Малыш Николя веселится

Рене Госинни, 2006

Новые рассказы о весёлом, озорном мальчугане Николя снова подарят юным читателям радость встречи с их любимым героем! С этим обаятельным сорванцом и его друзьями никогда не бывает скучно. Поэтому каждый рассказ – это очередное приключение, проделка или игра. А уж на выдумки у этой компании фантазия никогда не иссякает…

Зубной врач

Мы заканчивали завтрак, когда мама сказала папе:

— Я договорилась, у Николя сегодня после обеда встреча с дэ-а-эн-тэ-и-эс-тэ-о-эм.

Папа перестал складывать свою салфетку, вытаращил на маму глаза и спросил:

— С кем?

— С дантистом, — объяснил я. — Я не хочу идти!

Мама сказала, что к зубному врачу надо сходить, потому что у меня уже несколько дней болят зубы, а после посещения врача болеть не будут. Я объяснил маме, что волнуюсь не из-за того, что случится после, а из-за того, что будет во время посещения. Потом я заявил, что зубы у меня совсем не болят, и стал плакать.

Тут папа стукнул рукой по столу и крикнул:

— Николя, как тебе не стыдно! Я не люблю, когда хнычут! Ты уже не младенец, веди себя как мужчина. Зубной врач не сделает тебе больно; он очень добрый и даст тебе конфет. Всё, ты будешь храбрым и пойдёшь с мамой к врачу.

Тогда мама сказала, что к дантисту меня отведёт папа, потому что свидание назначено и для него. Папа, похоже, очень удивился. Он стал говорить, что ему надо на работу, но мама напомнила, что он взял отгул на вторую половину дня, почему визит к врачу и назначен на послеобеденное время. Папа сказал тоненьким голосом, что зуб ему не слишком мешает и можно перенести всё это на потом. Он посмотрел на маму, поглядел на меня, и мне показалось, что ему тоже захотелось плакать.

После обеда мы всё-таки отправились с папой к зубному врачу. Нельзя сказать, что в машине мы очень веселились. Я никогда не видел, чтобы папа ехал так тихо; судя по виду, он очень сильно задумался. Потом, не глядя на меня, он сказал:

— Николя, между нами, мужчинами… Что ты думаешь, если мы прогуляем визит к дантисту? Можем просто покататься, а маме ничего не скажем. Хороший трюк.

Я ответил папе, что это правда хороший трюк и я «за», но, думаю, маме этот трюк не понравится. Папа вздохнул и сказал, что он пошутил. Я восхищаюсь своим папой, потому что у него хватает смелости шутить, когда он переживает.

Перед домом зубного врача было как раз одно место для машины.

— Невероятно, — сказал папа, — когда хочешь припарковаться, места никогда не бывает.

Я предложил папе покрутиться по кварталу — глядишь, место и займут; но папа сказал, что жребий брошен и ничего другого не остаётся, надо идти. Папа позвонил в дверь дантиста, и я сказал:

— Там никого нет, пап, давай в другой раз.

Мы собирались уйти, но тут дверь открылась, и девушка с очень милым видом предложила нам войти — доктор нас сразу примет.

Нас проводили в маленькую гостиную. Там были кресла, столик с журналами, на камине — маленькая красивая металлическая статуэтка совершенно голого человека; в одном кресле сидел ещё один человек, но не из металла и одетый. Мы сели и взяли почитать журналы, но это оказалось неинтересно, потому что почти все они были про зубы, с картинками всяких аппаратов и фотографиями того, что у людей внутри; это не очень красиво. А другие журналы были старые и потрёпанные.

Единственное, что мне понравилось, — это снимок Робика^[1] в жёлтой майке лидера на обложке; там говорилось, что он собирается выиграть «Тур де Франс». Мужчина, который до этого молчал, увидел, что мы перестали читать, и заговорил с папой.

— Вы здесь из-за ребёнка? — спросил он.

Папа ответил, что из-за нас обоих.

Мужчина сказал, что не надо бояться, зубной врач очень хороший.

— Что вы! Мы и не боимся — правда, Николя?

Я был очень горд папой и сказал, как он:

— Что вы!

Тогда мужчина сказал, что мы правы, что у этого дантиста лёгкая рука, что тот ему делал операцию, когда надо было вскрывать дёсны, и он почти ничего не почувствовал, и рассказал кучу подробностей. Я заплакал, прибежала девушка, которая открывала дверь, и дала нам по стакану воды, потому что у папы вид тоже был невесёлый.

Тут зубной врач открыл дверь и сказал:

— Следующий!

Мужчина, который рассказывал нам про операцию, вошёл в кабинет, улыбаясь.

— Вот видишь, — сказал папа, — он не боится, и нам незачем.

Папа снова потянулся за журналом, но тут дантист снова открыл дверь, и мужчина вышел, по-прежнему улыбаясь.

— Как?! — закричал папа. — Вы уже всё?!

— Ну да, — ответил мужчина, — я пришёл заплатить. Теперь ваша очередь, бедный мой старина!

И он ушёл хохоча.

— Следующий, — сказал врач, — и, пожалуйста, побыстрее, у меня сегодня очень напряжённый день.

— Мы зайдём в другой день, — сказал папа, — когда у вас будет больше времени; мы не хотим вам усложнять жизнь. Верно, Николя?

Я уже был у выхода, когда дантист сказал, что не надо валять дурака и бояться нам нечего. Папа сказал, что он вовсе не боится, что он был на войне, и втолкнул меня к врачу первым.

В кабинете было полно белых блестящих аппаратов и большое кресло, как у парикмахера.

— С кого начнём? — спросил дантист, моя руки.

— Начните с малыша, — сказал папа, — у меня есть время.

Я хотел сказать, что у меня тоже куча времени, но зубной врач взял меня за руку и усадил в кресло.

Доктор был очень добрый, он сказал, что не сделает мне больно, что положит всего чуть-чуть массы в дырку одного зуба, что я наверняка ем слишком много сладкого, но он даст мне карамельку, если я буду хорошо себя вести, пока он мной занимается. Он велел мне открыть рот, посмотрел внутрь, поскрёб немного, а потом приблизил штуковину с маленьким колёсиком, которое очень быстро крутилось. Папа вскрикнул, когда дантист залез мне в рот этой крутилкой. От неё у меня немного дрожала голова. Потом доктор заделал массой зуб, промыл мой рот, сказал: «Вот и всё!» — и дал мне конфету. Я был страшно доволен.

Зубной врач сказал папе, что теперь его очередь. Но папа сказал, что уже поздно и ему ещё надо много куда успеть. Дантист засмеялся и сказал, что надо быть серьёзнее. Я не понял, почему он это сказал, потому что я ещё никогда не видел папу таким серьёзным, как сегодня.

Папа поколебался, потом медленно пошёл к креслу.

— Откройте рот! — сказал доктор.

Папа, наверное, думал о чём-то своём, потому что врач повторил:

— Откройте рот, а не то я применю силу.

Папа послушался. Я разглядывал фотографии зубов, которые висели на стене, и вдруг услышал громкий крик. Я обернулся и увидел, как доктор трясёт рукой.

— Ещё раз укусите меня, и я вам вырву первый попавшийся зуб!

Папа сказал, что немного нервничает. Дантист взял своё колёсико, и я предупредил папу, чтобы он был осторожнее, потому что от этой штуки немного дрожит голова. Тогда уже закричал папа, и врач попросил его успокоиться, потому что это плохо влияет на пациентов, сидящих в приёмной. В общем, с папой всё было недолго и хорошо, если не считать того, что он стукнул дантиста ногой по колену. Папа встал с кресла улыбаясь.

— Ну что, Николя, мы вели себя как мужчины, а?

— Да, папочка, да! — ответил я.

И мы с папой вышли от зубного врача, такие гордые, каждый со своей карамелькой.

Примечания

1

Жан Робик — победитель самой известной велогонки мира «Тур де Франс» (1947).