Наследник для Ворона

Рика Ром (2024)

Хозяин заводов, газет, пароходов…что он сделает, когда узнает, что у него есть сын? Предложит мне деньги, как в нашу первую встречу или решит отобрать его у меня? Я не знаю. Уверена лишь в одном — судьба не зря свела нас снова спустя четыре года. Только теперь мне придется бороться не только за себя, но и за своего малыша…

ГЛАВА 4.

В субботу, после веселых будней и испорченного свидания со Стасом в прошлые выходные, я сижу на кухне и просматриваю счета за коммуналку. Господи, откуда такие суммы? Мне становится дурно от того, что мне нужно потратить половину месячной зарплаты на ипотеку и удовлетворить службы, которые даже снег зимой у подъезда не в состоянии почистить.

Гриша странно притих, я спешу в комнату и застаю сына за сборкой конструктора. Медленно выдыхаю, чмокаю в макушку и возвращаюсь к увлекательному занятию — разбором квитанций.

Входная дверь гремит и спустя минуту, вижу Таську в клевых брючках и обалденных босоножках.

— Ого, ты как с парада.

— Валера балует. — Она хлопает ресницами, берет кружку, наливает чай и садится напротив меня.

— А еще Валера плохой.

— Да ну его. Как у тебя делишки? Как там Стасик, — сестра играет бровями, а я прикрываюсь бумажкой и она тут же его вырывает. — Хочу подробностей.

— Ничего не было.

— Что??? Да как так–то?! Ты его обломала или что?

Она вся в нетерпении и мне приходится рассказать о Воронове. О том, как он отправил Стасика в нокаут. Один удар, понизил самооценку моего бывшего, но больше всего я переживаю, как повел себя Егор. Нельзя же махать кулаками налево–направо, просто потому, что у тебя плохое настроение. А я поняла, что он не в духе, сразу, как села в машину. Он все время проверял телефон, растирал подбородок, пока мы стояли на красный и нервно стучал пальцами по рулю.

— Ты молчала весь день? Специально что ли?

— А что я должна была делать? Проснуться и звонить тебе? Привет, Тась, объявился Воронов, я в заднице?

— Одной заднице больше, одной меньше. Посмотри, ты погрязла в счетах, долгах и тянешь Гришку на своем горбу.

— Я ни рубля не попрошу у Егора и ты не смей к нему заявиться. Я тебя знаю.

— Больно надо. Ты же сама сделала свой выбор тогда, хотя могла купаться в роскоши.

— Не нужна мне его роскошь. К тому же он женат и может у него там своих детей куча мала.

— Гриша тоже его сын. А жена? Было бы у них всё нормально он не стал бы тебя подвозить и оказывать знаки внимания.

— Блин, Таська! Какие знаки?!

— Наивная ты, Ася. Как три копейки.

— Так, ты чего пришла? Похвастаться костюмчиком или мозги мне промывать?

— Вообще–то, я уезжаю на пару деньков. Валерчик везет меня в город Сочи, где белые ночи. Уже и номер в отеле забронировал и культурную программу продумал. Приеду, забегу. Маме скажи, что у меня командировка.

— Белые ночи, вообще–то в песне про темные…ай, ладно. Но это в последний раз. Если она узнает, что мы обе ее обманывали, нам крышка.

Таська смеется, вспоминая, как мама нас гоняла по огороду граблями, за то, что не уследили за козой и она прошлась по капусте, как Мамай. С тех пор, стараемся ничего не утаивать. Но…моя беременность ее подкосила, а теперь Таська со своим Валеркой. Мама на дух не переваривает этого прощелыгу. Он скользкий как уж и любит себя настолько, что всю квартиру зеркалами увешал.

— А мы гулять пойдем? — Гришка появляется с огромным роботом из лего в руках и я улыбаюсь.

— Конечно, сейчас солнышко немного спрячется и мы пойдем в парк.

— Ждорово!!!

— А давай–ка, я испеку пиццу? Хочешь пиццу?

— Да!

Готовка всегда меня спасает. Мой девиз — готовь, когда наступают моменты отчаяния.

***

Около шести часов вечера, мы с Гришей, как я ему и обещала, садимся на скамейку в парке и уплетаем шоколадное мороженое в рожке. На детской площадке шумно и все лавочки вокруг заняты. Нам повезло занять свободное местечко в тени деревьев и расслабиться.

— Мам, там Вика. — Сынок тычет пальчиком в девочку на горке и мне приходится пойти с ним, чтобы они поиграли.

Стоя под палящим солнцем, жалею, что не надела бейсболку. Быстро слопав мороженое, мучаюсь от жажды.

— Жарко сегодня, согласна?

Воронов проводит большой ладонью по своим волосам, а я как дура, слежу за этим простым жестом с особым вниманием. Пот блестит у него на лбу и висках, а футболка пропиталась им насквозь. Похоже, что он пробежал несколько километров, прежде чем остановиться на передышку.

— Вы маньяк? Ходите за мной по пятам.

— Я живу вон в той высотке. — Он кивает в сторону небоскребов, что нанизывают на шпили облака.

— Я вас поздравляю. Район прекрасный.

— Вы тоже где–то рядом живете?

А точный адрес не назвать? — ворчу я мысленно, а на яву стараюсь не смотреть на Воронова в упор.

— Я…мы…я…мой дом сразу за этой улицей.

Гришка не вовремя подбегает и обхватывает мою ногу. Егор опускает на него свой серо–зеленый взгляд и они изучают друг друга.

— Привет, я Егор. — Взъерошенный блондин присаживается и протягивает руку моему сыну. Тот отвечает тем же. Маленькая пятерня, полностью умещается в ладони Воронова.

— Грифа.

— Очень приятно, Гриша.

Я хочу прекратить эту милую беседу, но мне будто кляп в рот засунули. Молчу и все.

— Мам, я пить фочу.

— Идемте в кафе, оно тут недалеко, я только пробегал мимо. — Предлагает Егор и я уже собираюсь ему отказать, но меня опережает Гриша.

— Пофалуйста, мама. — Умоляющие глазки сына, меня вынуждают согласиться. Воронов выпрямляется и я чувствую себя такой крошечной рядом с ним, что ноги еще сильнее подкашиваются.

— Вы точно никуда не торопитесь? — уточняю я и надеюсь, что он скажет, что у него день расписан по секундам.

— Сегодня устроил себе выходной. Впервые, за два месяца. Так что, могу и в кафе посидеть.

Гришка скачет впереди, а я иду нога в ногу с отцом моего сына и делаю вид, что он просто мужчина, решивший на пробежке, склеить одинокую мамашу.

— Неужели, вам нечем заняться в выходной день?

— Жена уехала к родителям, а больше у меня никого нет. Даже собаку, и ту пришлось отдать в добрые руки. Времени не хватает с ней возиться.

— Как–то печально всё.

— Нисколько. Работа моя семья, хобби и отдушина. Никакой печали.

— И бег. Вы забыли про бег.

Воронов усмехается, разминает левое плечо, а я вздыхаю. Тихо–тихо, чтобы он не заметил, как я искоса пялюсь на него и представляю в своих фантазиях, как эти крепкие, длинные руки, будут меня обнимать, заставлять стонать и…

— Кажется, Грише не повредит душ.

Боже мой! Гришка влез в ведро с краской, которой рабочие собрались покрыть фасад кафе. Весь коричневый, вонючий и липкий, он закатывается от смеха и корчит нам рожицы. Я оставляю Егора, догоняю сына и аккуратно, чтобы самой не измазаться, отвожу в сторонку. В сумке нахожу салфетки, но они не особо помогают, снять с мордашки Гриши вязкие капли.

— Извините, у нас проблема. Не поможете нам? — Егор с кем–то разговаривает, но я не вижу. Через пять минут, к нам спешит девушка–администратор из кафе с каким–то средством и полотенцем. Мы успешно избавляемся от краски на коже, а с одеждой не беда, выбросим. Или я попробую отстирать, тысячей разных способов.

— Ну что, ты живой, дружище? — Воронов без моего разрешения берет ребенка на руки и даже не думает о том, что его фирменной футболке придет хана.

— Да.

— Хочешь сок или еще что?

— Фочу. Сок.

— Гриша, — я намереваюсь взять сына себе, но Воронов уворачивается. — Эй!

— У нас мужской разговор, просим не мешать.

— С ума сошли! — я все–таки забираю Гришу и крепко–крепко обнимаю его, словно Воронов нападет и я потерплю самое болезненное поражение. — Больше никогда не прикасайтесь к моему сыну.

— Я ничего такого не хотел… — Идет на попятную причина моих переживаний.

— И перестаньте за мной увиваться. И якобы случайно встречаться со мной в общественных местах. Помогать тоже не надо! Даже если я одна ночью иду, прихрамывая из–за сломанного каблука!

Последняя фраза, является отсылкой к нашей недавней встрече. Но я хочу, чтобы он понял, я сильная, самодостаточная и справлюсь со всем, без его участия.