Из сумрака сотворится свет

Рина Гиппиус, 2023

Преступник не стесняется творить беспредел днем, следователь не гнушается использовать меня в темную, а я не понимаю, как мне выпутаться из всего этого и не лишиться своего сердца. Во всех смыслах.

Глава 3

Оскал на лице мужчины должен был меня испугать, но нет. И разъяренный взгляд не вызывал оторопи. Сумасшедшее бесстрашие все еще бурлило во мне. Бандит прижимал поврежденную руку к себе и пытался выбраться из слегка расширившегося проема фургона — дверца висела на одной петле и грозилась отвалиться окончательно.

Возницы видно не было, но это секундное дело.

Я, все еще сидя в сугробе, быстренько прокрутила барабан. Две пули, впритык. Но хотя бы так.

«Направляй револьвер на человека только тогда, когда готова выстрелить», — вспомнилось наставление отца.

Ох как мне этого не хотелось, но…

По ушам резко ударил свист. Раздался шум, гвалт. Из окрестных улочек сбежались постовые, мимо меня пронеслась вчерашняя парочка соглядатаев.

Однако… Быстро они. Явились именно тогда, когда основная работа выполнена.

На меня внимания никто не обращал — все устремились к фургону. Возницу цапнули первым. Того, что был со мной, не церемонясь, вытащили наружу. Впрочем, он особо и не сопротивлялся уже.

Все это быстро, слаженно. Чего только раньше не явились?

Я сидела в сугробе и отстранённо за всем этим наблюдала. Спокойно так, тихонечко. Почти расслабленно. Не затоптали стражи порядка и ладно. И сидела так до тех пор, пока меня не подхватили подмышки и не принялись отряхивать от снега, целенаправленно избегая той точки, на которой скорее всего снега и было больше всего.

За спиной раздался голос:

— Мой отец частенько просит составить ему компанию на охоте. Толку, правда, от меня мало — стреляю скверно, да и в целом охоту не слишком одобряю. К чему это я… — Дориэн Драголич обошел меня, внимательно осматривая. И взгляд такой, типичный врачебный. Видимо, пытался удостовериться, что со мной все в порядке и что я уже вполне обеснежена. Он продолжил: — От вас он был бы в восторге. С такого расстояния и с такой точностью.

Драголич качнул головой и присвистнул.

Я растерянно пробормотала:

— Первый раз стреляю по движущейся мишени. Обычно по статической и то давно уже… — И зачем-то добавила: — Я тоже охоту не одобряю, если только это не нужно для выживания.

— А вам, судя по всему, было нужно.

— Наверно, — тихо прошептала я, содрогнувшись от дрожи. — А вы…

— Мимо проходил. Только вернулся в город и сразу — свидетель захватывающей истории. Не знал бы, что вы бывший медик, поверил бы, что давно и плодотворно работаете на службу безопасности или расследований.

Я закусила губу и неопределенно хмыкнула. А потом вычленила слово «бывший» и тяжко вздохнула. Вот еще.

Драголич посерьезнел. Уже аккуратнее он придержал меня за плечи и внимательнее всмотрелся сначала в глаза, а потом обвел взглядом всю, вернувшись к лицу.

— С вами все в порядке? Вы не пострадали?

Меня все еще охватывал азарт борьбы, поэтому даже если и повредила чего, пока что сообразить об этом не могла.

Покачала головой и отступила на шаг. Нога предательски наступила на скрытую снегом наледь. Драголич тут же пришел на помощь — вновь ухватил меня за плечи, немного тряхнув, но зубы все-таки клацнули.

— В порядке, — выдохнула я.

Он кивнул, а я вместо того, чтобы отодвинуться с уже большей осторожностью, уцепилась за воротник его пальто, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась.

Вместе со слезами тело покидала агрессия, болезненная злость. На морозе щеки начало щипать, но было все равно, даже если я примерзну к драголичевскому пальто. Шерсть неприятно колола кожу, но оторваться от показавшейся такой надежной груди и плеч я не могла. Так и продолжала размазывать по ним сопли и слезы.

Дориэн лишь переместил одну руку с плеча мне на спину и чуть крепче прижал меня к себе.

— Это ничего, — бормотал он слегка растерянно мне в макушку. Волосы растрепались, шапка куда-то подевалась. — Это нормально. Все закончилось и ваш организм так избавляется от напряжения.

Мой очередной всхлип перешел в смешок. Ох уж эти медики, пусть даже и бывшие. Даже утешить по-человечески не могут. Я прерывисто вздохнула и вновь всхлипнула.

— Поплачьте, так надо. — Он круговыми движениями потер мне спину. Напряжение действительно выходило из меня вместе со слезами, дрожью, охватывавшей все тело. Становилось легче. — Сильной вы побыли, теперь можно и послабление себе дать. Вы молодец. Храбрая и смелая. А главное меткая. Столько талантов и все вам одной.

Я опять захлебнулась всхлипом, перетекшим в смех, а затем и в кашель.

— В общем-то, я совсем не против, что вы ищите утешения, крепко прижимаясь к моей груди, — произнес Драголич дальше, — но может хотя бы перейдем в теплое место?

Он прав, мне не помешало бы сейчас в тепло, но… Я принялась озираться. Должен же появиться хоть кто-то, кто объяснит все и вообще опросит меня в конец-концов. Или сделала дело и могу гулять дальше?

Я отодвинулась уже более уверенно. С одной стороны, если я сейчас окажусь в тепле, меня накроет уже сонливостью — после эмоционального всплеска это неизбежно. С другой — если не согреюсь, то неминуемо заболею. Посиделки в сугробе, несмотря на всю мою закаленность в Брышеве, вряд ли обойдутся без последствий.

Не успела ничего ответить, как наконец-то подскочил розовощекий молодой паренёк в форме.

— Госпожа Илейнс?

Сегодня этот вопрос уже звучал в мою сторону и до добра не довел.

Я отстранённо проследила, как Драголич встал так, чтобы частично прикрыть меня от постового.

— Что нужно?

Паренек смутился. Родственник Шербана что ли?

— Вам приказано отправиться в департамент службы расследований. Экипаж вас ждет у ближайшего перекрестка, — выпалил он.

Видимо, опасался, что я его перебью, и он не успеет справиться с заданием.

А потом я перевела взгляд на свою руку, в которой все еще сжимала револьвер. Надо же, совсем забыла про него.

Действительно, опасаться девушку с оружием — это не трусость, а вполне себе здравомыслие. Чего, судя по всему, у Драголича не было — он-то и бровью не повел.

Я кивнула после сообщения постового. Он облегченно выдохнул и тут же быстрым шагом, насколько это получалось в нынешних условиях, ушел. Облачко пара его возгласа растаяло в воздухе.

Револьвер начал оттягивать руку. Захотелось забросить его куда подальше. Но… Не стоит забывать, что я все-таки действительно сейчас на службе. Поэтому в один карман вытряхнула оставшиеся патроны, в другой засунула сам револьвер и собралась попрощаться с Драголичем.

— Господин Драголич…

— Дориэн.

— Что?

— Имя мое, думал вы и так в курсе.

Я опешила.

— Разумеется я в курсе, но при чем здесь ваше имя? Не думаю, что уместно…

Меня вновь бесцеремонно перебили:

— После всего, что тут только что было, — он демонстративно мазнул перчатками по мокрым пятнам на своем пальто, — вы, как честная девушка, а вы ведь честная? — Я растерянно кивнула. — Вы просто обязаны обращаться ко мне теперь по имени.

Лихо он. И вместо того, чтобы разозлиться, я рассмеялась.

Эти эмоциональные качели меня сегодня добьют. Впрочем, смеяться всяко лучше, чем вновь рыдать.

— Хорошо, Дориэн.

— Мирелла, я провожу вас до департамента, — в который раз он не дал мне договорить. И как только я открыла рот для вопроса, тут же продолжил: — К тому же я свидетель. Кто еще так точно и красочно подтвердит ваши стрелковые навыки? Мои показания вряд ли будут лишними.

Мне осталось только хлопать глазами. А пока я пыталась собраться с силами и мыслями, Дориэн выловил из сугроба мою шапку, отряхнул ее и деловито натянул мне на голову. Оценил работу, хмыкнул и сдвинул ее чуть лоб. Я фыркнула, пытаясь сдуть прядь, что щекотала нос. Волосы под шапку я уже сама заправила. А то дай некоторым волю, мало ли какое у кого чувство прекрасного.

Драголич перехватил мою руку, чуть сжал ее и расположил на своем локте. После произнес, оглядываясь:

— Где тут ближайший перекресток?

У экипажа меня поджидали.

— Илейнс? — осведомился возница.

Надо же, безо всяких госпожей.

— Прошу.

Передо мной открыли дверцу.

— А…

Кивнул на Драголича.

— Это со мной, — рассеянно пробормотала я.

Возражать никто не стал.

Дориэн подал руку, и я забралась внутрь.

Мой спутник всю дорогу непринужденно болтал о пустяках. За что я была безмерно благодарна — отвлекал он хорошо. Я цеплялась за его голос, чтобы не провалиться в собственные мысли — что и как могло произойти, если бы все пошло по-другому…

Охранник у входа в департамент также уточнил мою фамилию, кто меня сопровождает. Драголича пускать не хотели, и он, пока меня обыскивали, молча стоял у входа. Пока я думала, как уговорить пропустить и Дориэна, наткнулись на револьвер. Пришлось пояснить:

— Вещдок.

— Не положено.

— Ну тогда я никуда не пойду дальше.

И уселась прямо там, у входа, на подоконник. Подышала на стекло и собиралась уже нарисовать неприличный символ, как опешивший охранник буркнул:

— Я сейчас вызову подкрепление.

— Сами с хрупкой девушкой не справитесь? — мило прощебетала я.

Мало того, что бросили одну на произвол судьбы ранее, так теперь с законным трофеем не пропускают. А вдруг он важная улика?

Драголич косился на меня с улыбкой, сложив руки на груди и подпирая стену по другую сторону окна. Он не вмешивался, а просто наблюдал. Развлекается за мой счет, ну-ну.

Не знаю кто меня покусал, что там в меня вселилось, но бесить все стало неимоверно. Они видите ли рискуют моей жизнью, а теперь не разрешают с незаряженным револьвером ходить. Поднимать вопрос, что я вообще-то ссыльная на поруках особо важного следователя? Пф-ф-ф, сделаю это как-нибудь позже.

Вместо крепких охранников прискакал Шербан.

— Миррелла, с вами все в порядке? — забеспокоился он.

— Все отлично, — бодро отрапортовала я.

И улыбнулась так, что Ионит отшатнулся. И это револьвер был не у меня в руках, а лежал на столе у охраны.

Он повернулся к охраннику и спросил у того, зачем же вызывали. Я успела перебить:

— Во-первых, вот это, — я ткнула пальцем в револьвер, — важная улика. Не уверена, что ее стоит оставлять здесь. Во-вторых, со мной еще и важный свидетель. Нужен? Или будете разбрасываться ценными сведениями?

Помощник тяжело вздохнул, проговорил что-то охране — я не расслышала, и приглашающим жестом указал на проход.

— Тогда пройдемте.

Охранник недобро покосился на меня. Могла я, конечно, клацнуть зубами у него перед носом, но вот это уже точно был бы перебор. Тогда и Падуану меня не спас бы.

Я чувствовала себя словно пьяная. Беспричинное веселье и непроходящий азарт вновь забурлили во мне, грозясь вылиться в ненужную сейчас отвагу и немножко бесшабашенность.

— Оригинально вы справляетесь со стрессом, — прошептал на ухо Драголич.

Я пожала плечами. Сама не ожидала.

Один коридор, другой, поворот, лестница еще проход и, наконец, кабинет. И без того бедовая голова чуть не закружилась.

Ионит дал Драголичу бумагу и чернила с ручкой, усадил за стол и приказал как можно тщательнее записать все, что тот видел и слышал.

— С вами еще побеседуют, а пока запишите, — предупредил помощник.

Ясно, ему нужно, чтобы Драголич был при деле, пока не явится следователь.

Мне же Шербан принес горячего чая и бубликов.

— Падуану скоро будет, решает последние вопросы с… бандой, — понизил он голос.

— А почему вы не с ним? — поинтересовалась я.

Обычное любопытство, но Ионит вдруг смутился.

— У меня много бумажной работы, — похлопал он себя по карману, откуда выглядывал блокнот. — Быстрее приступлю, быстрее наведу порядок. А работы с этим очень много, — вздохнул помощник. — Еще столько всего предстоит… Впрочем, господин следователь вам сам все расскажет потом, — он прокашлялся, — наверно.

Озвучивать догадку, что господин следователь сейчас вероятно вытворяет то, что документировать не стоит, было бы слишком. Вот только зачем было мое участие, если на банду все равно вышли? Хм… Ведь судя по всему, охота на нее все же оказалась удачной, раз в здании департамента так малолюдно. Во всяком случае, пока шли к кабинету, никого не встретили и даже шороха не слышали, кроме как скрипа половиц под нашими ногами.

Шербан сел за второй стол, и кабинет погрузился в сосредоточенную тишину, разбавленную царапаньем ручки по бумаге и хрустом бубликов. Ими я поделилась и с Драголичем.

Когда от чая остались лишь капли на чашке, а от бубликов — крошки в тарелке, ворвался черных вихрь.

Такого всполошенного Падуану я еще не видела. Без шляпы, волосы в беспорядке, пальто нараспашку и, о ужас, комок грязи на ботинке. И это когда кругом только снег…

Он открыл рот, вперился взглядом в мирно сидящего Драголича и закрыл рот.

Подумалось, что от следователя начнёт валить пар. Как минимум — заструятся кольца дыма из нервно вздрагивающих ноздрей.

— Что. Он. Здесь. Делает, — процедил он отрывисто.

Шербан предусмотрительно затих и забился в угол, слившись со шторой и не забыв трепетно прижать блокнот к груди.

Я оперлась о край стола рукой и положила на нее подбородок.

— И вам добрый день. Господин Драголич записывает свои свидетельские показания, — ответила я.

Ионит закивал. Правда, из-за шторы это было тяжело разглядеть.

Дориэн отложил ручку и перевел взгляд с меня на следователя, потом обратно, потом…

— Подождите в коридоре, — отчеканил Падуану и уже издевательски добавил: — господин Драголич.

Дориэн выжидательно посмотрел на меня.

Я же, совсем не стесняясь, похлопала его по руке и произнесла:

— Не переживайте, не съест же он меня.

Сзади раздалось нечто похожее на рык. Хм, а может и съест.

Драголич кивнул и поднялся. Падуану с его пути отходить не стал. Дориэн лишь в последний момент отодвинул свое плечо, слегка мазнув им по падуановскому рукаву.

Дверь закрылась тихо.

Вспомнилось, как следователь сидел в коридоре у меня дома, пока я разбиралась с Драголичем. А теперь поменялись местами…

Падуану лишь прочистил горло, как Ионит зашуршал в углу и принялся бочком пятиться к выходу.

Мы остались вдвоём.

Следователь придвинулся ко мне плавно, чуть ли не скользящими движениями, лишенными резкости. Молча стиснул мои плечи и приподнял со стула.

Нет уж, хватит на сегодня столь бесцеремонного проникновения в личное пространство.

Я также плавно отодвинулась. Падуану сдавленно выдохнул сквозь зубы, его руки медленно опустились. Ладони сжались в кулаки. Он отступил на шаг, оглядел меня внимательным взглядом и наконец произнес:

— Вы не пострадали, Мирелла? С вами все в порядке?

— Относительно, — нервно хмыкнула я.

— Меня предупредили, что… беспокоиться о вас не стоит, но… — Он провел рукой по лицу. — Хотелось убедиться лично.

Я промолчала и села на стул. И пусть Падуану продолжал стоять, я не ощущала себя ниже его.

Он принялся нервно мерить шагами кабинет.

— В-первую очередь, я прошу прощения у вас, что подверг опасности. Этого не должно было случиться.

— Но случилось, — вздохнула я.

Передвинула пальцем стопочку бумаги. Случайно задела те листы, что старательно заполнял Драголич. Украдкой взглянула на написанное. Для бывшего медика у него на диво каллиграфический почерк. Четкие, аккуратные буквы не скакали, а шли ровными рядами. Возможно, сказывается нынешняя специализация.

— Случилось, — подтвердил следователь. Он вдруг успокоился, подобрался. Будто кто-то другой еще минуту назад пытался продавить пятками пол. Падуану скинул пальто на вешалку, взял стул из-за стола и сел напротив меня, положив ногу на ногу. — И, что самое интересное, тот человек, к которому вас якобы везли, утверждает, что ничего об этом не знал. Ни о запланированной встрече, ни о вас, ни о том, что Промб вновь под арестом.

Оцепенение разом прошло.

— И вы ему верите?

— Нет оснований не верить именно в это его утверждение.

— Бессмыслица какая-то. Промб ведь связался как-то со своими подельниками. И зачем вообще я вам была нужна, если вы все равно вышли на этих людей? Что вообще происходит?

— Мы хотели связать Промба и эту банду, одна записка — не в счет. А вот встреча и договоренности — уже более весомо. Когда вас похитили, уже не было времени разбираться с доказательствами, нужно было быстро все решать.

— И как, удалось решить?

— Насчет послания пока предположения, что его перехватили. Кто, как, почему этот бандит вас сопровождал, выясняем.

— А что он сам говорит?

— Пока молчит. Менталисты будут с ним работать… — Падуану достал часы, — через двадцать минут. — И резко захлопнул крышку. — Только вот этот субъект действительно принадлежит той банде. И Промб имеет к ним отношение. Выписывал рецепты, сам поставлял некоторые… препараты и ингредиенты для них. И даже ссылка, судя по всему, препятствием не стала. Подельники под видом коммивояжёров наведывались время от времени к нему. А брышевская полиция, которая приглядывала за вами, этот момент упустила. Хотя, в отличие от вас, Промб пределы Брышева покидать не мог. Отследить его контакты не составило бы труда.

Все это было важно и интересно, но я уцепилась за другое.

— Только не говорите, что мэтр продавал еще и…

— Кровь, — закончил за меня Падуану. — Вы же в курсе, что она используется в некоторых специфических препаратах. И безо всяких ритуалов.

Еще бы. Нелегальные умельцы бывало применяли кровь для изготовления полументальных веществ. Те использовались для одурманивания, кратковременного внушения или стирания памяти. Стоили такие препараты баснословных денег. Тут и сложность работы, и индивидуальное изготовление. Не говоря уже о том, что подобное строго наказывалось — вплоть до пожизненного. В зависимости от отягчающих факторов. Врачи тут обычно участвовали на начальных этапах — изготавливали уже другие люди. А изъять кровь, надежно законсервировать могли лишь они. Без Искры и тонких навыков — не сделать. Однако найти желающих на подобное было не так-то просто. Обычно, если совсем уже терять было нечего. Как раз случай Промба. Хотя мог бы и не усугублять.

— Вы, вероятно, знаете только причесанную версию, как ваш милейший доктор оказался в Брышеве, — заявил Падуану.

— Знаю только то, что у него умер пациент. Он говорил, что там чистая случайность, но родственники погибшего решили иначе. И у них хватило ресурсов засудить Промба.

Следователь недобро усмехнулся.

— В том случае, который рассматривался судом и Комиссией, в общем-то так и было. Только не случайность, а халатность. Как у вас, да, — добавил он. — С той лишь разницей, что ваш пациент отделался усугублением травмы, а у Промба — умер. Однако не так давно выяснилось, что у Промба было подозрительно много тяжелых больных, которые через какое-то время после его «лечения» умирали. Ничего удивительного в этом на первый взгляд не было — все они действительно не имели шансов, и смерть их подозрений не вызывала в общем-то. Вот только семья одного из погибших нашла записи в дневнике родственника, где говорилось о желании приблизить смерть. И не естественную, а при помощи доктора Смерть, который знает способ — легко и безболезненно. Для истязаемого мучениями — отличный вариант.

— И этот доктор…? — Я тряхнула головой. — Но как же тогда на него раньше не вышли?

— Ему везло. Тем более, что пациенты поделиться информацией уже не могли. А многие родственники или не были в курсе, тем более ничего подозрительного-то в смерти тяжелобольного не было. Или были в доле. Наследство же на кону. Несмотря на кажущееся благородство поступка — помочь безнадежному уйти из жизни, окончить его страдания, Промб неплохо так зарабатывал на этом. С арестом на его счетах и дома ничего не нашли, поскольку с сокрытием теневых доходов помогала как раз банда. Не стал бы он так рисковать ради мелочёвки или по доброте душевной.

— Банде явно помогали еще и в…

— Договаривайте, — подбодрил Падуану с поощряющей улыбкой. Я не ответила. С нейтральным выражением смотрела ему между глаз, в переносицу. Знаю, такой взгляд раздражает, но следователя было не пронять. Подперла рукой подбородок и замерла. Он хмыкнул и продолжил сам: — Да-да, вы все верно поняли. Вы очень удачно нам подвернулись. Так мы смогли и в наших рядах чистку провести, и у банды много чего насобирали.

— Вы же говорили, что нужны были веские доказательства? А раз к моему похищению они не имели отношения, то как же?

Падуану отвернулся к окну. Вспомнилось, как он выглядел, когда залетел в кабинет. Если он в таком состоянии пронёсся и по рядам бандитов, то ничему не удивлюсь. Сейчас же он был спокоен, безмятежен. Четкий профиль выделялся на фоне светлой стены. Хоть картину пиши.

— Побеседовали с ними обстоятельно. Они и поделились некоторыми сведениями.

— По доброй воле?

— Разумеется. За кого вы нас принимаете? Это не наши методы.

Падуану как всегда юлил, поэтому внятного ответа можно было и не ждать, но попробовать стоило.

— Дайте угадаю, Промб на тот свет отправлял не только тех, кто сам об этом просил. Или по просьбе сердобольных родственников. Банда еще о ком-то просила?

— Учитесь прямо на глазах, — одобрительно цокнул следователь. — Хороший из меня учитель, а из вас — ученица.

Я не обратила внимания на сомнительный комплимент то ли мне, то ли ему самому и задала следующий вопрос, в надежде, что все же услышу ответ:

— А помогал во всей этой деятельности тот самый препарат, что нашелся у Сандора?

— Был еще один. Разнообразие, — невесело хмыкнул Падуану. — Тот на мозг воздействовал, но только если уже было состояние, которое возможно усугубить. А у ослабленного в целом организма с этим проблем не возникало.

— Почему ни у кого не вызывало подозрений, что Промб выписывал так много рецептов на те препараты?

— С этим сейчас разбираемся. Возможно, он нашел лазейку, возможно просто не предавали значения, работал-то как с тем кругом пациентов, кому подобное и требовалось. Пациент умер, препарат можно и оставить себе. Не переживайте, теперь-то уж точно докопаемся.

Я и не переживала. Пока что голова просто шла кругом.

— Почему вы мне ранее ничего не рассказали? — спросила я.

— Все было слишком зыбко. Предположения, косвенные сведения, пересказы и пересуды, случайные факты. Сейчас картина чуть более ясная, — подал следователь плечами, явно не договаривая. Все как всегда.

— И за каких-то полдня вдруг обрели твёрдую почву под ногами? — едкость в моем голосе пролилась щедро. И я не пыталась ее скрыть.

— Еще более подробно мы все это обсудим позже. День действительно выдался насыщенный и тяжелый для всех. И вам нужно отдохнуть.

— А вам?

— Беспокоитесь? — протянул Падуану. — Работа кипит.

Он развел руками.

И в таком загруженном графике нашел время для объяснений со мной, пусть и кратких? Я фыркнула.

Он с удивлением на меня посмотрел, я же сделала вид, что все в порядке и вообще, ему показалось.

— Кстати, — следователь перевел взгляд на бумаги, что заполнял Драголич. Губы скривились, ноздри нервно дернулись. — Я отменяю свою просьбу держаться поближе к Драголичу, если он проявит интерес. Будьте с ним осторожнее и по возможности — держитесь подальше, но делайте это так, чтобы не навлекать подозрения. У вас получится, не сомневаюсь.

И тут до меня дошло. Мысль, которая маячила где-то на задворках сознания, мельтешила на периферии, вышла на первый план. В том виде, в каком у Камара изъяли кровь, это не просто должен быть медик, а медик с Искрой, чтобы не испортить кровь и справиться с артефактом. А Дориэн этого точно не мог сделать. И вообще не мог быть к этому причастным. Упертая уверенность возникла в такой мере, что граничила с глупостью. Впрочем, мой еще университетский наставник всегда говорил — верь своей интуиции, она не обманет, когда будет нужно. Важные следователи ведь тоже в подобное верят…

И интуиция сейчас мне просто кричала — это не Дориэн.

А вот то, что Падуану сейчас произнес… Он как минимум верит в его причастность. Возможно, думает, что Драголич-старший помогает с этой частью. Только ведь Дориэн может быть вообще не в курсе планов отца.

Вдруг его отец расстроился, что старший сын вообще отказался от медицинской карьеры без Искры. И это настолько его задело, что решил во что бы то ни стало вернуть Икру сыну. И так направить сына на путь, что казался более правильным.

После всего, что я услышала от Дориэна, тот точно не был бы рад таким перспективам. Если, конечно, он меня намеренно не запутывал.

Что же делать со всей этой информацией я сейчас попросту не знала. Завтра все решу, а пока — отдыхать! Силы на исходе.

— Мирелла, с вами точно все в порядке? — забеспокоился следователь и аккуратно взял меня за руки.

Ладоней коснулись прохладные пальцы. Чуть погладили тыльную сторону. Я резко выдернула руки.

— Устала, — выдохнула я. — Впрочем, я все услышала и поняла, — добавила отрывисто.

Падуану окинул меня скептическим взглядом и проворчал:

— И все же мне не нравится ваша излишняя бледность. Я попрошу врача осмотреть вас.

Я хмыкнула.

— Полностью доверяю вашим способностям, но лучше перестраховаться, — не унимался он.

— Не стоит. Если только это не приказ.

Как всегда, вместо внятного ответа, следователь произнес:

— Я попрошу выделить вам экипаж, — вздохнул он.

Я кисло улыбнулась и поднялась со стула.

Разумеется, экипаж сейчас будет уместнее — дороги скорее всего уже успели очистить, а вот тротуары — не факт. Да и вряд ли бы своим ходом мне уже хватило сил добраться.

— Буду поздно, не ждите, — предупредил Падуану. Можно подумать, я собиралась. Однако разочаровывать не стала. — А вот с утра, на ясную голову обсудим все более подробно. Тем более, что вашего несостоявшегося похитителя уже к тому времени допросят.

— Тогда, до завтра, — нейтрально ответила я.

Как только оказалась в коридоре, тут же наткнулась на сидящего у двери Драголича. Не ушел. Он внимательно меня осмотрел, словно пытался убедиться, что действительно не съели и даже не надкусили.

— Вас проводить? — спросил он.

Не успела ответить — меня с прохода не слишком любезно отодвинул мужчина в форме этого замечательно ведомства.

Я прочистила горло и устало вздохнула:

— Не откажусь.

— Мирелла! — За спиной распахнулась дверь. — Привезли ваши вещи.

Падуану протянул мешок. Его рука застыла на полпути.

Уф… Вот это взгляд. Если бы искры из глаз следователя могли вырваться наружу, Дориэну пришлось бы несладко. А тот относительно спокойно смотрел на застывшего оппонента. Даже дружелюбно улыбнуться попытался, но вышло кривовато. А после и правая рука дернулась, словно пыталась что-то нащупать.

Я быстро вырвала у Падуану мешок и заглянула в него. Моя сумка и муфта, которую я сдуру потащила на сегодняшнюю прогулку. Перчатки не смогла найти, а руки морозить не хотелось.

Увы, выглядела муфта так, что становилось понятно — больше никаких прогулок с ней. Испачканная в чем-то черном, похожем на деготь, с оторванным клоком на одном из боков. Я растерянно посмотрела на Драголича. Он заметил причину моего расстройства и сжал губы.

Падуану по-хищному подобрался и уже открыл было рот. Я опередила его. Торопливо запихнула муфту в мешок и бросила следователю:

— Спасибо.

А после бодро застучала каблуками в сторону выхода.

У лестницы догнал Драголич. Он нарочито кашлянул и аккуратно ухватил меня за локоть. Так, чтобы я легко могла его высвободить. Я остановилась и обернулась.

— Вообще-то выход в другой стороне, — заметил он.

— Вот как, — задумчиво пробормотала я и посмотрела поверх его плеча. В конце коридора застыла фигура Падуану. Пройти сейчас мимо него? Нет уж. — Возможно есть и другой путь.

Драголич хмыкнул, но возражать не стал. Отпустил мою руку и махнул на лестницу.

Когда мы были на середине пролета, он негромко произнес:

— Мне жаль.

— Мне тоже, — вздохнула я. Бросила быстрый взгляд на Дориэна и нахмурилась. — Нет-нет-нет, — затараторила я.

— Я…

— Не надо, — возмутилась я. — Я вообще не собиралась принимать ваш подарок.

— Но приняли, — добродушно усмехнулся он.

— Это вышло случайно, — жалко пролепетала я.

— Вот как.

— Да, так. — Я чуть ли не притопнула. — Не стоило так расщедриваться. А если уж получилось, что подарок больше негоден, мы все равно в расчете.

— Это не подарок, а плата за работу. Или вы так мало ее цените?

Слов не нашлось. Как вывернул все, а!

— А даже если и подарок, — флегматично заметил он, — вы же не можете запретить подарить что-то взамен.

— Почему? — опешила я.

Он улыбнулся, пожал плечами и продолжил спускаться с лестницы.

— Все равно не приму! — упрямо заявила.

— Посмотрим, — бросил Дориэн через плечо.

Предвкушение в его словах мне же не послышалось?

Это что же, я вызов ему бросила что ли? Фыркнула и пошла вниз. Пусть думает себе, что хочет. А мне есть над чем еще поразмыслить.

Выход мы действительно нашли. Точнее Драголич. Он шел так твердо и уверенно, будто знал дорогу. И вывел меня на улицу.

Тут же подскочил мужчина, который еще несколько минут назад так бесцеремонно снес меня со своего пути к кабинету начальства.

— Госпожа Илейнс, пройдемте, — отбарабанил он и указал в сторону ведомственного экипажа.

Ехали в спокойной тишине. За день столько всего произошло, столько сумбурных разговоров, что хотелось хоть немного отдохнуть от них. Хоть путь и не был долгим — несколько кварталов. Когда повернули на нужную улицу, подумалось, что казенный ужин сегодня меня не устроит. Кормили неплохо, жаловаться не на что. Но хотелось чего-то повкуснее.

— Остановите у продуктовой лавки, — выкрикнула я вознице. И повернулась к Драголичу. — Попрощаемся здесь.

— Подожду вас, — невозмутимо ответил он.

Возможно, это было несколько навязчиво, но сил препираться уже не оставалось.

— Ладно, — выдохнула я и пошла в лавку.

Настроение тут же улучшилось — по другую сторону коридора был вход в винный магазин. Это я удачно зашла.

Продукты пришлось сложить в мешок — пригодился, однако. Сверху поместила две бутылки вишни на коньке. То, что доктор мне сегодня прописал. Точнее, я сама себе. Заменит снотворное и успокоительное. Я знала, что из-за слишком насыщенного дня мой перевозбужденный мозг не даст мне так просто отключиться. Уже перешла тот рубеж, когда нужно было отдыхать, сейчас же организм запустил обратный механизм — пока окончательно не будет истощения и опустошения, никакого покоя.

На крыльце Дориэн тут же протянул руку к мешку:

— Позвольте помочь.

Почти спросил, надо же. И как я ни старалась отдать ношу аккуратно, бутылки предательски звякнули.

Драголич остался невозмутимым, а я надеялась, что румянец сойдет за морозный. В конце концов, можно же сказать, что мне приглянулся еще и столовый сервиз? А лучше — ничего и не объяснять.

Оставшийся путь мы прошли под разговор о забастовках водников и тихое дребезжание бутылок. Старалась же уложить между свертков, эх.

У калитки Дориэн протянул мешок и, не скрывая ироничной улыбки, произнес:

— Хорошего вечера.