Законам Мерфи вопреки

Ренат Янышев, 2009

«Глубоко копать – до черта докопаться можно». Этой мудростью пренебрегла главная героиня, решившись на психотренинг в частной фирме. А тут ещё и пословица «мой дом – моя крепость» не выдержала проверку. Выяснилось, что недавно приобретенная квартира – не крепость, а проходной двор, да еще и со своими старыми тайнами…

ГЛАВА 6

Закон Хеллера:

«Первый миф науки управления

состоит в том, что она существует».

В пятницу мне пришлось ехать пораньше в институт на встречу с Ланье. Однако против ожидания он не стал устраивать мне разнос, зато передал несколько книг, приобретённых им на испанской конференции. Все работы были посвящены выбранной для диссертации теме, а именно: игровым зависимостям. Мы побеседовали о том, что я хочу вынести в заключение, и вполне дружелюбно разошлись. Мне даже совестно стало за своё безделье.

Отчитав пару, я вышла на улицу, чтобы встретиться с Ротмистром. Он уже поджидал меня, фланируя вдоль институтской ограды. Погода была отличная, и мы устроились на лавочке в нашем садике. Клён, что раскинул над нашей лавочкой крону, упрямо зеленел, хотя остальные его собратья, росшие поблизости, уже вовсю расцветали красными и жёлтыми сполохами.

— Вот и я так же, — обратил моё внимание на эту аномалию Ротмистр. — Приятели уже угомонились, а я хорохорюсь, из себя молодого корчу. Валерка, не буду тянуть кота за хвост. У тебя дела, это понятно. Короче, у меня тут незадача с работой. Все обещают, да результатов пока реальных нет. А самое смешное, что считай, в Питере у меня одна ты из знакомых осталась. С кем разошёлся, кого уж нет на свете. И обратиться, выходит, могу только к тебе. Ты бы не могла дать мне пять тысяч на месяц, в долг?

— Долларов? — испугалась я.

— Нет, — усмехнулся Ротмистр. — Рублей, конечно. Хотя, если зелёными дашь, тоже не откажусь.

— Долларами не дам, — серьёзно ответила я. — А в рублях помогу.

И мы направились к развлекательному центру, находившемуся неподалёку. Там размещался ближайший банкомат. Ротмистр получил искомую сумму, расцвёл и, поцеловав мне руку, исчез в многолюдной толпе, заполонившей Московский проспект.

Наверное, можно меня назвать дурой. Мы не виделись шестнадцать лет. Я ведь не знаю, чем он сейчас дышит. Я даже не знаю где его искать, в случае чего. Да и пять тысяч на дороге не валяются. Но для меня в тот момент эти доводы не имели ни малейшего значения. Просто Ротмистр внезапно возник передо мной, как живое свидетельство юности. И эти пять тысяч стали оплатой… нет, не оплатой, а пропуском… и даже не пропуском, а возможностью соприкоснуться с тем миром. Я, наверное, не очень понятно выразилась? Ладно, проехали…

…Вернувшись в институт, я отчитала очередную лекцию и, выяснив у Людки Вереевой, своей начальственной подруги, что для меня спецзаданий нет, с чувством выполненного долга покинула родные стены.

Но расслабляться было рано. Пришла пора наведаться в гадюшник с гордым названием «Палладин». Я в четверг по телефону предупредила Пинегина, что мой визит неотвратим как тайфун. Тайфун «Валерия» — вроде неплохо звучит, а?

Хлебом-солью меня встречать не стали, а зря. Может быть, я бы и смилостивилась. В офисе несколько страждущих полюбоваться заграничными чудесами томились у столов пинегинских девиц. Я прошла сквозь строй ехидных взглядов, не поддавшись низменному желанию показать им язык. Дружелюбные кивки головой и приветливые улыбки — вот моё главное оружие.

С Пинегиным мы вообще только что не облобызались.

— Здравствуйте, Валерия Михайловна! — преувеличенно обрадовался он моему появлению. — А я уж и не думал вас так скоро увидеть! Это ж сколько времени нужно, чтобы всё обработать, что мы в ваших тестах понаписали. Небось, по ночам сидели?

— Да, да! — радуясь такой догадливости, покивала я головой. — Именно по ночам. Я вот по какому поводу заехала, Игорь Леонидович! После расшифровки выполненных вами тестов у меня получились первые, довольно неожиданные выводы. Не желаете полюбопытствовать?

И я протянула директору пару распечатанных на принтере листов.

— Конечно, любопытно! — засиял он и принялся зачитывать вслух избранные места, — Так, так… Результаты первичной диагностики персонала фирмы «Палладин»… Ага, уже значит пошли первые результаты. И что же вы тут написали?… Мгм… мгм… Вот… Директор фирмы Пинегин Игорь Леонидович обладает несомненными лидерскими способностями. Но, что более важно, тест выявил у испытуемого отличные управленческие навыки. Кроме того, коллектив продемонстрировал во встречных тестах высокую степень доверия своему руководителю, что является безусловно важным для успешной работы фирмы. Вывод: Пинегин И.Л. являет собой современный тип менеджера, ориентированного на успех и умеющего достигать высоких результатов.

Он оторвался от листа и умильно посмотрел на меня:

— Ну, спасибо, Валерия Михайловна, за столь лестное мнение обо мне! Откровенно говоря, свои возможности я оценивал гораздо ниже.

— Ну что вы, — взбодрила я его. — Эти тесты отработаны уже в течение десятилетий. Ошибки исключены. Вы читайте дальше.

— Сейчас, — спохватился он и продолжил. — Так… теперь пошёл Юра Сериков… Ля-ля-ля… исполнителен… аккуратен… обладает творческим потенциалом, который следует развивать… Вот тут я с вами согласиться не могу, Валерия Михайловна. От Юры на должности секретаря-референта не требуется творчество. Оставим это другим. А он пусть выполняет свои обязанности. Ну ладно, это так к слову….

— Опаньки! — воскликнул Пинегин и остальное уже стал читать молча.

По мере чтения он всё более скучнел, а потом и вовсе помрачнел словно туча:

— Вы что ж делаете, Валерия Михайловна? Вы ж меня без ножа режете?

— Почему? — наивно удивилась я.

— Да потому что, вы тут черным по белому написали такое, что ни в какие ворота не лезет!!! Вы что, хотите, чтобы я уволил трёх добросовестных, инициативных сотрудниц?

— Но результаты тестов утверждают иное, — возразила я. — Эти ваши сотрудницы — отъявленные лентяйки, не желающие работать и самое прискорбное, не понимающие этого. Зачем вам нужен этот балласт? Вместо них мы возьмём выпускников туристических факультетов. Они молодые, злые, будут рвать и метать.

— Не нужны мне молодые. Мне и эти хороши!

— Увы, Игорь Леонидович! Если вы не напишете сегодня же приказ об увольнении означенных сотрудниц, я передам эти листы Екатерине Дмитриевне не позднее нынешнего вечера.

— Что вы за человек? — воскликнул Пинегин. — Что вы о себе возомнили?

— К чему такие вопросы? — усмехнулась я. — Мы с вами деловые люди. Я не из профсоюзов, и не из службы охраны труда. Тесты выявили полную профнепригодность трёх ваших дам…

— Да пошли вы с вашими тестами! — вдруг сорвался Пинегин и закачался на стуле, схватившись за голову.

— Игорь Леонидович! — спокойно произнесла я. — Вы выплеснули эмоции? А теперь давайте рассуждать здраво. Вы не хотите никого увольнять. Почему?

— Потому что ваши тесты неверны, — злобно рявкнул директор. — Мои сотрудницы хорошо работают. Кому как не мне знать об этом?

— Но в той части, что касалась вас и вашего референта, вам отчёт пришёлся по душе. А ведь тогда следует допустить, что и эти результаты ошибочны. Разве не так?

Пинегин подозрительно посмотрел на меня, но я послала ответный взгляд, полный искренности и наивности. Затем он надолго задумался, только желваки на скулах заходили. Пускай. А пока суд да дело, я вытащила зеркальце и поправила причёску. Удовлетворившись осмотром, я обратилась к директору:

— Так что делать будем, Игорь Леонидович?

Он засопел, почесал нос и спросил:

— А можно ещё раз протестировать их?

— Только если весь коллектив, — уточнила я.

— Согласен, — выдавил из себя Пинегин.

— Сегодня, — добавила я. — Вы уже грамотные. Я вам всё оставлю, вы заполните бланки самостоятельно и привезёте их в «Бастион». Знаете такой бизнес-центр?

— Да, — удивился директор.

— Вот. Я там буду до восьми вечера. В офисе номер 412. Если у меня к этому времени не будет бумаг, я пишу отчёт с резко отрицательными выводами.

С этими словами я вытащила папку с болванками, положила их перед Пинегиным и распрощалась к обоюдному удовольствию…

У меня было немного свободного времени, и я с удовольствием прогулялась по Летнему саду, благо погода позволяла. Деревья ещё зеленели, лишь кое-где появилась жёлтая листва. Я выбрала уединённую скамейку и предалась ничегонеделанию. Порхали по саду последние бабочки. Где-то поодаль играл саксофонист. Играл неплохо, но только что-то ужасно тоскливое. Инструмент буквально плакал навзрыд в его руках. Я стала было погружаться в пучину меланхолии, но вовремя взяла себя в руки и пошла к машине.

В «Бастионе» меня поджидал в приёмной Витя Чистяков, он же Клещ.

— Здрасьте, — широко заулыбался он при моем появлении. — А я уже вот значит, здесь.

— Я рада, — ответила я и, поздоровавшись с ним и Леночкой, прошла в свой кабинет.

Витя просочился следом. С ходу оседлал полюбившийся стул и спросил:

— Ну как? Что сегодня делать будем?

— Разговаривать.

И мы действительно проговорили с ним полтора часа. Витя оказался достаточно словоохотлив, а кроме того, явно проникся ко мне симпатией. Это был и плюс и минус. Хотя больше плюс. Результаты тестов меня вполне удовлетворили, просто надо было уточнить некоторые позиции.

Я слушала, как он рассказывает о своём детстве, юности, о службе в армии и окончательно укрепилась в своих выводах. Нормальный парень, социально развитый, без каких-либо патологий, он бы и сейчас мог адаптироваться в обществе.

— Ну что, Витя, — стала заканчивать я нашу беседу. — Могу сказать одно. Я буду рекомендовать тебя на повышение. У тебя есть задатки. Но я отмечу и другое. Как ты сам понимаешь, одного желания и способностей руководить людьми мало.

— Ха, — осклабился Витя. — А это на что?

И он потряс в воздухе кулаками.

— Нет, я имею в виду знания. Подумай над этим. Было бы здорово, чтобы ты всё-таки закончил хотя бы десятилетку.

— Школу? — поморщился парень.

— Да, вечернюю школу. Это было бы для тебя необычайно полезно. Я бы не говорила этого, если бы у тебя не было способностей.

— Да надо мной же смеяться будут.

— И ты вместе с ними посмейся. Они и отстанут.

— Вы чо, серьёзно? — набычился Витя. — Вы это Циклопу скажете?

— Да, я буду рекомендовать отправить тебя доучиваться. Но мне бы не хотелось делать это без твоего согласия.

— Ну, блин, дела! — зачесал он в затылке. — А я бы смог потом в радиотехнический поступить?

— Пожалуйста, — ответила я. — Получишь аттестат и учись на вечернем, или заочном. Без отрыва, так сказать, от «производства».

Витя подумал-подумал, а потом решился:

— Эх, была не была! Один раз живём! Пишите: согласен.

Я так и поступила…

…«Бывший безбашенный отморозок» вновь всю встречу отмалчивался. Так что у меня получилось сплошное говорение, и никакого слушания. Но добилась-таки ответных реакций. Если вначале он демонстративно игнорировал мои вопросы, то под конец стал отвечать. Междометиями, скупо, но отвечать. И даже лицевые мышцы расслабил.

А когда наш сеанс закончился, он выдавил из себя целую фразу:

— Ну, я пошёл?

…В приёмной меня дожидался референт Сериков.

— Добрый вечер, Валерия Михайловна! — с этими словами он поднялся из кресла и протянул мне папку. — Вот то, что вы просили! Повторные анализы, так сказать.

И нагловато усмехнулся, глядя мне в глаза.

Я никак не прореагировала на этот выпад, лишь рассеянно произнесла:

— Ах, да-да, спасибо, вы свободны!

Он стушевался, хотел было огрызнуться, но я уже повернулась к Леночке, чтобы обсудить с ней очередные кандидатуры на понедельник. Так что Серикову ничего иного не оставалось, как тихо испариться.

День был не из самых тяжёлых, но в подземный паркинг я спускалась, выжатая словно лимон. Как хорошо, что ласточка поджидала меня, блестя свежевымытыми боками. А когда знакомый охранник, открывая шлагбаум, приветливо козырнул, я подумала, что мне начинает нравиться сибаритский образ жизни. Ну, или почти сибаритский (ещё бы не работать)…

…Дома всё было как всегда. Натка оккупировала телефон, предоставив право просмотра телевизионных программ отцу. Но едва я переступила порог, как они сгрудились вокруг меня: сиамская нагло мяукала; Сергей жаловался, что он голоден как собака; а Натка совала мне под нос дневник с первыми оценками. Лишь покормив всех голодных, пожалев всех униженных и оскорблённых (в пределах своей квартиры), я приступила к психологическим изысканиям. Надо отдать должное — Пинегин правильно меня понял и тесты коллективом «Палладина» были заполнены с достаточной степенью искренности.

Окончательно обработав материалы к субботнему вечеру, я смогла суммировать свои впечатления. Как директор — Пинегин терпим, хотя и оказался типичным представителем авторитарного руководства. Как человек? Карьерист, себе на уме, в меру хитёр, в меру жаден, обучаем. Мечтает о большой власти и больших деньгах. Не очень ясным оставалось только одно. Самооценка у Пинегина была явно завышенной, однако весь коллектив оценивал своего директора ещё выше! Остерегусь слова «боготворил», но что-то близкое к этому. Причём, и это было видно из графиков, все пять женщин, а вслед за ними и референт и бухгалтер, довольно честно (в разной степени, естественно) отмечали негативные черты своего начальника. Но как только дело доходило до вопросов о доверии…, о заинтересованности в работе под управлением…, о моральном настроении…, об удовлетворённости своей работой и так далее, как тут же выставляли Пинегину высшие баллы.

Я протёрла глаза и отошла от компьютера. Получалась какая-то несуразица. Средненькой руки руководитель пользуется бешеной популярностью у подчинённых, причём они прекрасно видят его недостатки, как руководителя, а следовательно и человека. Ну, словно шах и его гарем. Да, деспот, но мы его любим?

Я заинтересовалась получившейся картиной. И стала заново просматривать материалы — может быть, я пропустила какую-то черту Пинегина? Но нет. Из четырёх тестов и моих личных наблюдений получалось, что нет у Игоря Леонидовича никаких выдающихся качеств. А вот коллектив их видел!

Да, загадка природы! Может быть, он обладает неким магнетизмом, который я не сумела уловить? А может у него необычайно высокий интеллект? Надо бы его в этом направлении протестировать.

Притом что сам Пинегин к своему коллективу относился свысока, надменно.

Что ж, надо будет это иметь в виду, при выстраивании работы в «Палладине».

Теперь настала пора заняться референтом Юрой Сериковым. Здесь всё было предельно ясно. Каков барин, таков и холоп. Маленький пинегин, вырастет — станет большим.

Пойдем дальше: бухгалтер Фурцев Семён Леонидович, сорока восьми лет. Тут у меня опять небольшая закавыка получилась — разночтение в результатах. Семён Леонидович отчаянно пытался создать впечатление скромного, честного трудяги финансового фронта. Но по совокупности тестов, желаемый им образ никак не складывался. К тому же, в эмоционально-нравственной сфере выявился проблемный блок, коррелирующий с высоким уровнем тревожности у тестируемого.

Я застолбила эту проблему и приступила к женской половине фирмы. В компьютере я расположила их по возрасту. Итак:

— Инна Витальевна, двадцать два года, окончила институт гостеприимства (Ох, — вздохнула я. — Чудны твои дела, Господи!). В фирме с момента основания. Ведёт финское направление. Хитрая, неглупая, но зациклена на собственном успехе. Эмоционально-нравственная сфера неразвита.

Тут я ее вспомнила — это была та самая девица с длинными волосами, что встретила меня в первый раз.

— Ирина Петровна, двадцати пяти лет, окончила университет профсоюзов. В фирме с момента основания. Турецкое направление. Инициативна, в общении прямолинейна, довольно искренна. Неравнодушна к мужчинам, деньгам и драгоценностям.

В памяти всплыла эффектная брюнетка с чуточку грубоватыми чертами лица, что впрочем, ее не портило. Большие золотые кольца и обилие золота на руках и шее придавали ей некую цыганистость.

— Фания Фауйевна, тридцати семи лет. За плечами строительный техникум. В фирме с момента основания. Турецкое направление. Типичная рабочая лошадка. Идеал любого руководителя. Ничем не блещет, зато на неё можно положиться.

На мой взгляд, зря она сделала химию. Ей бы отпустить волосы чуть подлиннее, чтобы шею закрывали, да покрасить. А так, на маленькой головке — копна выцветших волос. Да и с косметикой бы не мешало подружиться.

— Софья Яковлевна, сорок один год. Десять классов. В фирме с момента основания. Финское направление. Неоднозначная женщина. Обладает задатками лидера. Очень развита волевая сфера.

В моем представлении именно так выглядели классные дамы в закрытых женских заведениях дореволюционной России. Царственная осанка, орлиный взгляд свысока, и ледяное спокойствие.

— Ольга Васильевна, пятьдесят два года, по образованию — фармацевт. В фирме с момента основания. Судя по тестам упрямства и наивности этой даме не занимать. Вот только подобное сочетание не желательно в одном флаконе. Впрочем, на профессионализме это не сказывается.

Довольно полная, молодящаяся дама. Она явно гордилась своими рубенсовскими формами и пыталась это подчеркнуть одеждой — эффект получался просто потрясающий.

М-да! Вот такое вот разнокалиберное воинство пинегинское. Если оценивать их в общем контексте, то опять-таки получалась любопытная картина. Весьма большая разница в возрасте, в темпераментах, интеллекте, допускали предположение о наличии в подобном коллективе конфликтов. Однако их не было! Отдельные нестыковки не в счёт. Можно подумать, я тестировала одну большую семью. Ерунда какая-то. Неужели они за истекших полтора года так притёрлись друг к другу, что стали прямо-таки образцом солидарности? Да быть такого не может.

Вот так службу мне задал Миша Черкасов. Очень интересная фирма «Палладин». У меня даже проснулся профессиональный интерес разгадать этот ребус. Что же так сцементировало восемь человек в один монолит?

Ладно, хватит, надо отдохнуть. Вот завтра, в воскресенье, съездим с Серёжкой и Наткой в ЦПКиО. Так хочется погулять по осеннему парку, подышать воздухом с залива…