поступила в универ на физфак и переехала сюда на ПМЖ.

— Неожиданно! — одобрительно закивал Артём, затаскивая пакеты со снедью на кухню. — Обычно всё происходит с точностью до наоборот!

— А я люблю ломать стереотипы! Тем более в моём университете очень сильный физический факультет, один из лучших в стране!

— Убедила. Но тогда у тебя обязательно должен быть дракон, который крепость сторожит? — очень ненавязчиво спросил о моём семейном «статусе» Артём.

— Нет драконов, только скелеты в шкафу.

Я поставила чайник, чтобы для начала немного согреться. Мой новый друг помог разобрать пакеты. Когда вода закипела, мы замолчали, занявшись самым серьёзным образом завариванием чая и нарезанием бутербродов. Работа шла слаженно. Я даже в какой-то момент начала волноваться, не приходилось ли Артёму прежде бывать в моей квартире.

— Я живу на третьем этаже, моя кухня — абсолютный клон твоей! Но взрывная стена в комнате — это нечто! И как я сам до такого не додумался?

Я рассказала об эпопее с покраской стены: о том, что не могла определиться с цветом целый месяц. Покупала разные цвета и делала маленькие кусочки «выкраски», размалевав всю стену в лоскутное одеяло. Потом плюнула и оставила как есть.

Артём жевал бутерброды и открыто улыбался, вовремя вставляя смешные комментарии. Только сейчас я осознала, что могу рассмотреть его как следует: огромные голубые глаза, коротко остриженные пепельные волосы, прямой нос, по-девичьи пухлые губы, широкие резко очерченные скулы и огромная улыбка. Он человек-улыбка. И голос. Очень знакомый, даже какой-то родной. А вопросы эти в парке? Такие неуместные от чужака, но не от него. Мы говорили обо всём, будто не виделись давно и теперь необходимо восполнить пробелы в информации за последние двадцать лет.

— Ого! Как мы заболтались! — я выглянула в окно и обомлела, потому что даже не заметила, как стемнело.

— Мне пора! Завтра ранний подъём: нужно ехать в соседнюю область, будем проверять новый объект, — немного грустно произнёс Артём. — Мы сегодня хотели с братом неожиданно нагрянуть.

— Да, а мне нужно ещё подготовиться к учёбе. Завтра день практических занятий, большая часть которых пройдёт в лаборатории научно-исследовательского института. Мы с подругой работаем над сверхчувствительным микроскопом. Я больше по теории, а вот она гениальный инженер.

Мы стояли некоторое время молча, смотрели друг на друга. Артём улыбался, и мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. В голове, как перекати-поле в пустыне, нашлась только одна мысль:

«Мы не виделись двести лет, я очень скучала!»

На прощание Тёма осторожно, совсем легко, меня обнял, и я, хронический интроверт, даже не отстранилась:

— Пока, — прошептала я.

— До встречи, — ответил он.