Особенное поколение

Рената Юрьева, 2023

Свою новую книгу поэт и прозаик Рената Юрьева посвящает тому времени и эпохе, в которой родилась, росла и училась, – Советскому Союзу, приурочивая её к знаменательной дате в истории нашей страны – 100-летию образования СССР. Вместе с автором вы сможете окунуться в атмосферу тех лет, вспомнить отчий дом, родную улицу, которая помнит любимые игры и друзей детства, первую любовь, незабываемую пору студенчества, а также реалии и известных людей того времени.

Особенное поколение

Мы с вами — особенное поколенье:

В стране рождены той, которой уж нет.

Но память хранит с неизменным волненьем

Тепло незабвенных, далёких тех лет.

И дело не в том, что все любят былое:

И детство, и юность, и отчий свой дом,

И что, мол, забыли то пережитое…

С проблемами каждый из нас был знаком.

Но были в том времени, нашем советском,

Особая сила, и вера, и дух!

И жили дружней, веселей, по-соседски,

К беде или счастью никто не был глух.

Нас всех закалили походы и сборы,

Без страха держались за руки друзей.

Пусть песни гитары звучали с минора,

Но встреч у костра не бывало теплей.

Любили пронзительней и молчаливей —

В поступках и взглядах признанья слышней.

В общенье доверчивей были, счастливей,

За пазухой мы не скрывали камней.

Да что говорить… не забудется веха,

В которой родиться дано было нам.

И если сегодня добились успехов,

То благодаря нашим детским годам.

Солнечное слово

Да, есть такое солнечное слово,

Вмещающее целый мир в себе,

Его я повторяю вновь и снова,

Заветное и главное в судьбе.

Я с материнским молоком впитала

Его чуть горький, но волшебный вкус;

Ещё не понимая, ощущала

Наш нерушимый благостный союз.

С полей цветущих, с речки синеглазой,

Со школьного поющего звонка,

С уральских самоцветных чудо-сказов,

С сплетённого весеннего венка,

С полёта радуги над домом отчим

В меня входила Родина моя…

Ведёт, оберегает дни и ночи,

Любви, тепла и веры не тая.

Единственный фонарь

А в старину на всё село

Горел едва один фонарь.

Вернее, лампочка всего,

Там, где сзывал людей звонарь.

И лился тёплый, нежный свет

Под покровительством Луны.

А в небе звёзды свой балет

Вели, достоинства полны.

И собирались там всегда,

Чтоб погутарить, обсудить,

Как вышла с берегов вода,

Когда в поля им выходить.

Звенели песни до утра

Над полуспящим их селом.

Хранил селян свет фонаря

Своим незыблемым теплом…

Прошли нелёгкие года,

Стирая самобытность сёл,

Ребята рвутся кто куда:

Зов городов с ума их свёл.

Всё меньше песен и коров,

Все в «одноклассниках» сидят,

Покой пустынных всех дворов

Привычно фонари хранят.

И только старики порой,

На лавочку присев, как встарь,

Вздохнут и вспомнят с теплотой

Тот свой единственный фонарь.

Наша память

Память детства хранит неустанно

Майских митингов светлую грусть.

Ветеранов встречала всех мама,

Зная каждого жизнь наизусть.

Я смотрела, как плакали люди

В той колонне с сосновым венком.

Память детская, нет, не забудет,

Как от боли стоял в горле ком.

Песни Лещенко, голос столь близкий,

Пробирали девчонку до слёз.

Возлагали цветы к обелиску

Под плакучие ветви берёз.

После этого долго с подругой

По украшенным улицам шли.

Полыхали полотна упруго,

Над селом песни звонко лились.

А потом по традиции дома

Накрывали стол праздничный мы

И с волненьем и гордостью снова

За парадом следили Москвы.

Много лет с тех времён убежало,

Нет уж круглого в доме стола,

И цветным телевидение стало —

С веком старым эпоха прошла.

Но, как в детстве, девятого мая

С тем же трепетом молча стою.

Ветеранов сама я встречаю,

Песню Лещенко так же пою.

Только тают ряды ветеранов —

Земляков, защищавших всех нас.

Не дают им покоя их раны,

Лица тех, кого случай не спас.

Наша память сильнее забвенья:

Светлый май не забыть никогда.

Дань любви, уваженья, почтенья

Пронесём через жизнь, сквозь года.

Вчерашние школьники

Война гуляет по России,

А мы такие молодые!

Давид Самойлов

Через страну спешил на Запад

Состав с бойцами на войну.

Ещё не выветрился запах

Полей, хранивших тишину.

Вчерашних школьников плеяда,

Минуя степи и леса,

На фронт рвалась, участью рада,

И не смолкали голоса…

О чём мальчишки те мечтали?

Врага прогнать — и вновь назад…

Вот только многие не знали,

Что попадут в кромешный ад,

В котором не дожди, а пули,

Бомбёжки, взрывы, раны, плен…

Всё будет… А пока уснули,

Душой — в уюте отчих стен.

Теряли счёт часы, минуты,

И закалялся дух, как сталь.

Не по годам взрослели будто,

Познав и горе, и печаль.

И всё же по ночам упрямо

Мечтали каждый о своём:

Увидеть бы скорее маму

Победным долгожданным днём,

Обнять сестрёнку и братишку,

Признаться девушке в любви…

Вёз поезд на войну мальчишек,

Вчерашних школьников Земли.

Пионеры-герои

Все классы в нашей школе носили имена

Героев-пионеров годов сороковых.

Их игры и учёбу — всё отняла война.

Мальчишки и девчонки — равнялись мы на них.

С портрета Валя Котик дарил улыбку нам.

Наверное, он тоже любил играть в футбол

И также строил планы, послушные мечтам,

И, может быть, он что-то для нас бы изобрёл.

Война вмешалась грубо в желания, судьбу,

И вместо школьных будней — жестокие бои,

Не шум конца уроков, а громкий гул пальбы.

Сменил он на винтовку учебники свои.

Ему, конечно, страшно бывало, и не раз,

Но шёл вперёд упрямо за Родину свою.

И подвигами, жизнью гордился весь наш класс.

И ныне тот же трепет и гордость не таю.

Ребята молодыми остались навсегда,

Ровесники, герои моей родной страны.

Война — страшнее слова не будет никогда!

Нельзя ей повториться! Жить в мире все должны!

Он погибал

Он погибал у серых стен Рейхстага,

Пройдя путь от сибирской стороны.

Вела, спасая, вера и отвага

Защитника своей родной страны.

О чём он думал на исходе жизни:

Об облаках, плывущих над рекой,

Судьбе счастливой для своей Отчизны

Иль о семье, что ждёт его домой?..

Прощальный стон тонул в раскатах шума

Безжалостной и яростной пальбы…

Мы не узнаем то, о чём же думал

Боец в последний миг своей судьбы:

Предательский раздался рядом выстрел…

Он погибал там, где стоял Рейхстаг,

И… улыбался, потому что видел

Победный, долгожданный красный флаг.

Башкирия — моё начало

Башкирия — моя Отчизна,

Родная колыбель моя,

Исток моей мятежной жизни,

Моё начало, просто я.

Холмы из детства неустанно

Манили тайною меня.

Шумели воды Кармасана,

Своею свежестью маня.

С берёзками я хороводы

Кружила вёсны напролёт.

А облака на небосводе

Вершили вечный свой полёт.

Как хорошо с природой слиться

В густой траве среди цветов

И в тишине вновь раствориться,

Внимая музыке ветров.

Мне дорог вид башкирских пашен,

Скажу, душою не кривя…

Но юность вдаль звала бесстрашно

Познать миры, познать себя.

И я покинула дом отчий

В мечтах найти свою любовь…

Минули годы. Сына с дочкой

Везу в Башкирию я вновь.

Хочу, чтоб, как и я когда-то,

Сквозь расстоянья и года

Узнали этот край богатый

И полюбили навсегда.

Воспоминания о детстве

Легко и грустно к детству прикасаться:

Тот мир — особенный, иной,

Там можно быть собой, а не казаться,

Наивность не считать виной.

Та улица из песни детства Мира

И пляж песчаный у реки,

Второй этаж и с цифрой «три» квартира

Так дороги и… далеки.

Уже полузабыты наши игры:

«Колечко», прятки, «Города»;

Легко читались, не мелькали титры

В кино, живущие года.

Любимый телевизор чёрно-белый,

Помехи чьи «лечил» кулак;

Пластинок, «Кругозоров» кладезь целый

И в шахматы мой первый шаг;

Манящей сцены, танцев зов чудесный

Не отпускает до сих пор;

Моих друзей любимых круг наш тесный

Не помнил ни обид, ни ссор…

Нет, мне не перечислить все мгновенья,

И бесконечен этот сказ…

Пришёл очередной мой день рожденья,

Пополнив вновь годов запас.

Мелькнут прошедших дней моих страницы,

На каждой — грустный штамп «Прошло».

Пролистываю их, когда не спится,

И на душе опять тепло.

Легко и грустно к детству прикасаться.

Туда, увы, закрыта дверь,

Но хорошо, что с ним нам не расстаться,

Хоть в чём-то будем без потерь.

Детское имя

Ничто так детство не напомнит,

Как имя детское своё —

Счастливых мест, времён паломник,

Душа чья без причин поёт.

От мамы ласково и нежно,

От папы строго, но тепло,

Сестёр добавка «к» небрежно,

Но так привычно и светло…

Но повзрослело с аттестатом,

Закрыв дверь школы навсегда,

Остепенилось, стало статным,

Вступив в грядущие года.

С его уходом и девчонка

Осталась во вчерашнем дне,

Я уходила робко, тонко

И возвращалась лишь во сне.

Росло и дальше имя важно,

Приклеив отчество навек,

Освоилось — и в жизнь отважно!

Былое запорошил снег.

И прижилось, и приручилось,

И прикипело к гонкам дней,

Ах, как же это получилось:

Чем дальше, тем тоска сильней?!

Звездой в туманном небе имя

Звучит в устах моих родных,

Я возрождаюсь духом с ними,

Чтоб сильной быть среди иных.

Хранит меня моя рябина,

Шепча, как мантру от всех бед,

Наивно, скромно, просто «Рина»

С зарядом счастья детских лет…

Увертюра

Папе

Уютный плед. Осенние минуты.

Печатная машинка. Свет камина.

В былое возвращаюсь я как будто,

Где небо выше, я — ещё лишь Рина,

И стеллажи на стенах кабинета,

Дубовый стол с настольной лампой низкой.

Печатала под мягким, тёплым светом

Я папины новеллы и записки.

Летящий почерк — бисера ажуры —

Сначала разбирать я не умела,

Но те минуты стали увертюрой,

К мелодии стихов ведущей смело…

Уютный плед. Осенняя соната.

Свет монитора. Блюзовые волны.

И я давно не Рина, а Рената,

Твои мечты сумевшая исполнить.

Индийское кино

Зелёный билетик за десять копеек,

Десятое место в четвёртом ряду —

И замер весь мир: предо мной — эпопея

Борьбы и любви, побеждавшей беду.

Единственный взгляд за кулисье границы —

Как калейдоскоп ярких красок и слов:

Одежды чудны, выразительны лица,

И в танцах, и в песнях бушует любовь.

А кинотеатр заполняют беседы,

Весь зал переполнен и так оживлён,

И, пряча неловкость свою, домоседы

Сегодня пришли: каждый фильмом пленён…

Как быстро кончаются два часа сказки,

Мы, не торопясь, покидаем все зал…

Как годы летят! И тускнеют все краски —

Вчерашним днём мир тот индийский уж стал.

А фильмы сейчас я почти позабыла,

И как объяснить к ним любовь свою ту?

Всё просто: ну очень кино походило

На вечную девичью детства мечту…

Ароматное воскресенье

Воскресенье — день чудесный!

В школу мне идти не надо!

Спать всё утро — просто песня!

За неделю всю награда!

Сны — мечтаний режиссёры:

Зурбаган волной встречает,

Ждут Айвенго, мушкетёры,

Принц с Лисёнком привечает.

В мир мой радужный, былинный,

Где в ролях я самых главных,

Аромат проник вдруг… блинный,

Сон рассеивая плавно.

Тихо дрогнули ресницы,

Спорят сон и явь безмолвно:

Разве может запах снится?!

На него иду я сонно.

Солнце залило всю кухню,

Маму — светлую лебёдку;

Там в кастрюле тесто пухнет,

И блины на сковородке…

Годы мчат — не переправить,

Чередуя боль с везеньем…

До сих пор храню я память

Ароматных воскресений.

Мой оберег

Не надо мне небесной манны,

Я лёгких не ищу путей.

Моё спасенье — это мама,

Сверяю жизнь свою по ней…

Её слова, улыбки, песни

Как оберег моей души;

Как хорошо, уютно вместе —

Вновь вспоминаю я в тиши.

Любви к поэзии бесценной

Обязана лишь ей одной.

Урокам лет нет перемены,

Её слова — всегда со мной.

Я жизнь люблю, что б ни случилось,

В том мамы роль и благодать!

Лишь одному не научилась:

В прошедшем маму называть…

Две сестры

В детстве я была всегда

Сёстрами окружена.

Игры, ссоры иногда —

Испытали всё сполна.

Календарь меняет лист,

Хоть его не тороплю.

Пусть сегодня разошлись,

Но, как прежде, вас люблю.

Две сестры, два полюса,

Две близких мне звезды,

Два ведущих голоса

В симфонии любви.

Лена — старшая сестра,

Как огонь в ночи она:

Энергична и щедра,

Голова идей полна.

Аза — младшая сестра,

Как луна в ночи она:

Молчалива и добра,

Юмора не лишена.

Я не ведаю о том,

Что судьба преподнесёт.

Всё, что будет там, потом,

Всё равно произойдёт.

Но в минуты перед сном

Вспомню я в который раз

Мой далёкий детства дом,

Вспомню, сёстры, и о вас.

Две улицы

Две улицы в судьбе есть главных:

В них — летопись моих дорог,

В них — тот единственный порог,

С которого пришла в мир славный.

Одна, с названьем добрым «Мира»,

Запомнит девочкой простой…

Остановись, мгновенье, стой!

Там зарождалась моя лира…

На «поле» бельевых верёвок

Играли мы в пионербол;

Стоял исписанный там стол;

Восторг вмещался в слове «клёво!»

Меня любили, понимали

Мои дворовые друзья,

Те встречи позабыть нельзя:

Мы не ходили…мы летали.

И даже мамин зов с балкона:

«Одиннадцать! Пора домой!» —

Уж не досадный, а родной…

Жизнь пересматривать всё склонна.

Покинув улицу ту Мира,

Оставила и детский мир.

Мой взрослый разносольный пир

«Зелёная» определила:

Она вошла любимым садом,

Моими чудными детьми,

Добросердечными людьми

И долгожданною отрадой…

В вас символы я замечаю:

Зелёный свет вы в Мир зажгли

И переходом пролегли,

Навстречу счастью пропуская…

Родная улица моя

Немало улиц у меня:

Одни знакомо улыбались,

Другие, роскошью маня,

Лишь равнодушно отзывались.

Цветные кадры разных мест

Мелькают в окнах фильмоскопа

И вдруг замрут! В чреде фиест

Сверкнёт один из них особо:

Родная улица моя…

Обычный двор, теплом объятый,

Смотрю, дыханье затая,

Я вглубь годов восьмидесятых.

Верёвки манят для белья:

В пионербол мы там играли.

Друг друга верные друзья

Какими есть все принимали.

Стол, две скамьи и сбор жильцов

В тени сиреней и акаций.

Мы собирались, чтобы вновь

Играть в «колечко» и смеяться.

Прогулки, ссоры и мечты

Та улица немало помнит:

Ломали миражей черты.

Судьбы моей каменоломни

Не угадать теченье дней.

Жизнь продолжается… Так надо.

С годами свет её сильней —

Любимой улицы отрада.

Рябиновый рассвет

Я пришла в этот мир на рассвете

Под осенним ажуром рябин.

Алым листиком выдан билетик

Птицей цвета ультрамарин.

Детских солнечных лет карусели

Раскружили судьбу, как юлу.

Рисовала я дни акварелью,

Не приемля ни лесть, ни хулу.

Да, пытали морозами зимы,

Как и люди — обманом, молвой.

Но зимой — дни рожденья любимых:

Одарила богатством с лихвой…

Вёсны голову часто кружили

Ароматом и чувств, и цветов!

Пустоцветами многие были,

Но один день принёс мне любовь!

Мотыльками дни лета порхали,

Оставляя осколки чудес.

Но остались мечтой моря дали,

Подарив только речку и лес.

Вот и осень. Дождями омыты

Горький опыт и счастья часы.

Дни из слёз уж давно позабыты,

И в гармонии жизни весы…

Мне неведомо, сколько их будет,

Чёрно-белых, цветных — разных лет…

Освещает судьбы моей будни

Мой рябиновый первый рассвет.

Дом моего детства

А дом такой же, как и все:

Два этажа, квартира «три»,

Но для меня всего важней

Всё то, что было там, внутри…

Однажды в моду ворвались

Обои! Рад был папа мой —

Художник (больше портретист)

Забыл в азарте свой покой.

Со вкусом, долго выбирал:

Для детской — синие в цветах,

Изящно-розовые — в зал,

Для спальни — в солнечных лучах.

В ход все газеты тут пошли

(Тогда выписывали тьму!)

И три сестрёнки как могли,

Но помогали все ему…

Семью всю зал наш собирал

За круглым праздничным столом.

Проигрыватель там играл,

Кружились мы пред трельяжём.

А папа в шахматы играл,

Сестрёнка часто — на фоно,

И телевизор услаждал

Балетом, спортом и кино.

Я помню блинный аромат

И много книг на стеллажах…

Как жаль, что нет пути назад,

Ну разве только что в стихах…

Любимый детский отчий дом!

Не стихнет память, не сотрёт,

Как хорошо нам было в нём,

Какой дарил душе полёт!

Когда всё это было?

Когда цветы красивей, ароматней,

Венки из них как для принцесс короны?

Когда дожди косые благодатней

И визг под душем тополиной кроны?

Когда день мчится, как на карусели?

Друзьям всегда открыты были двери?

Нужны заборы, чтоб на них висели,

А лужи — чтобы глубину измерить?

Когда под тихий голос колыбельной

С улыбкой до утра мы засыпали?

Делились радостью все беспредельной

От первых выступлений и медалей?

Всё это было, кажется, недавно,

Теплом тех дней всю жизнь мы можем греться.

Дружили с целым миром равноправно!

То с нами было всё в счастливом детстве…

Жажда веры

Как же легко было спрятаться в детстве:

Просто лицо скрыть в уютных ладошках,

Просто свернуться под пледом, как кошка,

В маминой ласке душою согреться…

Как же непросто сегодня укрыться,

Нет потаённого места такого,

Где бы жестоким не ранили словом,

Где б не встречали враждебные лица…

Ангел-хранитель, сыграй мне на лире,

Силы прощать дай, пошли мне терпенье

Верить в людей без обид и сомненья

И не черстветь мне самой в этом мире.

Эх, прокачусь!

Смотрит в окошко котёнок мой рыжий,

Дивится детям: в такой-то мороз

Кто на коньках, кто на санках, на лыжах!

Зимних забав продолжается кросс!

Солнце скупое румянит им щёки,

Плещется радость в задорных глазах…

Воспоминания будней далёких

Вновь согревают, как шаль на плечах.

Помню щемящий восторг от полёта

По бесконечной и ровной лыжне;

Бились снежками, как из пулемёта,

Чтобы взять снежную крепость в «войне»;

С горки летели, сцепившись друг с другом,

В небо взмывали и визги, и смех;

А на снегу — след, оставленный другом:

Сердце — признанье влюблённых утех…

Смотрим с котёнком в окно спозаранку…

Вдруг ощущаю весёлый подъём:

Варежки, шапка и дочкины санки —

Эх, прокачусь, как когда-то в былом!

Неваляшка

Игрушек в детстве было мало,

Всё больше кукол рисовала,

Но помню хорошо милашку —

Загадочную Неваляшку.

Вот не хотела спать ложиться:

Встаёт и ну давай кружиться!

Сердилась Рина и вздыхала,

Как уложить, не понимала…

Я выросла, но, как ни странно,

Сейчас малышке благодарна:

О, сколько раз свалить пытались,

Но падала и поднималась…

Не всё, что мнили мы, — уроки,

Не всё, что хаяли, — пороки.

Есть мудрость жизни в детстве праздном —

Понять её дано не сразу…

Есть в детстве мудрости немало,

Понять её бы не мешало.

Воспоминания крыльца

Помнит детское крылечко,

Как играли мы в «колечко»,

Как тревожилось сердечко,

Ожидая выбор свой.

Годы шли. Крыльцо взрослело.

Вспышки ссор и слов несмелых

О любви перетерпело

Под сверкающей звездой.

Подряхлело, обветшало,

Пережив с людьми немало.

Сколько ног здесь прошагало,

Судеб разных череда…

Дед присел с трудом под вечер,

Вечер жизни лёг на плечи.

Задрожала в небе свечкой

На двоих одна звезда.

Нечаянный урок

Наш класс девятый был правофланговым,

Всегда мы впереди планеты всей.

Но будучи порядком образцовым,

Мы знали много и забавных дней.

Из всех ребят чудесных, интересных

Другим казался Костя — канитель:

Не до учёбы, но зато кудесник,

Стрелял он из рогатки точно в цель.

Воспитывали, бились и ругались

Учителя в порыве гневных чувств,

Общаться девочки с ним опасались,

У нас на принцев был направлен вкус…

Июнь всем возвестил конец учёбы,

Пошли мы по традиции в поход.

Ещё рюкзак вот не давил плечо бы,

Ещё б не тот опасный переход

По скользкому бревну над узкой речкой…

Девчонки, не решаясь (ни одна),

Смотрели, как отважно, без словечка

Мальчишки перебрались без труда.

«Чего боитесь? Это же так просто!» —

Кричали нам на твёрдом берегу…

«Давайте рюкзаки», — сказал вдруг Костя, —

«И руки. Перейти вам помогу…»

Уж сколько лет наш метроном отстукал,

Но помню тот нечаянный урок:

О людях я сужу лишь по поступкам,

В словах и внешности какой есть прок?

По мотивам «Школьного вальса»

Десятый класс — прекрасная пора.

Сиреневые дни, звонок последний.

Мы пели и мечтали в час рассветный:

«Когда уйдём со школьного двора».

Не потому, что было скучно нам, —

Такого слова не было в запасе.

Мы просто верили, что там, на трассе, —

Дорога, что ведёт нас к чудесам.

10 класс, 1982

А школа, наш любимый, добрый дом, —

Как дорогая первая потеря…

«Для нас всегда открыты в школе двери», —

Мы вспомним… и вернёмся, и споём.

Заботы скинув, усталь и года,

В мальчишек и девчонок возвратимся.

В объятьях школьного гостеприимства

Мы в детство окунёмся без труда.

Везде пройдём — найдём металлолом,

Макулатуру — кипами большими.

Лихими были, может быть, смешными,

Но бережно дружили всем двором.

Одолевать учились вместе гать.

Гитара — непременная подруга…

Была в том времени своя заслуга —

Мы ценности умели различать…

Должно было пройти немало лет,

Чтоб осознать все школьные уроки

И чтобы наконец понять те строки:

«Спасибо, что конца урокам нет…»

Только в юности

Только в юности летают,

Спорят, любят от души.

И не верят в благо рая,

Сами всё хотят вершить.

Только в юности чудесной

Не бывает дней плохих,

Даль зовёт, а дома тесно,

Жаждет сердце дел лихих.

Только в юности бывают

Конец ознакомительного фрагмента.