Искушение

Рианн Анж, 2022

Обстановка в доме четы Кроуфорд накаляется. Селии Кроуфорд наконец удаётся поймать птицу литературной удачи за хвост, не без усилий князя д'Экзиле, но долгожданная слава грозит стать тяжким бременем. Неразделённая любовь и ревность сжигают заживо новоиспечённую вдову Вильгельмину Галлахер и толкают на жестокость. Демоническая серия портретов начинает сводить с ума её создателя… Прав был Люмьер, утверждая, что зло поселилось под крышей дома Кроуфордов. Вот только поселилось оно и где-то в огромном Лондоне, грозя поглотить весь город.

Глава 2

Селия не вышла к ужину, но этому особенно никто не удивился. Люмьер, догадываясь, что между ними произошла размолвка, посматривал на Рогана с порицанием. Причём взгляды эти бросались отнюдь не незаметно, что неизбежно выводило из себя того, на кого он был направлен. В конце концов Роган отправил кого-нибудь справиться о здоровье жены. Вильгельмина же почти не обращала внимания на царящую за столом тишину, видимо, целиком поглощённая мыслями о далёком разводе.

— Вы были с ней весь день, д’Экзиле, — начал Роган многозначительно.

— Это правда, ваш лакей и камеристка миз Кроуфорд могут запросто это подтвердить, — невозмутимо ответил Люмьер, сцепив длинные пальцы в замок, и добавил: — Мне показалось, она была чем-то расстроена, когда вернулась в кабинет, но я не стал допытываться, поскольку это не моё дело и явно не касалось предстоящего обеда с мисс Морриган Вейл.

Роган искоса взглянул на Люмьера, очевидно думая о чём-то неприятном. Князь спокойно выдержал его взгляд. Тут вернулась упомянутая Люмьером камеристка, совсем ещё молоденькая девушка, которую и Роган, и Люмьер знали исключительно под именем Идола: у этого на редкость невзрачного существа был особенный дар появляться будто из ниоткуда, словно фантом. Выходило так, что настоящее имя девушки знали лишь Селия, которая никогда не именовала её иначе как этим, ею же придуманным именем, да экономка, которая её и наняла.

— Госпожа просила передать, что неголодна, сэр, — известила Идола тихим, ещё неокрепшим голоском, — и изъявила желание лечь пораньше.

Убитый этим сообщением Роган жестом велел подавать ужин, который прошёл в незнакомом этим стенам гробовом молчании. После же, когда все начали расходиться по своим комнатам, Люмьер поймал Рогана за плечо.

— Выкурим по сигаре перед сном, друг мой.

Роган согласился не сразу, долго вглядываясь в его лицо, словно подозревая в его предложении какой-то подвох. И всё же он, пусть и неохотно, прошёл за ним в курительную.

— Я не позволю вам чувствовать себя некомфортно в собственном доме, — сказал Люмьер, протягивая ему обрезанную сигару. — И обстоятельства складываются так, что причиной вашего неудобства являюсь я.

— С чего вы это…

— Не делайте из меня слепого, мой дорогой Кроуфорд, — голос князя звякнул металлом. — Я сразу понял, что в вашей с миз Кроуфорд размолвке — в чём бы она не заключалась — вы вините именно меня. Так что же, вам ничто не мешает избавиться от лишнего звена. Одно ваше слово, и завтра меня здесь не будет.

Обомлевший от этого заявления Роган чуть было не выронил зажжённую спичку на ковёр.

— Что же вы медлите? — Люмьер выдохнул дым. — Если по каким-либо причинам вы боитесь меня обидеть, то бросьте это дело. Ничто в этом мире не способно задеть меня сильнее, чем затаённая злость. Она ведь затем и создана, чтобы изливать её на других, а не прятать в себе — так она принесёт лишь боль и болезни. Если же вы захотите напомнить мне о наших с миз Кроуфорд обязательствах, с этим проблем тоже не возникнет: я осветил для неё тропинку, и её задача лишь идти по ней не сворачивая.

— Хорошо, — выговорил наконец Роган.

— Хорошо? — Люмьер оживился. — Значит, вы действительно изгоняете меня из своего дома как самого злостного духа из существующих?

Но Роган виновато улыбнулся и мягко положил руку ему на плечо.

— Я и не подозревал, что в вас так сильно чувство самобичевания, — сказал он и покаянно склонил голову. — Если бы я только знал об этом — ни за что не стал бы подозревать вас в чём-либо. А ведь вы правы! Хоть и косвенно, но мы действительно поспорили из-за вас. Но ведь не ваша вина в том, что вы родились таким прекрасным созданием, что даже ваш портрет притягивает к себе всех как мух — мёд.

— Я надеюсь, что вы никому больше его не показывали, — убитым голосом произнёс Люмьер. — Только вам и мне как творцу и его модели дано видеть истину на этом портрете. Другие могут увидеть на нём искажённую реальность.

— О чём это вы, д’Экзиле? Что ещё помимо написанного мной можно там увидеть?

Вместо ответа Люмьер накрыл его руку, всё ещё лежащую на его плече, своей.

— Это уже не важно, mon cher ami⁴. Просто не показывайте его никому, как и прочие мои портреты, которые вам довелось писать. У лжи есть лишь один враг — время. И чем больше проходит времени, тем больше ложь уступает истине… Правильно ли я понимаю, что вы не собираетесь выставлять меня прочь?

— Не делайте из себя слепого, — мягко рассмеялся Роган. — Вы же прекрасно видите, что я больше не держу на вас зла.

— Вижу, — кивнул Люмьер с отсутствующим видом. — Это-то меня и удивляет.

* * *

Всё следующее утро прошло в напряжённом ожидании, и когда наступило наконец время обеда, Селия узрела своего литературного кумира во плоти. С почти богобоязненным трепетом взирала она на высокую фигуру в простом синем платье и бледное лицо, чья небольшая угловатость ещё больше роднила её с суровой директрисой. От волнения Селия начала заикаться, мгновенно устыдилась этого и смогла только молча протянуть руку для пожатия, опустив глаза.

— Миссис Кроуфорд, — низким грудным голосом приветствовала Морриган Вейл, ничуть не удивившись такому фамильярному приветствию. — Вы ещё более юны и прекрасны, чем я полагала.

— Разве это плохо? — прошептала Селия, уже усмотрев в её словах первое замечание.

— Ничуть, — скупо улыбнулась мисс Вейл. — Просто для писателя это необязательное, но приятное дополнение. В конце концов читателя должны интересовать его мысли, до внешности его ему не должно быть никакого дела.

— И всё же приятно осознавать, что обладаешь сразу двумя привилегиями: умом и красотой, — несколько саркастически заметил Люмьер, в свою очередь приветствуя гостью.

Селия похолодела, испугавшись, что издательница воспримет его сарказм на свой счёт. Морриган Вейл усмехнулась и окинула Люмьера агрессивно-оценивающим взглядом.

— Блестяще, сэр, ваша красота, как я вижу, вполне эквивалентна вашему острому языку, а значит, ваш комментарий применим и к вам.

Люмьер ответил ей натянутой улыбкой. Селия отметила, что мисс Вейл, либо не осведомлена о его княжеском титуле, раз величает его «сэр», что маловероятно, либо сам Люмьер предпочёл именоваться по-простому, и на время отвлеклась от своих волнений, задумавшись над этим решением. Но мисс Вейл прервала её размышления.

— Если вы не против, господа, я бы предпочла сразу перейти к делу, — решительно заявила она.

За обедом Селия получила возможность рассмотреть издательницу получше. Люмьер был прав, утверждая, что её имя исключительно подходит ей. Её густые смоляные волосы были, по всей видимости, довольно длинны и густы, из-за чего её кожа казалась до того бледной, что будто светилась. Тяжёлые дуги бровей придавали её лицу выражение постоянного неодобрения и даже злости. На собеседника мисс Вейл взирала серо-голубыми глазами, что едва можно было различить из-за крупного зрачка, который почти закрывал собой всю радужку. Глаза эти были удивительно умными и вместе с тем жёсткими, будто таили в себе нечто тёмное из пережитого прошлого, и оттого казались тусклыми, словно у мертвеца. Телосложения она была худосочного, руки с длинными пальцами, освобождённые от белых перчаток, оказались узловатыми и какими-то артрозными, как предположила Селия, от постоянного письма.

— Вашу историю, миссис Кроуфорд, придётся почти полностью переделывать. Она вполне прилично написана, и ваш слог не достоин такого низменного сюжета.

Селии показалось, что она оглохла, услышав слова, которые больше всего боялась услышать, в её голове будто начали бить в набат. К тому же озвучены они были так просто и резко, как зубной врач вырывает больной зуб.

— Н-но… — начала было Селия, но её перебил Люмьер.

— Правильно ли я понял, что вас удовлетворили писательские способности миз Кроуфорд и вы хотите заключить с ней долгосрочное сотрудничество? — уточнил он в той же манере.

Но тут мисс Вейл удивила обоих неожиданной просьбой:

— Я чувствую от вас запах табака, сэр. Не возражаете в таком случае, если я тоже закурю?

И с этими словами она извлекла из сумки превосходную пенковую трубку, никак не вяжущуюся с тем же простеньким платьем, и принялась набивать её мелко нарезанным табаком из кожаного кисета.

— Однако! — рассмеялся Люмьер. — А ведь я действительно выкурил сигару — больше восьми часов назад с моим другом Кроуфордом. С таким феноменальным обонянием вам следовало бы стать парфюмером, а не издателем.

— Словом я орудую лучше, чем носом, уж поверьте, — усмехнулась мисс Вейл и чиркнула спичкой.

Селия всё сидела ни жива ни мертва, но пока мисс Вейл раскуривала трубку, она нашла в себе силы произнести:

— Н-неужели это так необходимо? Я сама признаю, что история не блещет, но может лучше будет оставить её как есть?

Морриган Вейл уставилась на Селию взглядом хищной совы и выдохнула дым.

— Разве ваш литературный агент обратился ко мне с тем, чтобы оставить всё как есть? — она указала кончиком мундштука на Люмьера. — Или может вы просто хотели услышать отзыв о вашей работе? Что ж, извольте, я его вам покажу.

Мисс Вейл достала из сумки рукопись Селии и подтолкнула к ней. Селия только мельком взглянула на количество пометок и замечаний, и ей стало дурно.

— Чтобы вы понимали, миссис Кроуфорд, — это всё претензии к истории. У меня нет ни единого замечания к самим героям, к тому, как вы их прописываете. Но вы не находите, что рукопись могла бы быть гораздо лучше, не будь история такой плоской и вульгарной? Я понимаю, что это всё следствие сегодняшней моды на простенькие романы, описывающие все радости первой влюблённости, но ведь вы способны на большее.

Селия почувствовала резь в глазах, в горле встал ком, а мисс Вейл безжалостно продолжала:

— Вы ведь хотите вырваться из этого замкнутого круга — иначе не обратились бы ко мне. Так ответьте мне, готовы ли вы сами отказаться от проторенного пути и совершенствоваться?

— Мисс Вейл, — заговорил Люмьер, — ваше рвение поработать с рукописью миз Кроуфорд без сомнения льстит ей, но есть множество других рабочих моментов, которые необходимо обсудить…

И князь обрушил на неё поток вопросов, приземлённых настолько, что даже сильнейший творческий порыв оказался бы придавлен. Но Морриган Вейл отвечала на них без малейшего промедления, кратко и чётко: обрисовала текущее положение дел издательства, его финансовые возможности относительно конкурентов и перечислила весь небольшой штаб сотрудников.

— Но как вы должны понимать, — подытожила она, — пустышку хоть и проще продать, но намного сложнее удержать на ней внимание надолго: ей нужно быть либо вопиюще бесталанной, либо до жути вульгарной, чтобы остаться в истории.

Она встала и посмотрела на погрузившуюся в уныние Селию почти сочувственно.

— Я действительно хотела бы поработать с вами, миссис Кроуфорд. Из вас определённо вышел бы толк.

— Уже уходите? — осведомился Люмьер, поднявшись вслед за ней.

— К сожалению. У меня ещё довольно много дел. Благодарю за обед.

Проводив мисс Вейл, Люмьер вернулся и снова услышал плач, как накануне в библиотеке. Несколько раз взвесив все за и против, он решил было не тревожить Селию, но она сама его окликнула.

— Я не слышала, как вы вернулись, — с трудом произнесла она, — но каким-то образом почувствовала ваше присутствие.

— Если бы вы знали, сколько раз за всю жизнь мне говорили нечто подобное, — вздохнул Люмьер, обращаясь скорее к себе самому, чем к ней.

В отличие от Вильгельмины, Селия не слишком пыталась скрывать слёзы. На коленях у неё лежала многострадальная рукопись. Люмьер присел рядом с Селией.

— Мисс Вейл оставила свою карточку, — сказал он и протянул ей небольшой прямоугольник картона, не слишком украшенный. Селия отшатнулась от него, словно то была ядовитая змея.

— Мне кажется, я не смогу с ней работать, — пролепетала она, тщетно пытаясь сдержать очередной приступ рыданий.

— Насколько я успел заметить за время нашей с вами работы, критические замечания обычно не оказывают на вас столь удручающего действия…

— Дело не в этом, — замотала головой Селия. — Я не раз ловила себя на мысли, что в этой женщине есть что-то зловещее. Какая-то недобрая аура окружает её и пронизывает все её слова и действия. Вот почему её высказывания так на меня подействовали.

Люмьер слушал её, скептически подняв брови.

— Уж не хотите ли вы сказать, что женщина с такой аурой смогла бы разглядеть потенциал в стольких авторах и прославить их?

— Для такого дела аура не нужна, — рассеянно ответила Селия. — Теперь я понимаю, чем вызваны все эти толки о ней.

Видя, что Селию не переубедить, Люмьер сказал:

— В таком случае может оставите эту рукопись и предложите мисс Вейл на рассмотрение историю, которую вы пишете сейчас?

Селия снова замотала головой. Всё это время она избегала встречаться с Люмьером взглядом, словно ребёнок, пытающийся найти оправдание своим плохим оценкам в школе.

— Нет, она… она ещё не готова. Пусть она не вульгарна, но и не слишком выдающаяся. Такую рукопись мисс Вейл ни за что не примет.

— В таком случае у нас остаётся лишь один издатель. Если и в этом человеке вы сумеете узреть дьявола, вам придётся выбирать меньшее из двух зол.

Селия сникла. Люмьер сдвинул брови и нагнулся к ней.

— Или же вы хотите разорвать нашу договорённость прямо сейчас?

Она в ужасе вскинула на него взгляд полный отчаяния, явно даже не помышляя о том, что он сказал.

— Вы абсолютно правы в одном, князь, — мне нужно будет выбрать. И я отнесусь к этому выбору со всей ответственностью, с холодной головой. Только… не покидайте меня сейчас!

Люмьер на пару мгновений прикрыл глаза, лоб его прочертила складка, а когда открыл, улыбнулся Селии обезоруживающе, но с едва различимой горечью.

— Да будет так.

Примечания

4

Мой дорогой друг (фр.)